Удостоверение (легализация) документов для зарубежного применения

§ 817. Рыночная экономика с сопутствующими ей коммерциализацией и юридизацией общественных отношений порождает множество официальных документов, требующих во многих случаях нотариального оформления. Нотариальные конторы соответственно растут в России как грибы, и в них повсюду очереди. Часто в международных торговых и имущественных отношениях, и особенно в судебных и арбитражных процессах, требуются прежде всего надлежащее оформление доверенностей, документальных доказательств и т.д. Но для того, чтобы документы признавались за рубежом, должно быть либо соответствующее зарубежное законодательство, либо международные соглашения между заинтересованными государствами. Часто это оговаривается в соглашениях о правовой помощи.

Формальная процедура так называемой легализации документа для признания его в другом государстве предполагает, что выданная тому или иному лицу, к примеру, доверенность в стране А сначала заверяется у нотариуса, затем заверяется в консульском управлении национального Министерства иностранных дел. Далее представляется в консульство страны А в стране Б, где этот документ потребуется. Консул страны А в стране Б заверяет документ сам, а потом документ заверяется в консульской службе МИД страны Б. К этому надо добавить необходимость легализованного перевода документа с языка страны А на язык страны Б.

§ 818. Процедура трудоемкая, длительная и весьма бюрократизированная. Поэтому заключена была Гаагская конвенция 1961 г. об апостиле, в соответствии с которой вся описанная процедура заменяется единственной акцией - проставлением на нотариально заверенном документе (или на отдельно скрепленном с ним листе) единообразного для всех государств-участников штампа (апостиля), который проставляется и заверяется печатью соответствующего органа (суд, прокуратура, Министерство юстиции, архивное ведомство) страны, где выдан документ. В Конвенции участвует около 160 государств, включая Россию.

***

§ 819. Следует подчеркнуть, что, во-первых, процедура признания и исполнения судебных решений, а также исполнения судебных поручений, удостоверения официальных документов, в частности на основе международных соглашений о правовой помощи, относится не только к судебным решениям, поручениям и удостоверению документов, связанных со спорами и действиями в сфере коммерческих, имущественных отношений, но и с семейными, наследственными, уголовными и т.п. делами. Во-вторых, процессуального характера действия и процедуры формально-юридически имеют своим предметом не частноправовые, но публично-правовые отношения.

Можно констатировать также, что единообразного порядка как признания и исполнения иностранных судебных решений, так и исполнения иностранных судебных поручений, к сожалению, в универсальном плане еще не сущестует. Соответственно, в каждом конкретном случае надо обращаться к разнообразным международно-правовым актам в зависимости от задействованных в них государств. Кроме того, в каждом государстве, включая и Россию, существует собственное внутринациональное законодательство по этим вопросам, которое может применяться в случаях отсутствия конвенционных международно-правовых норм. Но такое законодательство, естественно, не является сферой действия международного экономического процессуального права как такового.

Контрольные вопросы:

1. Как на международно-правовом уровне обеспечивается урегулирование и содействие урегулированию международных частноправовых споров (согласно Киевскому соглашению 1992 г.; Вашингтонской конвенции 1965 г.; Нью-Йоркской конвенции 1958 г.; документам ЮНСИТРАЛ и т.д.)?

2. Как на международно-правовом уровне обеспечивается признание и исполнение иностранных судебных решений и судебных поручений, удостоверение (легализация) зарубежных документов?

Заключение

§ 820. Самое главное: международное экономическое право - плод весьма труднодостигаемых компромиссов между исключительно противоречивыми, постоянно изменяющимися колоссального политико-стратегического и имущественного значения интересами самых различных государств. Отсюда и все трудности продолжающегося становления международного экономического права.

§ 821. Ни в одной правовой системе, национальной или международной, ни в одной отрасли международного права, кроме как в международном экономическом праве, не встретить такого обилия пестрых принципов, "стандартов", правил и норм: обычноправовых, конвенционных, резолютивных, с императивной, диспозитивной, рекомендательной и т.п. обязательной силой, а часто и вообще с сомнительным правовым значением; разнообразный нормативный материал, применимый и на универсальном уровне, и на региональном, и на двустороннем, и даже на одностороннем уровнях; международные экономические учреждения, межгосударственные, негосударственные, параорганизации - клубы и т.п. Во всем этом многообразии и юристы, и экономисты, и политики пробираются подчас с большим трудом.

При всем том в нормативном корпусе международного экономического права - организма молодого и быстро, но неравномерно развивающегося, - остаются огромные лакуны. Целые пласты торговли услугами, торговли сырьевыми и аграрными продуктами, обеспечение имущественных прав - лишь в малой степени находят справедливое общеприемлемое правовое решение на универсальном и даже локальном уровнях.

§ 822. При составлении настоящего курса потребовались немалые усилия, чтобы попытаться привести нормативный материал, обычно относимый к международному экономическому праву, в подобие некой системы. И все же система международного экономического права, пожалуй, может быть более всего уподоблена огромному лоскутному одеялу, составленному из фрагментов самых разных цветов, размеров и фактуры, причем, к тому же, часто с довольно искусственно, на живую нитку подшиваемыми элементами. А главное, каждое из двухсот прикрывающихся "одеялом" государств усиленно тянет его на себя, и, нужно сказать, небезуспешно. Далеко не все государства одинаково комфортно укрываются под сенью международного экономического права. Давно выявились и группы государств, и даже отдельные государства с очень разными степенями обеспечения своих интересов под общим "одеялом".

Самый наглядный пример - наиболее обширная внутри системы международного экономического права подсистема ГАТТ/ВТО. И она, однако, далеко не универсальна. И в ней есть группы стран с разным правовым статусом. И она отнюдь не охватывает по предмету регулирования всего многообразия международных экономических отношений. А то, что охватывает, - регулирует в очень разной степени и с очень различной обязательной силой. Взять основной системообразующий правовой принцип ГАТТ/ВТО - режим наиболее благоприятствуемой нации: в документах ВТО, пожалуй, не меньше исключений из этого принципа, чем универсализма.

Впрочем, все слабости и пробелы системы не трудно объяснить болезнями роста. Международное экономическое право как система - еще очень молодое. Еще моложе - международное экономическое процессуальное право (МЭПП). И тем не менее с огромным трудом, и даже иногда не без неожиданного успеха удается все же гармонизировать на международном уровне правовые установления, веками входившие в суверенную компетенцию отдельных государств. Международное экономическое право, как и МЭПП, плод сплошных компромиссов, что объясняет, в частности, и "вакханалию" исключений в правилах ГАТТ и т.п. актов.

§ 823. На наш взгляд, в ходе болезни роста международного экономического права подстерегают две опасности.

Первая - это попытки "разбавить" международное экономическое право нормами вообще не правового по сути характера или не международно-правового характера.

Иногда в погоне, очевидно, за более скорой "гармонизацией" практика и доктрина пытаются "пристегнуть", подшить к общему "одеялу" и сомнительного свойства нормативный материал, такой как lex mercatoria, "контрактуализацию", приватные общие условия поставок, даже национального характера нормы и правила; расширить сферу действия международного экономического права посредством включения в него якобы нового типа субъектов международного права - индивидов, транснациональные корпорации и т.п.

Нельзя, если рассматривать и сохранять международное экономическое право как именно - право, допускать в МЭП все возможные инородные "тела" - национальные нормы, неправового характера правила и стандарты, придавать международную правосубъектность национальным субъектам права и т.д.

§ 824. Есть простой и единственно объективно-надежный метод определить, что есть норма международно-правовая, в том числе норма международного экономического права, а что есть норма внутринациональная: первая - всегда плод коллективного выражения властных государственных воль (в договорах, обычаях, в решениях межгосударственных организаций), вторая - выражение индивидуальной властной государственной воли (в законах и т.п. легислативных актах). Там, где нет государства, - не может быть выражения суверенной государственной властной воли, без которой нет и права, как национального, так и международного.

Основа основ международного права - принцип уважения государственного суверенитета - остается этой основой, несмотря на прекраснодушные или, возможно, напротив, коварные маневры, объявляющие суверенитет отжившим и архаичным явлением. Ценность принципа суверенитета, его стабилизирующее значение особо наглядны в свете высоко и неожиданно взметнувшейся в XX в. и до сего дня не опадающей волны воинствующего национализма, политизированного конфессионализма.

§ 825. Вторая опасность, стоящая перед международным экономическим правом в ходе его продолжающегося становления, - это поддаться под "очарование" сомнительных успехов торговой глобализации - подчинить концептуально международное экономическое право политическим интересам основной движущей силы торгового неоглобализма - всемогущественному капиталу, диктующему свои международные торгово-экономические стандарты через посредство государственного аппарата прежде всего богатейшего государства - США, строящего так называемый однополярный панамериканизированный мир.

§ 826. Органичное историческое развитие выявило нежизнеспособность в новых условиях монополистического и капитализма, и социализма. Более продуктивной оказала себя свободная игра рыночных сил, но под контролем и направлением этой игры государством. К нашему времени процесс, однако, привел к видимому торжеству своего рода глобального империализма - глобального полновластья мегакапитала со свободой транснациональной экспансии и надгосударственной доминантой.

Разумеется, глобализм - знамение времени, но узкий торгово-финансовый глобализм - в действительности лишь одна из сторон всего многогранного явления. Причем и торговый глобализм сегодня не полон и односторонен. Положительные свойства его - возможности, открываемые для бурного роста мировых торговых связей, движения капиталов, - к сожалению, сопровождаются глубокими негативными явлениями - сохранением и углублением фатального разрыва в уровнях жизни богатых и бедных стран и соответствующей социально-цивилизационной напряженностью, самым одиозным симптомом которой является терроризм. Если уж говорить о подлинном глобализме в его настоящем всестороннем, гуманитарном понимании, безусловно, главное из главного в нем - всеобщая глобальная многополярная безопасность. Между тем нет дня, когда на планете не лилась бы кровь в бесконечных межнациональных, религиозных, политических, социальных конфликтах.

§ 827. Противостояние глобального и регионального подходов в международном экономическом сотрудничестве и соперничестве отнюдь не оправдывает надежд на то, что регионализм есть дорожка к универсализму. Практика показывает, что такие интеграционно оринтированные системы, как Евросоюз, НАФТА и даже ВТО, - с трудом открывают двери для стран-абитуриентов и, тем самым, вряд ли служат интересам подлинной глобализации. XIX век сулил всеобщую интернационализацию жизни подобно теперешнему глобализму, а XX век вместо этого преподнес невиданные в истории эксцессы национализма. Еще вопрос, во что выльется современное планетарное развитие, пойдет ли оно по пути глобализма или регионализма, или вновь регрессирует к неонационализму в обличье Pax Americana, а то и Pax Orientum? Нет необходимости доказывать, что и сегодня, как известно, во внешней, в том числе торгово-экономической, политике во главе угла стоят не глобализационные идеалы как таковые, но собственные национальные интересы любого государства, за исключением разве государств, управляемых насквозь коррумпированной верхушкой. Торгово-неоглобалистская политика ряда развитых государств при этом, естественно, есть лишь составная часть их общей национальной политики.

§ 828. Международное экономическое право может обрести свое достойное место в глобальном социально справедливом правопорядке, лишь удержавшись в рамках вечных критериев добра и справедливости (jus est ars boni et aequi), которые, невзирая на их внешне якобы идеалистический характер, на поверку оказываются единственно надежными для жизнеспособного правоустройства и которые, по крайней мере в идеале, присутствуют в классическом международном праве, складывавшемся веками в условиях многополярности мира.

Литература по международному экономическому праву и процессу*(58)

Date: 2015-08-15; view: 369; Нарушение авторских прав