Ложь с целью защиты товарищей. В интервью мы пытались выяснить, как относятся дети к тому, чтобы донести на соученика в тех случаях

В интервью мы пытались выяснить, как относятся дети к тому, чтобы донести на соученика в тех случаях, когда они, в отличие от Райли, не выступали соучастникам преступления. Сказав правду, они для себя не добились бы ничего. Мы задавали им такой вопрос: «Если учитель спрашивает тебя, не твой ли друг сломал школьный магнитофон, а ты знаешь, что это сделал именно он, доложишь ли ты об этом учителю?»

Менее трети ребят ответили, что они сообщили бы учителю правду. Решение давалось им нелегко.

Вот типичные ответы:

«Это зависит от того, нарочно ли он это сделал».

«Друг дороже сломанного магнитофона».

«А магнитофон очень дорогой?»

«А что, в этом еще кого-то невиновного обвиняют?»

«А сам он провинившийся на меня ябедничал?»

Ребята взвешивали моральные соображения, пытаясь принять правильное решение. Они по-своему старались оценить мотивы провинившегося, масштаб нанесенного ущерба, возможные обвинения в адрес невиновных.

Как дети разрешают противоречие между обязательствами перед старшими и лояльностью к товарищам, было показано в одном исследовании, проведенном в обычной средней школе. Учителя вызвали из класса, чтобы он ответил на важный телефонный звонок. Один из учащихся поднялся со своего места, подошел к учительскому столу и сгреб с него горстку лежавших там монет — центов семьдесят пять. Со словами: «А ну посмотрим, что из этого выйдет!» — он сунул мелочь в карман и вернулся на свое место.

Все ученики пребывали в неведении относительно того, что инцидент спровоцирован психологами как часть эксперимента по изучению лояльности к сверстникам. Ученик, взявший деньги, выступал «подсадной уткой» — он следовал инструкции экспериментатора. Организовавшие этот опыт доктор Герберт Харари и доктор Джон Макдэвид нашли двух добровольцев, согласившихся «стащить» 75 центов. Один из подставных учеников обладал высоким статусом (именно его имя одноклассники чаще всего называли, когда их просили выбрать пятерых, наиболее достойных представлять класс на общешкольном собрании). Имя другого в этом контексте не упоминалось ни разу, т. е. его статус был низким. В одном классе деньги присвоил ученик с высоким статусом, в другом — с низким.

Затем учащихся обоих классов вызывали поодиночке или парами и спрашивали: «Ты не знаешь, не брал ли кто-нибудь деньги с учительского стола? Ты знаешь, кто их взял? Если знаешь, скажи — кто?»

Все ученики, которых опрашивали поодиночке, сказали правду. Никто не солгал независимо от того, каким статусом обладал подставной ученик. Ситуация, однако, была совершенно иной, когда учеников вызывали парами. В этом случае то, как каждый себя поведет, тут же становилось известно товарищу. Налицо было откровенное давление! И когда речь шла о виновном, имевшем высокий статус, правды не сказал никто. Все отрицали, что им известен факт пропажи и что они будто бы знают, кто взял деньги. Воришку с низким статусом не защищал никто. Все назвали его имя. Аналогичные результаты получены и в другом эксперименте, где подобная ситуация была разыграна на ином материале[11].

Родители, однако, хорошо знают, что некоторые дети более устойчивы к влиянию сверстников. В следующей главе мы рассмотрим причины, объясняющие эти индивидуальные различия.

Родители считают, что дети должны каяться в своих прегрешениях, т. е., по сути, доносить на самих себя, даже если уверены, что откровенность повлечет за собой неприятности. Именно такого поступка я ожидал от Тома в связи с его вечеринкой. Этого я и поныне ожидаю от него, если что-то нехорошее случится с ним в школе. Я понимаю, что выдвигаю суровое требование, но надеюсь, что обязанность рассказать впоследствии обо всем родителям повлияет на само поведение Тома и он будет менее склонен ввязываться в какую-либо неприятную историю. По мере возможности я также стараюсь не наказывать его или избираю гораздо более легкое наказание в тех случаях, когда он честно признается в своих поступках.

Date: 2015-07-27; view: 382; Нарушение авторских прав