Часть 19

Хромой на заседании Совета пребывал в отвратительном расположении духа. Все теперь галдели, обсуждая старшего советника планеты Брауна Стаффора и выясняя его намерения. И этот черномазый африканец, и эта желтомордая азиатская обезьяна, и этот коричневый латиноамериканец, и эта тупая скотина из Европы… Неужели они еще не поняли, что он старается вовсю, чтобы сделать для людей как можно больше и лучше? Плюс ко всему, он теперь, после прихода наемников, представляет интересы пяти племен и является Верховным мэром Америки. Но они надумали проверить условия найма и затраты по нему, причем во всех деталях. А ведь какой кровью достались ему пункты договора! Сколько часов он бился, чтобы договориться с генералом Снитом. Планете же нужны вооруженные силы. У Верховного мэра Африки вызывал сомнение размер оплаты. Мол, сто кредиток в день на одного наемника – это чересчур, члены Совета, в крайнем случае, согласны на пять, но и это не что иное, как разбазаривание денег, приводящее к их обесцениванию. Споры, и споры, и споры, ковыряние в мелких незначительных вопросах. Браун поспешил удержать Совет хотя бы на цифре 5, не дай бог тот окажется решительнее. Его мозги в попытке решить проблему в свою пользу буквально одеревенели.

Сопровождаемый Ларсом в старый район, где обосновались наемники, Браун был немало смущен поведением их женщин, которые свободно расхаживали по улице без какой бы то ни было одежды. Генерал Снит, махнув рукой, назвал все это лишь забавами. По пути назад Ларс без умолку твердил ему о замечательном, выдающемся вожде древности, как его там… Биттер… Гитлер… Да, Гитлер! Каким тот был подвижником расовой чистоты и моральной честности. Расовая чистота нисколько не привлекла внимание Брауна, а вот слова «моральная честность» его заинтересовали. В этом плане его отец, можно сказать, был выдающимся человеком. Выслушивая бесконечные аргументы Ларса, он вдруг вспомнил свой разговор с Терлом, вполне дружелюбным созданием. Они говорили о рычагах воздействия. Если они есть, никто не помешает сделать все, что заблагорассудится. Звучит неплохо. Хромой Браун ухватился за эту идею. Он искренне надеялся, что Терл сочтет его послушной куклой, которой он всегда рад помочь и предложить дружбу. Ясно, что у него не было никаких рычагов воздействия на свой Совет. Он усиленно пытался разработать тактику, которая позволила бы ему и секретарю Совета получить полномочия в управлении планетой. Он вспомнил еще одну вещь, сказанную Терлом: хороший Совет – это послушный Совет. Да, это было бы неплохим вариантом: принять закон, затем арестовать возмутителей спокойствия или использовать их как рычаги воздействия. Что‑то вроде этого… Мысль вспыхнула и крепко засела в его голове.

Браун поднял руку, требуя молчания:

– Мы сейчас же примем резолюцию о заключении контракта с наемниками, – сказал он, придавая голосу всю властность, на которую способен.

Все примолкли, а азиат запахнул свою одежду. Что в этом было – пренебрежение, вызов? Сейчас он получит!

– Я исхожу, – заявил Браун, – из моральных соображений.

Далее он произнес речь о морали как становом хребте любого общества, о том, что власти предержащие должны быть правдивы и честны, что не надо выносить сор из избы и раскрывать народу обстоятельства скандальных ситуаций. Это прошло неплохо. Все, разумеется, были согласны, что моральные качества руководства должны быть на высоте, невзирая на разность трактовок того или иного момента. Предложенная резолюция была принята незамедлительно, и любые возражения против соответствующего развития событий в государственном управлении привели бы теперь к смещению нарушителя с поста. На этот счет члены Совета были щепетильны. Итак, одна резолюция принята. Был объявлен перерыв. По возвращении в офис Браун и Ларс по крохам припоминали сведения о видеоклопах. Ларсу было кое‑что известно. Вероятно, Терл покажет ему, где они установлены.

На следующее утро, когда все официальные лица покинули свои комнаты, Ларс, приличия ради, установил их в укромных местах, подключив к автоматическому записывающему устройству. Той же ночью Браун имел секретнейшую встречу с генералом Снитом, в результате которой дюжина женщин из наемников была принята на службу в отель, управляющий которого остался очень довольным, что заполучил красоток, способных сделать пребывание его гостей более комфортным, и предложил свои услуги в любом деле.

Терл высоко оценил мудрость Брауна и признался, что чрезвычайно горд тем, что его идеи пригодились. Хромой был весьма ему обязан и, вернувшись в офис, допоздна работал над этапами реализации своих планов. Особое место среди прочих проблем занимали провинности Тайлера, в отношении которого у Стаффора, наконец, были развязаны руки. Список этих провинностей получился длинным, а наказание явно запаздывало.

Ночь была безлунной. Ни один фонарь у клетки не горел. Часовому было приказано куда‑нибудь исчезнуть. Браун уселся на землю. Терл нагнулся, опершись на барьер. Ларс Торенсон со словарем, освещенным переносным фонариком, пристроился между ними. Говорили они негромко. Ничто из их беседы не должно было проникнуть наверх. Сегодня великая ночь! Терл щелкнул челюстями. Волны энергии так и изливались из него. Это совещание было столь важным, столь значимым для исполнения задуманного, что он едва дышал. Однако голос должен быть спокойным, небрежным, услужливым. Конфликтные ситуации сейчас недопустимы. Чтобы контролировать ход событий, ему пришлось собрать в кулак всю волю. Браун шепотом докладывал, как он преуспел в раздувании подробностей шумного скандала в Совете. Он поочередно уединялся со всеми четырьмя Верховными мэрами и демонстрировал им записи, неопровержимо доказывающие, что их управление представляет собой сплошное нарушение их же собственных законов. Каждый имел возможность полюбоваться на себя, вытворяющего черт знает что с женщинами наемников, и мэры были вынуждены со стыдом согласиться, что это может стать позором для всего правительства. Ларс испытал некоторые затруднения, выискивая в психлосском словаре «стыд», но в конце концов нашел это понятие в разделе вышедших из обихода. Резолюция, предложенная Совету Брауном Стаффором при содействии секретаря, которой едва мог расписаться, а читать вовсе не умел, прошла. Вся власть Совета отныне оказалась главным образом в руках Брауна Стаффора как наиболее опытного и заслуживающего доверия советника. Остальные собрали пожитки и разъехались по домам. Отныне слово Брауна Стаффора стало законом для всей планеты. Терл решил, что по этому поводу не мешает выразить восторг, и не поскупился на похвалы в связи с проявлением государственного ума. Но Брауна, чувствовалось, что‑то еще угнетало.

– Могу ли я еще чем‑то помочь тебе? – спросил Терл.

Хромой издал глубокий, разочарованный вздох и извлек лист с обвинениями против Тайлера.

– Но теперь, – чуть слышно произнес Терл, – у тебя достаточно сил и полномочий, чтобы взять его в оборот. Обвинения серьезные?

– О да, – прошептал, светлея, Браун. – Он помешал переселению племени, проводимому по решению Совета. Похитил координаторов, убивал людей, крал принадлежавшее им и всячески нарушал их права.

– Да, – прошептал Терл, – это серьезно.

– И это еще не все! – горячился Браун. – Он устроил засаду на психлосский конвой, затеял беспощадную резню, завладел всеми машинами.

– У тебя есть доказательства? – задрожал Терл.

– Очевидцы из племени уже здесь. И видеозаписи нападения ночью были показаны здесь недалеко, в горах. Ларс снял копии.

– Я думаю, что всего этого более чем достаточно для совершения правосудия.

Слово «правосудие» было еще одним из найденных в словаре совсем недавно.

– Более того, – не унимался Браун, – когда он стащил два миллиона галактических кредиток, найденных в комплексе, там едва ли осталось три сотни. Это же грабеж!

У Терла перехватило дыхание: два миллиона галактических кредиток? Его золотые гробы меркли по сравнению с этим… Чудовищу понадобилась пара минут, чтобы привести мысли в порядок, после чего оно заявило Ларсу, что нуждается в новом картридже с дыхательным газом. Ларс передал ему один, не заметив, что электронное заграждение включено. А Терл, спохватившись лишь в последний момент, едва успел переключить контрольный тумблер. Заменив картридж, он стал лихорадочно гадать. Старый Намп? Должно быть… Этот идиот вовсе не такой простак. Он, наверное, столько наворочал за тридцать лет… Два миллиона галактических кредиток! Неожиданно Терл внес в свои планы коррективы. Он точно знал, что сможет сделать с этим. Эти два миллиона будут упрятаны в три‑четыре запечатанных гроба с пометкой «Радиационное поражение», в них никто не сунется, и они пойдут прямо на кладбище. До этого у него были менее действенные варианты. Он отбросил все, и перед ним развернулась ослепительная перспектива – не только беспроигрышная, но и чрезвычайно прибыльная. Это безопаснее, чем все, что он задумывал раньше. Удобнее в реализации.

Тайная встреча в темноте продолжалась.

– Что? – прошипел Терл. – И в этом вся проблема?

Он точно знал, что к чему. Этот кретин не мог наложить лапу на его животное – Тайлера!

Хромой Браун прогнулся еще.

– У меня есть и другие причины свести с ним счеты…

– Гм‑м, – промычал Терл, надеясь, что это прозвучит весьма деликатно и глубокомысленно. – Дай‑ка подумать… Гм‑м. Главное – заманить его в определенное место. – Обычная техника работы шефа секретной службы. – Невозможно пойти и схватить его, так как он неуловим или слишком хорошо охраняем, следовательно, правильнее всего заманить его сюда, подальше от охраны, а затем арестовать.

Браун чуть не подпрыгнул от внезапно нахлынувшей на него радости: вот так чудо‑идея!

– Последний раз он проявлял свою деятельность, – прошептал Терл, – когда мы проводили телепортацию. Когда он узнает о следующей, непременно прибудет с налетом. Здесь ты и сможешь его схватить.

Хромому все было ясно.

– Но, – добавил Терл, – тут есть одна трудность. Он использует собственность Компании. Самолеты, оборудование. Если бы это принадлежало тебе, можно было бы приписать ему колоссальное воровство.

Хромой сник. Ларс уже повторил и пояснил, но он все никак не мог уловить сути.

– Так же он использует все остальное, – продолжал Терл абсолютно спокойно. – Да будет тебе известно, Межгалактическая Рудная Компания заплатила правительству Психло триллионы кредиток за эту планету. Вся Земля – собственность Компании!

Ларсу приходилось одновременно следить за речью психлоса и шарить в старом английском словаре в поисках, что же такое триллион, объясняя все Брауну. В конце концов он понял главное: это неизмеримая уйма денег.

– Считается, что ресурсы планеты, – сказал Терл, – полностью выработаны. Ложь! Планета не «выработана» до тех пор, пока не доберешься до жидких слоев. Теперь ее стоимость – несколько миллионов кредиток. – В действительности, Терл знал, – сорок триллионов, но он решил сбить Брауна с толку. Кажется, ему это удалось… – Я, – шептал он, – постоянный агент и представитель Компании и уполномочен распоряжаться ее собственностью по своему усмотрению. – Все было враньем, но надо же замести следы. – Конечно, вам это понятно. Скотине Тайлеру тоже, и именно поэтому он оставил меня в живых.

– О! – вырвалось у Брауна. – Это‑то и не давало мне покоя. Я не понимал, как кровопийца, прикончивший братьев, оставил в живых тебя.

– Что ж, теперь тебе известен секрет, – сказал Терл. – Он и сам пытался вести со мной переговоры о выкупе планеты. Чувствует, что может бродить по ней, в полной мере используя имущество Компании. Конечно, я и слушать об этом не захотел, зная его скверный нрав.

Хромой был буквально подавлен тем, какую ловушку расставил для него Тайлер. Ему показалось, что земля разверзается под ногами.

– Он знает, где эти два миллиона? – спросил Терл.

– Да.

Боже мой, как же он, Браун, был слеп! Тайлер купил бы и Компанию, и планету… А что бы стало с ним, Брауном?

Терл все предусмотрел.

– Ему, этому животному, я ничего не намерен продавать. Я думал о тебе.

У Хромого вырвался вздох облегчения. Он огляделся по сторонам и подался вперед, не в силах выжидать задержек с переводом.

– А не продашь ли ты Компанию и планету мне? Я имею в виду всех нас.

Терл задумался.

– Разумеется, стоимость высока, но, понимая, каковы теперь обстоятельства, пожалуй, могу…

Браун был достаточно сведущ в экономике. Он знал, как показать себя на высоте.

– С соответствующим договором?

– О, конечно! – заверил Терл. – Договор вступит в силу с момента подписания. Но его нужно зарегистрировать на Психло, таков порядок.

Черт возьми, да попытайся он в самом деле такое предпринять, испарят немедленно… Он опять притворился, что сел дыхательный картридж, и выиграл дополнительное время. Существовал определенный порядок списания планет. Компания ведь никогда не покупала их. Кроме того, всегда оставалась масса оружия. Землю же Терл твердо решил уничтожить. Он постарался взять себя в руки. Так, если он уничтожит планету, от договора о продаже останется пепел. Отлично! Компании понадобится не меньше двух лет для контратаки. У него очень много времени. Да, он со спокойной душой может подписывать фальшивку.

Тайное совещание возобновилось.

– Для реализации плана тебе необходимо выполнить следующее: вернуть мне рабочее помещение, дать возможность расчистить и восстановить перевалочную станцию, обеспечить меня всем необходимым, а также предоставить мне силы для надлежащей защиты от нападения.

Стаффор заколебался.

– Я же должен захватить два миллиона в представительство Компании на Психло, – сказал Терл. – Ты не думай – я не вор!

Стаффор принял довод.

– Кроме того, необходимо составить акт о продаже планеты и отделения Компании здесь, чтобы заручиться законностью действий, – убеждал Терл. – Я не хочу, чтобы ты остался без акта. Я хочу быть честным в отношении тебя.

Стаффор неуверенно поддакнул, все больше склоняясь к тому, что Терл намерен вести дела честно. Но все же еще сомневался.

– Если у тебя будет договор о продаже, ты станешь владельцем планеты, а значит – шахт и всего оборудования, и никакой Тайлер тебе уже не сможет помешать.

Стаффор выпрямился. Он почувствовал прилив энергии.

– Непременно, – продолжал Терл, – предай гласности сообщение о предстоящей телепортации на Психло. Стоит ему узнать, тотчас примчится сюда и попадет в твои руки.

Решено! Браун хотел было протиснуться через ограждение для рукопожатия, но Ларс вовремя напомнил, что оно под током. Браун отскочил и завопил:

– Я составлю акт! – Потом снова перешел на шепот. – Да, составлю. Все твои условия приняты. В точности так и сделаем, как ты сказал.

Он рванулся к наземной машине, но перепутал направление. Ларсу пришлось встряхнуть советника и подтолкнуть в нужную сторону. По дороге в Денвер Хромой с обезумевшим взглядом не переставал повторять:

– Теперь все… Правосудие свершится…

Терл не верил счастью. Он содрогался всей тушей, едва сдерживая распиравший его смех. Он это сделал! Он станет богатейшим из ныне здравствующих психлосов! Успех! Могущество! Ему удалось! Но еще ему хотелось бы, чтоб Земля непременно разлетелась в прах. После того, конечно, как он покинет ее.

Джонни бросал камни вниз, к затерянному в горах озеру, настоящему внутреннему морю, вытянутому до самого горизонта. Над ним зарождалась буря – достаточно обычное для этих мест явление. Склон, на котором Джонни стоял, обрывался над озером почти отвесно, футов на двести. В результате разрушения или вулканического выброса на северо‑востоке склон был усыпан камнями величиной с кулак, словно предназначенными для метания. Джонни взял себе в привычку ежедневно приходить сюда, за несколько миль от шахты. Здесь, в экваториальной зоне, было жарко и влажно, но ходьба приводила его в норму. Хищников он не опасался, так как постоянно носил с собой оружие. Звери беспокоили, но не нападали. Здесь простиралась дорога – должно быть, психлосы протоптали, спускаясь от шахты. Дорога эта пересекала склон и спускалась к озеру, где был своего рода пляж. Но психлосы не любят купаться, поэтому приходили сюда скорее всего покататься на лодке.

Джонни читал, что район этого озера самый густонаселенный на континенте. Здесь в свое время жили несколько миллионов человек. Психлосы же давным‑давно сделали свое дело и здесь, не оставив ни людей, ни хижин. Джонни всегда удивляло, почему чудовища охотятся в основном на людей. Доктор Мак‑Кендрик объяснял, что дело в симпатической нервной системе психлосов: страдания животных доставляли им меньше наслаждения, или, возможно, потому, что люди походили на них самих – две руки, две ноги, прямая походка. Даже их отравляющий газ, ориентированный на одушевленных существ, был в гораздо меньшей степени опасен для четвероногих и рептилий. Так было сказано в психлосской инструкции по применению. Чудовища истребляли существ с высокоразвитой центральной нервной системой. Но, так или иначе, дичи вокруг полно, и звери, заслышав человека, не убегали, как от психлосов. Джонни догадался: у людей нет того резкого, неприятного запаха, как у тех.

Буря накатывалась все ближе. Джонни взглянул на далекую базу: готовы ли там к приближению непогоды? Он заметил, что от шахты отъехала трехколесная машина, едва различимая из‑за расстояния. Кто‑то хочет видеть его, или это обычная вылазка?

Джонни в раздумьях побрел назад к скалам. Дела шли из рук вон плохо. Один из психлосов умер, остальные едва держались. Примерно у трети покойников обнаружили по две отметины в голове, и Мак‑Кендрик теперь тренировался в извлечении металла без риска для жизни психлосов – в надежде, что это удастся реализовать на ком‑нибудь из оставшейся тройки. Двое из них имели в черепах по два объекта. Будет ли для них радостным избавление от этих страшных приспособлений? Возня с трупами была Джонни не по душе. Он старался думать о чем‑нибудь другом. Во время боя он неожиданно осознал, что управляет летающей платформой двумя руками! Мак‑Кендрик был убежден, что стрессовая ситуация заставила другую часть мозга взять на себе утраченные функции первой. Джонни не поверил, считая, что это он сам, усиленно тренируясь управлять своими нервами, добился успеха. А начинал он с простых контролируемых движений рукой и ногой. С каждым днем дело шло все лучше, и теперь Джонни мог даже бегать. Без посоха. Мог метать дубинку. Чувство беспомощности понемногу покидало его.

Он подобрал камень и швырнул. Тот, описав дугу вдоль склона, поднял на воде маленький всплеск, звук которого дошел до Джонни секундой позже. «Совсем неплохо», – сказал себе Джонни.

Буря надвигалась большой темно‑серой стеной. Джонни обнаружил, что трехколеска почти уже рядом с ним. Остановилась. Он не узнал водителя и подошел ближе, всматриваясь. Оказалось, это его третий «двойник», Стормалон. На самом деле парня звали Стан Ставерглер. Он был из норвежской группы, в далеком прошлом эмигрировавшей в Швейцарию. Ему удалось скрыть имя и происхождение, но не манеры. Каждое движение выдавало в нем принадлежность к шотландцам. Он был одного роста и телосложения с Джонни, с такими же голубыми глазами, но более темными волосами и загорелой кожей. Со времени разработки золотой жилы он нисколько не заботился о поддержании сходства и даже подрезал снизу свою бороду. Стормалон преподавал в Академии. Ему, талантливому пилоту, нравилось обучать новичков. Парень где‑то разыскал летный костюм, белый шарф, огромные очки и с удовольствием все это носил. В общем, любил немного покрасоваться.

Они похлопали друг друга по спинам и улыбнулись.

– Мне сказали, что ты здесь бросаешь камни в крокодилов, – сказал Стормалон. – Как рука?

– Ты, наверное, видел последний бросок, – отвечал Джонни. – Слона бы я не убил, но вон туда достал.

Они подошли к большому плоскому камню и уселись на него лицом к озеру. Шторм набирал силу, но они не спешили уходить. Обычно Стормалон не отличался разговорчивостью, сейчас же у него была масса новостей. Ему пришлось чуть ли не носом землю рыть в поисках Джонни. В Америке никто ничего не знал, и Стормалон направился в Шотландию, чтобы найти друга или услышать что‑либо о его местонахождении. От Крисси сердечный привет. Глава фиргусов просил засвидетельствовать свое уважение, подчеркнуть, не почтение, а уважение. Тетка Элен низко кланяется, она теперь замужем за пастором, живут в Шотландии. О Джонни же Стормалон услышал от координаторов, вернувшихся в Шотландию после миссии к племенам наемников. О, этот наемный сброд теперь обосновался в Денвере. Страшные люди. Стормалону приходилось сталкиваться с ними. Привезли тело Аллисона для захоронения. Его убийство вызвало в Шотландии бурю негодования. Но Стормалон не за этим искал Джонни. Во время перелета с ним приключилось нечто необыкновенное.

– Ты говорил, – напомнил Стормалон, – что возможно новое вторжение на Землю? Похоже, так оно и есть…

Он летел в Шотландию по Северному Полярному кругу на обычном боевом самолете. Уже достигнув острова, он сначала по приборам, а потом и просто через окно кабины увидел невероятных размеров летательный аппарат. Он подумал, что вот‑вот врежется в него. Объект закрыл весь экран. И вдруг – ничего нет.

– Ничего нет? – удивился Джонни.

– Да. Самолет врезался в твердое тело, которого на самом деле не было. Прямо в небе, понимаешь? Огромный, во все небо – и нет его. В сумке у меня есть снимки изображений с экранов.

Джонни просмотрел их. Это была сфера, опоясанная кольцом. Не похоже ни на что из виденного раньше. Громадина. В углу четко просматривались Оркнейские острова. Летающий объект, насколько можно судить, в поперечнике был равен расстоянию от середины Шотландии до островов. На втором снимке самолет был охвачен вспышками выстрелов. А на третьем – таинственная сфера исчезла…

– Корабль, которого не было… – задумчиво произнес Стормалон.

– Свет… – Джонни вспомнилась одна теория. Эта штука могла двигаться быстрее света. А изображение ее отстало. – Знаешь, это догадка, но я как‑то читал, что если предмет движется быстрее света, то кажется невообразимо огромным. Я читал это в книгах по ядерной физике, но почти ничего не понял.

– Да, возможно, – согласился Стормалон. – И старуха говорила, что он не столь велик.

Старуха?

Когда первый испуг прошел, Стормалон прокрутил записи назад. Оказалось, что он не заметил появления на экране Шотландии.

– Ты знаешь, как это бывает: усталость от долгого перелета, рассеянное внимание, недостаток сил, такое случается с курсантами – реакция притупляется как раз тогда, когда требуется повышенная собранность.

Просмотр записей вспять выявил маленький след, поднимающийся от фермы к западу Кинлохберви.

– Ты знаешь это местечко на северо‑западе Шотландии?

Стормалон сбросил скорость и вышел на эту точку для обстрела или разведки. Там образовалось лишь выгоревшее пятно, вокруг фермы в основном торчали скалы, других повреждений или противника он не обнаружил и приземлился рядом с фермой. Вышла старая женщина, ошеломленная появлением двух гостей с неба в один день. Живя здесь, она годами не видела чужаков. Она усадила Стормалона за стол, напоила травяным чаем и показала подаренный складной нож.

– Складной нож? – Джонни, всегда очень серьезный и собранный, вдруг заинтересовался сущим пустяком. – Помнишь, мы находили такие в развалинах старинных городов?

– Да, только этот совсем новый и блестящий. Но слушай же дальше. Старуха вспомнила, что вычесывала шерсть своей собаки, как вдруг почувствовала сзади легкий порыв ветра. Она обернулась и увидела перед собой маленького серого человека. За ним был большой серый шар, опоясанный кольцом. Он приземлился как раз там, где обычно паслась корова. Совсем без звука, словно специально, чтобы напугать старушку. Она пригласила этого маленького человека на чашку чая, как и меня, но, в отличие от него, я спустился вниз с грохотом и представился. Маленький серый человек выглядел даже привлекательно. Ростом значительно меньше, чем обыкновенные люди, с серыми волосами, в сером костюме. На ремне, охватывающем шею, висела какая‑то коробка. Человек что‑то сказал в коробку, и та заговорила по‑английски. Он говорил тихо, но с интонациями и выражением, а коробка – монотонно и механически.

– Вокодер, – догадался Джонни. – Портативное устройство для перевода. Описано в психлосских книгах, но психлосы не пользуются такими.

– Может, и так… Далее маленький серый человек спросил женщину, есть ли у нее какие газеты. Нет, конечно, она и в глаза их не видела, но есть люди, у которых газеты имеются. Затем он спросил у нее о книгах по истории. Доброй женщине так не хотелось разочаровывать пришельца, и она сказала, что слышала об этих книгах, только у самой нет ни одной такой. Ей было трудно понять гостя, но тот изо всех сил пытался объяснить, что ему нужна хоть какая‑нибудь бумажка, где было бы что‑либо напечатано. Это дало толчок. Женщина вспомнила о новых кредитках, которыми с ней расплатились за шерсть.

– Кредитки?!

– Ах да, ты же еще не видел! – Стормалон пошарил в кармане и извлек одну. – Теперь нам платят вот этим.

Это был банкнот… Банка планеты Земля. Джонни внимательно осмотрел его. И вдруг глаза его остановились на картинке… Его собственная персона с оружием в руках. Джонни так смутился, что даже не задумался о сходстве.

– Как бы то ни было, – продолжал Стормалон, – старуха взяла это именно из‑за картинки. Одну бумажку она сразу повесила на стену. Вторую отдала маленькому серому человеку за нож.

– Я думаю, недорого за нож такого качества, как ты говоришь, – заметил Джонни.

Стормалон как‑то не подумал об этом…

Необычный гость спокойно допил чай, аккуратно упрятал банкнот между металлическими пластинками, положил во внутренний карман и, поблагодарив хозяйку, направился к кораблю, где сказал что‑то тому, кто был внутри. Он попросил женщину не подходить близко и закрыл за собой дверь. Из шара вырвалась струя пламени, шар поднялся, стал размером во все небо и исчез. Да, наверное, Джонни прав, скорость была сверхзвуковая. Но объект не летал, как наши самолеты, и не телепортировался. А маленький серый человек, похоже, не был психлосом.

Джонни напряженно замер: неизвестная раса? Проявляют интерес к Земле, когда психлосов уже нет? Озадаченный, он молча уставился на озеро. Шторм усиливался.

Невозмутимый Стормалон раскрыл планшет для карт.

– Тебе письмо от Кера, – сказал он. – Несчастный так настаивал, чтобы я непременно передал письмо в твои собственные руки. Я твердо пообещал, но он все равно добавил, что, если ты не получишь его послание, произойдет катастрофа. Вот, читай.

Конверт был из материала, который используется для огнеупорных прокладок. Вверху было выведено: «Страшная тайна». Джонни посмотрел конверт на свет, все больше меркнувший от надвигающейся грозы. На взрывчатку вроде не похоже. Вскрыл. Конечно, это каракули Кера. Его полуграмотные закорючки едва ли были безупречны с точки зрения психлосского языка, но содержание доносили вполне. Джонни читал: «Страшная тайна. Адресат известен. Как ты знаешь, личная переписка запрещена правилами Компании, и отправка этого письма может стоить мне трехмесячного жалования. Но перед отбытием ты просил написать при возникновении определенных ситуаций и отдать пилоту, который быстро доставит тебе весть. Итак, без имен. Похоже, началось! Вот и пишу тебе, несмотря на то, что Компания срежет мне плату. Последствия обнаружения этого текста ужасны. Вчера этот горе‑летчик, этот дубина Ларс, считающий себя чемпионом по боевому пилотажу с подачи того, кого я не называю из соображений безопасности, сломал свою дурацкую шею и нанялся помощником «сам знаешь к кому», спустился вниз и теперь ведет к тому, чтобы всем психлосам установить устройства подачи и насосы для дыхательного газа в старом офисе. Насколько я знаю, помогать они не желали. Да и, как ты тоже догадываешься, не будут. Похоже, они уверены, что ты знаешь, кто убил старого. Второй, которого убили вместе со старым, успел что‑то рассказать им, за что и поплатился. Они не намерены ничего делать «известно для кого» и вообще сотрудничать «известно с кем», так как уверены, что «известно кто» взорвет их к черту. Все вентиляционные устройства и насосы подачи газа в этой секции взорваны, и вряд ли там кто‑либо сможет работать без дыхательной маски. Этот олух, чемпион по боевым полетам, ни разу не воевавший и сломавший себе шею, пришел ко мне, и я сказал, что смогу отремонтировать «известно чьи» помещения, но мне понадобятся кое‑какие комплектующие. Возможно, даже с других шахт, так как здесь все поломаны. Он ответил, что есть распоряжение Совета, и я могу быть уверен что получу все необходимое. Я накатал им потрясающий план проведения ремонта с указанием массы комплектующих и теперь тяну резину, как могу. Мне сказали, что «известно кто» на Совете заявил, что это секретное и безотлагательное дело, они торопят меня и обещают дополнительную плату. Ха‑ха! Но я вожу их за нос, да будет тебе известно. Тебе же теперь лучше быть здесь, так как я заявил им, что нуждаюсь в помощниках, конечно, не назвав твоего имени, а то «сам знаешь кто» подпортит нам воздух в шахте. Итак, ты знаешь, что к чему, а мои когти уже болят от писанины, но я носом чую, что надо поторапливаться, хотя сам буду тянуть столько, сколько смогу, заказывать ненужные запчасти для газового насоса, который не работает и не будет. Ха‑ха! И вот это личное письмо может стоить мне трехмесячного жалованья. Так что, если меня заметут, с тебя причитается. Ха‑ха! Порви это письмо, если не хочешь, чтобы оно стоило мне не только трехмесячного жалованья, но и моей мохнатой шеи. Ха‑ха!»

Джонни перечитал и, выполняя просьбу, порвал.

– Когда это передано? – спросил он Стормалона.

– Вчера утром. Мне же еще нужно было найти тебя…

Джонни посмотрел на озеро. Буря набрала силу и надвигалась стеной черного хаоса. Она была уже почти над ними. Джонни подтолкнул Стормалона к машине. В молчании они отправились через саванну. Прорвались первые раскаты грома, и дождь хлынул на землю ручьями.

Джонни знал, что ему немедленно нужно в Америку.

– Это же ловушка! – горячился Роберт Лиса.

Джонни, добравшись до базы, коротко изложил содержание письма Кера. Он приказал немедленно проверить самолет Стормалона и держать его в готовности. Со Стормалоном прилетел второй пилот, который стоял теперь рядом с подошедшим к ним Ангусом. Джонни взглядом сравнивал двух парней.

– Ты что, доверяешь этому твоему… Керу? – допытывался Роберт Лиса.

Джонни не ответил. Он обрадовался, что Ангус порядком смахивает на второго пилота, если же ему подкрасить немного бороду и переодеться – сходство будет полным.

– Ответь же мне! Охота рисковать жизнью…

Роберт был так возбужден, что, не переставая, ходил взад‑вперед по подземной комнате Джонни. Речь его все время срывалась на шотландский диалект.

– Я должен лететь немедленно, – отрезал Джонни.

– Нет! – сказал Даннелдин.

– Нет! – повторил Роберт Лиса. После короткого обмена фразами с полковником Иваном координатор, увлекшись, воскликнул по‑русски:

– Ни‑ет!

Джонни попросил Ангуса поменяться одеждой со вторым пилотом.

– Тебе лететь не надо, Ангус. Ты поспешил согласиться.

Ангус ответил решительно:

– Я лечу! Буду молиться об удаче и полечу с тобой, Джонни.

Стормалон и Джонни стояли перед огромным психлосским зеркалом. От тропического солнца кожа Джонни потемнела, и разница их была не столь заметной. Борода Стормалона была несколько другого цвета, но краска исправит положение. У Джонни на лице был небольшой шрам, почти заживший. С этим ничего нельзя было сделать, и он надеялся: люди подумают, что Стормалон попал в какую‑то переделку. Но шрам можно и прикрыть повязкой! Вот, пожалуй, еще существенная разница: форма бороды. Ангус принес набор всяких принадлежностей, и Джонни, сделав несколько проходов, аккуратно подровнял свою бороду так, чтобы она выглядела, как у Стормалона. Потом они поменялись одеждой. Джонни глянул в зеркало: порядок… Он вполне может сойти за Стормалона: огромные очки, белый шарф, кожаная куртка – все на месте. Но, кроме внешнего сходства, следовало еще поработать над произношением. Джонни подстроил голос под Стормалона. Потом попробовал тот. Стормалон не картавит. Окончил университет. Говорить помягче? Джонни попытался. Получилось!

Все присутствовавшие были очень взволнованы. Русский здоровяк до хруста сжимал пальцы. Битти Мак‑Леод заглянул в комнату и шагнул вперед. В глазах паренька застыла мольба.

– Нет! – решительно заявил Джонни. Гордость гордостью, но дело это смертельно опасное. Потом, правда, он смягчился. – Ты будешь помогать полковнику Ивану.

Битти сглотнул комок. Ангус закончил приготовления и убежал. Из ангара, где готовили самолет, доносились лязг металла и жужжание дрели. Джонни кивком подозвал Ивана. Тот подошел с координатором.

– Перекрой наглухо американскую базу, полковник. Все двери. Чтобы никто не мог войти, кроме нас. Закрой прочно, как только сможешь. То же самое сделай с арсеналом обычных и ядерных вооружений в тридцати милях к северу. Опечатай его. Укрой каждый автомат, все, что не используется шотландцами. Сделаешь?

Отряд полковника готов. Сделает все необходимое. Джонни подозвал Даннелдина и сэра Роберта, и они уединились. Джонни коротко обрисовал то, что им в точности надлежит сделать в случае его гибели. Те были необычайно сосредоточенны и явно беспокоились за него. Отчаянная дерзость его плана могла оказаться беззащитной перед любой случайностью. Но они все сделают, чтобы помочь.

– И еще, Даннелдин, – сказал Джонни. – Сделай так, чтобы в американскую Академию в течение двадцати четырех часов прибыл пилот для выполнения обязанностей Стормалона, который при удачном стечении обстоятельств будет выполнять особое поручение.

Даннелдин кивнул.

От старухи, пришедшей с гор Луны, надо было разузнать все. У нее был мешок с едой, несколько бутылок сиропа и большой сэндвич из просяного хлеба с жареным мясом африканского быка. Она стояла здесь же, пока Джонни не подкрепился. Сэр Роберт упаковал еду, а Даннелдин – бутылки, после чего они пошли в старую психлосскую операторскую. От самолета все еще доносились удары молотка и жужжание дрели – Ангус занимался проверкой работоспособности. Джонни взял несколько ярдов бумаги из печатающего устройства и просмотрел сводку, определяя районы плохой погоды по переговорам пилотов. Так, так… Два упоминания об аппарате размером во все небо! Похоже на то, что рассказывал Стормалон. И в обоих случаях упомянут маленький серый человек. Одно сообщение из Индии, другое – из Южной Америки.

– Везде попадается маленький серый человек, – пробормотал Джонни.

Даннелдин и сэр Роберт смотрели в распечатку через плечо Джонни, любопытствуя, о чем он говорит.

– Стормалон вам все объяснит, – бросил Джонни. – Мы, несомненно, представляем какой‑то интерес для внеземной цивилизации. Поддерживайте эту базу, да и любые другие, используемые для обороны, в состоянии полной боевой готовности…

Звуки молотка и дрели стихли, и они пошли к самолету, который был развернут к двери ангара. Стормалон со вторым пилотом были уже там.

– Вы остаетесь, – сказал им Джонни. – Оба. Ты, – он надавил пальцем на грудь Стормалона, – будешь мной. Делай что‑нибудь каждый день, носи мою одежду и бросай камешки. А ты, – он указал на второго пилота, шотландца, которого звали Дарф, – будешь Ангусом!

– Я не смогу делать того, что может Ангус! – воскликнул второй пилот.

– Сможешь, – твердо сказал Джонни.

Русский, вбежавший в ангар с улицы, доложил, что все чисто, не слышно никаких посторонних звуков, ничего не видно даже на приборах. Теперь английская речь Джонни имела шотландский акцент. Они с Ангусом забрались в кабину. Роберт Лиса и Даннелдин забросили им мешок с едой и теперь стояли внизу и просто смотрели на Джонни. Что‑то вертелось на языке, что‑то хотелось сказать, но ни один, ни другой не могли вымолвить и слова. Битти стоял в сторонке и робко махал рукой.

Джонни захлопнул кабину. Ангус поднял вверх большой палец. Джонни дал механикам сигнал выкатывать их наружу и сжал рычаги. Он оглянулся назад. Никто из аэродромной команды и людей у ангара уже не махал. Пальцы Джонни надавили на кнопки панели управления. Стормалон, затаив дыхание, наблюдал, стоя у двери. Он знал, что Джонни – пилот, которому нет равных, но видеть такой быстрый взлет боевого самолета, с таким резким набором высоты и выходом на сверхзвуковую скорость ему приходилось впервые. Звуковая волна ударила назад, эхом откатившись от африканских гор. Или это был раскат грома, поглотивший летящую машину? Вспышка молнии, еще раскат… Люди все еще стояли у дверей ангара, глядя туда, где в пелене облаков уже исчез самолет.

Да, Джонни умчался в Америку. Никому из его друзей это не нравилось. Совсем не нравилось.

Уже темнело, когда они приземлились на старом летном поле Академии. Горело лишь несколько огней. Взлетное поле не было постоянно действующим, никто не заботился о его освещении, поэтому пришлось садиться по приборам. Дежурный офицер спал, и им пришлось будить его для доклада:

– Стормалон Стан Ставенглер, пилот, Дарф Мак‑Налти, второй пилот, возвращаются из Европы, учебно‑боевой самолет 86290507918. В ходе полета происшествий не было.

Дежурный офицер занес все это в журнал, но не потрудился даже дать им расписаться и вновь приготовился ко сну.

Джонни представления не имел, где находятся койки Стормалона и Дарфа, просто забыл поинтересоваться. Стормалон, возможно, обитал в отделении старших курсов. А Дарф… Он нервно соображал, как быть. «Дарф» тащил переполненную сумку с едой, а другую с инструментами. Ладно, Стормалон у них – ас и, наверное, может кое‑что себе позволить. Джонни взял сумки и передал их курсанту:

– Пожалуйста, забрось это в мою комнату. Курсант уставился на него: Стормалон всегда таскал сумки сам.

– Нам пришлось быть несколько дней без сна, и почти все время в полете, – объяснил Джонни и зевнул.

Курсант пожал плечами и взял сумки. Джонни пропустил его вперед и пошел следом. Они вошли в отдельную комнату. Все в порядке – на стене норвежский пейзаж вышивкой. Стормалон любил обставлять быт с комфортом. Курсант бросил сумки на стол и направился к выходу. Но Ангус тоже не знал, где место Дарфа. В спешке Джонни отобрал половину продуктов и инструментов, сунул курсанту и сказал:

– Помоги и Дарфу.

Курсант глянул на него с явным недовольством.

– Видишь ли, он поранил руку когда играл в кегли, – загнул Джонни.

– Похоже, вашей физиономии тоже перепало, сэр.

Курсант был сонный и злой, но, кажется, Джонни с Ангусом выкрутились.

Восхитительное начало, думал Джонни. Сэр Роберт наверняка бы стал теперь распространяться о стратегическом расчете. Надо планировать любую операцию, сказал бы он. Все случайности должны быть предусмотрены.

Ни курсант, ни Ангус не вернулись, и Джонни решил, что все обошлось как нельзя лучше. Он быстро разделся, нырнул в постель Стормалона и тотчас уснул… Но вот уже кто‑то будит его, тряся за плечо. Он вскочил и потянулся за оружием. На него смотрела психлосская маска, а на плече лежала когтистая лапа.

– Ты получил мое письмо? – прошептала маска.

За окном было уже светло. Кер отступил на шаг, озадаченно разглядывая Джонни. Потом психлос‑карлик на цыпочках пробрался к двери, убедился, что она заперта, осмотрел комнату на предмет «клопов» или иной какой технической начинки и вновь подошел к Джонни.

– Неужели заметно? – буркнул Джонни, отводя волосы со лба.

– Для какого‑нибудь олуха, конечно, нет, – ответил Кер. – Но ведь мы вместе с тобой в шахтах пуд соли съели. Уж я‑то тебя каким хочешь узнаю…

Он сунул свои когти в ладонь Джонни.

– Добро пожаловать в хорошую западню, Джонни… Я имею в виду Джонни, расписавшегося как Стормалон. Пусть руда идет и тачки катятся!

Джонни принужденно улыбнулся: Кер всегда был немного клоуном. Тот же придвинулся совсем близко.

– Ты знаешь, тебя тут могут прикончить. Кое‑что просочилось сквозь стены. Если ты или я ошибемся, ставь на нас крест. Осторожность, да! У тебя часом не уголовное прошлое? Нет? Будет! Ведь перед тобой – закоренелый уголовник. Кто приехал с тобой? Дарф – кто он?

– Ангус Мак‑Тэвиш, – ответил Джонни.

– О, это лучшая новость после твоего прибытия. Человек с головой! Как он здорово в железках разбирается… Итак, наши действия? Что сперва?

– Сперва я оденусь и позавтракаю, – сказал Джонни. – В столовой мне показываться нельзя. Стормалон был инструктором у большинства курсантов.

– Точно. А я в то время готовил операторов техники. Знаешь, я ведь тут кучу всяких дел переделал. – Пока Джонни одевался, Кер болтал без умолку. – Эта Академия – так здорово! И курсанты… Я рассказываю им о том, как ты учился, что делал. Много, конечно, привираю, но это для их воспитания. Они знают, что я вру, но им это нравится. Тридцать девять тонн руды в час никому не сделать. Но ты же понимаешь. Ты знаешь меня. Работа эта мне по душе. Веришь, впервые радуюсь, что я маленького роста. Я немногим выше тебя и, Джонни, разрази меня гром, если кто‑нибудь смог бы еще сделать это: я ведь убедил их, что я – получеловек! – Он сидел на кровати, прогнувшейся под его тушей чуть ли не до пола, и хохотал. – Круто, правда? Прикинь – получеловек! Я наплел им, что моя мама, психлоска, переспала со шведом… Ха‑ха!

Джонни, облачившийся в одежды Стормалона, несмотря на серьезность момента, тоже не удержался от хохота.

Но Кер вдруг перестал смеяться и задумался.

– Знаешь, Джонни, – его дыхательный клапан быстро поднимался и опускался, – впервые в жизни у меня есть друзья.

Проглатывая на ходу завтрак и запивая водой, Джонни сказал:

– Слушай, что тебе следует сделать. Спустись к начальнику Академии и доложи, что Стормалон и Дарф командируются в твое распоряжение для выполнения спецзадания. Я уверен, у тебя есть полномочия, данные на самом верху.

– О да, я получил их, – ответил Кер. – Мне ими уже все мохнатые уши прожужжали. Наседают на меня, чтобы я закончил обменную установку для дыхательного газа. Но я сказал, что мне нужна помощь и комплектующие с корнуолльской шахты.

– Отлично. Скажи им также, что Даннелдин будет здесь через пару дней и заменит Стормалона на инструктаже. Наплети, что школе грозит разрушение. Потом возьми закрытый автомобиль, поставь перед входом, усади «Дарфа», возвращайся сюда, и мы отбываем.

– Делай то, делай се… – ворчал Кер, уходя.

Джонни проверил лучевое оружие и сунул в карман. Через пару часов станет ясно, что за игру ведет Кер. А пока…

До машины удалось добраться без трудностей, если не считать беззлобных шуток проходящих мимо курсантов типа «Что, шмякнулся где‑нибудь?» – по поводу повязки Джонни или «Поссорился с кем‑то, Стормалон? Наверное, из‑за той девчонки в Инвернессе?» Машина оказалась загруженной так, что пассажирам было тесно даже в огромных психлосских креслах. Кер гнал ее по равнине с легкостью, за которой стояли годы и тысячи часов за баранкой. Джонни и не знал, что Кер водит наземную машину. Причем у малыша получалось даже лучше, чем у Терла.

– Я сказал им, – признался Кер, – что вы едете за всем необходимым в Корнуолл. Я также должен присмотреть за разгрузкой самолета.

– Пока тут нет никакого преступления, – отозвался Джонни.

Это задело Кера, и он погнал автомобиль на огромной скорости. Здесь, по камням! Ангус зажмурился и сжался.

– Здесь пара дыхательных масок и баллоны. Мы пустим газ по этим трубкам. Маловато для меня, но вам хватит, – сказал Кер.

Они послушно надели маски. Маски чинко, переделанные для человека, были несколько неудобны. Джонни не задумывался о скорости. Какое‑то время он просто наслаждался прекрасным днем. Вся долина казалась коричневой, а на возвышенностях белел снег. Он же устал от южной жары и сырости. Было так приятно вернуться домой. Он мгновенно вышел из этого сладостного состояния, когда машина с визгом затормозила у клетки. Кера, кажется, мало заботило, каково придется двигателю. Он высунулся в окно и крикнул:

– Здесь!

Терл! Это был он, опирающийся лапами на решетку. Электричество было отключено.

– Давай быстрее! – заорало чудовище. – Мне надоело жариться на солнце. Где тебя носило столько дней, олух?

– Всего три дня, – огрызнулся Кер.

Он повернул на другую сторону комплекса, к входным воротам гаража. Примерился и проскользнул на свободное место.

– Теперь мы пойдем в офис? – спросил он.

– Не теперь, – ответил Джонни, проверяя оружие в кармане. – Помнишь, где впервые взяли в плен Терла?

– Тот чулан? Да… – неуверенно произнес Кер.

– Туда еще подается дыхательный газ? – спросил Джонни.

– Думаю, да.

– Только давай проедем мимо складов с электроникой и возьмем анализатор минералов.

На физиономии Кера видна была борьба чувств.

– Думаю, все же лучше бы начать с офиса, – произнес он.

– Сделаем, сделаем, – отмахнулся Джонни. – Но сначала небольшое дельце. Не волнуйся. Чтоб меня черти взяли, если я доставлю тебе неприятности. Расслабься и делай, что я говорю.

Кер развернулся и погнал машину по лабиринту проездов туда, куда указал Джонни. Со дня боя здесь ничего не было убрано, по‑прежнему стояли самолеты, машины, бульдозеры и прочее – на все случаи жизни. Куча добра, накопленная за тысячу лет. Джонни оценивающе осмотрелся: все это будет нужно для возрождения Земли. И такого полно на каждой базе. Все нужно сохранить. Но, как бы много всего ни было, этому рано или поздно придет конец. Еще один аргумент в пользу необходимости межпланетного сотрудничества. Джонни не был уверен, что все созданное – дело рук психлосов: те были мастерами заставлять работать на себя иные расы. Похоже, что телепортация – решающий фактор их силы. Надо подумать об этом.

Они остановились перед каким‑то чуланом, и Ангус затащил туда анализатор. Джонни возился с подачей дыхательного газа. Они надели маски, задраили дверь, а Керу предложили маску снять. Кер, малость напуганный происходящим, старался сохранять присутствие духа. Он достал какую‑то черную тряпку и закрыл замочную скважину. Джонни и Ангус приступили к работе. Они уговорили Кера сунуть голову на стол под анализатор. Малыш подчинился безропотно, но глаза его при этом дико вращались. Он был уверен сейчас, что друзья его несколько не в себе. Он, как мог, втолковывал им принципы работы с этой машиной и убеждал, что ранений в голову у него никогда не было. Ангус научился отлично пользоваться установкой, виртуозно устанавливая переключатели на разные глубины и подстраивая фокус. Через некоторое время Кер пожаловался, что у него затекла шея. Но Джонни и Ангус не обращали на это внимания и поворачивали голову психлоса в разных направлениях. Лишь через полчаса Керу, наконец, разрешили встать. Он тер шею и пытался выпрямить спину. Джонни внимательно посмотрел на него:

– Расскажи, Кер, о себе, о своем рождении.

Тому подумалось, что Джонни окончательно сошел с ума. Он раскрыл рот, но, оглянувшись на дверь, вытащил из кармана небольшое устройство и прилепил напротив смотрового окна: световой датчик предупредил бы их о подслушивании. Ангус выключил внутреннюю связь.

– Хорошо, – согласился Кер, – слушай. Я сын богатых родителей…

– Слушай, только давай без вранья! – оборвал его Джонни.

Тот обиделся. Горестно вздохнул, достал фляжку с кербано и приложился. Потом присел на корточки у стены и начал снова.

– Я – отпрыск богатой психлосской семьи. Моего отца звали Ка. Очень гордая семейка. Его супруга разродилась целым выводком. Обычно у нас приносят четверых, иногда пятерых. А тут – шестеро. Часто в таких случаях один бывает коротышкой. Ему, наверное, не хватает места в утробе или чего‑то еще… – Он помолчал. – Вот я и был этим шестым. И чтобы не позорил семью, меня просто выбросили на помойку. Обычное дело на Психло. – Кер вздохнул. – Меня спас и забрал к себе раб нашей семьи. У него были свои мотивы. Он состоял в подпольной революционной организации. Под столицей Империи целые мили заброшенных шахт, куда убегают рыбы. Их никто не может там поймать. Вот там оказался и я. Может быть, поэтому шахты для меня – родной дом. Рабы были балфанцы, раса голубых людей. Они чудные – могут дышать и смесью, и воздухом, и психлосским газом, масок не носят, их легко узнать в толпе. Они думали, что Психло нужна им и только им, чтобы делать бомбы или что‑то в этом роде. Как бы там ни было, они вырастили меня и научили красть для них вещи. Я был маленький и мог везде пролезть. Когда мне было восемь лет, в организацию Имперским Бюро Расследований был внедрен агент по имени Джад. Он был провокатором и подбивал нас на крупные дела. После этого ИБР устроило облаву. Мне, маленькому, удалось улизнуть через вентиляционный канал. Шатался по улицам, голодал… В заднем дворе магазина нашел окошко, куда взрослый бы не пролез, забрался внутрь и включил систему сигнализации. Это побудило меня позже узнать все об этих штуках.

Кер примолк и отхлебнул еще кербано. Пауза была для него кстати: из‑за маски глотнуть кербано очень сложно – не выплюнуть зернистый осадок. Кроме того, исповедь принесла облегчение, ведь прежде он никому не рассказывал о себе всего.

– Потом, – продолжил Кер, – меня разыскали, судили, признали виновным, заклеймили как отверженного и дали сотню лег каторги в имперских лагерях. Вот так я в восемь лет оказался на тяжелых работах рядом с матерыми уголовниками. Я был настолько мал, что с меня сползали любые кандалы, и мне было позволено перемещаться свободно. Поэтому у меня на ногах и нет отметин. Я спокойно могу снимать ботинки. Поскольку меня не стреножили, главари камер использовали меня для сообщений и передачи запрещенных предметов. Так я получил высшее уголовное образование. Ха‑ха! Когда мне исполнилось пятнадцать, по лагерю прошла эпидемия чумы, многие охранники перемерли, и я, не имея кандалов, сбежал. К тому времени я в совершенстве знал свое дело. Коротышка, я мог залезть в любую форточку или кладовку, на которые никто даже не догадывался ставить решетки. Ну… скопил кое‑что, конечно… Раздобыл фальшивые документы, подкупил чиновника из отдела кадров Межгалактической Рудной Компании и нанялся таким образом шахтером. Двадцать пять лет я отпахал на Компанию, работая куда пошлют. Мне только сорок один, а психлосы живут до ста девяноста, так что у меня где‑то сто сорок пять или чуть больше в запасе… На повестке дня вопрос: как бы их спланировать? Ха‑ха!

– Спасибо, что ты доверился нам, – сказал Джонни. – У Терла есть власть над тобой?

– У этой обезьяны? Ну уж нет! Была, да, но не теперь… Нет, черт его возьми!

– Где ты научился считать?

Кер расхохотался:

– Скажешь тоже! Я в этом болван болваном. Я всего лишь технарь – институтов не кончал, только опыт. Ну и… тюрьма тоже.

– Тебе нравится жестокость, Кер?

Психлос опустил голову. В свете установки он выглядел пристыженным.

– Честно говоря, вам будет странно узнать, мне приходилось изображать, что мне это нравится, что я получаю удовольствие от этого. Иначе другие сочли бы меня ненормальным. Нет, мне это не нравится. Сказать стыдно… – Он одернул себя. – Слушай, Джонни, а к чему ты все это?

Ангус и Джонни переглянулись. У этого психлоса ничего инородного в голове не было. Но Джонни не собирался терять информацию. Кер, выходит, не знал об этих штуках. Да, наверное, мало кто знал.

– У тебя другое строение черепа, Кер. Ты совсем другой, понимаешь?

Кер даже подскочил.

– Правда? Вот здорово! Я ведь чувствовал… – Он погрустнел. – Психлосы не любят меня. Но, если честно, – я их тоже! Вот и причина нашлась.

Результаты испытания успокоили Джонни и Ангуса. Им совсем не хотелось, чтобы Кер напал на них или убил себя, поняв, что они выпытывают у него технологию телепортации. Они собирали аппаратуру, как вдруг вспыхнул сигнал: кто‑то стоял за дверью.

Кер натянул свою дыхательную маску. На цыпочках подойдя к установке, включил ее и рывком распахнул дверь. Из комнаты вырвался поток дыхательного газа. Стоявший снаружи без маски Ларс замер. Он только собирался установить видеоклоп. Вероятно, он захлебнулся на вдохе и тотчас напрягся, вытягиваясь на цыпочки, как человек, которого душат. Он зажал руками рот, откинулся назад, дергая ногами. Лицо его посинело.

Секунда‑другая – и он забился бы в конвульсиях. Джонни и Ангус схватили его за руки и выволокли на свежий воздух. Ангус обмахивал его куском жести. Постепенно к Ларсу возвращалась жизнь. Синева прошла, и он сердито изрек:

– Что вы тут делали?

– Спокойно, парнишка, спокойно, – примирительно произнес Ангус. – Мы тебе жизнь спасли! Тс‑с‑с…

Выражение лица Ларса, смотревшего на Джонни, было непередаваемо. Джонни подбежал к Керу, который громыхал чем‑то в машине.

– Все в порядке, – сообщил психлос. – На кожухах ни трещин, ни других повреждений.

Они уехали, оставив Ларса лежать с тем же выражением лица.

– Почему он на меня так смотрел? – спросил Джонни.

– Осторожнее с ним, – отозвался Кер. – Это псих. Глаза и уши Совета. Любопытен не в меру. У него в башке одно: какой‑то там Биттер или Гитлер был величайшим полководцем в истории человечества… И если ты хоть на минуту останешься с ним наедине, он станет втолковывать это и тебе тоже. Наверное, религия такая? Вообще я не против религии, но, по‑моему, он что‑то не то говорит. Терл ему мозги, видно, окончательно, вынул. Хотя там не особо много и было. Ха‑ха!

– Но почему он так смотрел на меня? – повторил Джонни.

– Он просто ищейка… Слу‑у‑шай, но какое удовольствие беседовать с такими, как вы! Нет, здорово все‑таки, что я не такой, как все психлосы.

Они остановились там, где на первом уровне комплекса был кабинет Терла. Вынули ящики и потащили вверх. Перед самым входом Ангус остановился.

– А почему, собственно, Терл сам приводит в порядок свои апартаменты?

Кер рассмеялся.

– В отсутствие Джонни он приказал распространить слух, что это приманка. Но это еще не все! – Он указал когтистой лапой на дверь офиса. – Если психлосов выпустить из жилых секций, они могут пройти сюда и перебить работающих. Терл убежден, что, если их распустить, они его прикончат. Они ненавидят его.

– Подожди, – остановил Джонни, – это означает, что он уничтожит их всех, прежде чем войти сюда?

Он поднес руку к замку двери.

– Ты осмотрел помещение на предмет ловушек?

– Ха‑ха! – засмеялся Кер. – Да я тут, ожидая вас, перерыл все.

Они вошли внутрь и расставили оборудование. Да, тут был полный разгром: провода выдернуты, установка подачи газа разбита, столы и стулья перевернуты, везде клочья бумаги. Джонни заметил, что вся нижняя часть стены, справа от стола Терла, заставлена большими запертыми ящиками.

– Залезали внутрь? – спросил он. Кер пожал плечами:

– Ключей нет. Начальник службы безопасности любит безопасность своей персоны.

Джонни отправил Ангуса на поиски часового. Курсанты все еще охраняли комплекс. Кер, облеченный исключительными полномочиями, повторив слово в слово то, что сказал ему Джонни, послал за Чирк. Ей было далеко до представительной секретарши минувших дней. Ее привели за цепь, прикрепленную к воротнику. Шерсть ее свалялась. На носу уже давно не было пудры, а на когтях – лака. Единственной ее одеждой была какая‑то непонятная накидка, свисавшая с опущенных плеч.

– Где ключи? – спросил Кер.

Ключи! Всем нужны ключи! Голос ее одновременно был скрипучим, шипящим и очень ядовитым. Мало того, что Терл довел их всех до такого состояния, погубил ее карьеру, но ее еще и тащат на цепи лишь затем, чтобы выяснить, где ключи! Со дня боя Терл был злой. Всем же почему‑то нужны были ключи, ключи, ключи. А ее обязанности…

Джонни что‑то шепнул на ухо Керу.

– Ты что, собираешься бунтовать? – сразу рявкнул тот.

Но Джонни опять что‑то тихо произнес, и Кер несколько смягчился:

– Не болтай! То, что Терл тут хотел перебить вас, еще не причина вешать на всех психлосов.

Чирк притихла. Глаза округлились. Клапан маски двигался часто‑часто.

Джонни вновь пошептался с Кером, и тот произнес:

– Важно это или нет, но, когда он был полноправным хозяином в комплексе, а ты бы потеряла ключи, едва ли он погладил бы тебя по головке!

Было заметно, как билось ее сердце. Целых полминуты клапан не двигался. Потом зашевелился снова.

– Терл здесь? – спросила Чирк так тихо, что из‑под маски едва можно было услышать.

– Да что с ней нянчиться! – снова сорвался Кер и добавил угрожающе: – Говори, где ключи от этих дверей!

Чирк замотала головой:

– Он их никому не давал. Возможно, их уже нет…

Что это: неужели она плачет?

– Ладно, уведите ее, – грубо бросил Кер.

Чирк увели. А на пороге вновь нарисовался Ларс.

– Что все‑таки происходит?

– Ищем план разъема связи, – не растерялся Кер. – Где‑то коротнуло.

Кругом валялись баллоны с дыхательным газом. Джонни повернулся, взял один, вскрыл. Ангус, Кер и сам он были в масках. Кер порылся у себя в карманах и, достав какие‑то предметы, показал Ларсу.

– Тут опасная работа. Я требую, чтобы нам прибавили жалованье!

Ларс взглянул. Три предмета напоминали деформированные радиоактивные пули, но не были ими. Еще там был скрученный кусок запального шнура и кусок обшивки компаунд‑комплекса.

– Кто‑то пытался пробраться в офис! – возмутился Кер. – Я требую, чтобы дверь была заперта и чтобы никто здесь не ошивался, а именно ты – не приближайся и на выстрел. Сам себя прикончишь, а повесят на нас. Я твои методы знаю!

Ларс опять глотнул газа и закашлялся.

– Убедился? – спросил Кер. – Тут каналы, заполненные газом, и он все еще выходит.

Ларс начал отступать назад, в холл, непрерывно кашляя. Он разглядывал отданные ему предметы.

– Это опасно?

– Возьми да посмотри сам! – посоветовал Кер. – А если я еще раз увижу тебя здесь, доложу, что ты вмешиваешься в работу и только мешаешь. Проваливай и не возвращайся. Повторяю: если твоя рожа еще мелькнет здесь – Совету придется искать другого специалиста. Понял? У меня все!

Ларс по‑прежнему внимательно разглядывал Джонни. Но вдруг из дальних жилых помещений раздался какой‑то рев. Ларс выскочил наружу.

– Ты действительно нашел это здесь? – спросил Ангус.

– Да нет, конечно, – ответил Кер. – Закроем двери, запремся на решетку – и за работу. Из всего необъятного комплекса здесь Терлу хотелось бы быть в последнюю очередь. Но когда мы закончим, он сюда заторопится, предварительно послав кого‑нибудь посмотреть, на чем же мы тут подорвались. – Кер прислушался к реву. – Кажется, заварил ты кашу, Джонни. Наверное, Чирк разболтала уже. Ишь, как Терл надрывается…

Джонни захлопнул и запер входную дверь, дал сигнал Ангусу вскрыть замки кабинетов. Ангус достал набор инструментов, и они втроем приступили к делу.

Date: 2015-07-25; view: 305; Нарушение авторских прав