Спарта в архаическую эпоху

В историографии не раз уже обращалось внимание на то, что архаическая Спарта, в отличие от остальных греческих полисов, принимавших активное участие в выводе заморских колоний, выбрала для себя иной путь выхода из кризиса - внутреннюю колонизацию[005_86]. Для Спарты завоевание Мессении стало своеобразным вариантом колонизации, с помощью которого она решала те же проблемы, что и прочие греческие государства, но другим, нетрадиционным для полисных структур способом. По мнению Э. Д. Фролова, именно успешное решение земельной проблемы стало основной причиной того, что Спарта счастливо избегла тирании. "Завоевание Мессении доставило спартанцам возможность столь радикально и так широко решить за чужой счет свои больные проблемы, что это в сочетании с особенной крепостью спартанского космоса избавило Спарту от ярма тирании"[005_87].

В Мессении спартанцы сражались ради того, чтобы сохранить привычный образ жизни и обеспечить праздное существование не только спартанской элите, но и всему совокупному гражданству. Размеры угрозы и далеко идущие последствия Мессенских войн для Спарты были даже большей значимости, чем Пунические войны для Рима 400 лет спустя.

Успех в Мессении изменил внешнеполитический баланс в пользу Спарты. Если после Мессенских войн Мессения перестала быть субъектом международного права, то политическое влияние Спарты, наоборот, сильно возросло. Это проявилось, в частности, в успешном выступлении спартанцев на Олимпийских играх. Еще до окончания Первой Мессенской войны спартанская команда успешно выступала в Олимпии, что, как и в наше время, является надежным показателем высокого статуса государства на международной арене[005_88].

Одним из результатов Мессенских войн было появление новой спартанской армии, фаланги гоплитов. Принято считать, что фаланга начала применяться в Спарте уже к концу VIII в., до этого времени первенствующая роль в войске принадлежала индивидуально сражающимся аристократам. Этот вывод делается на том основании, что о фаланге упоминает Тиртей и, значит, к середине VII в. ее существование в Спарте стало уже бесспорным фактом. Но, как известно, если в художественном произведении какое-то явление нашло свое отражение, то, скорее всего, само это явление возникло задолго до того.

Сам тип нового тяжелого вооружения и нового сомкнутого построения воинов не был изобретением спартанцев. Его авторами, по всей видимости, были аргосцы или коринфяне[005_89]. Но спартанцы сделали свою фалангу лучшей в Греции. Время появления фаланги в Спарте иногда связывают с событиями, непосредственно предшествующими началу Второй Мессенской войны. По мнению О. Мюррея, внушительное поражение, нанесенное аргосцами спартанцам при Гисиях в 669 г., могло стать толчком к реорганизации спартанской армии по гоплитскому образцу[005_90]. Ведь при Гисиях спартанцы, скорее всего, столкнулись уже с фалангой аргосцев[005_91]. Но сам переход к тактике фаланги был окончательно осуществлен уже в ходе самой войны, а может быть, и раньше[005_92]. Это подтверждает, в частности, современный событиям литературный источник - военные элегии Тиртея, где, без всякого сомнения, описывается именно фаланга[005_93]. Процитируем перевод наиболее яркого отрывка Тиртея, где фаланга предстает перед нами в поэтизированной форме:

Ногу приставив к ноге и щит свой о щит опирая, Грозный султан - о султан, шлем - о товарища шлем, Плотно сомкнувшись грудь с грудью, пусть каждый дерется с врагами. Стиснув рукою копье или меча рукоять! (fr. 8 v. 31-34 Diehl3 / Пер. В. В. Латышева).

Время появления фаланги в Спарте подтверждают также археологические находки, датируемые примерно серединой VII в., а именно посвящения в храм Артемиды Орфии в виде свинцовых фигурок гоплитов. По-видимому, около 650 г. Спарта уже имела вполне сознающий себя таковым гоплитский класс. По словам О. Мюррея, "уникальная "колониальная" комбинация экономических и военных факторов сделала этот переход особенно внезапным, ибо гоплитский класс охватил быстро и полностью весь гражданский коллектив"[005_94]. Победа в Мессенских войнах дала спартанцам возможность заниматься только военным делом и политикой. По образному выражению Э. Балтруша, "Спарта стала гоплитским государством совершенно особой чеканки"[005_95].

Не раз уже отмечалось как древними социологами[005_96], так и современными исследователями[005_97], что военная реформа, повсеместно осуществленная в Греции в век архаики, повлекла за собой значительные политические последствия. Но в отличие от большинства греческих полисов военная реформа в Спарте не повлекла, да и не могла повлечь за собой социально-экономических реформ. Ведь новая военная структура была одета как каркас на совершенно другое общество. Спарта на всем протяжении своей истории неукоснительно сохраняла строжайший ценз для своих граждан. Поэтому введение в Спарте фаланги не повлекло за собой демократизации общества. Спарта превратилась из государства аристократического по преимуществу в олигархию, противостоящую и илотам, и периекам, и бывшим своим гражданам, "выпавшим" из сословия равных.

Для Мессении поражение в Мессенских войнах оказалось страшной катастрофой. Была уничтожена ее нарождающаяся государственность и надолго прервано ее культурное развитие. Для Спарты же Мессенские войны стали логическим продолжением ее экспансии в Лаконии и своеобразным вариантом т. н. внутренней колонизации. Если главным содержанием периода греческой архаики была Великая греческая колонизация, в которой участвовало большинство греческих полисов, то Спарта предпочла решать свои социально-экономические и демографические проблемы иначе. Вместо вывода колоний за море она начала серию военных походов против своего ближайшего соседа - Мессении.

Мессенские войны окончательно определили то русло, по которому пошло развитие уже сформированной гражданской общины Спарты.

Date: 2015-07-27; view: 925; Нарушение авторских прав