Методы пантомимы при гипнозе и их скрытый смысл

American Journal Clinical Hypnosis, 1964, No 7, pp. 64‑70.

В январе 1959 года автора пригласили выступить на совместном заседании Американского Общества Клинического Гипноза и исследовательской группы экспериментальной клиники гипноза в Мехико.

Непосредственно перед началом заседания автору попросили устроить демонстрацию гипноза, использовав в качестве объекта медицинскую сестру, которую выбрали, потому что она ничего не знала ни о гипнозе, ни об авторе, она не понимала по‑английски, а автор ни слова не знал по‑испански. Приватно ей объяснили, что автор – североамериканский врач, которому понадобится ее помощь, ей сообщили о взаимной языковой несовместимости и заверили, что автор не сделает ничего такого, что унизило бы ее. Следовательно, испытуемая не имела никакого представления о том, что ее ждет.

Когда ее провели через боковую дверь на встречу с автором, они молча взглянули друг на друга, а затем автор быстро пошел ей навстречу и, улыбаясь, протянул правую руку, и она протянула свою. Он медленно пожал ее руку, пристально глядя ей в глаза, она так же пристально смотрела на автора, и постепенно улыбка сошла с его лица. Отпуская руку испытуемой, он проделывал это достаточно неопределенно: то медленно убирал свою руку, то слегка увеличивал давление на ее руку сначала большим пальцем, потом мизинцем, а затем средним пальцем, как будто колеблясь, а потом незаметно отпустил руку испытуемой, так что она четко не могла осознать, когда он освободил ее руку или какой части руки он касался в последний момент. В то же время автор медленно изменил фокус своих глаз, тем самым давая ей еле заметное указание на то, что он, кажется, смотрит не на ее глаза, а сквозь них, на какое‑то расстояние. Зрачки ее глаз медленно расширились, и, когда это произошло, автор мягко отпустил руку испытуемой, окончательно оставив ее висеть в воздухе, в каталептическом положении. Легким нажатием на ладонь женщины он немного поднял ее руку вверх. Потом была продемонстрирована каталепсия и в другой руке, а испытуемая оставалась стоять, пристально глядя перед собой, не мигая. Автор медленно закрыл глаза, и она повторила это движение. Он тут же открыл глаза, встал у женщины за спиной и начал объяснять, что сделал, по‑английски, так как большая часть слушателей знала английский довольно хорошо. При этом испытуемая не вздрогнула, казалось, она не слышит автора. Он легко коснулся ее лодыжки и поднял ее ногу вверх, оставив женщину стоять в оцепенении на одной ноге. Один из врачей, знавший, что автор немного знает немецкий, вытянул вперед сжатый кулак, разжал пальцы и сказал полувопросительно: «Глаза!». Автор легко коснулся закрытых век испытуемой и слегка нажал на них, приподнимая. Она медленно открыла глаза и поглядела на автора: зрачки по‑прежнему оставались расширенными. Автор показал пальцем на свои ноги, потом на ее оцепеневшую, поднятую ногу, и сделал движение вниз. Она нахмурилась, недоуменно разглядывая обе руки и ногу в поднятом положении. Потом испытуемая улыбнулась, встретив взгляд автора, направленный только на ее ногу, и опустила ногу на пол, как показалось автору, с выражением легкого замешательства и недоумения. Каталепсия рук осталась без изменения.

Некоторые из врачей окликали испытуемую по имени и пытались заговорить с ней по‑испански. Она лишь внимательно взглянула на автора, никак не реагируя на окружающих и не обращая никакого внимания на положение своих рук.

Автора спросили по‑английски, сможет ли испытуемая видеть слушателей, так как было очевидно, что она их не слышит. Автор поднял ее руки еще выше, потом опустил вниз, скрестил их, а она в это время внимательно следила то за ними, то за взглядом автора. Потом он показал сначала на свои, потом на ее глаза, близко поднеся к ним свои пальцы, сделал правой рукой безнадежный жест, придав своему лицу удивленное выражение; при этом он стоял лицом к публике и всей своей пантомимой хотел показать, что никого перед собой не видит. Испытуемая сделала то же, выразила удивление, а потом спросила по‑испански: «Где они все? Ведь здесь должны быть врачи». (Это автору сказали позже.) Некоторые из докторов пытались переубедить ее, но она оставалась испуганной.

Автор решил привлечь внимание испытуемой, поднеся пальцы своих рук близко к ее глазам, потом к своим; затем он поднял ее руку и с довольной улыбкой взглянул на кольцо на ее руке, как бы восхищаясь им. Ее испуг явно пропал.

Один из слушателей спросил, как испытуемую разбудят. Автор показал ей секундную стрелку на своих часах, отметил десять секунд и синхронно с движением секундной стрелки начал покачивать пальцем. Она внимательно следила за автором. Потом он заставил ее пристально следить за тем, как закрывались его глаза, отсчитал десять секунд и открыл глаза, резко вскинув голову вверх. Потом автор улыбнулся и кивком головы и движением руки показал испытуемой, что она должна сделать то же самое. Когда она это сделала, автор быстро отступил назад, и, открыв глаза, женщина увидела его в дальнем конце сцены. Он быстрым шагом пошел ей навстречу и с довольной улыбкой протянул руку, здороваясь. Это было сделано так же, как и в начале, когда автор только встречался с испытуемой, и она сразу же проснулась, поздоровалась за руку, внимательно оглядев автора. Он поклонился и сказал: «Большое вам спасибо, я очень признателен», как бы отпуская ее. Один из докторов перевел ей эти слова; автор снова повторил их и снова попрощался с ней за руку. Женщина была явно дезориентирована, потом один из слушателей сказал ей, что она может идти. Она вышла из комнаты, как показалось автору, в полном замешательстве.

Позже автору сообщили, что у этой женщины произошла полная потеря памяти относительно всего опыта, и она выразила удивление по поводу отказа автора от ее услуг. Она также сказала, что не верит в гипноз, но добровольно вызвалась быть объектом эксперимента. Ее быстро удалось ввести в состояние глубокого транса, в котором она вспомнила все события гипнотического сеанса, включая и «уход всех слушателей» (отрицательная галлюцинация), и свое «удивление», когда ее отпустили. Однако после выхода из состояния транса у женщины снова развилась полная амнезия относительно обоих трансов. Впоследствии участники того семинара часто использовали ее в качестве ассистента и испытуемой.

Второе неожиданное, чисто пантомимное наведение транса было произведено в январе 1961 года во время поездки в Каракас. Автора пригласили в госпиталь, где на импровизированной конференции попросили выступить с докладом о применении гипноза в акушерстве. Когда автор рассказывал о гипнотических явлениях, один из слушателей предложил ему наглядно показать опыт с гипнозом. Помня о своем эксперименте в Мехико, автор предложил выбрать для опыта молодую женщину, которая не знает о цели его визита, не понимает английского языка и ни разу не была в состоянии гипноза. Автор попросил сказать ей, что он хочет, чтобы она помоста ему во время лекции. Переводчик очень осторожно сказал ей об этом, не давая никакой другой информации, и женщина утвердительно кивнула головой.

Сделав шаг навстречу испытуемой, и встав перед ней лицом к лицу, автор объяснил по‑английски, для тех, кто понимал язык, чтобы они следили за его действиями. Переводчик молчал, а девушка внимательно и выжидающе смотрела на автора.

Он показал ей свои руки, в которых ничего не было, потом вытянул одну руку и мягко, осторожно взял пальцами ее правое запястье, едва касаясь его, только неравномерно изменяя манеру тактильного стимулирования кончиками пальцев. Ему удалось вызвать у нее глубокий интерес к тому, что он делает. Большим пальцем правой руки автор легко нажал на боковую ладонно‑локтевую точку ее запястья так, чтобы повернуть ладонь вверх; в то же время в области радиального бугра он легко нажал средним пальцем на заднебоковую точку запястья. Одновременно автор выполнял пальцами различные легкие касания, почти одинаковые по силе, но неопределенные по направлению. Испытуемая автоматически отреагировала на это, очевидно, обращая внимание сначала на одно, а потом на другое касание. Когда она начала реагировать, автор попеременно усилил направление касания, не уменьшая количества других отвлекающих тактильных стимулов. Таким образом, автор придал ее руке и ладони движения вбок и вверх, изменяя тактильные стимулы и перемежая их ненаправленными касаниями. Эти ответные автоматические движения ошеломили испытуемую. Ее зрачки расширились, и автор дотронулся до запястья таким образом, чтобы придать руке движение вверх, и, когда рука начала подниматься, отпустил запястье так осторожно, что женщина не заметила этого, и движение вверх продолжалось. Быстро сблизив концы своих пальцев с кончиками пальцев испытуемой, автор изменил касания так, чтобы ее ладонь полностью повернулась вверх, и тогда другие касания кончиков ее пальцев служили для того, чтобы выпрямить одни пальцы, согнуть другие, а соответствующие прикосновения к выпрямленным пальцам привели к сгибанию руки в локте.

В результате рука испытуемой медленно приблизилась к ее глазам. Автор направил визуальное внимание испытуемой на его глаза. Он сфокусировал их на дальнее расстояние, как будто смотрел вдаль, мимо нее, поднес пальцы близко к глазам, медленно закрыл их, глубоко вздохнул и опустил плечи, расслабившись, а потом указал на пальцы испытуемой, которые приближались к ее глазам.

Испытуемая следовала пантомимным инструкциям автора и оказалась в состоянии транса, которое выдержало все попытки присутствующих привлечь ее внимание.

Автор спросил, как зовут эту женщину, и один из присутствующих произнес ее имя по‑испански, переводчик повторил его, тщательно выговорив, чтобы автор мог уловить произношение. Женщина никак не реагировала на то, что говорили присутствующие, и просто стояла в пассивной позе. Автор провел испытуемую по комнате, коснувшись ее век, показывая, что она должна открыть глаза, а потом указал ей на кресло, в которое она села. Даже с открытыми глазами она казалась безучастной к окружающим и к их действиям. Автор узнал, что она – врач, живет при больнице и с гипнозом не знакома. Пока она сидела с открытыми глазами, очевидно, ничего не видя и не слыша, он рассказывал о гипнозе.

Закончив объяснения, автор разбудил испытуемую, повернувшись к ней и показав, что она должна встать. Потом, потирая ладони, как если бы задача была выполнена, улыбнулся и поклонился ей. Гипнотическое выражение лица исчезло, женщина оглядела помещение и спросила (как позже пояснили автору): «Что мне нужно делать?», в то время как автор, не понимая, поклонился и сказал по‑испански: «Благодарю вас, сеньорита!». Женщина выглядела смущенной, переводчик объяснил ей, что задача выполнена, и она в замешательстве вышла.

Шесть месяцев спустя, в августе того же года, автор снова читал там лекцию для медперсонала. Его бывшая испытуемая также присутствовала среди слушателей, и когда он пригласил ее подняться на сцену, она сделала это с довольным видом и произвольно впала в глубокое состояние транса, как только дошла до стола, за которым автор сидел.

Между тем она не только на себе испытала состояние гипноза, но и использовала опыт автора при лечении своих пациентов. В результате, несмотря на языковой барьер между нею и автором, она смогла понять некоторые из явлений, которые он хотел продемонстрировать слушателям. Потом связь между испытуемой и автором была передана переводчику. Передача связи осуществлялась указанием на правую руку автора, потом на ее руку, рукопожатием с нею, отводом руки автора, указанием на нее, протягиванием руки и рукопожатием с переводчиком. В это время автор левой рукой показывал испытуемой, что она должна видеть переводчика и сделать так же, и они, пожав друг другу руки, обменялись приветствиями по‑испански.

Следующая неожиданная пантомимная индукция транса была проведена в том же месяце перед членами Медицинского общества в Каракасе. Перед началом лекции к автору подошли руководители общества и вежливо объяснили, что многие присутствующие врачи не верят в гипноз и даже убеждены, что у автора есть сообщник, с помощью которого он подстраивает свои мистификации. Им было явно неприятно это говорить, но они просят автора продемонстрировать гипноз, сохраняя полное молчание, и выбрать для участия в опыте кого‑либо из тех, кому аудитория могла бы доверять полностью. В ответ автор выразил надежду, что испытуемый не будет понимать английский язык.

Заметив в конце аудитории женщину лет тридцати, автор показал на нее своему переводчику. Женщину спросили, кто она. Оказалось, что это жена врача, не верящего в гипноз, и что сама она тоже в него не верит и никогда не присутствовала на гипнотическом сеансе. Однако женщина охотно подошла к сцене. В отличие от медсестры в Мехико, она знала, что речь вдет о гипнозе. Когда она приблизилась к автору, он спросил: «Как вас зовут?». Повернувшись к переводчику, испытуемая спросила, что сказал автор, и это было передано по внутреннему радио всей аудитории. Таким образом, всем стало понятно, что по‑английски она не понимает.

В основном автор использовал те же методы, что и в Мехико, с такими же гипнотическими результатами, однако было сделано и дополнение. Во время сеанса автор слегка похлопывал тыльную сторону своей ладони и улыбался так, как если бы ему нравилось это ощущение. То же он проделал и с ладонью испытуемой, и она тоже улыбнулась.

Потом автор махнул кистью руки, будто отбрасывал это ощущение.

Затем больно ущипнул себя за руку и сделал изумленный вид, как будто ничего не чувствовал, потом счастливо улыбнулся. Автор дотянулся до руки испытуемой и ущипнул ее. Удивленная, она повернулась к переводчику, который, казалось, испытывал неловкость за поведение автора. Когда автор уже с силой ущипнул кожу на ее левой руке, руководители общества столпились вокруг и стали делать то же самое, сама женщина также проверяла свою руку. Как потом сказал автору переводчик, она спрашивала, что случилось с ее рукой, не омертвела ли она; в ее голосе звучало отчаяние. Некоторые слушатели пытались переубедить испытуемую. Казалось, она их не слышит, и тут явно проявилась ее отрицательная галлюцинация аудитории, визуальная и слуховая. Но пояснения переводчика женщина слышала, как и разговор должностных лиц на сцене. Другими словами, она первоначально понимала ситуацию на сцене, как указывала связь с теми, кто там стоял, но не с аудиторией, хотя там был и ее муж.

Один «фома неверующий» в аудитории заявил, что полностью убедился в существовании гипноза, и спросил, нельзя ли ему попробовать себя в роли испытуемого. Эту просьбу перевели автору. Оставив женщину на сцене, он принял предложение и в ходе сеанса получил результаты, схожие с результатами предыдущего опыта. Однако испытуемый вышел из состояния транса с полной амнезией и попросил переводчика сказать автору, чтобы он начал гипноз; эту просьбу услышали по радио все присутствующие. Индукцию повторили, и переводчик по‑испански сказал испытуемому: «Когда проснетесь, вспомните все». При пробуждении он находился в возбужденном состоянии, но выглядел довольным. В обоих случаях, чтобы вывести испытуемых из гипнотического состояния, автор твердо сжимал их руки и быстро покачивал головой, словно он просыпается и освобождает свой разум от всего ненужного, лишнего. Так как второй испытуемый видел маневр автора с женщиной, он среагировал более быстро. Короче говоря, гипноз – это кооперативный опыт, зависящий от сообщества гипнотерапевта и пациента, а вербальные, ритуальные, традиционные методы, применяемые для его индукции, представляют собой лишь первичные средства, позволяющие научиться сообщать идеи и понятия при выполнении совместной задачи, когда один человек охотно ищет помощи или понимания со стороны другого.

В двух сеансах гипноза глухих и немых пациентов использовался язык знаков с добавлением пантомимы и замедленности движения при создании языка знаков. Связь с испытуемыми утрачивалась, если они закрывали глаза, и, чтобы разбудить, их приходилось резко трясти за плечо, что применялось в качестве сигнала к пробуждению во внушениях, индуцированных в состоянии транса первоначально. Когда использовали средство внушения, при котором глаза испытуемых оставались открытыми в состоянии глубокого транса, их периферийное зрение значительно сужалось. Однако итоги четырех трансов с двумя такими испытуемыми только подтверждают, что обычно гипнотическое состояние и соответствующие явления могут быть индуцированы у глухих и немых пациентов с помощью языка знаков и что при этом возникает временная глубинная потеря периферийного зрения с последующей утратой коммуникации. Это вызывает к жизни интригующий вопрос: почему транс обычно вызывал у таких пациентов гораздо большее сужение периферийного зрения, чем у обычных людей. Однако если состояние транса было вызвано у таких пациентов пантомимными командами: оставить глаза открытыми и читать движения губ, – большого сужения периферийного зрения не возникало. Объясняя это явление, один из пациентов сказал: «Чтение с губ – это фактически чтение выражения лица, а язык знаков – это прочтение одного знака».

Подобным же образом, если во время индукции отдавались команды на языке знаков, которые вырабатывались после транса, и испытуемые вынуждены были получать команды через письменное сообщение, то сужение периферийного зрения было минимальным. Тот же пациент объяснил это так: «При чтении вы видите бумагу или доску». К сожалению, данные об этих объектах гипноза были слишком неполными, чтобы можно было сделать какие‑то выводы.

Первое сообщение по индукции гипноза у глухонемых пациентов было сделано доктором Альфредо Исази из Барселоны на V Европейском конгрессе по психосоматической медицине в апреле 1962 года. В его докладе «Два случая гипноза глухонемых пациентов», опубликованном в журнале «Латиноамериканский вестник по клиническому гипнозу» (т. 3, с. 92– 94), подробно описывается сеанс гипноза глухонемых пациентов, который снят на кинопленку. После первого установления связи с использованием знаков и жестов гипнотическое состояние было индуцировано с помощью поглаживания и легкого давления на лоб, веки и челюсть и путем осторожного поднятия и опускания рук. В результате стали возможными релаксация, обезболивание и контроль за геомеостазом при стоматологических операциях у восприимчивых, боязливых, сопротивляющихся лечению пациентов. Подробно представлены в записи два случая гипноза глухонемых молодых людей.

МЕТОДЫ «СЮРПРИЗА» И «МОЙ ДРУГ ДЖОН»

(минимальные «ключи» и естественные эксперименты)

American journal of clinical hypnosis, 1964, No б, pp. 293‑307.

На заседании медицинского общества много времени было посвящено обсуждению гипноза и его применения в медицине. На заключительном этапе автора попросили провести сеанс гипноза, и к сцене подошли две молодые женщины и врач лет сорока пяти. Одна из женщин заявила: «Меня никогда не гипнотизировали, и я никогда не видела, как это делается, но думаю, что со мной можно это сделать». Вторая девушка сказала: «Меня тоже никогда не гипнотизировали, но мне хотелось бы попробовать». Врач сказал: «Меня невозможно загипнотизировать. Другие врачи потратили уйму времени, пытаясь ввести меня в состояние транса, но это никому не удалось. Мне бы хотелось, чтобы вы попробовали, хотя уверен, что ничего не получится. Мне бы хотелось испытать состояние транса, хотя я знаю, что не смогу. Я применяю гипноз у своих пациентов, но не всегда убежден в том, что правильно понимаю их реакции. Поэтому мне хотелось бы побыть вместе с вами на сцене, чтобы все лучше увидеть».

Автор спросил его, абсолютно ли он уверен, что не может оказаться в состоянии транса. Врач ответил, что абсолютно убежден в невозможности загипнотизировать его. Один из слушателей потом сказал автору, что сам потратил около тридцати часов, пытаясь загипнотизировать этого врача, и все было безрезультатно.

Девушку А (ту, которая думала, что может погрузиться в транс) посадили в кресло справа от автора; другая девушка, В, села справа от мисс А, а доктор С был помещен справа от мисс В, но его кресло стояло под таким углом, чтобы он легко мог видеть лица автора и обеих девушек. Кресло автора также стояло под небольшим углом, и он хорошо видел мисс А, мисс В и доктора С.

Обратившись к мисс В и доктору С, автор попросил их внимательно следить за мисс А, которую он собирается использовать в качестве объекта (эти слова служили потенциальным, но косвенным и неопознанным внушением мисс А). Доктору С автор более подробно объяснил, что тот должен наиболее критично вынести свое суждение и таким образом определить для самого себя, являются ли верными, на его взгляд, различные гипнотические явления, обнаруженные мисс А (это тоже представляло собой потенциальное внушение мисс А, а также определяло роль доктора С, поэтому он не должен был ощущать свое сопротивление). Мисс В автор заметил, что ей, несомненно, интересно будет наблюдать за сеансом гипноза, хотя она может понять не все (особое ударение на этих словах) гипнотические явления, которые увидит (мисс А снова была отдана команда, а доктору С сообщено, что здесь должно произойти гораздо большее, чем можно будет понять, особенно мисс В). Акцент на этих словах являлся косвенным внушением, что она и только она увидит «все». Ни один из троих не понимает этого акцента на сознательном уровне мышления, но все трое слышат его, и это оставляет в умах всех троих неопознанный вопрос, который будет использован позже.

Для мисс А было сделано заявление, что гипнотическое состояние базируется на процессах познания внутри самого объекта, что оно пробуждает подсознательное и «автоматическую реакцию»; таким образом, открыто, но косвенно были отданы инструкции на «автоматическую реакцию», которые услышали А, В и С. Для мисс А было заявлено, что существует ряд методов, которые можно использовать, что некоторые из них будут описаны так, чтобы слушатели могли оценить их достоинства (здесь подразумевается, что В и С будут каким‑то образом исключены из числа слушателей). Затем последовало, казалось бы, неофициальное, но довольно полное описание метода левитации руки, метода закрывания глаз, методов «пятно на стене» и «две затемненные монеты», потом последовало объяснение метода, который автор разработал раньше и в середине 50‑х годов условно назвал «мой друг Джон».

При этом методе, как подробно объяснил автор, человек притворяется, что некто по имени Джон сидит в кресле, и этой воображаемой личности он с большим чувством и сильным желанием делает внушение левитации руки, ощущая и чувствуя свои собственные инструкции и автоматически реагируя на свои собственные команды (подобно тому, как кто‑то пытается произнести за другого человека слово, на котором тот спотыкается). Тем самым можно научиться «ощущать» и «регулировать» внушения. В типичном примере гипнотерапевт приказывает «моему другу Джону» удобно сесть в пустое кресло, положить руки на бедра и показывает эти действия, а потом медленно и осторожно, с полной значимостью и напряженностью, делает внушения по поднятию пальца, руки, по сгибанию локтя; каждый этап при этом иллюстрируется медленной, но непрерывной демонстрацией таких движений. Потом гипнотерапевт добавляет, что когда рука приближается к лицу, глаза закрываются; что когда пальцы касаются лица, глаза остаются закрытыми. Делается глубокий вдох, и состояние глубокого транса сопровождается глубокими вдохами. Такое состояние транса продолжается до тех пор, пока не будут достигнуты все поставленные цели. Этот метод автор использовал при обучении других врачей и при обучении самогипнозу.

Все три объекта и аудитория внимательно слушали это весьма пространное объяснение. Потом автор сказал: «А теперь, мисс А, так как вы должны быть объектом сеанса, мне хотелось бы попробовать на вас довольно простой метод, который я называю методом „сюрприза“. Все, чего я от вас хочу (говорит это со спокойным сильным ударением), это сказать мне, какого вида, какой породы и какого возраста вон та собака (указывает пальцем на пустое место на сцене и пристально, с интересом смотрит туда)». Мисс А медленно поворачивает голову, ее зрачки расширяются, на лице оцепенение. Она внимательно глядит на указанное место и, не поворачивая головы, отвечает: «Это шотландская овчарка, и она выглядит почти так же, как моя собака». Медленно поворачивает голову к автору и спрашивает: «Это ваша собака? Она на три четверти больше моей». Потом ее спросили: «Она сейчас стоит, сидит или лежит?» Девушка отвечает: «Нет, она сейчас сидит».

Мисс В выглядела изумленной, когда взглянула сначала на мисс А, а потом на голое место на полу. Она начала говорить: «Но здесь нет…», – и на ее появилось выражение полного недоумения, когда она повернулась к доктору С и услышала, как тот говорит автору: «Это неверная гипнотическая реакция. Собака – колли, а не шотландская овчарка, и она стоит и машет хвостом. Я сам любитель колли и хорошо их знаю. Как вы можете считать, что это шотландская овчарка, когда вы не внушаете ей этого?»

Ради его успокоения автор объяснил, что, возможно, мисс А разбирается в породах собак так же плохо, как и он сам, и попросил мисс А объяснить доктору С, как выглядит эта собака, показав ее доктору С (это обеспечило связь между двумя объектами). Мисс А медленно повернулась к доктору С, и, когда она сделала это, тот сказал автору: «Выражение ее лица, движения рук носят явный гипнотический характер, но увидеть шотландскую овчарку вместо колли – О, она же галлюцинирует колли как шотландскую овчарку». Когда он сделал такие замечания, автор продемонстрировал каталепсию в левой руке мисс А, чего она совсем не заметила. Доктор С отметил это и подтвердил, что это настоящая каталепсия и что она полностью достоверна. В то время, пока он говорил это, автор тихо поднялся с кресла, встал позади мисс В и шепнул ей, чтобы она попыталась силой опустить руку мисс А. Девушка сделала это, но не получила от мисс А никакой реакции, за исключением того, что ее оцепенение увеличилось. Доктор С заметил: «Каталепсия ее руки становится более жесткой», – говоря это автору так, будто тот еще сидел в кресле рядом с мисс А. Он явно видел мисс В и то, что она делала, тогда как казалось, что мисс А не видела мисс В и не замечала ее действий. Мисс А также не обратила внимания на то, что доктор С сказал автору, и на то, что автор встал со своего кресла. Мисс А медленно объяснила доктору С, что собака – шотландская овчарка, и было очевидно, что она много знала об этой породе собак. Доктор С вежливо возразил ей, что собака – колли; она похожа на собаку, которая у него когда‑то была. Доктор С сделал ряд замечаний в сторону автора, как если бы тот по‑прежнему сидел в своем кресле, о том, что состояние транса у мисс А достоверное, но на эти замечания мисс А никак не реагировала, как бы не слыша их, поскольку они не были обращены к ней.

Пока продолжался этот обмен мнениями между мисс А и доктором С, а также замечания в сторону автора, как если бы он сидел в своем кресле, автор встал справа от доктора С, поднял его правую руку вверх и оставил ее в этой неудобной каталептической позе. Потом, вытянув свою левую руку, автор дотянулся до головы мисс В (сделав это незаметно для нее, но не для слушателей) и неожиданно дернул ее за волосы; мгновением позже, уже правой рукой он так же, но сильнее дернул прядь волос у доктора С. Мисс В в замешательстве взглянула на автора, на ее лице было выражение боли. Взглянув вверх, она увидела, как он рванул прядь волос у доктора С. Девушка тут же поглядела в глаза доктору и не увидела в них никакой реакции; он продолжал спорить с мисс А о породе собаки (мисс В начинала видеть все, как она думала, гипнотические явления). Аудитория теперь осознавала тот факт, что доктор С необъяснимым образом оказался в глубоком сомнамбулическом состоянии транса. Он оставался в неведении относительно аудитории и мисс В и явно продолжал видеть автора и обращаться к нему, как будто тот не изменил своей позиции. Мисс А тоже продолжала вести себя так, словно автор был рядом с ней.

Взяв левую руку мисс В и стоя у нее за спиной, автор отвел руку назад, а потом вверх и кивнул в сторону головы мисс А. Мисс В робко взяла прядь волос мисс А, осторожно дернула один раз, а потом еще несколько раз посильнее, не получив никакого ответа от мисс А и не прервав ее беседы с доктором С. Доктор С также не заметил этого. Ни мисс А, ни доктор С не сознавали присутствия мисс В, что приводило ее в замешательство и вызывало недоумение у публики.

В этот момент автор начал говорить с публикой из‑за спины доктора С, объясняя, что здесь произошло. Все, включая и мисс В, заметили, что речь автора, обращенная к аудитории, не помешала доктору видеть экспериментатора на прежнем месте и разговаривать с ним. Доктор С продолжал дискутировать с мисс А и обсуждать ее поведение, говоря с экспериментатором так, словно тот находился в своем кресле, и не реагировал на звук его голоса, когда тот обращался к публике. Экспериментатор предложил слушателям следующее объяснение: хотя они явились свидетелями систематического, упорядоченного наведения транса, они не знают, что делают, и просто не улавливают, что происходит, ожидая, что еще сделает экспериментатор в соответствии с их общими представлениями (мисс В слышала все это, но не связала это замечание лично с собой).

Автор объяснил, что кажущееся несущественным объяснение различных методов индукции транса является единственным простым и эффективным способом привлечь внимание объектов и сузить поле их сознания. У зрителей, которые видят и слышат, что делают и говорят экспериментатор и испытуемые, есть, по крайней мере, какое‑то душевное препятствие для того, чтобы самим не впасть в транс. В этот момент один из слушателей поднял руку и заявил: «Для меня этот барьер явно недостаточен, потому что я видел там мою лодку, а не собаку, и это настолько удивило меня, что я снова „вернулся“ в зал» (позже еще несколько человек подошли к автору и сообщили, что у них тоже были галлюцинации, но только моментальные, а потом они «вернулись», чтобы снова наблюдать за сеансом).

Автор продолжил: "Потом, когда я объяснил метод «мой друг Джон» и осторожно подчеркнул, как важно при индукции гипноза говорить медленно, внушительно и выразительно, я буквально «ощутил» полное значение того, что было сказано. Например, при использовании метода левитации руки во время сеансов в Висконсинском университете я почти неизбежно обнаруживал, что моя рука поднимается, а глаза закрываются. Таким образом, я понял значение того, что при индукции нужно говорить голосом, выражающим внушительность, ожидание, и «ощущать» свои слова и их значения внутри своей личности. Когда доктор С вызвался добровольцем и изложил свою историю безуспешных попыток испытать состояние гипноза, а потом заговорил о своих сомнениях в достоверности тех гипнотических явлений, которые обнаруживались у его пациентов, я понял, что это вызывает у него искренний интерес и имеет для него большое значение. Я также осознал предоставленную мне возможность произвести то, что можно назвать «естественным внелабораторным экспериментом», когда никто: ни объекты гипноза, ни публика – не может понять, что происходит, и когда объекты, не знакомые со мной, не могут понять, что будет произведен эксперимент, какой эксперимент будет поставлен и какого поведения при этом следует ожидать. Кроме того, я сам не мог предсказать этого. Я знал только, что хочу показать течение транса, что попытаюсь экспериментально использовать все явления, какие бы ни выявил, и что я положусь на мои знания возможных реакций, на мой выбор слов, выразительность и изменение интонации, чтобы спонтанно использовать свой опыт. Если эксперимент не удастся, об этом никто не узнает, а я смогу попробовать другие варианты.

Метод «мой друг Джон» является отличным средством для обучения противодействующих объектов вхождению в транс.

Я демонстрирую этот метод пациенту, который приходит на лечение, но сопротивляется; и делаю это так тщательно, подробно, что, наблюдая за тем, как я индуцирую состояние транса у моего чисто воображаемого друга Джона, и, негодуя на потерю своего времени и денег, пациент, сам того не желая, становится настолько восприимчивым, что следует примеру Джона, и у него тоже наступает состояние транса. Я использую этот метод также для обучения самогипнозу в группах и при работе с объектами, которые сами должны применять его в связи с учебой, мигренью, избыточным весом и т. д.

Следовательно, когда доктор С заговорил о своих сомнениях в достоверности гипнотических явлений, я попросил его сделать заключение относительно достоверности проявлений транса у мисс А. С одной стороны, это явилось абсолютной, прямой, простой, но выразительной декларацией того, что мисс А войдет в состояние транса, и у нее не будет возможности сопротивляться, спорить или даже ставить под сомнение это утверждение, так как я говорил не с ней, а с доктором С. С другой стороны, это заявление делало доктора С ответственным за оценку поведения мисс А. Что это означало, ни он, ни публика не имели времени анализировать. Я полагался на мой прошлый опыт. Как можно обосновать субъективный опыт другого человека? Участвуя в нем! Например, пловец говорит, что вода холодная. Можно нырнуть в воду, чтобы подтвердить это, или, по крайней мере, попробовать воду рукой или ногой. Но здесь складывается другая ситуация! Нельзя подтвердить достоверность какой‑то галлюцинации так же, как проверить субъективную реакцию пловца на температуру воды. Доктор С чувствовал себя «заблокированным» от гипноза и сомневался в «достоверности» каких‑то гипнотический явлений, которые он сам вызывал у пациентов. Однако он не был «заблокирован» от возможной достоверности гипнотических явлений; он также не был «заблокирован» от применения своих собственных слов, когда его попросили дать оценку искренности гипнотического поведения мисс А. Он ждал гипнотических явлений от мисс А, чтобы оценить их и это поглощало всю его энергию. Ни он, ни аудитория не осознали, что внушение, которое потребовало так много усилий, чтобы дать оценку гипнотического поведения мисс А, подразумевало гораздо большее, чем простой экспериментальный спор о возрасте, виде и породе собаки, это действительность, которая не ставилась под сомнение, спор вызвали только ее признаки. Чтобы дать такую оценку, нужна была собака, которую увидела в своих галлюцинациях мисс А; следовательно, доктор С решил, что единственная возможность подтвердить ее суждения относительно вида, породы и возраста, – это тоже увидеть собаку, чтобы сделать соответствующее сравнение. Так он невольно очутился в том же положении, что и мисс А, и ни у нее, ни у него, ни у аудитории не было времени, чтобы понять это и проанализировать многократные упоминания, казалось бы, простой просьбы к доктору С сделать все возможное, чтобы подтвердить реакции мисс А. Его «все возможное» потребовало от него весь его потенциал.

Потом, когда мисс А находилась в ожидании того, какое внушение я ей предложу, я упомянул метод сюрприза, я не просил ее увидеть собаку. Я просто просил указать вид, породу и возраст вон той собаки. Здесь не было вопроса о том, есть там собака или нет. Вопрос был о виде, породе и возрасте, и, готовая принять мое внушение, она имела единственную возможность ответить – четко спроектировать в подсознании визуальное воспоминание о собаке. Для этого ей пришлось войти в состояние транса. Сколько нужно времени, чтобы выработать состояние транса? Сколько нужно времени, чтобы выработать физиологический сон? Если вы достаточно устали физически, вы можете заснуть сразу же, как только положите голову на подушку. Если вы достаточно подготовлены физиологически, вы так же быстро можете выработать состояние транса.

Что же случилось с доктором С? Он должным образом был подготовлен для выработки гипнотических явлений мисс А. Он фактически уже находился в состоянии ожидания, когда автор будет демонстрировать гипноз. Доктор заявил, что его загипнотизировать нельзя, и его заявление, очевидно, приняли за чистую монету, всерьез. Таким образом, у него не было необходимости противодействовать. Но перед ним была поставлена задача сотрудничать с автором путем оценки подлинности гипнотических явлений, которые должны появиться у мисс А. Находясь в состоянии напряженного ожидания гипнотических явлений, он попросту предположил, что их можно получить у мисс А, возможно, у мисс В. Он даже не понимал, что может сам оказаться их источником, и, следовательно, у него не было необходимости оказывать сопротивление. Вместо этого была длинная история напряженного ожидания и страстного желания испытать состояние транса, и теперь это могло осуществиться. Вся физиологическая ситуация помогла реализовать надежды автора.

Потом, когда мисс А увидела в своих галлюцинациях собаку, доктор С оказался вынужденным обосновать эту галлюцинацию. Как это сделать? Естественно, путем сравнения этой вещи с известной сравнимой вещью. Нельзя сравнивать собаку, даже воображаемую, с ковром, полом или креслом; ее нужно сравнивать с другой собакой, ее образом в душе или воспоминанием о ней. Следовательно, доктор С, даже не понимая этого, должен был попасть в ситуацию сравнения проектируемого мисс А визуального образа с его собственными внутренними понятиями, и это было сделано наилучшим образом с помощью образа собаки, проецируемого в его собственной памяти. Для этого он быстро вошел в состояние транса и, таким образом, смог сравнить свои собственные визуальные галлюцинации со словесным описанием мисс А ее субъективных гипнотических ощущений. Так возникло случайное обстоятельство сравнения шотландской овчарки и колли и дискуссия между испытуемыми относительно этой ситуации.

Почему собака? Потому что обычно собак любят почти все и заводят их чаще, чем кошек. Но если бы мисс А использовала кошку, то доктор С все же мог использовать своего колли, если он предпочитает собак, что и показало многократное повторение этого опыта. Следовало подтвердить обоснованность субъективных опытов, а не реальность предмета, и доктор С ответил на задачу, поставленную мисс А, тоже субъективным опытом, таким же, но в значениях и понятиях собственных визуальных и психических образов и воспоминаний".

Автор любит ставить эксперименты такого рода, когда никто не знает, что эксперимент уже идет, и когда он сам не знает, что может случиться. Так, в прошлых опытах автор тщательно делал внушения, чтобы вызвать визуальные галлюцинации и убедить в них аудиторию; например, «я никого не вижу там, но слышу, как там говорят люди» (там не было людей, разговаривающих между собой); кроме того, автор внушал, чтобы испытуемые слышали там звуки рояля, и потом объяснял им, приходившим в замешательство от его невежества: «Это был электрический орган». И испытуемый просил автора послушать более внимательно, чтобы исправить ошибку.

Все, что автор надеется узнать в таких экспериментальных ситуациях, которые он изобретает, это вероятное разнообразие психологических процессов и реакций, которые ему хотелось бы получить, но он не знает, добьется ли успеха в этом, и если добьется, то каким образом. В том случае, если объект гипноза реагирует на внушение по‑своему, автор старается быстро использовать эту реакцию. Покажем это на примере. На лекции‑сеансе для стоматологов при обсуждении идеосенсорных явлений автор спросил миссис X, выпускницу медицинского колледжа, которую намечал использовать в качестве объекта гипноза, о ее любимом виде отдыха. Она ответила: «Вероятно, поездки по стране и пребывание на природе» (она живет в Колорадо). Тогда автор, выразительно указывая на голую стену, стал внушать, что она «смотрит из окна на горную цепь и вон на ту гору с двумя ущельями, по одному на каждой стороне и сосновым лесом в форме буквы Y на одном из склонов горы». К удивлению автора и всех присутствующих, женщина ответила: «Но это не окно автомобиля. Это окно моей кухни, и там я мою посуду и слушаю музыку по транзистору. Играют мою любимую пьесу, которая напоминает мне об одной чудесной лыжной прогулке. – И она начала едва слышно напевать, потом сделала паузу, чтобы объяснить автору: – Разве эта музыка не напоминает вам о поездке на лыжах, о спуске с горы, в точности как вот эта чудесная мелодия. Но, боже мой! Этого не может быть! Посмотрите в окно, вы видите эту гору, где мы обычно катаемся на лыжах? И так близко, что я вижу там все. Посмотрите на этот огромный валун, который огибает лыжня. Пожалуйста, дайте бумагу и карандаш, я нарисую все это». И она сделала рисунок,.время от времени поднимая глаза от бумаги, чтобы проверить «свое визуальное впечатление» и «пейзаж».

Испытуемая была женой стоматолога, который тоже присутствовал в аудитории. Он часто, но безрезультатно пытался ввести ее в транс для обезболивания при лечении зубов; его коллегам это также не удавалось. Она пришла на заседание только после того, как взяла с мужа обещание, что не будет использована в качестве объекта гипноза. Автор при поиске добровольцев для демонстрации своих опытов попросил подняться на сцену «ту хорошенькую девушку в белой шляпке с последнего ряда». Она подошла, но сразу же объяснила, что не хочет подвергаться гипнозу. Женщине честно сказали, что ей не нужно входить в состояние транса, пока она сама этого не захочет, и что автору нужно несколько добровольцев для демонстрации гипноза. Кто‑то из них будет показывать обычное состояние бодрствования, другие– легкое, среднее и глубокое состояние транса как различные типы гипнотических реакций. Женщина охотно согласилась быть бодрствующим объектом, и ей сказали, что, поскольку ее муж использует гипноз, ей, возможно, захочется наблюдать за добровольцами, которые вызвались быть объектами, и за реакцией слушателей, следящих за демонстрацией и желающих понять, как нужно разговаривать с пациентами, чтобы добиться нужного эффекта. Когда она настороженно наблюдала за объектами гипноза, за реакцией слушателей, следила за тем, как автор выразительно делал ударение на каких‑то своих высказываниях, он объяснил, что миссис Х не спит, что она бдительна и не загипнотизирована, как любой новый пациент, который не искушен в гипнозе. В стоматологическом кабинете (замечание, соответствующее ситуации) все может быть сделано так же честно, и при этих словах автор, рассказывающий об идеосенсорных явлениях, смог повернуться к миссис X, сделать случайное (казалось бы) замечание и задать случайный (казалось бы) вопрос, чтобы осуществить индукцию по «методу сюрприза», который он хотел показать слушателям. Именно в этот момент автор и задал ей вопрос о любимом отдыхе, с помощью которого была вызвана целая цепочка гипнотических явлений на идеосенсорном уровне в состоянии сомнамбулического транса.

Что означало поведение миссис X? Она интересовалась гипнозом, она интересовалась тем, что скажет автор слушателям, и ей было интересно, что они понимают. Автор понял, что это будет интересный случай. В нужный момент он объяснил, что собирается делать, и миссис Х в своем желании сотрудничать с ним восприняла все как нужно, но в понятиях своего собственного опыта. Она не поддавалась внушениям автора, но приняла предложенную ей возможность достичь понимания своим собственным путем, использовав эти внушения как средство.

Ей дали возможность закончить рисунок, а потом она участвовала в демонстрации сомнамбулического транса. Рисунок передали аудитории, муж женщины и его друзья узнали это место (она много рисовала карандашом и красками), а потом ее разбудили, подведя к краю сцены, куда она подошла в начале сеанса, и сказали: «Ну, а вы, в такой хорошенькой шляпке, как ваше имя?». Эти слова переориентировали миссис Х к тому моменту, когда она подошла к сцене, с последующей амнезией всех событий транса (эта мера переориентации во времени путем пробуждения цепочки ассоциаций, предшествующих наведению транса, по опыту автора намного эффективнее при индукции постгипнотической амнезии, чем прямые директивные внушения. Просто нужно сделать доминирующими предыдущие модели мышления и мыслительных ассоциаций). Женщину попросили сесть на стул, но не на тот, на котором она сидела раньше, чтобы исключить любой шанс повторных ассоциаций.

Слушатели из зала стали задавать ей вопросы. Люди, которых она не знала, спрашивали миссис Х о марке ее транзистора, другие – о катании на лыжах, о валуне, вокруг которого шла лыжня, и, наконец, ей показали ее рисунок, в то время как автор сидел на сцене, не участвуя в разговоре. Эти вопросы привели женщину в недоумение, она не проявила ни малейшего признака того, что вспоминает события транса, и, когда ей показали ее рисунок, узнала это место, хорошо отозвалась о качестве рисунка и пришла в замешательство, увидев под ним свою подпись. Сначала на ее лице появилось выражение полного недоумения и удивления; потом она посмотрела на свои часы, прислушалась, идут ли они, сравнила время по часам девушки, сидящей рядом, а затем повернулась к автору и спросила: «Я была в трансе?». Ответ был утвердительным.

Она задумалась на минуту, потом с довольной улыбкой взглянула на мужа и сказала: «Все скоро узнают то, что я сейчас скажу. Я жду ребенка и хочу родить его под гипнозом, но я была абсолютно убеждена, что меня нельзя загипнотизировать. Я всегда так старалась войти в состояние транса и всегда неудачно. Я не хотела приходить сюда, опасаясь, что мой муж будет настаивать на том, чтобы я вызвалась быть добровольцем, и не хотела вновь пережить неудачу. Поэтому я даже заставила его опоздать сюда, чтобы у него не было шанса попросить вас загипнотизировать меня. Я просто не могла провалиться еще раз. Когда вы попросили меня подойти к сцене и упомянули мою шляпку, я знала, что это просто совпадение, но мне стало легко, когда вы сказали, что я могу демонстрировать транс, не засыпая. Я знала, что смогу это сделать. Но что случилось? Вы сможете снова ввести меня в состояние транса, чтобы я могла рожать под гипнозом?».

Автор объяснил миссис X, что ей не нужно, чтобы кто‑нибудь вводил ее в состояние транса, этот процесс обучения она может пройти сама, и все, что ей нужно сделать, чтобы войти в состояние транса, – это взглянуть на свой рисунок, а чтобы проснуться – прочесть свое имя под ним. Другой путь – это послушать музыку по транзистору, хотя бы он и находился за сотню миль от нее, и войти в состояние транса и проснуться в нужное время. Она быстро взяла рисунок в руки, явно вошла в состояние транса, медленно опустила взгляд на подпись и проснулась. Судя по всему, женщина поняла, что только что пришла в себя после состояния транса. Потом она замерла, будто прислушиваясь, ее глаза закрылись, она начала отсчитывать время, отстукивая такт ногой; при этом ее муж заметил: «Она отсчитывает такт своей любимой музыкальной пьесы». Отсчитывание такта кончилось, миссис Х проснулась, поблагодарила автора и, взяв рисунок, ушла со сцены и вернулась на свое место рядом с мужем, всем своим видом показывая, что больше не будет участвовать в этом.

Двумя годами позже, читая лекцию той же аудитории, автор заметил миссис Х среди слушателей. Она познакомила автора со своим ребенком и сказала, что стала отличным пациентом как для акушеров, так и для стоматологов, что и подтвердил ее муж.

Теперь вернемся к мисс В. После демонстрации опытов и обращенного к аудитории объяснения, которое мисс В пыталась слушать, прислушиваясь также к диалогу мисс А и доктора С о собаках, произошло еще одно событие. Повернувшись к мисс В, автор сказал: «Когда вы подошли, вы сказали, что не думаете, что вас можно загипнотизировать. Теперь мне интересно узнать (отметьте, что слово „интересно“ не имеет ничего общего с ее входом в состояние транса), вы хотели бы увидеть собаку?» (слово «собака» было произнесено с возрастающей интонацией, что бросает тень сомнения на видение собаки, так как, если здесь возникает сомнение, то это сомнение автора, а не испытуемого). Девушка засмеялась и сказала: «Нет, я любительница кошек, и у меня есть кошка по имени Снуки». – «Чем привлекательна ваша Снуки?» – «О, если бы вы только видели ее, когда она играет в гостиной!» – «О, а это разве не Снуки вон там играет с игрушечной мышкой?» При этих словах автор указал и пристально посмотрел на пустой пол, как будто действительно видел там эту мышь.

Снова внушение было выражено таким образом, что вопрос, предложенный мисс В, звучал не «Есть ли там кошка?», а «Не она ли там играет с мышью?». Чтобы ответить на этот вопрос, девушке пришлось сначала увидеть кошку, а предыдущий разговор уже подготовил почву для этого и разбудил сильные личные воспоминания.

Она ответила, что это не мышка, а клубок шерсти. Снова был использован метод сюрприза путем постановки неожиданного вопроса, ответ на который требовал абсолютного подтверждения, обусловленного или подразумеваемого гипнотического явления. Можно разговаривать с незнакомым человеком и сказать ему: «Вот доска и кусок мела, и если вы не возражаете, мне хотелось бы узнать, не левша ли вы?» Даже если человек дает устный ответ вместо того, чтобы взять в руки мел ведущей рукой и написать что‑то на доске, все равно имеет место какая‑то невольная моторная реакция; например, взгляд на доминирующую руку или легкое, еле заметное движение руки. Это наблюдается даже в том случае, если человек всего лишь бросает холодный, ничего не значащий взгляд.

После демонстрации других различных опытов с использованием всех троих испытуемых, где все они имели связь с автором: мисс В непосредственно, а мисс А и доктор С с помощью галлюцинаторных скрытых намеков, доктор С и мисс А в прямой связи друг с другом, а мисс В только с автором – возникла проблема выведения испытуемых из состояния транса.

Автор сел на свое место и обратился к аудитории: «Теперь стоит проблема их пробуждения. Вы все отметите, что я не буду очевидно побуждать их к этому; прошу вас пристально следить за испытуемыми, внимательно слушать все, что я скажу, и размышлять над значением происходящего».

Повернувшись к испытуемым, он заметил небрежно, но с завуалированным ударением: «Ну, мисс А, и мисс В, и доктор С, так как мы все здесь и слушатели ждут, не думаете ли вы, что мне нужно начать демонстрацию опыта?».

Все трое сразу проснулись, но переориентировались ко времени своего появления на сцене. Мисс А улыбнулась и сказала: «Ну, я предполагаю, что вам лучше начать с меня, так как я единственная, кто хочет войти в состояние транса». Мисс В, когда автор взглянул на нее, сказала: «Я хочу попробовать», а доктор С ответил: «Мне хотелось бы, чтобы я смог это сделать».

Очевидно, у всех троих была полная амнезия относительно событий транса. Пробуждение, переориентация во времени и потеря памяти – все определенно подразумевалось акцентированными предложениями в замечаниях автора и репликами испытуемых.

Незнакомый человек спросил доктора С: «У вас когда‑нибудь был любимый колли?» Тот ответил, что у него было много колли, но больше всего ему нравился один, который умер несколько лет тому назад. Потом кто‑то сказал мисс А: «Итак, ваша любимая собака – шотландская овчарка!». В замешательстве она ответила: «Как вы узнали это?» Один из слушателей, который не знал мисс В, спросил ее, почему она никогда не покупала своей Снуки игрушечную мышку. Мисс В сразу ответила, что покупала, но Снуки изорвала ее. Потом она в замешательстве спросила, откуда тот знает о Снуки.

Доктор С тоже удивился, услышав вопрос о колли, с изумлением выслушал вопросы, заданные мисс А и мисс В, взглянул на часы и заметил, обратившись к автору: «Прошел целый час, как я подошел сюда. Кажется, все знают о нас что‑то сугубо личное; никто из нас троих не понимает, как это могло произойти. Не означает ли это, что мы все были в состоянии транса и у нас произошла амнезия?».

Вместо того чтобы ответить ему, автор обратился к аудитории, сказав: «Конечно, лучшим ответом на этот вопрос будет поднятие правой руки». Казалось, троих испытуемых это явно неуместное замечание не коснулось.

Доктор С первым заметил, что его правая рука поднимается, потом он с удивлением взглянул на мисс В и мисс А: с ними происходило то же самое. Они были явно изумлены. Автор спросил: «Вы можете прекратить это?». Все трое заметили, что их руки продолжают подниматься. Некоторые из слушателей обратили внимание, что с ними происходит то же самое. Тогда автор небрежно произнес: «Таким образом можно различными путями получить ответы, не известные самому себе». К общему изумлению, все прекратили поднимать руки, а затем и опустили их. Значение замечания автора состояло в том, что полный ответ был дан; следовательно, нет необходимости давать дополнительную команду. Последовал ряд замечаний со стороны тех людей в аудитории, которые обнаружили, что тоже поднимали правую руку.

Выступая как‑то перед врачами и медсестрами больницы, автор попросил, чтобы одна медсестра, практикантка, приняла участие в гипнотическом сеансе в качестве испытуемой. Она запротестовала, заявив, что хотела бы сделать это, но слишком застенчива, чтобы предстать перед такой большой аудиторией. На это автор ответил: «Итак, вам хотелось бы, но вы слишком застенчивы, чтобы предстать перед аудиторией (никто не понял намека этих выделенных слов), но это все правильно, все, что я прошу вас сделать, – просто поглядеть на эту картину на стене, я не знаю, чья это картина и в каком помещении она находится» (указывая и пристально глядя на пустую стену в аудитории). Девушка медленно повернула голову – так, будто находилась в глубоком гипнозе, поглядела на стену и ответила: «Это картина Лили, и висит она над телевизором в ее гостиной». Автор попросил испытуемую подойти, сесть рядом с ним и рассказать ему о Лили. Она спустилась по проходу между рядами, и после нескольких замечаний автор попросил ее закрыть глаза и помочь ему в той работе, которую ему нужно сделать. После демонстрации других различных явлений, включая обсуждение метода «сюрприза», он разбудил ее.

В изумлении девушка спросила: «Как я сюда попала?». Ей ответили: «Вы замечательный объект для гипноза и сможете многому научить врачей и медсестер». Позже она попросила своих товарищей, студентов, дать полный отчет, с трудом поверила в него и потом решила написать автору. Она была очень довольна этим опытом.

Как автор объясняет эту ситуацию? Действительная готовность девушки быть объектом, неосведомленность в том, что ее место в аудитории не является препятствием для гипноза, хотя просьба «спуститься к сцене» и подразумевала это, а также необходимость дать разумное объяснение непонятному внушению – все это вынудило ее войти в состояние транса и представить себе объект, хранящийся в ее зрительной памяти.

Другой пример, который следует упомянуть при описании метода «сюрприза», носит несколько иной характер. Он явился совершенно импровизированным опытом перед группой медиков и психологов, большинство которых были в довольно сложных отношениях с гипнозом, хотя некоторые и не были с ним знакомы. Для наведения глубокого транса и проявления специфических реакций были использованы минимальные «ключи», не замеченные ни аудиторией, ни объектами гипноза.

Ситуация создавалась следующая: автор, входя в аудиторию через дверь в передней части зала, случайно заметил несколько кусочков цветного мела, лежащих на столе позади трибуны оратора и доску на стене позади стола. Больше никаких мыслей по этому поводу у автора в тот момент не возникло. Он внимательно осмотрел аудиторию, как делает обычно, чтобы найти что‑либо интересное для себя. При этом почти в конце зала он увидел двух девушек, одна из которых сидела справа от прохода, а вторая – слева. Они были поглощены событиями, их лица выражали неподдельный интерес и это позволило автору сделать вывод, что они были бы хорошими гипнотическими объектами. Автор не планировал выступать и занял место в переднем ряду, чтобы наблюдать за гипнотерапевтом, который должен был рассказать о гипнозе и продемонстрировать индукцию транса у обученного испытуемого.

В конце заседания автора спросили, нет ли у него замечаний, и, так как сеанс гипноза не удовлетворил даже самого выступающего, автор принял приглашение высказаться. В своих комментариях он отрицательно отозвался о директивном внушении, которое использовал лектор, и заметил, что не было сделано никаких реальных усилий, чтобы компенсировать явное беспокойство и застенчивость испытуемого или его возможное недовольство и противодействие диктаторским методам работы с ним. Автор подчеркнул важное значение «мягких, осторожных» и косвенных внушений, особо выделив, что прямые внушения могут дать толчок к возникновению противодействия.

Замечания автора вызвали возмущение у лектора, возможно потому, что он чувствовал себя «побежденным» своим объектом гипноза, который до сих пор сотрудничал с ним. В конце концов лектор весьма настойчиво предложил автору показать его «осторожный, терпеливый метод и косвенные внушения» и выбрать в качестве испытуемого кого‑нибудь из аудитории. Это была отличная возможность на глазах у целой аудитории, часть которой настроена далеко не дружелюбно, поставить естественный внелабораторный эксперимент, в котором только автор был осведомлен о своих намерениях. Автор немедленно попросил поставить три стула в один ряд перед столом. Весьма выразительно он заявил, что средний стул предназначен для него, так как он предпочитает читать лекцию сидя, из‑за последствий перенесенного когда‑то полиомиелита. Без дальнейших объяснений автор вынул из кармана два носовых платка и встал позади стола. Потом, так, чтобы никто не видел его рук и того, что он делает, выбрал два цветных мелка, каждый из которых завернул в носовой платок, а потом положил свертки на пол: один слева от левого стула, другой справа от правого стула. Даже в том случае, если бы кто‑нибудь знал о наличии цветных мелков, никто не мог видеть, какого цвета мелки были выбраны и завернуты в носовые платки. Усевшись на средний стул, автор взял запястье правой руки в левую, поднял правую руку и показал ею на кресло, стоящее слева, сказав: «Это кресло для одного испытуемого»; опустив правую руку на колено, он тронул кресло справа от себя левой рукой и сказал: «А это кресло для второго испытуемого». Он не дал никаких пояснений относительно странного размещения носовых платков или распределения кресел перекрещенными руками. То, как все это было сделано, могло вызвать удивление, напряженную наблюдательность и внимание, смешанные с замешательством.

Потом автор начал ясно и как можно более подробно объяснять природу и значение осторожных, косвенных методов, применение модуляций и интонаций, колебаний, пауз, возможного заикания и запинки на каких‑то словах. Он рассказал об использовании минимальных «ключей» и намеков, которые объект гипноза может развить и реагировать на них. Автор упомянул, что уже определил два кресла для испытуемых, и сказал, что «один испытуемый сядет здесь», снова указывая на кресло с левой стороны, левой рукой двигая правую руку к этому креслу, а «это, – касаясь правого кресла левой рукой, – для второго испытуемого». Таким образом, автор дважды касался левого кресла правой рукой, а правого кресла – левой. Все слушатели видели это и, как позже заявили многие из них, связали это с весьма понятным физическим недостатком автора (так ему вежливо объяснили).

Излагая свои соображения, автор незаметно рассматривал слушателей по всей аудитории, глаза его бегали по лицам, он смотрел по сторонам и снова – в середину прохода между рядами, на стены, потолок, на надпись «Не курить» на правой стороне, на кресла позади себя, окно на левой стене. Никто не мог понять, что, когда автор делал паузу, глядя то туда, то сюда, он старался не смотреть в лицо никому из присутствующих, за исключением двух молодых женщин, которых заметил в самом начале. Впечатление сложилось такое, что, объясняя, он глядел на всех и на все. Вслушиваясь в содержание речи автора, никто не обратил внимания на то, что его поведение, кажущееся произвольным, содержало две отдельные постоянные последовательности. Посмотрев на окно, расположенное на левой стене, автор переводил взор, чтобы прямо взглянуть в глаза девушки, сидящей слева от прохода. При этом он строил свои объяснения таким образом, чтобы в этот момент именно ей говорить: «Минимальный ключ означает для вас…» или «Когда выдаются осторожные внушения, вы…», всегда произнося что‑то такое, что она могла отнести к себе лично. Потом автор переводил взгляд на переднюю часть помещения. Затем – на кресло справа. При этом слушателям казалось, что он обращается ко всей аудитории. Такую же последовательность автор соблюдал при работе с девушкой, сидящей справа от прохода между рядами. Каждый раз, когда автор переводил взгляд на объявление «Не курить», он смотрел ей в глаза, делая внушения, сходные с теми, которые делал другой девушке, например: «Получив внушение, вы будете действовать так…» или «Минимальные щадящие внушения будут иметь для вас большое значение…». За этими словами следовало внимательное разглядывание прохода сверху вниз к передней части помещения, а потом взгляд на левое кресло. При помощи этих замечаний, обращенных, казалось бы, ко всей аудитории, обеим девушкам давалось достаточное количество одинаковых, целиком сравнимых внушений. Таким образом, слушателям казалось, что автор говорил об аудитории и рассматривал ее как одну группу, но направленный взгляд на девушек и применение местоимения «вы» имели неопознанный, непонятный и кумулятивный эффект, и последующие события были почти одинаковыми для обеих девушек, хотя и в разные интервалы времени.

Наконец, поскольку на лицах у обеих появилось застывшее выражение, а глаза почти не мигали, автор почувствовал, что все готово. Он встал, прошел к середине прохода и, глядя на объявление «Не курить», а потом на девушку справа, медленно сказал:

«Теперь, когда вы готовы…», сделал паузу, глубоко вздохнул, медленно поднял глаза на заднюю стену, потом поглядел за окно на левой стене, потом на девушку слева, снова сказал: «Теперь, когда вы готовы (пауза), медленно поднимитесь со своего места, спуститесь вниз и займите соответствующие места на сцене».

Присутствующие оглянулись и с удивлением увидели, что одна девушка на правой стороне, а вторая на левой поднимаются и медленно идут по проходу, в то время как автор пристально смотрит на заднюю стену. За его спиной девушки проходят друг мимо друга, та, что сидела справа от прохода, занимает левое кресло, а та, что сидела слева, – правое. Когда автор по звуку понял, что они уселись, он очень мягко и осторожно сказал: «Если вы сели, закройте глаза и засните очень крепко, и продолжайте спать в глубоком трансе до тех пор, пока я не разбужу вас».

После короткой паузы он повернулся, сел между ними и сказал слушателям, что просил двух девушек сесть на предназначенные им места. Чтобы доказать, что они среагировали правильно, автор попросил предыдущего оратора, который предложил ему продемонстрировать косвенное наведение транса и косвенные внушения, подтвердить, что испытуемые заняли предназначенные им места. Когда доктор Х вопросительно посмотрел на автора, тот попросил проверить содержимое носовых платков, лежащих рядом с каждым стулом. Развернув носовой платок рядом со стулом, на который села девушка в желтом платье, он обнаружил желтый мелок; в платке радом со стулом, на который села девушка в красном платье, оказался красный мелок. Чтобы занять предназначенные им места, девушкам пришлось пройти мимо более близких стульев и мимо друг друга за спиной автора, который в это время не отрывал взгляда от задней стены зала.

У девушек были выявлены различные явления глубокого гипноза, а разбудили их одним простым внушением. Обе удивились, обнаружив, что находятся перед аудиторией, а вопросы к ним слушателей выявили, что у испытуемых произошла полная амнезия всех событий транса, включая и то, как они поднялись со своих мест, прошли вперед и уселись на стулья на сцене.

Девушки рассказали, что чувствовали, как автор обращался персонально к ним, но почему заняли именно эти стулья, объяснить не могли. Даже во втором опыте они смогли только констатировать, что автор каким‑то путем дал им понять, что они должны войти в состояние транса, но что именно внушало им это ощущение, они сказать не могли. Они, правда, заявили, что необъяснимые действия с платками привлекли их внимание. Лишь прослушав несколько раз магнитофонную запись, эти две девушки, выпускницы факультета психологии, вспомнили о повторяющейся последовательности некоторых высказываний и поведения автора. Вскоре и некоторые слушатели смогли понять последовательность фактов, на которую прежде не обращали внимания. Каждая из девушек подтвердила, что сначала поняла последовательность внушений, направленных непосредственно к себе, а потом последовательность относительно другой.

Неожиданно одна из девушек сказала: «Но вы можете двигать правой рукой гораздо свободнее, чем сделали это, когда насильно подняли правую руку левой и положили ее на левый стул, а лев

Date: 2015-08-15; view: 597; Нарушение авторских прав