Источник волшебства 2 page

Выпроводив слугу, Дэвид вскрыл скопированный архив и стал разбираться с его содержимым… Не стоило рассчитывать, что лакей хорошо знаком с местной историей или знает поименно всех «серых кардиналов», которые тут заправляют, однако он должен более или менее четко представлять себе существующую систему управления, и именно с этой информации Дэвид начал осмотр своей добычи.

Все население Кильбрена (по крайней мере, если говорить о людях, огры и гоблины – не в счет) делилось на три основные категории: плебеи, дворяне и высокорожденные. Все высокорожденные (это Дэвид знал и раньше – Идэль рассказывала) происходили от могущественного хеллаэнского волшебника Гельмора кен Саутита, скончавшегося около восьми тысяч лет тому назад. На данный момент существовали четыре благородные семьи, или четыре клана, высокорожденных. Имелись и меньшие кланы, но все они, так или иначе, примыкали к какому‑либо из этих четырех. Система наследования верховной власти, будучи прозрачной и предельно простой на бумаге, на практике такой простотой похвастаться отнюдь не могла, а после того как Айтэль две тысячи лет тому назад перешел от монархии к олигархии, стала еще менее ясной. Преимущественное право унаследовать приорат – хотя поддерживал это право не столько закон, сколько добрая традиция, – имел старший потомок правящего приора. Однако переход власти не осуществлялся автоматически. Существовал сенат, который мог утвердить кандидатуру наследника, а мог, в случае его непопулярности или неспособности к управлению, избрать кого‑нибудь другого. Теоретически, «кем‑нибудь» другим мог оказаться любой высокорожденный, однако в истории еще ни разу сенат не отдавал приорат представителю, скажем, одной из младших семей. Выбор всегда осуществлялся между наиболее значимыми фигурами, представлявшими какой‑либо из четырех основных кланов. Но и здесь не было равенства. Все высокорожденные по статусу делились на две большие группы: лигейсан и кириксан. К первой, элитной группе, относились все потомки приора (не только дети, но и внуки, правнуки и т. п.), рожденные при его жизни. Ко второй – все остальные высокорожденные. Из‑за того, что приорат не наследовался строго от отца к сыну, а мог, в силу решений сената, «перескакивать» от одной ветви потомков Гельмора кен Саутита к другой, ситуация еще больше запутывалась, так как в каждой из ветвей появлялись свои лигейсан, и любой из них гипотетически мог рассматриваться теперь в качестве кандидата на трон. Кроме того, титул «лигейсан» приобретал глава каждого из четырех основных кланов, вне зависимости от своего происхождения, и, как следствие, каждый из них мог (и стремился стать) приором.

Высокорожденные занимали высшие посты в государственном управлении, ступенью ниже стояли дворяне – военно‑служилое сословие, имевшее ряд привилегий, передававшихся по наследству. В армии из дворян формировался командный состав среднего и высшего звена, дворянин также мог стать чиновником – вплоть до префекта, если, конечно, на такую должность не находилось кандидата из высокорожденных. Плебеи, или простолюдины, принимали участие в городском или сельском самоуправлении, в остальном же от власти они были отстранены совершенно. Ремесло, торговля, сельское хозяйство и тому подобные сферы деятельности практически целиком принадлежали плебеям. Простолюдин мог разбогатеть – и в этом случае он старался получить покровительство кого‑либо из высокорожденных. Член правящей семьи становился формальным владельцем фабрики или торговой компании, созданной плебеем, реально же ею продолжал управлять тот, кто ее создал, перечисляя часть своего дохода покровителю. Для «независимого» плебейского бизнеса существовал своего рода потолок, поддерживаемый рядом законодательных уловок. Иногда, отдавая свое предприятие вышестоящему, плебей в обмен приобретал дворянский титул, который затем мог передать по наследству. Поменять сословие было возможно, но дворянину активно заниматься торговлей – не к лицу; дворянин мог владеть каким‑либо предприятием, но должен был устраниться от непосредственного управления, сосредоточившись на более приличествующих занятиях. Хотя статус дворянина и считался более высоким, он должен был нести военную службу и быть готовым с оружием в руках в любой момент защитить свою честь или честь господина. В силу этого многие плебеи, даже имея такую возможность, не желали становиться дворянами: они могли восхищаться жизнью дворян, но совершенно не ощущали призвания жить так же.

Общая картина кильбренийского общества потихоньку стала намечаться. Далее Дэвид обратился к частностям. Пытаясь разобраться в соотношении декларируемых и реальных полномочий секонда, в составе сената, в степенях приближенности младших семей к четырем главным кланам, Дэвид понял, что устал. Он начинал путаться во всем этом. Уже прошло несколько часов с тех пор, как он отпустил слугу, близился вечер. Он слишком долго возился с балансировкой заклятий, а это требовало не только наработанного навыка, но и активной работы соображалки. Стоило сделать перерыв. Он перевел архив воспоминаний в полуавтоматический режим: нужная информация будет всплывать сама по мере надобности, если его внимание зацепит что‑нибудь незнакомое. Закончив, он задумался, где можно было б перекусить, когда тут подают ужин и позовут ли его к столу? Возможно, стоило вылезти из комнаты и позаботиться о себе самостоятельно, вот только где здесь кухня?.. Память Циора подсказала: внизу, в юго‑восточном крыле. Он почти собрался туда наведаться, как вдруг услышал стук в дверь.

Это был Мирек. На смену дорожной одежде пришли белая сорочка и жакет без рукавов. Ножны с мечами, как и прежде, – за спиной.

– Вас зовет госпожа Идэль.

Дэвид кивнул. Свой собственный меч он положил рядом с дорожной сумкой, которую еще не успел распаковать, – теперь он вернулся, чтобы забрать его: не хотелось оставлять клинок Гьёрта в незнакомом месте. Цепляя ножны на пояс, услышал за спиной голос:

– Во дворце запрещено ходить с оружием.

– Всем, кроме тебя? – оглянувшись, хмыкнул Дэвид.

Мирек удивился.

– Я атта‑крей, – произнес он.

«Воин‑раб» – подсказала память Циора. Атта – буквально означает «принадлежащий». Атта стояли вне общества, у них не было никаких прав, они являлись чем‑то вроде вещей, над которыми хозяин имел полную и абсолютную власть. Вместе с тем существовала одна важная деталь: хотя атта и не принадлежали себе, каждый из них стал «вещью» добровольно. Поэтому рабы в Кильбрене не были такими, как в других мирах; это люди, полностью посвятившие себя служению, отказавшиеся от собственной воли для того, чтобы стать продолжением чужой. Их не презирали: дворяне и высокорожденные могли презирать плебеев, но атта были вещью – кому придет в голову презирать вещь? У атта существовала своя культура и даже собственные понятия о чести. Отдать жизнь за хозяина, быть готовым выполнить любые, даже самые немыслимые приказы хозяина, сохранять абсолютную верность даже в том случае, если господин, которому служит атта, невыносимо жесток или безумен – вот высшие идеалы атта, итог жизненного пути, предполагавшего полную самоотдачу. Помимо личных атта существовали те, которые были верны роду в целом; к их числу принадлежал и Мирек. Из лучших бойцов формировалась элитная гвардия, самые красивые атта становились наложниками и наложницами. Не обладавшие ни красотой, ни силой причислялись к дворцовой обслуге.

Дэвид вздохнул и положил меч обратно. Увы, у свободных людей иногда бывает больше ограничений, чем у рабов…

Они вышли в коридор и спустились на второй этаж. В комнате, которая служила Идэль прихожей, сидело двое солдат. Помимо коротких мечей они были вооружены спегхатами – электрическими ружьями. Эти переносные разрядники, частично сделанные из металла, а частью – из прозрачного, похожего на стекло рекельмита, Дэвид видел еще у солдат, охранявших форт. Теперь, благодаря памяти Циора, он знал, что это.

Мирек постучал в комнату справа. Услышав разрешение, отворил ее и сообщил о выполнении поручения. «Пусть войдет» – донеслось до слуха Дэвида. Мирек отошел в сторону и пропустил его, сам же остался в прихожей.

Идэль сидела в кресле, служанка укладывала ей волосы. Еще одна – возилась в дальнем углу комнаты, почти целиком погрузившись в массивный платяной шкаф. Кажется, она пыталась как‑то рассортировать платья. Дэвид сел в свободное кресло. У него снова возникло чувство, что между ним и Идэль стоит какая‑то стена, и чем дальше, тем толще и прочнее она становится. Дело не только в количестве людей, которые окружали кильбренийскую принцессу, – хотя и это обстоятельство играло немаловажную роль – но прежде всего в том, что Идэль закрылась от него, все дальше уходила в мир, который был ему чужим и который был знаком ей с детства. «Угораздило же ее родиться в правящей семье…» – с тоской подумал землянин. В Академии все было проще. Там они стояли практически на одной и той же ступеньке социальной лестницы, являлись людьми одного круга, и никакие барьеры их не разделяли.

– Как тебя устроили? – не поворачиваясь, спросила Идэль.

– Нормально.

Его раздражало присутствие слуг, которое не позволяло подойти и просто обнять ее, как раньше.

– Где?

– Этажом выше. Две комнаты.

– Я распоряжусь, чтобы тебя посетил наш портной. В такой одежде ты привлекаешь к себе слишком много внимания.

Дэвид кивнул. Его дорожно‑походное облачение, неброское, привычное и порядком поистершееся, вряд ли подходило для того, чтобы щеголять в нем во дворце.

– Тебе понадобятся деньги, – продолжала кильбренийка. – Я уже велела, чтобы сюда из банка доставили часть моих личных средств, но посланник еще не вернулся… Если ты зайдешь позже…

– Нет.

Несколько секунд холодного молчания.

– Что «нет»? – спросила она.

– Мне не нужны деньги, – ответил Дэвид.

– Понадобятся.

– Значит, раздобуду их сам.

– Перестань. Для меня это мелочь…

– Нет.

Служанка ойкнула, едва не оцарапав госпожу одной из многочисленных заколок, – Идэль наконец повернулась к своему любовнику. Дэвид спокойно встретил ее взгляд. Он понятия не имел, где, отказываясь от ее помощи, будет выискивать средства к существованию. Где‑нибудь найдет. Важнее всего было разбить стекло между ними, показать, что здесь она может распоряжаться кем угодно – но только не им. Для него – для него одного – она не будет принцессой; вернее – будет, но совсем в другом смысле… Для него одного ее власть и положение в здешнем обществе не значили и не будут значить ничего. Нужно было выбить – хотя бы на время общения с ним – ее из той роли, которую она тут играла и которая за двадцать с лишним лет стала ее второй кожей. А для этого он должен показать, что способен действовать здесь заодно с ней, но – как равный, а не просто как один из фаворитов в шлейфе ее свиты.

Идэль нахмурилась. Дэвид вел себя глупо, как мальчишка. Она была слишком занята, слишком устала, слишком много вещей еще предстояло сделать, чтобы с ним спорить. Он отказывался действовать по тому сценарию, который она для него определила, и это раздражало ее больше всего.

– У меня и так полно проблем. Не создавай мне дополнительных, – попросила она, отворачиваясь.

– Никаких проблем. – Дэвид усмехнулся, празднуя маленькую победу. Больше всего он боялся, что она начнет спорить – но, к счастью, обошлось. – Деньги я найду, не беспокойся. Давай лучше поговорим о том, что тут происходит.

– Ты это еще не выяснил? – небрежно обронила она.

Дэвид покачал головой, мысленно обругав себя за то, что не вытянул информацию о последних событиях из памяти Циора‑атта‑Кион. Такая уж, казалось бы, самоочевидная вещь – так нет, забыл…

– Странно, зачем ты меня вообще спрашиваешь, – сказала она, постаравшись подпустить в голос максимум яда. – Я думала, ты все теперь делаешь сам.

– Может быть, ты просто расскажешь? – вопросительно произнес он, делая вид, будто не заметил насмешки.

После долгой паузы Идэль заговорила ровным, отстраненным тоном:

– Джейбрина убили в старом корпусе. Вместе с ним была уничтожена вся личная охрана. Свидетелей не осталось.

Дэвид едва слышно присвистнул:

– Удалось выяснить, кто это был? Как эти люди проникли во дворец? Как ушли? Кто за этим стоял?..

– Нет. – Идэль качнула головой. И болезненно поморщилась – в результате резкого движения клок волос едва не остался в руках у служанки, по‑прежнему трудившейся над ее прической. – Ничего. Без сомнения, это была команда хорошо подготовленных магов. Сделав… то, за чем приходили… они ушли по волшебному пути. Вероятно, так же и проникли во дворец. Неизвестно, пострадал ли кто‑то из нападающих, но если и да, никого из своих на поле боя они не оставили.

– На дворце не было защиты, блокирующей телепортацию?

– Была. Они ее вскрыли.

– До того, как пришли? – Дэвид сделал ударение на первом слове. – Здесь что, побывали хеллаэнские лорды?

– Может быть, – резко произнесла она.

– Ну, замечательно…

Прошла четверть минуты, прежде чем она заговорила вновь – уже другим, более спокойным голосом:

– Я не знаю. Я правда, не знаю. Могло быть все что угодно. Метрополия и раньше вмешивалась в наши дела.

Сделав пометку в уме, Дэвид спросил:

– Ты представляешь, какого уровня должен быть маг, чтобы проигнорировать барьер такого рода? Это ведь не энергетическая «стенка», которую можно проломить. Путь в защищенное место просто не откроется… а это значит, что вскрывать барьер убийце пришлось там, откуда он – или они – начинали свой путь. Кто на такое способен, по‑твоему?..

– Заклинание, блокирующее телепортацию, не стало бы препятствием и в том случае, если бы они заранее подобрали к нему ключ.

– Но это значит, что они здесь уже были, а не просто – раз! – появились и исчезли. Вели какую‑то подготовку… исследовали защиту, подбирали ключ‑коды… Значит…

– Да. Я понимаю, что ты хочешь сказать, – перебила Дэвида Идэль. – Нет, пока не удалось выяснить, кто это мог быть. Идет следствие.

Помолчав немного, Дэвид спросил:

– А если это все же… кто‑то из Хеллаэна… кого можно подозревать? Есть какие‑то семьи, которые вас как‑то особенно не любят?

– Была одна семья, но она сгинула несколько столетий тому назад… Нет, не благодаря нашим усилиям. Их уничтожил один из Обладающих Силой, с которым они имели глупость поссориться.

– Как кен Церультов?

Идэль скосила глаза на своего любовника.

– Я говорю именно о них.

– Вы враждовали с ними?

– Да.

Совпадение?.. Историю о падении семьи кен Церультов он слышал в кратком пересказе преподавателя прикладной ритуалистики, Дильбрега кен Аунблана, при обстоятельствах, которые трудно забыть: Идэль, полумертвая, лежит у его ног, а Дильбрег методично и сухо разъясняет Кантору политику Академии в случае открытого конфликта между учениками…

– Что вы с ними не поделили?

– Неважно, – отмахнулась Идэль. – Эта история не имеет никакого отношения к тому, о чем мы говорили до этого. Я просто хотела сказать, что внешних врагов, которые настолько нас не любят, что захотят убить приора только ради того, чтобы убить, – таких нет. Насколько мне известно, конечно. У дедушки могли быть и личные враги в Хеллаэне. Но все же… даже если в этом замешан кто‑то из метрополии – можешь быть на сто процентов уверен в том, что убийца так или иначе связан с кем‑нибудь из тех, кто в случае смерти приора мог бы занять его место.

– Скорее всего, так и есть…

– Не «скорее всего», а именно так, – опять перебила она. – Пропал Севегал. В тот же день.

– До убийства… или после?

– Неизвестно. Но, похоже, что до. Его просто не смогли найти, когда все это случилось. И до сих пор он так и не появился, хотя прошло уже шесть дней.

– А он не мог куда‑нибудь… ну я не знаю… уехать? Отправиться путешествовать? Отдохнуть от светской жизни?..

– Какая еще светская жизнь? – процедила Идэль. – Севегал – Координатор Мостов. Это министерская должность. Ему подчинена уйма людей. Координатор не может просто взять все и бросить.

– А где его видели в последний раз и когда?

– Второго августа, в департаменте. Около полудня он ушел. Он должен был встретиться с исследовательской группой, обнаружившей серьезный дефект в… – Идэль запнулась. – В той части метамагической структуры мира, благодаря которой вообще возможно существование Мостов.

– Насколько серьезный? – насторожился Дэвид.

– Не знаю. Неприятности такого рода возникают всегда, и для этого и нужны группы исследователей и ремонтников. Дядя отправился к ним… по крайней мере, сказал, что отправился. Он использовал бинарный портал, но, вероятно, намеревался переместиться куда‑то еще, а уже потом к исследователям… По крайней мере, это единственное правдоподобное объяснение, каким образом он мог пропасть «по дороге».

– Бинарный портал… – Дэвид пожевал губу. – Что‑то я такое слышал…

Идэль бросила на него осуждающий взгляд.

– Я думала, это ты изучал ритуалистику, а не я. Ну?.. – Увидев, что он по‑прежнему не понимает, о чем речь, начала объяснять: – Две взаимосвязанные телепортационные точки, позволяющие переноситься из одной в другую. Энергетическая схема обычно фиксируется в виде сложного геометрического узора…

– Так, все. – Он поднял руку, останавливая поток ее излияний. – Вспомнил. Статичные бинарные телепортационные системы. Их изучали в классе общей ритуалистики. Да и то – только со второго курса. Я же занимался прикладной ритуалистикой. Немного другой профиль.

– Ну, пусть так. – Идэль вздохнула. – В общем, Севегал вошел в эту штуку, а на выходе не появился.

– А кто‑нибудь еще у вас в последние дни… или недели… был убит… или пропал без вести?

– У нас тут постоянно кто‑нибудь пропадает. Или умирает. – Она горько усмехнулась. – Но в самое последнее время – нет. Либо мне об этом еще не успели рассказать.

– А кому мог помешать Координатор Мостов? Если его убрали, то какой в этом смысл?! Кому это могло быть выгодно?

– Я не знаю, – сказала принцесса. – Он поддерживал деда и был человеком из его «партии». Он мог знать что‑то о заговоре или… скажем так – мог обладать опасной для заговорщиков информацией. Он мог оказать сильное влияние на меня. Наконец – и это вероятнее всего – его могли убить из‑за того поста, который он занимал.

– Кто‑то очень хотел получить министерское кресло?

– Нет. Координатор Мостов обладает некоторыми… особыми возможностями. Если планировали убить приора, дядю могли убить или похитить только из‑за того, что он, воспользовавшись этими… возможностями… мог вычислить путь, которым ушли убийцы.

– А сейчас это нельзя сделать?

– Можно, и делается. Но дядя мог сделать это быстро.

– Хм. Да, похоже, он им действительно сильно мешал. А что это за особые возможности?

– Как‑нибудь в другой раз расскажу.

– Ты торопишься?

– Да, – ответила она. – Скоро будет ужин, и я хочу на него успеть.

Идэль посмотрела в большое зеркало, висевшее перед ней. Прическа была почти закончена. От длиной темной косы не осталось и следа; волосы, разделенные на тонкие пряди и завитые кудряшками, уложены в сложную конструкцию. Она провела в этом кресле почти час, еще до прихода Дэвида – разговаривала с начальником охраны, подбирала платье, в котором выйдет к ужину, расспрашивала слуг о том, кто из членов сената уже прибыл, а кого – ожидают в ближайшие дни… Еще пятнадцать или двадцать минут – и прическа будет закончена. Затем ее платье украсят лентами и подвесками, на шею наденут колье, на лицо нанесут тонкий слой пудры… Она будет улыбаться, если потребуется, будет обсуждать совершенно неинтересные ей вещи, если придется. До сих пор в ней видели всего лишь девочку – то взбалмошную, то милую – но теперь все изменилось. Люди, которые заботились о ней из любви, мертвы. Теперь она должна одеваться и вести себя в соответствии со своим происхождением. Детские игры закончились. Приора нет, и дом Кион вновь расколот. Начинается война. Уже началась. Война без правил, без чести, без пощады. Война всех против всех.

Только одно мешало, не давало окончательно погрузиться в выбранную роль – этот нелепый землянин. В Кильбрене он казался человеком, свалившимся с другой планеты… впрочем, так оно и было. Он словно служил напоминанием, что где‑то и когда‑то была другая жизнь, другая Идэль. Она хотела вычеркнуть саму память об этом – нельзя размякать, нельзя верить, нельзя быть искренней… если, конечно, хочешь остаться в живых в той бойне, которая вскоре начнется и уже началась. Но Дэвид мешал, не давал ей этого сделать – и за это она почти ненавидела землянина. Но прогнать его не могла. Пока не могла. Если только она приблизит его к себе, если только они поймут, что она чувствует… Идэль ни минуты не сомневалась в том, что уж они‑то найдут способ использовать Дэвида против нее. Его могут убить только для того, чтобы причинить боль ей, выбить из равновесия в разгар игры. Или, похитив любовника, попытаться управлять ею. Здесь это в порядке вещей – слишком очевидные, слишком привлекательные возможности, чтобы не воспользоваться ими. Ей следовало прогнать его. Следовало вообще не пускать в этот мир. Только так она и могла его защитить. Но он увязался следом, и она не сумела этому воспрепятствовать. Да и не особенно пыталась. Похоже, она привязалась к нему куда сильнее, чем думала сама, и рвать эту зависимость было невыносимо трудно. Но у нее не оставалось выбора. Ей захотелось заплакать или завыть – но ни того, ни другого она, конечно, не сделала. «Дура!.. – мысленно обругала себя Идэль. – Размазня! Тряпка…»

– Послушай, – сказал Дэвид по прошествии длинной паузы, во время которой он пытался худо‑бедно переварить услышанное. – Ты сказала не совсем понятную мне вещь… Что один из возможных мотивов похищения твоего дяди – ну, если отбросить версию о том, что он мог вычислить магический путь, которым воспользовались убийцы приора – состоял в том, что он мог как‑то повлиять на тебя после возвращения… Если вообще считать, что он умер или похищен, а не отправился куда‑нибудь по своей собственной воле… Так вот, я хочу спросить – тебе не кажется, что это какой‑то очень странный мотив? Разве ты так важна?.. – Он хмыкнул, но неуверенно, поскольку вдруг осознал, что не имеет ни малейшего представления, насколько – на самом деле – «важна» по местным меркам Идэль‑лигейсан‑Саутит‑Кион. – Ты ведь не стоишь в очереди на наследство, не имеешь врагов, ты молода и…

Он осекся, не сумев подобрать подходящих слов для того, чтобы выразить простую мысль: опомнись, кому могло понадобиться убивать министра только из‑за того, что он имел влияние на тебя? Разве ты – такая важная персона?!

Он боялся, что она поймет невысказанный вопрос и обидится. Но она не обиделась.

– Да, я не претендую на приорат, – подтвердила она. – Я еще не настолько выжила из ума. Самое разумное, что я могу сделать, – поддержать одного из претендентов, желательно из нашего клана. Что же касается моего положения – суди сам. У Джейбрина было шестеро детей. Говорю – «было», потому что пятеро уже мертвы. Последнюю дочь, Сурейлин, которую вторая жена Джейбрина, Берайни, нагуляла от одного из своих офицеров в период, когда они с прадедом уже не жили вместе, – в качестве претендентки никто не рассматривает. Халгар, мой дед, был старшим сыном приора. Он погиб семнадцать лет назад. Я почти его и не помню. У Халгара и Рейканы, моей бабки, было трое детей. Добавь сюда Фольгорма, рожденного от любовницы уже после того, как Рейкана умерла. Кроме Фольгорма, все остальные дети Халгара – Атвальт, Глойд и Геркла – мертвы. Атвальт наследников так и не оставил. Мой отец был вторым сыном Халгара. И я – его единственная дочь… Теперь ты понимаешь, что делают вооруженные люди в моей прихожей?

Дэвид издал горлом какой‑то неопределенный скрежещущий звук. Да, он начинал понимать… И никакой радости это понимание ему не несло. Если кто‑то желает истребить всю эту ветвь (а кто‑то ее уже почти истребил), то Идэль – следующая мишень.

– Может быть, и мне стоит поселиться… где‑нибудь тут? – Он сделал жест, который, вкупе со словами и полувопросительным тоном, указывал на его готовность занять любую из четырех комнат.

– Нет! – резко произнесла Идэль.

Дэвид нахмурился. Неужели она стесняется его?.. Он не мог в это поверить. Раньше его не слишком высокое происхождение ее совершенно не волновало. И следовать общественным приличия она не спешила – там, в Нимриане, когда они впервые занимались любовью прямо на улице академгородка. Но сейчас все изменилось и продолжало меняться. Что‑то важное уходило из мира… что‑то, наполнявшее их души раньше, соединявшее в одно целое… что‑то, присутствия чего они не замечали до тех пор, пока оно не начало иссякать. Какое место ему, Дэвиду Брендому, безродному чужаку из малоизвестного захолустного мирка, может быть отведено в великолепном мире кильбренийской принцессы Идэль‑лигейсан‑Саутит‑Кион?.. Усилием воли Дэвид отогнал эти мысли. Они не несли ничего, кроме тоски.

– Ну, нет так нет, – бодро сказал он, надеясь, что Идэль не заметит фальши в его голосе. – Если ты не собираешься претендовать на трон, наверное, тебе стоит как‑то… сообщить об этом родственникам? У вас тут существует какая‑нибудь официальная форма отказа от таких претензий?

– Да, существует, – кивнула она. – Но я не собираюсь отрекаться. Если я отрекусь, я просто подставлю под удар следующего в очереди. Это Йатран, мой двоюродный брат. Кажется, он еще не прибыл – хотя я не уверена… – Она на несколько секунд замолчала, пытаясь вспомнить, значился ли Йатран в списке прибывших, зачитанном ей сегодня, или нет. – Узнаю за ужином… Нет, я четко озвучу свою позицию, но официально закреплять отказ не стану. По крайней мере, до тех пор, пока мы с Йатраном не решим, к кому присоединимся.

– А твой брат не захочет сам стать приором? Или он слишком молод…

– Он старше меня на пятнадцать лет. – Она снова замолчала, рассматривая высказанную Дэвидом мысль и так и сяк. Раньше она бы сказала, что это невозможно. Впрочем, раньше – при жизни Джейбрина – никто не казался более подходящим на роль приора, кроме него самого. Поэтому она предпочла ответить уклончиво. – Возможно. Но я удивлюсь, если Йатран это сделает. Ему просто не хватит опыта для такой работы. Да и немногие его поддержат…

Она вдруг усомнилась в собственных словах. Клан Кион в его нынешнем состоянии казался раздробленным на мелкие враждующие группировки. Йатран, при желании, вполне мог бы стать центром еще одной. И она бы его поддержала – разве нет?.. И Фольгорм мог бы присоединиться, у них всегда были хорошие отношения. Если Севегал жив… она не верила в это, но если бы он вдруг объявился и Йатран стал претендовать на трон… кого еще, как не единственного внука своей покойной сестры стал бы поддерживать Координатор?.. А ведь ему, одному из ближайших сподвижников Джейбрина, принадлежало не последнее место в сенате.

Шераган, Смайрен и Галдсайра… Конечно, они всегда держались отстраненно, но ведь, в конце концов, они также принадлежали к потомкам Риттайн, первой жены Джейбрина, как Идэль, Фольгорм и Йатран, и это в каком‑то смысле объединяло их – по крайней мере, по отношению к семье Берайни… Идэль тряхнула головой… в который раз забыв о присутствии служанки за своей спиной. На этот раз, правда, Лисс‑атта‑Идэль успела отпустить локон волос, чем предотвратила очередное рассерженное шипение своей госпожи.

Идэль сердилась оттого, что слишком много свалилось на нее сразу, и невинный вопрос Дэвида поднял целую бурю мыслей. Существовало множество комбинаций, и потенциально каждый лигейсан мог претендовать на приорат. И у каждого, наверное, в этом случае отыскались бы свои козыри и свои союзники. Гадать можно было долго и бесплодно. Ей требовалось больше информации, чтобы составить хоть сколько‑нибудь реальную, а не просто потенциально возможную картину текущей игры.

– Тогда кто? – Дэвид задал именно тот вопрос, о котором она сейчас меньше всего хотела думать. – Кто из вашей семьи в данный момент является наиболее вероятным кандидатом на роль следующего правителя?

Она посмотрела в зеркало – служанка крепила последний локон. Это было очень кстати.

– Потом договорим, – негромко сказала она. – Дэвид, выйди. Меня сейчас будут одевать.

Дэвид вернулся в свою комнату, сел на диванчик и задумался. Больше всего его беспокоила мысль о возможном покушении на Идэль. Почему она не позволила ему остаться?.. В прихожей будут ночевать ее новые телохранители – неужели ему не нашлось бы места?.. Почему она пренебрегает его помощью – помощью единственного человека, в котором она могла быть полностью уверена? Ее попытки как можно больше увеличить расстояние между ними не вызывали в нем ничего, кроме обиды и злости. Думая об этом, он чувствовал, что начинает взвинчивать себя – в голову лезли отнюдь не самые лестные мысли о своей любимой, а память «услужливо» подбрасывала те моменты в их отношениях, которые он предпочел бы не вспоминать вовсе – мелкие обиды, ее надменность и холодность в последние дни… В какой‑то момент он понял, что просто жалеет себя. Эта мысль отрезвила. Надо не предаваться пустым терзаниям, а думать над задачей. Думать и действовать.

Но прежде чем искать ответы, следует правильно поставить вопросы. Он вдруг вспомнил, как Лэйкил учил его составлять сложные заклинания. Разбить задачу на части и, не забывая о конечной цели, создавать каждый сегмент по отдельности, последовательно скрепляя готовые куски. Этот же принцип действий можно использовать не только для заклинаний, но применить его к нынешней запутанной жизненной ситуации. Четкого плана действий у него пока не было, да и быть не могло – слишком много переменных, а информации слишком мало – но самые первые задачи можно начать решать уже сейчас. Общие сведения о мире он получил (и продолжал получать из свежеприобретенного ментального архива), одеждой, соответствующей местной моде, завтра его обеспечит портной, а сейчас нужно придумать, где раздобыть средства к существованию… раз уж он отказался принимать деньги от Идэль.

Date: 2015-07-27; view: 270; Нарушение авторских прав