Чай со вкусом апельсина 9 page

— Какой этаж?

— Пятый. Прости, — рассмеялась она, не догадываясь о том, что он совсем не огорчился.

Десять лестничных пролетов — и вот он, конец пути. Пришлось все-таки разомкнуть объятия, отпустить ее от себя. А отпускать не хотелось — казалось, все что угодно он готов был сделать, чтобы продлить это ощущение близости, чтобы и дальше растворяться в этом запахе клейких весенних листьев, который исходил от ее волос.

— Света.

Он задержал на мгновение ее руку в своей. Она не сопротивлялась. Стояла молча рядом, только глаза опустила вниз. «И что же это такое со мной происходит? — в который раз поразился он своим ощущениям. — Как будто первый раз в жизни рядом девушка. А ведь раньше, с другими, так легко все получалось. А теперь даже рукой прикоснуться боюсь. Не то что губами…»

— Знаешь, а я искал тебя сегодня. Весь день ходил по городу и искал тебя. Глупо, наверное?

Она молчала. Потом подняла глаза, улыбнулась. В ее взгляде не увидел он ни капли смущения, ни капли страха — того, который сковывал сейчас его движения и делал косноязычной речь.

— Я тоже весь день о тебе думала. И вчера вечером, и сегодня…

Губы ее были так близко. Теплота и сладость дыхания почти ощутимы. Сердце затаилось, почти перестало биться, подготавливаясь, видимо, к новой сумасшедшей гонке…

Но он не решился. Что-то остановило его. Может быть, слишком тривиальной показалась эта сцена — поцелуи возле закрытой двери. Наигранной какой-то, хотя и не играл он вовсе, и никогда в жизни еще не хотелось ему так сильно поцеловать девушку, как хотелось сейчас…

Она освободила руку. Расстегнула молнию на сумке, Достала ключи. — Может, зайдешь?

— Зайду. Если пригласишь, — ответил он хрипловато.

— Приглашаю…

Она открыла дверь:

— Тогда проходи. Только не обращай внимания, у меня здесь творческий беспорядок…

— А родители твои?..

— Я отдельно от родителей проживаю. Поэтому можешь перестать шипеть мне в ухо и начать разговаривать нормальным человеческим голосом, — улыбнулась она и добавила: — Только соседи у меня внизу ворчливые. Так что не топай.

Он разулся и прошел в комнату на цыпочках. От этого зрелища она принялась хохотать. Он обернулся на ее смех и понял вскоре, что тоже от смеха удержаться не может.

— Сама ведь просила тихо себя вести! А хохочешь так, что, наверное, на улице слышно!

— Если бы ты себя сейчас видел со стороны! Джеймс Бонд, постигающий азы шпионского дела!

— Стараюсь, — кивнул Сергей и огляделся вокруг.

Ему почему-то сразу понравилась эта комната, с виду ничем не примечательная и не обозначенная, как показалось ему на первый взгляд, какими-то знаками присутствия здесь Светланы. Просто в ней было уютно. Диван, на который она его усадила, оказался мягким, свет настенной лампы — приглушенным и не раздражающим, пейзаж в деревянной рамке, висящий на стене, напоминал их прогулку вдоль края воды.

— Господи, какое счастье ходить босиком! —Мечтательно проговорила она и упала в кресло напротив него. — Чертова цивилизация, кому она принесла хоть каплю счастья?

— Да, наверное, без некоторых достижений технического прогресса людям жилось бы проще. И все же ты не права. Есть некоторые незаменимые вещи.

— К примеру?

— К примеру, телефон. Если бы не существовало телефона, я бы не смог тебе позвонить сегодня.

— Если бы не существовало туфель, у меня бы вчера не сломался каблук. И мы бы с тобой вообще не встретились, — снова засмеялась она.

— Хвала цивилизации! — резюмировал Сергей.

Она подхватила:

— Хвала! Кстати, благодаря ее достижениям мы можем разогреть в микроволновке пирог. Иначе пришлось бы есть его холодным. Насколько я понимаю, мы проголодались?

— Да, мороженая пища практически духовная. Если учесть, что часа два уже прошло с тех пор…

— Все, уже иду. Уже бегу на кухню, — снова засмеялась она. — У тебя взгляд волчий становится…

— Тебе помочь?

— Как хочешь. Если не считаешь ниже своего достоинства…

— Нучто ты. Почту за честь.

— Тогда идем.

Вооружившись кухонным ножом, он составлял сложную композицию из болгарского перца, разного вида зелени и бурых осенних помидоров. Она тем временем разогревала пирог в микроволновке, резала хлеб и колбасу. Он наблюдал за ее движениями и вспоминал почем то Кнопку, которая была настолько слаба в кулинарии, что даже куска хлеба ровно отрезать не умела.

Как-то незаметно прошел вечер. Он принялся было нахваливать ее кулинарные способности — пирог с мясом действительно был потрясающе вкусным. Она долго выслушивала, скромно опустив глаза, а потом призналась, что купила его в магазине. И снова рассмеялась, и он подхватил ее смех, потом они вместе мыли посуду, потом долго сидели на кухне, разговаривали о чем-то. О чем он потом и вспомнить не мог, помнил только ее взгляд, ее смех, ее голос…

Время предательски продвигалось вперед. Уже сомкнулись стрелки на вершине циферблата. Сергей чувствовал, что пора домой, но все откладывал, каждый раз давая себе слово: вот еще минут пятнадцать, десять, пять хотя бы — и он встанет, попрощается… Но не получалось. Может быть, оттого, что так до конца и не смог поверить он в то, что все это происходит с ним на самом деле. Что теперь они, возможно и даже очень вероятно, будут видеться всегда, будут видеться часто. Как он себя ни уговаривал — в глубине души все равно оставался страх, что встреча эта их первая и последняя…

Она его не торопила. Может быть, в силу природной деликатности: не все же в самом деле такие прямолинейные, как Кнопка, которая без зазрения совести выталкивала его когда-то за дверь. А может быть, просто потому, что тоже не согласна была с ходом времени, которое в тот вечер определенно опережало привычный график.

Потом, когда они снова переместились из кухни в комнату, он обнаружил вдруг гитару, висящую на стене.

Она висела над диваном, поэтому, видимо, сначала он ее не заметил.

— Ты играешь на гитаре?

— Нет. — Она покачала головой. — Не играю. Это не моя вообще гитара.

— А чья?

— Одна знакомая оставила. А ты играешь?

— Так, пытался когда-то. Меня мама учила. Мама у меня прекрасно играет… Играла раньше, а теперь гитара на даче на стене висит,

— Сыграй что-нибудь…

Сергей взял гитару в руки охотно. В студенческие годы он вообще практически не расставался с этим инструментом и позже в армии, тоже частенько пощипывал струны. А вот за последние четыре года, кажется, ни разу не возникло повода к ним прикоснуться. Просто не было повода, и люди его окружали совсем не те, для которых хотелось бы играть.

— Я давно не играл.

— Почему?

— Не знаю даже. Как-то жизнь так сложилась, что места для гитары в ней не осталось…

— Так освободи, — сказала она серьезно. — Это же здорово — играть на гитаре.

— Откуда ты знаешь?

— Мне так кажется. — Она пожала плечами и снова попросила: — Сыграй что-нибудь.

Гитара была сильно расстроена, Сергей долго ее налаживал, еще полчаса прошло, пока наконец каждая струна начала давать именно тот звук, который от нее и требовался.

— Что тебе сыграть?

— Не знаю. Мне все равно нравится…

Он принялся вспоминать песни, которые пели на студенческих вечеринках. Она слушала молча, внимательно, не отрывая взгляда. Взгляд у нее был задумчивый и отчего-то влажный…

— Ты загрустила, Света?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Я просто слушаю. Ты замечательно играешь. И поешь замечательно. Правда. Так бы и слушала. До утра…

Так и вышло, что слушала она его почти до самого утра. Уже в шестом часу, когда первые робкие лучи солнца сделали небо бледно-розовым, он наконец поднялся:

— Послушай, я засиделся. Извини, ты, наверное, спать хочешь…

— Может быть. Я об этом не думала. Но наверное, тебе и в самом деле пора. Быстро время пролетело…

— Быстро, — кивнул он в ответ. — Мы увидимся завтра?

— Конечно, — ответила она — Давайна том же месте.

— А туфли?

— С туфлями покончено.

— Босиком придешь? — улыбнулся он.

— У меня кроссовки есть. Вариант, проверенный временем.

— Ну и отлично. Значит, до завтра?

— Значит, до завтра, — согласилась она.

Он постоял некоторое время в прихожей, чувствуя что безумно не хочется ему с ней расставаться… Но потом все же заставил себя. Отвел взгляд в сторону, нажал на ручку двери…

«Вот и все», — мелькнула в сознании неотчетливая мысль.

— Света. — Он обернулся. — Ты только, знаешь, больше не пропадай.

— Не буду, — пообещала она.

Дверь захлопнулась. Спустившись вниз, он разыскал на пятом этаже ее окно с бежевыми занавесками. Вздохнул и быстро зашагал по безлюдной улице вдоль дороги, заранее предчувствуя, что до дома ему придется идти пешком.

Через некоторое время все же удалось поймать какого-то ночного бродягу, который согласился подбросить его до дома. Мужик попался веселый, разговорчивый. Всю дорогу травил анекдоты, ругал на чем свет гаишников и свою жену, которая вечно на него ворчит. Сергей слушал, улыбался и думал о своем.

— А ты, никак, приятель, от девушки возвращаешься.

Сергей кивнул неопределенно, не чувствуя желания обсуждать подробности.

«Вот ведь, — мелькнула мысль; — Провел с девушкой ночь. И даже не поцеловал ни разу…»