Регулируемый рынок как система договорных связей. Проблемы арбитрабильности споров, возникающих в связи с совершением операций на регулируемых рынках

Приведенный выше краткий обзор тенденций развития договорного регулирования в области отношений, возникающих на рынке финансовых услуг, можно рассматривать как иллюстрацию вывода, сделанного Н.Г.Вилковой: «В современной период глобализации экономики, соответствующий четвертому периоду развития унификации права международных контрактов, значительно возросла роль гражданско-правовых договоров (контрактов), которыми хозяйствующие субъекты – участники международных коммерческих операций оформляют свои отношения»[13]. Несмотря на кажущуюся сложность и объемность регулирования, правила организаторов торговли (включая биржевые правила) на современном рынке финансовых услуг как в России, так и за рубежом имеют исключительно договорную природу. В то же время нельзя не отметить сложность и неоднородность документов, которыми регулируются, в частности:

– порядок допуска участника к совершению операций на данном организованном рынке;

– условия получения технической возможности совершения таких операций (в случае, если речь идет о так называемых электронных биржах, участник должен выполнить определенные технические требования, связанные с установкой, подключением технологического оборудования, иногда с приобретением прав на соответствующее программное обеспечение);

– порядок допуска соответствующего финансового инструмента к обращению на рынке (например, на фондовых биржах речь идет о целой системе договоров, обеспечивающих листинг ценных бумаг на данной бирже);

– условия совершения операций на данном рынке (например, правила проведения торгов);

– порядок осуществления расчетов по проведенным операциям (сделкам);

– порядок раскрытия информации по результатам торгов;

– иные документы, которые необходимы для обеспечения общего требования относительно обеспечения стабильности и непрерывности торгов, а также транспарентности правил совершения операций.

Перечисленные выше правила в той или иной форме присутствуют на любой бирже, у любого организатора торговли. Их особенностью является то, что они тесно взаимосвязаны между собой. Эта связь проявляется в том, что ненадлежащее исполнение обязательств, например, в части выполнения технических требований осуществления доступа к совершению операций может привести к нарушению в области правил проведения торгов. Иными словами, при разрешении споров орган, разрешающий данный спор, должен быть готов исследовать целый комплекс договорных отношений.

Потенциальная сложность споров, возникающих из комплексных договорных отношений, требующая высокой квалификации специалистов, участвующих в процедуре разрешения споров, делает очевидными преимущества третейского механизма разрешения споров. Не случайно, что в России те организации, которые в силу особенностей хозяйственной деятельности используют системы договорных связей, стремятся к тому, чтобы содействовать формированию постоянно действующих третейских судов. Примерами такого рода организаций могут служить, в частности, АО «Газпром», РАО «ЕЭС», Ассоциация российских банков (АРБ), ЗАО ММВБ и др.

В этой связи нельзя не обратить внимание на одну особенность отечественного законодательства о третейских судах, выделяющих его среди зарубежных стран. Речь идет о п. 3 ст. 5 Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» (далее – Закон о третейских судах). Согласно указанному пункту «третейское соглашение о разрешении спора по договору, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом (договор присоединения), действительно, если такое соглашение заключено после возникновения оснований для предъявления исков». Нельзя не обратить внимание на то, что п. 3 ст. 5 не соответствует иным положениям Закона о третейских судах. В частности, несоблюдение требований п. 3 ст. 5 не рассматривается в качестве основания для отмены решения третейского суда в ст. 42 Закона о третейских судах. Другим обстоятельством, которое следует принять во внимание, является то, что само понятие «договор присоединения» недостаточно определено в рамках отечественного законодательства. Так, согласно ст. 428 ГК РФ под договором присоединения понимается договор, «условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом». Очевидно, что при заключении договоров (сделок) в рамках системы договорных связей могут использоваться и заранее отпечатанные формы и формуляры. Правила организаторов торгов вообще должны быть публично-доступны.

Необходимо учитывать, что положения п. 3 ст. 5, равно как и ст. 428 ГК РФ, изначально преследовали цель защиты «слабой» стороны, которой навязываются невыгодные условия договора[14]. При этом в качестве примеров обоснованности такого рода положения приводятся правоотношения, сторонами которых выступают физические лица, с одной стороны – потребитель, а с другой – предприниматель. Нормы же ГК РФ и Закона о третейских судах не конкретизируют сферы своего применения. Между тем «в современных условиях возрастает значение обеспечения единообразия содержания контрактов, что реализуется созданием типовых проформ, предлагаемых сторонам таких контрактов»[15]. Таким образом, в отношениях между предпринимателями, использующими типовые формы договоров, возникает неопределенность. В самом деле, в случае применения, например, упоминавшихся выше Базисных условий НФА какая из сторон является присоединяющейся? Заключение третейского соглашения после возникновения конфликтной ситуации представляется попросту нереальным, поскольку, если переговоры возможны, стороны урегулируют разногласия путем переговоров. Обращение к судебным процедурам (включая третейское разбирательство) происходит тогда, когда иные средства для урегулирования конфликтной ситуации уже исчерпаны.

Применительно к Закону о третейских судах ситуация вообще может быть повернута как раз против самой «слабой» стороны, поскольку, заключая договор на основании типовой формы, например с кредитной организацией, лицо, являющееся клиентом кредитной организации, может стремиться использовать известные преимущества третейского разбирательства: относительную быстроту разбирательства, отсутствие формальных требований при ведении процесса. Однако именно «сильная» сторона может воспользоваться п. 3 ст. 5 и сознательно затягивать процедуру разрешения споров.

Наконец, нельзя не обратить внимание на то, что вопросы, связанные с применением п. 3 ст. 5 Закона о третейских судах, не могут возникнуть при разрешении споров международным коммерческим арбитражем, поскольку такие положения отсутствуют в законодательстве о международном коммерческом арбитраже. Таким образом, положения п. 3 ст. 5 в случае применения в отношениях между отечественными предпринимателями, использующими типовые формы договоров, вносят элемент непредсказуемости в их правоотношения, ставя их тем самым в худшее положение по сравнению с иностранными лицами или с предприятиями с иностранными инвестициями, заключающими аналогичные договоры на отечественном рынке.

Вопросы совершенствования законодательства, регулирующего вопросы разрешения споров, связанных с совершением операций на регулируемых рынках

Глобализация мировых хозяйственных связей имеет своим следствием и изменения в подходах к регулированию гражданско-правовых отношений внутри нашей страны. Во-первых, участниками гражданско-правовых отношений нередко становятся иностранные лица. Во-вторых, иностранное право или деловые обычаи торгового оборота, сложившиеся за рубежом, нередко используются отечественными предпринимателями при построении отношений внутри страны. В начале данной работы при описании стандартов, вырабатываемых отечественными объединениями предпринимателей (например, НВА, НФА), использовались подобные стандарты, сложившиеся за рубежом. Таким образом, международное регулирование проникает в виде определенных формулировок, категорий, вводимых в деловой оборот, в договорные отношения, изначально развивавшиеся как национальные.

Подобные тенденции можно наблюдать и при определении компетенции постоянно действующих третейских судов. Нередко такие суды объединяют в себе как третейский суд, действующий в соответствии с Законом о третейских судах, так и международный коммерческий арбитраж, функционирующий в соответствии с Законом РФ «О международном коммерческом арбитраже». Примером такого рода объединения может служить Арбитражная комиссия при ЗАО «Московская межбанковская валютная биржа».

В некоторых случаях необходимость такого рода объединения диктуется спецификой потенциальных участников правоотношений, разрешение споров из которых относится к компетенции соответствующего постоянно действующего третейского суда (коммерческого арбитража). Так, участниками правоотношений, возникающих на рынке финансовых услуг, нередко являются либо совместные предприятия, либо дочерние компании иностранных банков и инвестиционных фирм. При этом существует устойчивая тенденция к увеличению числа подобных участников. Между тем согласно п. 2 ст. 1 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» в международный арбитраж могут передаваться «споры из договорных и гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческие предприятия хотя бы одной из сторон находятся за границей, а также споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права Российской Федерации».

Таким образом, постоянно действующие третейские суды по существу превращаются в универсальные суды, вовлеченные в рассмотрение как международных коммерческих споров, так и споров, входящих в компетенцию «внутренних» третейских судов.

[1] См., например, следующие высказывания известных авторов того периода: «Под структурой договорных связей часто подразумевают определение тех хозяйственных организаций, между которыми во исполнение плановых заданий должен быть заключен договор» (Халфина Р.О. Правовое регулирование поставки продукции в народном хозяйстве. М., 1963. С. 122). В понятие структуры договорных связей некоторые авторы предлагали включать как состав субъектов договорного обязательства, так и состав его исполнителей (Иоффе О.С. План и договор в социалистическом хозяйстве. М., 1971. С. 120).

[2] Вахнин И. Выступление на Круглом столе, организованном CEEL 22.01.2002 г. «Правовые вопросы подготовки и заключения договоров, образующих систему» // Вестник CEEL. 2002. Вып. 14.

[3] Определение категории «рынок финансовых услуг» выходит за рамки избранной темы исследования. Автор полагает уместным сослаться на специальное исследование, посвященное анализу данной категории в рамках монографии: Семилютина Н.Г. Российский рынок финансовых услуг: формирование правовой модели. М., 2005.

[4] Как известно, предметом судебных разбирательств стали собственно сделки, именуемые «расчетными форвардами», и установление их правовой природы. Анализ правовой природы расчетных форвардных сделок (или производных финансовых инструментов, ПФИ) выходит за пределы предмета настоящей статьи. Тем не менее следует обратить внимание на то, что упомянутые сделки заключались сторонами в рамках генеральных соглашений (генеральных договоров), которые также становились предметом рассмотрения суда. См., в частности: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 21.07.1998 г. № КГ-А40/1550-98, Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 09.12.1999 г. № КГ-А40/4013-99, Постановление Президиума ВАС РФ от 03.12.2002 г. № 2430/02.

[5] С Правилами совершения сделок на внутреннем валютном и денежном рынке можно ознакомиться на Интернет-сайте НВА: http://www.nva.ru/nva/documents/shared/rules/show/

[6] С Базисными условиями можно ознакомиться на информационном сайте СРО НФА по адресу: http://www.nfa.ru/nfa2/

[7] Такие сделки заключаются с использованием электронной системы торгов. ЗАО ММВБ, выступающее в качестве Торговой системы и организатора торгов на рынке государственных ценных бумаг в Регламенте проведения операций в системе проведения электронных торгов, предусматривает возможность указания в заявке на намерение сторон применять к сделкам Базисные условия. Такая запись (указание) будет впоследствии отражена в отчетных документах по итогам торгов, которые предоставляются сторонам.

[8] Вопросы так называемых организационных (глобальных) договоров уже затрагивались мной (см.: Семилютина Н.Г. Российский рынок финансовых услуг: формирование правовой модели. М., 2005. С. 41–44). Более подробный анализ двусторонних генеральных соглашений, заключающихся на межбанковском рынке, проведен в работе Л.Г.Ефимовой, которая целиком посвящена таким договорам (см.: Ефимова Л.Г. Рамочные (организационные) договоры. М., 2006).

[9] В данном случае такой подход вызывает ассоциации с практикой разработки так называемых Основных условий поставки, применявшихся к договорным отношениям сторон в период плановой экономики. «Из Основных условий поставки не вытекает обязанности поставить и принять продукцию, так как это может возникнуть из гражданского правоотношения при наличии одной лишь нормы права. К фактическому составу, необходимому для возникновения обязательств по поставке, относятся, как правило: 1) соответствующее плановое задание, исходящее от компетентного органа, и 2) договор, направленный на выполнение этого планового задания и заключенный в порядке, предусмотренном законом и Основными условиями поставки » (Братусь С.Н., Лунц Л.А. Вопросы хозяйственного договора. М., 1954. С. 39). В данном случае Основные условия поставки рассматривались в качестве нормативного акта (Там же. С. 37). Документы, разрабатываемые саморегулируемыми организациями, могут рассматриваться как своды обычаев делового оборота или как некие типовые условия, которые волей договаривающихся сторон превращаются в условия договора.

[10] Полное наименование указанной Директивы: Directive 2004/39/EC of the European Parliament and of the Council of April 21,2004 on markets in financial instruments amending Council Directives 85/611/EEC and 93/6/EEC and Directive 2000/12/EC of the European Parliament and of the Council and repealing Council Directive 93/22/EEC // OJ, L 145/1, 30.04.2004. P. 145.

[11] Council Directive 93/22/EEC of May 10, 1993 on investment services in the securities field // OJ, L 141, 11.6.1993. P. 27.

[12] Смысл транспарентности состоит в том, чтобы правила функционирования MTF были ясны, понятны и недвусмысленны.

[13] Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте М., 2004. С. 224.

[14] См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. М., 2005. С. 793–803.

[15] Вилкова Н.Г. Указ. соч. С. 225.