Киники о человеке и его месте в мире

Основные идеи: естественное равенство всех людей, индивидуализм, свобода, опрощение и бедность, равноправие женщин, космополитизм и др. Наиболее значимым средством распространения своих идей они полагали, прежде всего, действие, поступок, ибо "добродетель проявляется в поступках и не нуждается ни в обилии слов, ни в обилии знаний".

Главное в учении киников – это этика, которая базируется, на свободе воли, на силе духа и незаурядной способности к независимому существованию, на самоограничении. Этика киников ориентирует человека на достижение независимости от общества, которое, как полагали они, налагает на человека чуждые и враждебные ему обязанности.

Киники обосновывают приоритет природы, естественных природных потребностей, где главную роль в определении нормы играет разум, здравый смысл, причем разум ориентирует именно на минимальный уровень потребностей. Киник усматривает норму в своей природе, в человеке, а не в Боге или божественном. Ориентируя человека на достижение счастья, этика киников подчеркивает, что добродетельный и разумный человек презирает роскошь и удовольствия и предпочтет бедность и умеренность.

6. Эпикур о человеческом счастье и путях его достижения

Своим появлением на свет человек обязан самому себе и своим родителям. Человек есть результат биологической эволюции. Боги, возможно, есть, но они никаким образом не могут вмешиваться в жизнь людей и земные дела. Судьба человека зависит от него самого, а не от богов. Душа человека умирает вместе с телом. Умение хорошо жить и хорошо умереть — это одна и та же наука. Эпикур, выдвигая идею о спонтанном, самопроизвольном отклонении атомов от прямолинейного пути, для которого нет никаких внешних причин, никакой внешней необходимости, а только своя, внутренняя необходимость, утверждает наличие случайности в самом фундаменте мироздания, а это в свою очередь дает возможность говорить уже о свободе в деятельности человека.

Крупнейшими представителями эпикуреизма являются сам Эпикур и Лукреций Кар. Эпикуреизм как философское направление существовал в то же самое историческое время, что и стоицизм — это период 5–6 веков на рубеже старой и новой эры. Как и стоики, эпикурейцы ставят прежде всего вопросы устроения, комфорта личности в сложных исторических условиях рабовладельческого общества в поздний период его развития. Огнеподобность души — общее представление у стоиков и эпикурейцев, но стоики видят за ней некоторый смысл, а эпикурейцы — основу ощущений. У стоиков на первом плане — разум, сообразный с природой, а у эпикурейцев — ощущение, сообразное с природой. Чувственный мир — вот что для эпикурейцев представляет главный интерес. Отсюда основной этический принцип эпикурейцев — удовольствие. Учение, которое во главу угла ставит удовольствие, называется гедонизмом. Содержание чувства удовольствия эпикурейцы понимали отнюдь не упрощенно и тем более не в вульгарном духе. У Эпикура речь идет о спокойствии, благородном, если хотите, уравновешенном удовольствии.

Для эпикурейцев чувственный мир — это настоящая реальность. Мир чувственности необычайно изменчив, множествен. Эпикурейская реальность получает свое отображение в принципе атомарности. Чувственный мир изменчив, но не настолько, чтобы он был абсолютно непрерывен. Есть предельные формы чувств, чувственные атомы, или, иначе говоря, атомы не сами по себе, а в мире чувств. Атомов много; эпикурейцы в противовес стоикам выступают за примат множественности. Но тогда ставится под сомнение представление о стоическом роке, судьбе. Эпикур оформляет это очень красиво в форме идеи о том, что атомы могут спонтанно отклоняться в ту или иную сторону. По Демокриту, мир образовался от взаимного столкновения атомов. Эпикур наделяет атомы самопроизвольностью, "свободой воли". Атомы движутся по кривым, сплетаются и расплетаются. Представлению о стоическом роке приходит конец.

Эпикуреец не имеет над собой какого-либо господина, нет необходимости, он обладает свободой воли. Он может уединяться, предаваться собственным наслаждениям, погружаться в самого себя. Эпикуреец не боится смерти: "Пока мы существуем, нет смерти; когда смерть есть, нас более нет". Жизнь — вот главное наслаждение с ее началом и даже концом. (Умирая, Эпикур принимал теплую ванну и просил принести ему вина.)

Человек состоит из атомов, которые обеспечивают ему богатство мира ощущений, где он всегда может найти для себя удобную обитель, отказываясь от активной деятельности, стремления переустроить мир. Эпикуреец относится к жизненному миру совершенно бескорыстно и вместе с тем стремится слиться с ним.

Если довести качества эпикурейского мудреца до абсолютного предела, то мы получим представление о богах. Они тоже состоят из атомов, но нераспадающихся атомов, а потому боги бессмертны. Боги блаженны, им нет никакой необходимости вмешиваться в дела людей и мироздания. Да это и не дало бы какого-либо положительного результата, ибо в мире, где есть свобода воли, нет и не может быть устойчивых целенаправленных действий. Поэтому богам на Земле делать нечего, Эпикур помещает их в межмировое пространство, там они и носятся. Но богопочитаемость Эпикур не отрицает (он и сам посещал храм). Это надо понимать в том смысле, что, почитая богов, человек сам укрепляется в правильности своего собственного самоустранения от активной практической жизни на путях эпикурейских представлений. Перечислим главные из них:

а) все состоит из атомов, которые могут самопроизвольно отклоняться от прямолинейных траекторий;

б) человек состоит из атомов, что обеспечивает ему богатство чувств и удовольствий;

в) мир чувств не иллюзорен, он — главное содержание человеческого, все остальное, в том числе идеально-мыслительное, "замыкается" на чувственную жизнь;

г) боги безразличны к человеческим делам (об этом, мол, свидетельствует наличие зла в мире).

7. Проблема свободы и необходимости в философии стоиков

утверждают опять же идею строжайшей необходимости, по которой все происходит в этом мире или о судьбе, как причинной цепи всего сущего или же разуме, сообразно с которым движется мир. Свобода становится возможной как действие по собственной склонности, из собственного побуждения.

Физические воззрения стоиков малооригинальны. Считается, что тело мира составлено из огня, воздуха, земли и воды. Душа мира — это огненная и воздушная пневма, некое всепроникающее дыхание. По давней античной традиции, огонь считался стоиками основным элементом, из всех элементов он наиболее всепроникающ, жизнен. Благодаря этому весь Космос, в том числе и человек, — это единый огненный организм со своими законами (логосом) и текучестью. Главный вопрос для стоиков состоит в определении места человека в Космосе.

Тщательно продумав ситуацию, стоики приходят к убеждению, что законы бытия неподвластны человеку, человек подвержен року, судьбе. От судьбы деться некуда, действительность нужно принять такой, какой она является, со всей ее текучестью телесных свойств, обеспечивающей многообразие человеческой жизни. Судьбу, рок можно ненавидеть, стоик же, скорее, склонен ее любить, получая отдохновение в рамках доступного.

Стоики стремятся обнаружить смысл жизни. Эйдосы и категории Платона и Аристотеля их уже не устраивают, они не могут в них усмотреть текучесть жизни и ее смысл. Смыслом не являются и физические субстанции, тот же огонь. Но что же есть суть субъективного?

Слово, отвечают стоики, его смысловое значение (лектон). Лектон — смысл — выше всяких положительных и отрицательных суждений, речь идет о суждении вообще. Лектон осуществляется и во внутренней жизни человека, создавая состояние атараксии, т. е. душевного спокойствия, невозмутимости. Стоик отнюдь не безразличен ко всему происходящему, совсем напротив, он относится ко всему с максимальным вниманием и интересом. Но он еще определенным образом понимает мир, его логос, закон и в полном соответствии с ним сохраняет душевное спокойствие. Довольно неожиданно появляется выход из самой затруднительной ситуации. Клеанф в гимне Зевсу восклицает: "Жалкие! Вечно гоняясь за призраком блага летучим, общего в боге закона не видят они и не слышат, следуя коему, жизнь они в счастье могли бы устроить… ведь большего нет ни богам наслажденья, ни людям, как в справедливости славить закона всеобщую силу".

Итак, главные моменты стоической картины мира таковы:

а) Космос — это огненный организм;

б) человек существует в рамках космических законов, отсюда его фатализм, судьбоносность, своеобразная любовь к тому и другому;

в) смысл мира и человека — лектон, значимость слова, которая нейтральна как к психическому, так и к физическому;

г) понимание мира неминуемо приводит к состоянию атараксии.

В заключение отметим, что уже ранние стоики выделили ряд глубочайших философских проблем. Если человек подвластен различного рода законам, физическим, биологическим, социальным, то в какой мере он свободен? Как ему относиться ко всему тому, что его ограничивает? Чтобы хоть как-то совладать с этими вопросами, необходимо и полезно пройти школу стоической мысли.

8. Основные положения философии Платона

Тот, кто даже очень мало знает о философии, тем не менее, надо полагать, слышал имя Платона, выдающегося мыслителя античности. К его воззрениям, в силу их особой значимости, необходимо отнестись самым внимательнейшим образом.

Платон стремится развить сократовские представления. Вещи не рассматриваются только в их кажущемся столь привычным эмпирическом существовании. Для всякой вещи фиксируется ее смысл, идея, которая, как выясняется, для каждой вещи данного класса вещей одна и та же и обозначается одним именем. Есть множество лошадей, карликовых и нормальных, пегих и вороных, но у всех у них есть один и тот же смысл — лошадность. Соответственно можно вести речь о прекрасном вообще, благом вообще, зеленом вообще, доме вообще. Платон убежден, что без обращения к идеям никак не обойтись, ибо это единственный путь преодоления многообразия, неисчерпаемости чувственно-эмпирического мира.

Но если наряду с отдельными вещами есть еще и идеи, каждая из которых относится к какому-то определенному классу вещей, то, естественно, возникает вопрос о взаимосвязи единого (идеи) с многим. Как соотносятся друг с другом вещь и идея? Платон рассматривает эту связь двояко: как переход от вещей к идее (вещь — > идея) и как переход от идеи к вещам (идея — > вещь). Он понимает, что идея и вещь как-то сопричастны друг другу. Но, утверждает Платон, степень сопричастности их может достигать различного уровня совершенства. Среди многих лошадей мы без труда обнаружим и более, и менее совершенных. Ближе всего к идее лошадности наиболее совершенная лошадь. Тогда выясняется, что в рамках соотношения вещь — идея идея есть предел становления вещи; в рамках же соотношения идея — вещь идея есть порождающая модель того класса вещей, которому она сопричастна. Идея А вызывает к жизни а, а, а…, a; А есть предел, к которому стремится a. Современный читатель платоновских текстов может удивиться: разве есть реальный механизм порождения лошадностью лошадей? Его нет. Но Платон, очевидно, прав в другом. Существуют в каком-то смысле идеи, а вещи, действительно, различаются по степени совершенства. Мысль Платона движется в границах актуальных проблем. Другое дело, каким образом он пытается их разрешить. Все снова и снова возникает вопрос о том, что же представляет собой идея. Вещь, по крайней мере такую, как камень, собачка, лист дерева, можно потрогать, "пощупать", осмотреть, а идею — нельзя.

Может быть, идея — это просто мысль, которую при желании можно обозначить устным и печатным словом? С таким предположением Платон решительно не согласен: мысль, слово — это прерогативы человека. Идеи же существуют и без человека. Идеи объективны. Платон — объективный идеалист, виднейший представитель объективного идеализма. Более чем через две тысячи лет компаньоном ему в деле объективного идеализма станет Гегель!

Платон не только убежден в объективности идей, но даже считает, что они могут существовать (на небе!) и без сопричастности к ним вещей, порой переселяясь в них, порой покидая их. За эти воззрения Платона часто критиковали. Действительно, не было найдено рациональных обоснований существованию идей вне вещей. Платон, конечно же, понимал, что идея — это общее в вещах. Но это есть общее именно в вещах, потому вне вещей объективных идей нет (об идее как мысли пока вообще нет речи).

Итак, что же, собственно, есть объективная идея? Общее в данном классе вещей. Но в каком конкретном виде оно существует? Не в виде отдельной вещи: наряду с данными карандашами нет карандаша вообще. Именно это обстоятельство всегда вызывает затруднение у тех, кто занимается проблемой общего. Простейший жизненный опыт как-то весьма убедительно приучает нас к реальности отдельных вещей настолько, что хочется все реальное видеть именно в форме чувственно осязаемой вещи. И тем не менее общее, а Платон фактически именно общее называет идеей, действительно существует. На этот счет самые убедительные свидетельства дает наука, она и начинается с подъема от индивидуально-эмпирического к общему. Здесь не обойтись без достаточно убедительного примера научного плана, именно научного, дабы не попасть в тенета неразвитого, ненаучного мышления.

Рассмотрим простейшие физические объекты (тела): кусок железа, кусок угля, сколько-то воды. Все три объекта обладают массой. Как масса все они качественно представляют собой совершенно одно и то же и отличаются друг от друга лишь количественно. Именно эта тождественность наших объектов друг другу и служит основанием для их измерений одной и той же мерой — граммом, килограммом. Определяя массу объектов, мы измеряем не их железистость, углеватость и водность, а то, что для них является общим, — массу. Тут все достаточно просто: не было бы этого общего, невозможен был бы сам процесс измерения. Измеряя, мы всегда имеем дело с общим, но оно количественно оформлено. Мы имеем дело с m, m, m, но не с М в виде отдельной массы. Как видим, общее (идея) существует реально. Для науки было бы совершенно убийственно отказаться от признания реальности общего (идеи).

Общее существует, и в лице Платона объективный идеализм имеет великую заслугу перед человечеством. После того как мы разобрались с тем, что, собственно, есть платоновская идея, обратимся вновь к проблеме ее сопричастности отдельным вещам — речь фактически идет о соотношении общего и отдельного.

Как мы видели выше, Платон мыслил себе определенный механизм перехода как от вещей к идее, так и от идеи к вещам. Между тем общее (идея) и отдельное (вещь) настолько тесно сопричастны друг другу, что отсутствует какой-либо реальный механизм перехода от одного к другому. По поводу характеристик перехода от идеи к вещам или от вещей к идее современная наука безмолвствует. Идея не является некой порождающей моделью, и соответственно она не есть предел становления вещей данного класса вещей. В качестве порождающей модели люди используют идеалы, но идеалы — это не объективные идеи, а некоторые ценностные убеждения.

Опыт развития науки показал, что любое отдельное свойство или отношение — это всегда определенным образом оформленное общее. Слитность общего и отдельного — фундаментальный факт бытия, выявленный в ходе развития человечества. Надо принять этот факт. Но одно дело — реальное бытие, а другое — мыслительная, теоретическая деятельность. В теоретической деятельности мысль выражает реально общее. Разумеется, перед Платоном возникал вопрос о путях выработки мысли. Вместе со своим учителем Сократом он считал, что выработке мыслей, их рождению способствуют диалектика, обмен мнениями, духовный поиск, дискуссия. Платон дополнял диалектику утверждением, что душа воспринимает шаг за шагом, все более отчетливо то, что она созерцала, будучи в кругу других идей, на небе. Надеемся, читатель способен самостоятельно критически оценить утверждение о небесном бытии идей.

9. Учение Платона о человеке, государстве и воспитании гражданина

Мировая душа, человек – душа и тело (дуализм), тело менее важно. Сущность человека усматривал в его вечной и бессмертной душе, вселяющейся в тело при рождении. Три части души: Разумное начало, Яростное начало, Страстное начало.

Происхождение государства: разделение труда приводит к обмену между людьми, а обмен удобен, если жить вместе. Общество=государство.В идеальном государстве 3 типа граждан: воины, производители, мудрецы. Общность имущества, жён, детей. Не идеальные государства – тимократия(почести правителю, честолюбец), олигархия(власть богатых), демократия, тирания.

Размышляя об обществе, Платон вновь стремится использовать концепцию идей. Многообразие потребностей человека и невозможность удовлетворения их в одиночку является побудительным мотивом для создания государства. По Платону, величайшим благом является справедливость. Несправедливость — это зло. Последнее он относит к следующим типам государственного устройства: тимократии (власти честолюбцев), олигархии (власти богатых), тирании и демократии, сопровождающейся анархией и произволом.

Справедливое государственное устройство Платон "выводит" из трех частей души: разумной, аффективной и вожделеющей. Одни разумны, мудры, они способны и, следовательно, должны управлять государством. Другие — аффективны, мужественны, им суждено быть стратегами, военачальниками, воинами. Третьи, обладающие по преимуществу вожделеющей душой, сдержаны, им надо быть ремесленниками, земледельцами. Итак, имеются три сословия: правители, стратеги, земледельцы и ремесленники. Далее Платон дает массу конкретных рецептов, например, чему кого надо учить и как воспитывать, предлагает лишить стражей собственности, установить для них общность жен и детей, вводит различного рода регламентации (порой мелочные). Строгой цензуре подвергается литература, все, что способно опорочить идею добродетели. В загробном мире — а душа человека как идея продолжает существовать и после его смерти — добродетельных ждет блаженство, а порочных — ужасные муки.

Платон мысленно строит идеальное государство, которое, по его мнению, могло бы предотвратить многочисленные несправедливости. Он исходит из идеала и строит идеальное государство, которое было бы столь же неизменным, как и его идея. Платон хотел бы достигнуть идеала, а получилась, как свидетельствует более чем двухтысячелетняя послеплатоновская история, утопия, в которой исследователи разгадали идеализацию, представление общественных отношений древней Спарты более совершенными, чем они на самом деле были. После Платона будут созданы новые утопии и всякий раз — из самых благих устремлений.

В своем учении об обществе Платон как бы дублирует те же философские представления, что и в учении о природе: начинает с идей, идеи понимаются как порождающие модели и вместе с тем как идеалы. А сами идеалы строятся умозрительно, на основе исторически ограниченного знания. В итоге получается утопия. Нам предстоит дать философскую оценку такого рода методологии, в данном случае на примере учения Платона об обществе. В этой связи обратимся к критике платоновских воззрений крупнейшим современным философом, постпозитивистом К. Поппером.

Поппер ни много ни мало обвиняет Платона в том, что он враг открытого, демократического общества, предтеча тоталитарного, то ли социалистического, то ли фашистского, общества. Корни ошибок Платона Поппер видит в учении об идеях. Идеи, мол, фикции, а поэтому от них ничего, кроме утопии, нельзя ожидать. Согласно Попперу, надо исходить из реальных жизненных ситуаций и шаг за шагом трансформировать их к лучшему. Было бы, наверное, неразумно пренебрегать выводами Поппера, во многих отношениях великолепного философа. И все-таки, думается, в критике Платона Поппер излишне суров, более того, недостаточно гибок. Неужели великий философ древности, каковым несомненно является Платон, должен быть действительно назван врагом современного общества?

С высот сегодняшнего дня Платона критиковать довольно просто: что это, например, за рецепт — ввести общность жен и детей? Но ведь современному автору должно быть совершенно очевидно, что не устаревшие воззрения Платона должны нас интересовать в первую очередь.

Платон начинает с идеи, это правильно. Далее он исходит из идеала. И это верно. Все самые умные авторы поступают таким же образом, используя представления об идее и идеале. У Платона идеал — справедливость, у Поппера — свобода. Идеал справедливости вполне уместен, а вот идеал свободы был, к сожалению, чужд Платону. Кроме того, Платон конкретизирует идеал справедливости крайне умозрительно, без опоры на реальные факты. Именно это — путь к утопии.

Таким образом, идейная основа платоновских размышлений заслуживает самой высокой оценки, без нее нельзя представить современного человека. Мы имеем в виду проблематику идей и идеалов. Этому следует учиться у Платона и, кстати, добиться успеха на этом поприще отнюдь не просто. Что же касается ошибок Платона, то они как бы скорректированы современным знанием, исправлены, и нет никакой необходимости следовать им. Отметим еще раз: вклад выдающихся философов в развитие мировой цивилизации должен оцениваться комплексно, с выделением главного и второстепенного в их творчестве. На философских весах положительные стороны философии Платона, несомненно, перевешивают ее отрицательные аспекты.

10. Основные принципы онтологии и гносеологии Аристотеля

ОНТОЛОГИЯ - раздел философии, учение о бытии (в отличии от гносеологии - учения о познании), в котором исследуется всеобщие основы, пинципы бытия, его структураи закономерности; термин введен нем. философом Р. Гоклениусом (1613).Опираясь на метафиз. представления о скрытых сущностях вещей, О. до нач. 19в. носила умозрительный характер. Преодолев подобное понимание О., марксизм показал необходимую связь и единство О., теории познания и логики.
ГНОСЕОЛОГИЯ (или теория познания) -философское учение о способности человека познать действительность, постичь истину, учение об источниках познания и формах, в которых процесс познания совершается. исходным пунктом гносеологии явл. материалистическое или идеалистическое решение основного вопроса философии.

Аристотель был недоволен тем, что, по его мнению, платоновские идеи как-то несопричастны единичным вещам, на их основе никак не объяснить то, что происходит с вещами. Платон, де, не обратился к первым подлинным сущностям, он оперировал вторыми сущностями. Первая же сущность — это просто отдельный предмет, единичное бытие. Самобытное единичное бытие Аристотель называет субстанцией, т. е. это такое бытие, которое не способно пребывать в другом бытии, оно существует в самом себе. Мир есть совокупность субстанций, каждая из них — некоторое единичное бытие. Но что такое само единичное бытие? Как разрешить этот вопрос, на который не нашел четкого ответа Платон?

По Аристотелю, единичное бытие есть сочетание материи и эйдоса (формы). Материя — это возможность бытия и вместе с тем некоторый субстрат. Из меди можно сделать шар, статую, т. е. как материя медь есть возможность шара и статуи. Применительно к отдельному предмету сущностью всегда оказывается форма (шаровидность по отношению к медному шару). Форма выражается понятием. Так, понятие шара справедливо и тогда, когда из меди еще не сделали шар. Когда материя оформлена, то нет материи без формы, равно как формы без материи. Выходит, что эйдос — форма — это и сущность отдельного, единичного предмета, и то, что охватывается этим понятием. Все это весьма напоминает теоретический способ мышления. Мы пользуемся, например, понятием массы m и вместе с тем массу отдельного предмета считаем m. Обратите внимание на переход от m, к m или, если хотите, от m к m. Здесь есть плавность идеи или, как говорили древние греки, сопричастность одного другому. Аристотель стоит у основ современного научного стиля мышления. Между прочим, когда современный человек говорит и думает о сущности, то своей рационалистической установкой он обязан именно Аристотелю.

Итак, всякая вещь есть единство материи и эйдоса, формы. Наряду с этим каждая вещь имеет причинное происхождение и целевое назначение, "то, ради чего". Но и действующую причину, и целевую причину определяет эйдос, форма. Эйдос определяет переход от материи-вещности к действительности, это основное динамическое и смысловое содержание вещи. Здесь мы имеем дело, пожалуй, с главным содержательным аспектом аристотелизма, центральным принципом которого явилось текуче-сущностное становление идеи, первостепенное внимание к динамике процессов, движению, изменению и к тому, что с этим связано, в частности к проблеме времени.

Исходные моменты аристотелевской философии неминуемо приводят к рассмотрению последовательных стадий становления оформленной материи. Существует целая иерархия вещей (вещь = материя + форма), от неорганических объектов до растений, живых организмов и человека (эйдосом человека является его душа). В этой иерархической цепи особый интерес представляют крайние звенья. Между прочим, начало и конец всякого процесса обычно имеют особое значение.

В рассматриваемой цепи началом является первая материя как чистая возможность, т. е. еще не оформленная определенным образом. Интересно, что это аристотелевское представление привлекло пристальное внимание физиков в XX в. (В. Гейзенберг и др.). Дело в том, что, согласно квантовой механике, микроявления до взаимодействия с макроприборами существуют в виде макровозможностей. Оказалось, что Аристотелю в свое время удалось уразуметь нечто очень важное, а именно тот факт, что действительность есть осуществленная возможность.

Обратимся теперь к конечному звену иерархии вещей. Ясно, что здесь Аристотелю приходится иметь дело не с материей, а с эйдосом, ибо именно эйдос, в отличие от пассивной материи, есть динамическая причинно-целевая программа. Речь идет об эйдосе, который является эйдосом всех эйдосов. Это перводвигатель и вместе с тем первоум. Аристотель рассуждает весьма логично: раз всякий эйдос динамичен и понятиен, то эйдос эйдосов также динамичен и "умен". Ум-перводвигатель — это принцип всего, Космоса в целом, это все материальное в пределе своего становления — как динамического, так и целевого (энтелехиального), равно как и смыслового (умственного). Концепция ума-перводвигателя явилась логическим заключительным звеном развиваемых Аристотелем представлений о единстве материи и эйдоса. Ум-перводвигатель Аристотель называет Богом. Но это, разумеется, не персонифицированный христианский Бог. Впоследствии, через века, христианские теологи с интересом отнесутся к аристотелевским воззрениям.

Возможностно-динамическое понимание Аристотелем всего существующего обусловило целый ряд весьма плодотворных подходов к разрешению тех или иных проблем, в частности к проблеме пространства и времени. Аристотель рассматривал их вслед за движением, а не просто как самостоятельные субстанции. Пространство выступает как совокупность мест, каждое место принадлежит какой-то вещи. Время есть число движения; подобно числу, оно является одним и тем же для различных движений. В философском отношении Аристотель здесь отчасти предвосхищает те представления о пространстве и времени, к которым приведет специальная теория относительности А.Эйнштейна.

Логика и методология. В трудах Аристотеля значительного совершенства достигла логика и вообще категориальный, т. е. понятийный, анализ. Многие современные исследователи считают, что самое главное в логике сделано именно Аристотелем.

Аристотель весьма подробно рассматривает ряд категорий, каждая из которых выступает у него в трояком виде: 1) как род бытия; 2) как форма мысли; 3) как высказывание. Категории, которыми особенно умело оперирует Аристотель, суть следующие: сущность, свойство, отношение, количество и качество, движение (действие), пространство и время. По поводу каждой из этих категорий Аристотель формулирует множество ценных идей, которые и поныне привлекают внимание исследователей.

Но Аристотель оперирует не только отдельными категориями, он анализирует высказывания, взаимоотношения между которыми определяются тремя знаменитыми законами формальной логики.

Первый закон логики — закон тождества (А есть А), т. е. понятие должно употребляться в одном и том же значении. Второй закон логики — закон исключенного противоречия (А не есть не-А). Третий закон логики — закон исключенного третьего (А или не-А истинно, "третьего не дано").

На основе законов логики Аристотель строит учение о силлогизме (буквально: о сосчитывании высказываний). Смысл силлогизма состоит в том, что в нем два крайних термина S и Р соединяются посредством третьего М, общего обеим посылкам. В итоге получается определение, называемое выводом. Например:

Как видим, вывод М содержится уже в большей S и меньшей Р посылках, т. е. силлогизм есть метод раскрытия готового знания. Силлогизм нельзя отождествлять с доказательством вообще. Есть доказательства, которые отличаются от силлогизмов.

Аристотель весьма четко раскрывает содержание знаменитого сократовского диалогического метода. Диалог содержит: 1) постановку вопроса; 2) стратегию задавания вопросов и получения ответов на них; 3) правильное построение умозаключения. Однако сама по себе логика не дает знания эйдосов, общих принципов. Отыскание первых начал дело не логики, а философии (метафизики), т. е. осуществляемого в ее рамках умопостижения эйдосов. Философское творчество, по Аристотелю, нельзя втиснуть в рамки логики.

11. Античный скептицизм (Пиррон, Энесидем)

Античный скептик отвергал познаваемость жизни. Для сохранения внутреннего спокойствия человеку нужно очень много знать из философии, но не для того, чтобы что-то отрицать или, наоборот, утверждать (всякое утверждение есть отрицание, и, наоборот, всякое отрицание есть утверждение). Античный скептик отнюдь не нигилист, он живет как хочет, принципиально избегая необходимости что-то оценивать. Скептик находится в постоянном философском поиске, но он убежден, что подлинное знание в принципе недостижимо. Бытие выступает во всем многообразии своей текучести (вспомните Гераклита): вроде бы и есть что-то определенное, но оно тут же исчезает. Скептик указывает в этой связи на само время, оно и есть, но его и нет, "ухватиться" за него нельзя. Устойчивый смысл вообще отсутствует, все текуче, поэтому живи так, как хочешь, принимай жизнь в ее непосредственной данности. Познавший многое не может придерживаться строго однозначных мнений. Скептик не может быть ни судьей, ни адвокатом. Скептик Карнеад, посланный в Рим ходатайствовать об отмене налога, один день выступал перед публикой за налог, другой день — против налога. Мудрецу скептику лучше помолчать. Его молчание и является философским ответом на поставленные ему вопросы. Воздерживаясь от определенных суждений, скептик остается невозмутимым. Молчание скептика можно считать мудрым выходом из ситуации, но в нем нельзя не видеть и пустоту мысли. Перечислим основные положения античного скептицизма:

а) мир текуч, у него нет смысла и четкой определенности;

б) всякое утверждение есть вместе с тем и отрицание, всякое "да" есть вместе с тем и "нет"; подлинная философия скептицизма — молчание;

в) следуйте "миру явлений".

Античный скептицизм по-своему довел до предела философские попытки справиться с трудностями жизни без ее логико-идейного осмысления. Молчание — это и своеобразный конец философскому поиску, и указание на то, что необходимы новые усилия. В этой связи мы переходим непосредственно к позднеэллинистическим представлениям, главное содержание которых составил неоплатонизм.

12. Основные проблемы средневековой европейской философии

Средневековые философы — в соответствии с содержанием монорелигии — при осмыслении общества ставили на первое место не политику и не экономику, а нравственность, точнее, нравственные принципы.

Фома Аквинскии стремится достичь гармонии между верой и разумом, но при приоритете веры. Соединить мысль и чувство оказывается очень непростым делом, их часто разводили, приходя к концепции двойственности истины. Ибн Рушд считал, что истинное в философии и науке может быть ложным в теологии и наоборот. Концепция двойственной истины обычно используется для автономного развития теологии и религии, философии и науки.

Схола́стика — систематическая европейская средневековая философия, сконцентрированная вокруг университетов и представляющая собой синтез христианского (католического) богословия и логики Аристотеля. Схоластика характеризуется соединением теологодогматических предпосылок с рационалистической методикой и интересом к формально-логическим проблемам.

Универсалии — это то общее, что присуще всем конкретным объек­там определенного вида или рода. Например, как уже было сказано, все конкретные лошади, несмотря на множество индивидуальных разли­чий, обладают некой общей «лошадностью», благодаря чему они, соб­ственно говоря, и являются лошадьми.

Средневековое понятие универсалий возникло на базе учения Пла­тона об идеях, которые, будучи «присущи» конкретным вещам некото­рого вида, определяют их природу, являясь их идеальной моделью, а кроме того — причиной и целью этих вещей; близко к этому и учение Аристотеля о формах.

В том виде, в котором она обсуждалась в Средневековье, проблема универсалий впервые была поставлена в работах неоплатоника Пор­фирия, хотя в средневековую схоластику она вошла через Боэция и его комментарии к работам Порфирия.

Порфирием были поставлены три вопроса.

1. Существуют ли универсалии (т.е. роды и виды: животное, чело­век, лошадь и т.д.) самостоятельно (т.е. вне конкретных вещей)?

2. Если да, то являются ли они в таком случае телесными или бесте­лесными?

3. Если они бестелесны, то имеют ли они единую природу с чув­ственными вещами?

Сам Порфирий не дал на них никаких ответов, но эти три вопроса и особенно первый из них стали предметом ожесточенных споров в эпо­ху Средневековья. В решении вопроса «существуют ли универсалии самостоятельно?» все философы поделились на два больших лагеря: реалисты и номиналисты.

Реалисты— это философы, считавшие универсалии существую­щими реально вне конкретных вещей.

Номиналисты(от лат. «nomen» — «имя») — это философы, счи­тавшие, что вне конкретных вещей общее (универсалии) существует только в словах (именах), которыми называются вещи определенного вида.

Так, с точки зрения реалистов, кроме конкретных лошадей и вне их Реально существует «лошадность», присущая всем лошадям как тако­вым, вне конкретных быков — «быковость», вне любых четвероногих животных — «четвероногость» и т.д. А с точки зрения номиналистов, вне конкретных объектов нет никакой «лошадности», «быковости» и «четвероногости», а есть только слова (имена) «лошадь», «бык», «четве­роногое», применимые, соответственно, к любой лошади, быку, четверо­ногому.

Борьба шла не только между реалистами и номиналистами, но и внутри каждого этого лагеря, среди и тех и других можно выделить «крайних» и «умеренных».

К крайнему реализмуможно отнести многих представителей ранней схоластики IX—XII вв.: Эриугену, членов Шартрской и Сен-Викторской школ, а также Ансельма Кентерберийского. Для сторон­ников крайнего реализма, опирающихся прежде всего на Платона и неоплатоников, характерно не просто признание реального существо­вания универсалий вне и до конкретных вещей, универсалии пони­маются еще как опосредствующие звенья между Богом-Творцом и конкретными сотворенными вещами.

Универсалии понимались как содержащиеся в уме Бога образцы, соответствии с которыми создаются конкретные вещи; при этом бо­лее общие — родовые — универсалии содержатся в менее общих — видовых (например, универсалия «четвероногое» содержится в уни­версалиях «лошадь», «бык», «собака»), а видовые универсалии содер­жатся в конкретных предметах (универсалия «лошадь» во всех конк­ретных лошадях). При этом универсалии считаются сущностями бо­лее высокого порядка и в некотором смысле более реальными, нежели отдельные объекты.

Умеренный реализмближе к учению Аристотеля и перипате­тиков, у которых общее (форма) понимается как содержащееся в конкретных вещах (так как любая конкретная вещь есть соеди­нение материи и формы). Соответственно, сторонники умеренного реализма считали, что универсалии существуют только в конкрет­ных вещах.

Своеобразный вариант умеренного реализма представляет собой позиция Фомы Аквинского, который, как и Ибн-Сина, признавал троя­кое существование универсалий1:

1) до конкретных вещей (ante rem) — в уме Бога;

2) в конкретных вещах (in re);

3) после конкретных вещей (post rem) — в уме человека (как впе­чатления от них).

Основоположником крайнего номинализмабыл Росцеллин (ок. 1050—1110). Он утверждал, что существуют только конкретные вещи, а все, что есть вне их — в виде общего, присущего этим ве­щам, — так это только слова, последовательности звуков («дунове­ние звука»).

Сторонники умеренного номинализмачаще всего признавали существование универсалий в человеческом уме (после конкрет­ных вещей). Свой вариант умеренного номинализма — концептуа­лизм — предложил Пьер Абеляр: универсалии обладают опреде­ленным существованием как понятия (концепты) в уме человека, возникая на базе чувственного восприятия единичных вещей благо­даря абстрагирующей деятельности ума. Однако Абеляр признавал, что в чистом виде эти понятия существуют в Божественном уме, т.е., строго говоря, эта позиция может расцениваться и как умерен­ный реализм или как промежуточная между реализмом и номина­лизмом.

Важнейшие представители умеренного номинализма — Дунс Скот и Уильям Оккам. Наиболее интересно учение Оккама, получившее на­звание «терминизм». Оккам считал, что реально существуют только конкретные индивидуальные объекты. Так как могущество Творца бесконечно, то Он не нуждается ни в каких опосредствующих звеньях в виде универсалий, а способен создать множество конкретных вещей непосредственным актом своей Божественной воли. Универсалий нет в вещах и до вещей, они представляют собой лишь термины,знаки вещей, фиксирующие посредством слов сходство между всеми объек­тами, называемыми одним и тем же термином. Однако эти термины не случайны, им соответствуют определенные состояния человеческого ума (души), и рождаются они как некие сократительные знаки (аббре­виатуры) при проведении ментальных операций над сходными предме­тами.

13. Основные черты Европейской философии эпохи Возрождения

А. Антропоцентризм: внимание философов направлено в основном на человека.

Б. Постулирование творческой сущности человека: он никому не подражает (ни Богу, ни природе), он сам по себе деятелен, он творит.

В. Личностно-материальное понимание мира: все существующее понимается в проекции на человека при максимальном учете телесного начала.

Г. Эстетическое понимание действительности доминирует над научными и моральными представлениями.

Д. Гуманизм, признание человека личностью, его права на творчество, свободу и счастье.

Е. Геометрически-структурное понимание мира, дополняемое диалектикой предельного перехода, характерного для бесконечно малого и бесконечно большого и их соотношения между собой.

Определяющей тенденцией мышления и культуры эпохи Возрождения является поворот от теоцентризма к антропоцентризму и гуманизму. На смену презрению ко всему земному, презрению к человеку (греховная плоть и т.п.) приходит признание человека и его разума, стремление утвердить достоинство и свободу человека, выводя человека из условий его реальной жизни и обосновать правомерность его земного счастья. И если средневековье утверждало первое место за Богом и потом говорило о человеке, то гуманисты Эпохи Возрождения выдвигают на первый план человека, а затем уж говорят о Боге. В связи с этим в этике эпохи Возрождения начинает распространяться и доминировать эпикуреизм, сведенный к гедонизму, но это соответствовало жажде земного счастья, которое презиралось средневековьем. Эпоху Возрождения можно охарактеризовать и как стремление к возрождению идей и ценностей античной культуры

Один из первых представителей гуманизма Джанноццо Манетти (1396-1459) в своем философском труде "О достоинстве и превосходстве человека "стремится к полной реабилитации телесного начала. Утверждая, что "человек – это разумное, предусмотрительное и очень проницательное животное", он одновременно отличает его от последнего тем, что человек полифункционален. Говоря о человеке, как творении Бога, Манетти не столько восторгается мудростью творца, сколько прославляет величественность и красоту созданной Богом природы, которая представляется ему как "искуснейшая и умнейшая", единственная учительница дел человеческих. Более того, человек для Манетти - это некий смертный Бог и даже соперник Бога в творческой деятельности, ибо человек – творец культуры, материальной и духовной.

Все сказанное Манетти, в различных вариантах формулируется и другими гуманистами. Своими взглядами они утверждают новую этику, центральным звеном которой выступает не аскеза, как это было в средневековье, а принцип наслаждения. Человеку Возрождения нравится жить здесь, на земле и быть ее полновластным властелином и хозяином, как и самому себе. Среди итальянских гуманистов становится популярным учение Эпикура. Именно к этике Эпикура, как он ее понял, обратился Лоренцо Валла (1407-1457). В своем трактате "О наслаждении" он утверждает, что для обоснования полноценной жизни человека необходимо признание значимости и ценности всесторонней деятельности человеческих чувств. Он даже сожалел о том, что у человека только пять, а не пятьдесят или даже пятьсот чувств!

Валла отрицательно относится к стоикам, которые, по его мнению, не считались с тем, что человек состоит не только из души. С позиций сенсуализма он обрушился и на Аристотеля, который лишь в созерцании, в умозрении видел высшее счастье. Для Валлы умосозерцание есть познание, невозможное без деятельности чувств. Именно благодаря только этой деятельности и возможно исполнение высшего закона, предписанного природой всем живым существам, - "сохранять свою жизнь и тело и уклоняться от того, что кажется вредным". Реализация этого высшего закона диктует и необходимость наслаждения, ибо наслаждение как удовольствие души и тела есть высшее благо. Более того, в одной из глав этой книги говорится, что жить без наслаждения просто невозможно, а вот без добродетели можно. "Да здравствуют верные и настоящие наслаждения в любом возрасте и для любого пола!". Однако Валла не был просто поверхностным гедонистом. Развенчивая ханжеский аскетизм церковников, он систематически обосновывал неискоренимый эгоизм человеческой природы, исходя из закона природного самосохранения. Он утверждает, что его собственная жизнь для него высшее благо, более предпочтительно, чем жизнь всех остальных людей. Даже о родителях следует думать во вторую очередь, а уж о родине тем более. "Я не могу в достаточной степени понять, почему кто-то хочет умереть за родину. Ты умираешь, так как не желаешь, чтобы погибла родина, словно с твоей гибелью не погибнет и она". Во всех этих утверждениях ярко выражен, порождаемый новой эпохой, феномен индивидуализма.

Кульминацией гуманистического антропоцентризма было творчество Джованни Пико делла Мирандола (1463-1494). Его "речь о достоинстве человека", по сути, резюмирует антропоцентрические идеи гуманистов эпохи Возрождения. Бог ставит человека в самом центре мироздания, делая его как бы судьей мудрости, величия и красоты всего сотворенного Богом. Представления о человеке пронизаны идеей тождества человеческого микрокосма и божественно-природного макрокосма.

В сочинении "Против астрологии" Пико делла Мирандола подчеркивает, что чудеса человеческого духа превосходят чудеса небес. На земле нет ничего более великого, кроме человека, а в человеке – ничего более великого, чем его ум и душа. Чудеса человеческого духа определяются свободой его воли, полной свободой выбора самых различных путей. Бог-отец, творя человека, вложил в него семена и зародыши разнообразной жизни, однако их употребление находится во власти самого человека. Человек может опуститься до самого низменного, скотоподобного состояния, но в его же власти подняться и до ангельского совершенства. В последнем случае человек достоин, в сущности, большего восхищения, чем ангелы, ибо они свои духовное совершенство получают уже в готовом виде от Бога, а человеку приходится достигать его в трудной жизненной борьбе. Джованни Пико выдвигает идею об уникальном положении человека в связи с возможностью для него свободно формировать свою сущность. Человек может быть тем, кем захочет и владеть тем, что пожелает. Именно в этой своей способности он возвышается над всеми божьими творениями. Человек наделен разумом, свободной волей и безграничной творческой мощью и в таковом качестве он становится богоподобен. Н.А. Бердяев писал: "С ренессансным самочувствием человека, тем новым самочувствием, которым начинается вступление человека в новую историю, рождается уверенность в своих безграничных творческих силах, в своей способности созидать жизнь путем искусства, в безграничность своего познания в смысле проникновения в тайны природы".

Крупнейшим мыслителем не только эпохи Ренессанса, но и вообще всей новой и новейшей европейской философии был Николай Кузанский (1401-1464). Будучи папским кардиналом и епископом, он сумел органически соединить в своем творчестве культуру Средневековья с гуманистическими новациями Возрождения. В отличие от подавляющего числа философов-гуманистов Кузанский весьма интересовался вопросами математики и естествознания, и вне этих интересов его философская доктрина может быть не понятна. В различных книгах по истории философии Кузанский характеризуется как платоник, но его платонизм следует понимать шире, включая и неоплатонизм. Один из главнейших авторитетов для Николая Кузанского – Прокл (412-485), философ-неоплатоник. Кроме того, он высоко ценил идеи пифагореизма, перед которыми идеи платонизма иногда даже отступали на второй план. В различных контекстах он использует идеи и других античных философов – Сократа, стоиков, атомистов, а также и теологов – Августина и Боэция. Но, как и всякий оригинальный философ, вырастая из различных традиций, он относится к ним самостоятельно и избирательно, т.к. он "переключил" многовековые философские традиции на осмысление той проблематики, которую принесла с собой эпоха гуманизма.

Характерная для Николая Кузанского тенденция сблизить Бога с миром, Творца с творением была в дальнейшем продолжена и углублена Джордано Бруно (1548-1600). Его философские идеи перекликаются с учением Кузанского. Но если у Кузанского еще сохраняется мистический пантеизм (мир, универсум погружен в Бога), то у Джордано Бруно пантеизм утверждается как окончательно натуралистический: "Бог есть бесконечное в бесконечном, он находится во всем повсюду, не вне и над, но в качестве наиприсутствующего". Природа для него – это Бог в вещах, причем природа обладает полной самостоятельностью, а Бог лишь синоним ее единства. Максимальное сближение Бога и Природы имело важнейшее следствие для натурфилософской доктрины Бруно – реабилитацию материи. Это имело явную направленность против аристотелевско-схоластического представления о совершенно пассивной "первой материи". Для Бруно материя есть не что иное, как "божественное бытие в вещах". Оно означает тесное объединение материи и формы, отрицание самостоятельности последней. Наиболее общий вывод, сформулированный им, сформулированный им в этом контексте следующий: материя есть то начало, которое все производит из собственного лона, являясь и источником форм. Натурализм Бруно становится здесь материализмом, хотя еще и не полным.

Мир у него одушевлен (гилозоизм и панпсихизм), а душа – ближайшая формирующая причина, внутренняя сила, присущая всякой вещи. Начало универсума составляет некая единая субстанция, в которой совпадают телесное и духовное, материальное и формальное, возможность и действительность.

Бруно первым подметил перспективность положений космологии Кузанского для астрономической системы Коперника и переосмыслил ее. Если центр универсума находится повсюду, а окружности у него, в сущности, нет нигде, то нет никакой необходимости вместе с Коперником объявлять центром универсума Солнце. Солнце не абсолютный, а только относительный центр универсума, именно нашего мира. Более того, наше Солнце не является единственным в универсуме. Следовательно, не только Земля – рядовая планета Солнечной системы, что вытекало уже из теории Коперника, но и само Солнце – лишь одна из бесчисленных звезд.

На весь космос Бруно распространяет органистический принцип, сообразно с которым мировая душа проникает в каждое небесное тело, образуя их внутренний деятельный принцип, без которого была бы совершенно непонятна причина их движения. Другим не менее важным проявлением универсального космического органицизма является его убеждение не только в одушевленности, но и в населенности бесчисленных миров. Универсум поистине превращался во Вселенную. При этом он предполагал существование разных форм жизни, чувственной и разумной, отличных от тех, которые имеются на Земле.

В гносеологии Бруно довольно низко оценивает возможности чувственного познания. Главный недостаток ощущения, по его мнению, состоит в том, что оно не видит бесконечности, ибо бесконечность не может быть объектом чувств. Далее идет рассудок, осмысливающий чувственную информацию, а за рассудком следует разум или интеллект и завершает все интуиция (ум). Степень умственной силы определяется способностью человека подняться до максимального единства знаний, о которых трактуют науки. Именно интеллект (ум) способен подняться до постижения бесконечного универсума.

Кардинальную для средневековья проблему веры и разума Бруно решал в духе полного разделения их предметов, не допуская никакого вмешательства в истину философии и науки со стороны религиозного знания. По его мнению, вера требуется для наставления грубых народов, которые должны быть управляемы, в то время как философские доказательства, раскрывающие истины относительно природы и превосходства творца ее, адресованы не простому народу, а только мудрецам.

В учениях Кузанского и Бруно переосмысливается средневековое отношение к природе как началу несамостоятельному. Переосмысливаются и возможности человеческого разума и место человека в мироздании. Гуманисты эпохи Возрождения предложили новые ценностные ориентации, оказавшие значительное влияние на становление новой картины мира и определившие характер и полномочия научного знания. Утверждается независимость исследования природы от теологии и начинает зарождаться детерминистическо-механистическое мировоззрение в противоположность телеологическо-органистическому.

14. Идеология Реформации. Ее влияние на развитие науки.

Реформация - движение внутри церкви. Основные представители: Лютер, Кальвин.

Лютер. Основные идеи:

Недоверие к возможностям. Человек не может спастись в одиночку. Основа спасения - вера, а не разум. Философия, науки, искусство, это следствия человеческой гордыни.

Необходимость религиозного обновления и новой религиозной жизни.

возвращение к истокам. К первоначальному тексту Евангелие и христианским ценностям.

Критикует религиозную и культурную жизнь эпохи возрождения. Отказывается от всех гуманистических ценностей и философских учений.

Учения Лютера:

учение о радикальном оправдании человека верой. Истинная вера предопределяет добродетельные поступки, но они не влияют на судьбу человека.

учение о непогрешимости писания. Свою деятельность начинает с создания Библии. Единственный источник истины - Библия. Истины Библии просты и не нуждаются в комментариях.

учение об универсальном богослужении и о свободе толковании Библии. Истины писания просты и доступны каждому человеку. Человек не нуждается в церкви и священнике, чтобы понимать Бога. Вся жизнь человека нацелена на то, чтобы служить Богу. Лютер рисует человека полностью зависящего от Бога. Между Богом и человеком нет священника, прощает грехи только Бог.

Кальвин. Основные идеи:

спасение возможно только через веру и слово божье.

идеи проведения и предопределения (человеческая судьба предопределена Богом, человек от рождения приговорен либо к наказанию, либо к спасению, от человека ничего не зависит, Бог ведет его по жизни).

Главные понятия: призвание первоначально имело узко религиозный смысл, как судьба, определенная для человека Богом. Но каждая профессия ценна. Успехи в профессии рассматриваются как божественное благоволение, как знаки спасения. Успешная экономическая деятельность становится разрешенной. Богатство признак того, что человек правильно идет по своей судьбе.

15. Эмпиризм и рационализм – методологические парадигмы философии Нового времени (Ф. Бэкон, Р. Декарт)

В широком смысле рационализм и эмпиризм противопоставлять нельзя, поскольку каждый мыслитель может быть одновременно рационалистом и эмпириком. В предельно упрощенном понимании эмпирик выводит все идеи из опыта, постижимого либо пятью органами чувств, либо через внутренние ощущения боли или удовольствия. Некоторые рационалисты противопоставляют этому пониманию ту идею, что в мышлении существуют некоторые основные принципы, подобные аксиомам геометрии, и из них знание можно выводить чисто логически дедуктивным методом. К ним, в частности, относятся Лейбниц и Спиноза. Тем не менее, они признавали лишь принципиальную возможность такого способа познания, считая исключительно его применение практически невыполнимым.

Основу адекватной методологической ориентации новоевропейская философия ищет или в чувственном опыте, эмпирическом индуктивном знании (Бэкон, Гоббс, Локк), или в интеллекте, дающем логическое дедуктивно-математическое знание (Декарт, Лейбниц, Спиноза).

Новое время - это также вера в прогресс, обеспечиваемый разумом, наукой и техникой. Прогресс мыслится как неизбежный закон поступательного развития.

У истоков методологии опытной науки Нового времени стоял английский философ Френсис Бэкон (1561-1626). Он был страстным сторонником научного прогресса и непримиримым врагом схоластики. Стержень бэконовской методологии - постепенное индуктивное обобщение фактов, наблюдаемых в опыте. Однако философ был далек от упрощенного понимания этого обобщения и подчеркивал необходимость опоры на разум в анализе фактов. Разум позволяет так организовать, спланировать наблюдение и эксперимент, чтобы услышать голос самой природы и истолковать сказанное ею правильным образом. Свою позицию Бэкон иллюстрирует сравнением деятельности пчел, собирающих нектар со многих цветков и перерабатывающих его в мед с деятельностью паука, ткущего паутину из самого себя (односторонний рационализм) и муравьев, собирающих в одну кучу самые разные предметы (односторонний эмпиризм). Бэкон различал два вида опыта: плодоносный и светоносный. Плодоносным он называл опыт, цель которого - непосредственная польза; светоносным же - опыт, который имеет целью познание законов явлений и свойств вещей.

Рационализм — философское направление, признающее разум основой познания и поведения людей, источником и критерием истинности всех жизненных устремлений человека.

Основы альтернативной эмпиризму рационалистической традиции были заложены французским философом Рене Декартом (1596-1650). С точки зрения Декарта, недостаточно иметь хороший ум, гораздо важнее - хорошо, правильно применять его. С целью научиться хорошо применять ум он и разработал свой метод. В нем четыре правила.

Первое правило - правило очевидности. Очевидность в смысле ясности и отчетливости является не только отправным, но и конечным пунктом познания. Умственное действие, посредством которого достигается очевидность, есть интуитивное действие, интеллектуальная интуиция.

Второе правило - это правило анализа. Расчленяя сложное на простое, «на элементарные части до пределов возможного», анализ светом разума изгоняет двусмысленность, способствует освобождению истинного от плевел лжи.

Третье правило - правило синтеза, заключающееся в том, чтобы «располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легкопознаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу».

Правило четвертое - правило контроля. На этом этапе проверяется полнота анализа и корректность синтеза.

Очерченные таким образом правила метода Декарт применяет к собственно философскому познанию, призванному обнаружить очевидные истины, составляющие фундамент здания всей науки. С этой целью Декарт подвергает методическому сомнению все традиционные способы обоснования знания. Он, в частности, отказывается признать основой знания чувственный опыт. Сомнение - акт мышления. Поскольку я сомневаюсь, я мыслю. Существование моего сомнения доказывает реальность или существование моего мышления, а через это и меня самого.

Все смутные идеи суть продукты человеческой субъективности, и они ложны. Напротив, все ясные идеи идут от Бога, и потому они объективно-истинны.

Как рационалист, Декарт настаивал на исключительной роли дедукции в процессе познания. Под дедукцией он понимал рассуждение, опирающееся на вполне достоверные исходные положения (аксиомы) и состоящее из цепи также достоверных логических выводов. Достоверность аксиом усматривается разумом интуитивно, без всякого доказательства, с полной ясностью и отчетливостью.