Глава 3. Тот факт, что тревогу забили не в тот момент, когда в гиперборейских небесах вдруг материализовалась туча кораблей и обломков

Тот факт, что тревогу забили не в тот момент, когда в гиперборейских небесах вдруг материализовалась туча кораблей и обломков, а лишь долгие секунды спустя, привел Гарри к мысли, что причиной тревоги скорее всего стали какие‑то новости, принесенные людьми, чьи корабли приземлились на поле в таком беспорядке. И эти скверные новости, видимо, сводятся к рассказу о том, как им удалось напороться на такой жуткий обстрел.

Насколько Сильвер успел рассмотреть орудия базы, когда они пробудились к жизни, – о происшедшем напоминала прозрачная дымка в безвоздушном небе да пара орудийных башен, еще виднеющихся в отдалении среди скал, – оборона оказалась ничуть не менее мощной, чем он предполагал.

Вернувшись под кров станции, Гарри намеренно остался в скафандре. Все вокруг тоже ходили в скафандрах или поспешно облачались в них; некоторые проделывали это настолько неуклюже, что с первого же взгляда было ясно: они упражняются в этом искусстве отнюдь не ежедневно. Отыскав местечко у пересечения двух просторных коридоров, откуда открывался вид на дверь кабинета коменданта базы, Гарри прислонился к стене и принялся ждать, сунув шлем под мышку и нацепив сумку с личными вещами на плечи, как рюкзак. При этом он постарался выбрать такое место, чтобы не путаться под ногами у людей, торопливо снующих взад‑вперед по коридорам. Обратив внимание, что уровень искусственной гравитации установили чуть ниже нормального, Гарри заключил, что в ближайшее время кто‑нибудь непременно заметит его и растолкует, что делать дальше.

С его наблюдательной позиции было прекрасно видно, как комендант Норманди вышла из кабинета, чтобы взглянуть на раненых, когда их повезли по коридору мимо ее дверей – наверное, в лазарет базы. Гарри показалось, что ее смуглое лицо побледнело, словно коменданту стало дурно. Нет, сурово приказала она себе, – усилие явно отпечаталось на ее чертах, – никаких слабостей.

Подняв глаза, комендант встретилась взглядом с Гарри Сильвером и поманила его. И снова ему показалось, что он почти прочел мысли Клер Норманди: «А вот с этой ситуацией можно справиться прямо сейчас, сделать хоть что‑то полезное, вместо того чтобы глазеть на ужасы, поправить которые не в моей власти».

Ступив в кабинет коменданта второй раз за день, Гарри тотчас же заметил, что огромное окно, бросившееся ему в глаза в прошлый раз, уже не окно. Несомненно, снаружи проем прикрыл ставень из материала, куда более прочного, чем статглас, и окно превратилось в оперативный дисплей, но сейчас его экран застилала пелена помех, чтобы не позволить Гарри почерпнуть даже крохи полезной информации.

Гарри довольно хорошо представлял себе тему предстоящего разговора с Клер Норманди, но не успел он и рта раскрыть, как ему в спину всем корпусом врезался кто‑то без скафандра, локтями прокладывавший себе дорогу в кабинет с такой настойчивостью, что не пропустить его было просто невозможно. До сих пор Гарри еще ни разу не встречал этого человека. Он был ранен. Надеть скафандр он не мог по той простой причине, что одна рука его, опутанная окровавленными бинтами, висела на перевязи. Видно, он примчался сюда прямиком от медиков.

Комендант Норманди узнала этого человека в мундире капитана ВКФ с первого же взгляда, но легкая отчужденность ее манер говорила, что они просто знакомые, а не друзья и даже не приятели. Как только она предложила капитану сесть, тот чуть ли не рухнул в кресло, не так давно покинутое Гарри, вцепившись пальцами здоровой руки в удобно изогнутый подлокотник, словно боялся, что прочный пол вдруг взбрыкнет и зашвырнет его невесть куда.

– Попали в засаду, – тонко просипел капитан сорванным голосом. Казалось, ему надо как можно скорее сообщить еще десяток вещей, но он пока не находил сил, чтобы проронить хоть слово.

Воспользовавшись воцарившейся паузой, комендант – олицетворение невозмутимой уверенности – познакомила Гарри с новоприбывшим капитаном Марутом. Тот выглядел куда бледнее, чем комендант. Его мундир превратился в лохмотья, будто капитан выдержал в нем пару ядерных взрывов и пока не имел ни времени, ни возможности переодеться. Чтобы перевязать раненую руку, один рукав кителя оторвали напрочь.

Капитан не отличался ни ростом, ни крепким сложением; более того, его можно было даже счесть хрупким, если бы не бьющая через край энергия. Портрет довершал крупный нос, курчавые волосы, пылающие глаза – в данный момент еще и налитые кровью от гнева и усталости.

Пока Марут наслаждался минуткой отдыха, жадными глотками поглощая воду из протянутого кем‑то стакана и пытаясь привести мысли в порядок, комендант Норманди снова обернулась к Гарри. Но стоило ей раскрыть рот, как адъютант перебила ее пулеметной очередью жаргонных словечек, совершенно непонятных чужаку. Очередная неотложная проблема, и решить ее без коменданта, конечно же, не могут. Отступив на пару шагов, Гарри настроился на терпеливое ожидание, поставив шлем и дорожную сумку на пол в сторонке, чтобы они были под рукой, но никому не попадались под ноги. О нем сразу же как‑то позабыли.

Проведя в компании раненого офицера пару минут, Гарри вдруг понял, что капитан впивается пальцами в подлокотник и трясется не от шока или ужаса, а от едва сдерживаемого гнева.

Рассказ у него получился несколько бессвязный, но по сути очень незамысловатый. Судя по всему, командир эскадры погиб вместе с кораблем от попадания торпеды; согласно данным наблюдений, судно взорвалось, уцелевших нет. Была сделана попытка отправить курьера в Порт‑Даймонд, чтобы доложить штабу о катастрофе, но успел ли связной робот ускользнуть в подпространство или враг его сбил, неизвестно. Остальные корабли эскадры взяты на абордаж…

– На абордаж?! – не сдержалась Норманди. – Вы уверены?

– Так они передали, – заверил Марут. – Прежде чем смолкнуть. Проверьте сами по черным ящикам.

– Мы как раз этим и заняты.

Гарри подумал, что если абордаж одного‑двух кораблей прошел успешно, перед их уничтожением машины берсеркеров наверняка сумели вытянуть ценную информацию и из кораблей, и из экипажей. Возможно, ухитрились даже выяснить боевую задачу эскадры.

Очевидно, рассуждения коменданта шли в том же русле.

– Капитан, кто находился на этих кораблях? А точнее, кто мог попасть в плен? Только рядовые члены экипажей или…

Мрачно покачав головой, Марут не слишком охотно уведомил коменданта, что один или два человека на этих кораблях были офицерами разведки.

Сам Марут, разумеется, даже не догадывался, какие секреты эти офицеры носили в своих головах и открылись ли врагу; вполне вероятно, что берсеркеры прикончили их сразу же, или они сумели покончить с собой. Но не тревожиться капитан не мог. Если кто‑то действительно попал в плен, очень многое зависит от того, кто именно, и удалось ли этим несчастным замкнуть себе уста, инициировав смертный сон до начала серьезного допроса.

– Похоже, я… Похоже, я старший по званию среди… среди оставшихся в живых. – Марут огляделся, словно этот факт только теперь дошел до его сознания. – Значит, прежде чем перейти к делу, подробный рапорт в Порт‑Даймонд придется отослать мне… но он может и обождать. После этого останется только дожидаться дальнейших приказаний из штаба; разумеется, пока эти приказы придут, назначенный для операции срок давным‑давно останется позади.

По словам капитана, враг нанес удар в ту самую минуту, когда командир соединения со своим штабом вскрывал запечатанные конверты с приказом. Впрочем, в этом Марут не был уверен.

– Капитан, – приподняла брови комендант Норманди, – вы, кажется, сказали «перейти к делу»? Не хотите ли вы сказать, что намерены продолжать операцию, не так ли?

– Я намерен выполнить полученный приказ, – капитан устремил на нее недоумевающий взор. Дескать, какие ж тут могут быть вопросы? – Из прежних шести кораблей уцелели только два, причем оба подбиты, и я не уверен, что мы вообще сможем поднять их с грунта. Надо каким‑то образом мобилизовать материальные ресурсы. Что имеется в распоряжении у вас, комендант?

Пока при Гарри никто и словом не обмолвился, в чем же именно состояла миссия, прерванная столь жестоко. Впрочем, что так, что эдак, а придется ее отменить – разбитая эскадра годится разве что на свалку, да и то с натяжкой. Это очевидно всякому, и Гарри в том числе. Всякому – за исключением капитана Марута. Этот офицер никак не мог взять в толк, что теперь у него нет ни кораблей, ни людей, чтобы атаковать хоть кого‑нибудь.

– …не говоря уж об эскорте, сопровождающем Шиву, – с ходу вступил в разговор один из офицеров Марута, вошедший в кабинет, неся шлем под мышкой.

«Шива». Очевидно, кодовое название, вызывающее крайне неприятные эмоции у людей, пользующихся им. Название вместе с несколькими прочими терминами, упомянутыми в разговоре, легло в память Гарри Сильвера, словно непонятная железка на мысленный верстак, обретающая смысл лишь тогда, когда станет деталью цельного механизма. А пока Гарри продолжал терпеливо ждать, держа ушки на макушке и прекрасно сознавая, что в этой суматохе слышит вещи, для его ушей отнюдь не предназначенные.

Но рано или поздно кто‑нибудь непременно обратит внимание на тот факт, что ему позволили услыхать их, хоть и невольно.

Время от времени кто‑нибудь из военных, то и дело входивших в кабинет с миллионом разных дел, бросал взгляд на Гарри, со скучающим видом стоявшего у стенки в своем штатском скафандре, но без шлема, будто какой‑нибудь коммивояжер, явившийся всучить базе экзотические продукты или развлекательные модули и дожидающийся, когда же ему скажут, что делать дальше. А он не подавал виду, что хоть чуточку интересуется делами военных.

Наконец комендант Норманди снова обратила внимание на него. На сей раз обстоятельства позволили ей зайти капельку дальше:

– Мистер Сильвер, я пригласила вас сюда, чтобы объяснить… – И снова, как по команде, возникла новая помеха.

Судя по взглядам, которые Норманди и Марут то и дело бросали на вмурованный в стену кабинета большой хронометр, а также по некоторым их репликам, тревоживший их срок неуклонно приближался. Но наступит он не через минуту, отметил Гарри, наблюдая за ними, а через несколько часов или даже стандартных суток. Иначе они бы вели себя по‑другому. Неужто Марут настолько безумен, что намерен во что бы то ни стало довести запланированную операцию до конца? Любопытный вопрос.

Уже во второй или в третий раз за сегодня комендант настойчиво, хотя и неохотно, пыталась втолковать капитану Маруту:

– Тогда я сейчас же отправлю в Порт‑Даймонд курьера с извещением, что мы вынуждены прервать операцию.

– Нет! Погодите! – уже во второй или в третий раз отчаянно запротестовал капитан, словно перспектива официальной отмены миссии для него хуже смерти. Но пока что он не выдвинул ни единой разумной альтернативы.

А люди продолжали то и дело наведываться в кабинет, по одному и по двое, по голографическому экрану и во плоти, настойчиво требуя от коменданта неотложных решений: раненые все прибывали – горстка останков, сохранивших дыхание жизни, уцелевших в бою членов экипажей подбитых кораблей. Медироботы усердно выкапывали людей из‑под обломков и поспешно везли на станцию.

Из‑за всей этой суеты дверь кабинета почти не закрывалась, а медироботы с нерегулярными интервалами все катили по коридору, парами и поодиночке. Сильвер их не считал, но прикинул, что из разбитых кораблей вытащили никак не менее двух десятков изувеченных людей, и бог ведает, сколько их там еще. Непонятно, как же крохотный лазарет базы справится с такой жуткой – в прямом смысле – перегрузкой; впрочем, не исключено, что он, как и артиллерия, куда мощнее, чем кажется с виду.

В последние полчаса на станцию прибыли еще три или четыре корабельных медиробота, и каждый вез изувеченные, но еще живые тела, и столько же роботов – Гарри не мог определить, те же это или какие‑то другие, – вернулись порожняком. Должно быть, трудолюбиво копаются в обломках, срывая поврежденные скафандры и каким‑то чудом выковыривая живых людей из разбитых остовов, затопленных вакуумом. Нечаянно взглянув на содержимое въехавших на базу киберносилок, Сильвер поспешно отвел глаза, вполне понимая коменданта Норманди, почувствовавшую дурноту.

В разговоре снова и снова всплывали основные цифры, подтверждая уже слышанное Сильвером: первоначально эскадра Марута состояла из шести могучих кораблей – трех крейсеров и трех эсминцев. А теперь от нее осталось только два эсминца, причем оба подбиты, а экипажи понесли серьезные потери.

Стоя там в ожидании и по крохе собирая информацию, Гарри Сильвер попутно ломал голову еще над одной задачкой: с чего бы это экспедиционному корпусу, тем более после серьезного боя, мчаться на метеостанцию, хотя бы даже и в случае острой нужды. Можно было понять, если бы корабли слишком пострадали и не смогли добраться до другого дружественного порта, но в данном случае все обстоит отнюдь не так, если верить сведениям наземной команды, оценивающей объем необходимых ремонтных работ.

Никто не станет приземляться в захолустье вроде Гипербореи лишь ради услуг медироботов – если бы командир эскадры в первую голову тревожился о состоянии раненых, то непременно направился бы на Благие Намерения, находящиеся всего в часе лета отсюда, зато наверняка куда лучше обеспеченные не только врачами, но и медицинским оборудованием. К этому моменту Гарри удалось также узнать, что среди шестидесяти‑восьмидесяти человек, проходящих службу на Гиперборейской базе, квалифицированных докторов всего двое и работы у них сейчас просто невпроворот.

Из всего этого напрашивается недвусмысленный вывод, что Марут со своей эскадрой намеревался приземлиться на Гиперборее с самого начала.

Подтверждением этой гипотезы служит хотя бы то, что комендант Норманди ни капельки не удивилась появлению Марута, а лишь ужаснулась состоянию его эскадры. Зато для всех остальных обитателей базы появление в черных небесах военных кораблей, так спешивших сюда, что они вышли в нормальное пространство в непосредственной близости от астероида, стало полнейшей неожиданностью. Из чего следует, что прибытия эскадры ожидала только Клер Норманди, и больше никто. А это, в свою очередь, означает, что миссию эскадры держали в глубокой тайне.

Прошло уже минут десять с тех пор, как комендант привела Гарри Сильвера в свой кабинет, намереваясь сказать этому штатскому, что реквизирует его изыскательское судно, несмотря на все свои повреждения пребывающее в куда лучшем состоянии, чем любой из кораблей Марута. Но все ее попытки завести разговор неизменно наталкивались на помехи в виде настоятельных требований людей, занятых куда более неотложными делами. Только с шестой или седьмой попытки удалось ей огорошить Гарри своим заявлением.

Выслушав коменданта базы, Гарри лишь кивнул неспешно и задумчиво, воздержавшись от прекословий, чем удивил обоих офицеров.

Но комендант пригласила его не только ради разговора о корабле.

– Мистер Сильвер, вы позволите спросить вас кое о чем напрямик?

– Валяйте.

– Не являетесь ли вы в той или иной степени представителем каких‑либо правительственных служб Керманди? – Очевидно, выражение его лица послужило достаточно красноречивыми ответом. – Так я и думала, – заключила Клер Норманди. Несмотря на стресс, настроение ее чуточку улучшилось. – А то я могла передать с вами кое‑какое послание для них… впрочем, ладно, выбросьте это из головы.

Не успела комендант договорить, как за спиной у Гарри – уже во второй раз за сегодня – кто‑то со страхом в голосе упомянул о каком‑то Шиве. В свое время Сильвер получил достаточно хорошее образование, чтобы узнать в нем имя одного из богов древней Земли, но античная мифология не очень подходящая тема для неотложного разговора в такое время и в таком месте.

И вместо того чтобы оспаривать реквизицию корабля, сказал:

– Комендант, судя по всему, у вас грядет какой‑то серьезный спор с берсеркерами. Я люблю их ничуть не больше вашего и с удовольствием окажу всяческую помощь. Но при том мне не хочется выглядеть услужливым дураком, так что не будете ли вы любезны дать мне ответ на один вопрос: что за черт этот Шива, что вы так волнуетесь из‑за него?

Комендант перебрала в уме несколько вариантов ответа, прежде чем проронила:

– Берсеркер.

– Наверно, какой‑то особенный. Он что, чертовски велик, что ли? А может, какое‑то новое оружие?

Внезапно ее лицо обратилось в ледяную маску.

– Сегодня у меня нет времени на обсуждение данной темы, мистер Сильвер.

– Ладно. На том пока и порешим.

На форпостах Военно‑космического флота инструкции по соблюдению режима секретности куда обширнее и строже, чем в центре. Как правило, Клер Норманди следовала регламенту почти неукоснительно, хотя и не видела причин подозревать, что среди ее подчиненных затесался шпион доброжилов, или агент Керманди, если уж на то пошло.

Доброжилами – это словечко давным‑давно состряпали сами берсеркеры – называют людей, перешедших на сторону смерти. Столь противоестественно извращенные умы, отдающие предпочтение мертвой, смертоносной машинерии перед человечеством, вообще редкость, а уж в войсках и подавно. Однако, как ни смотри, они все‑таки встречаются. «Редкость» не слишком утешительная формулировка.

У вражеского агента может найтись целый ряд веских причин заинтересоваться деятельностью личного состава станции, но трудно даже вообразить, каким образом гипотетический шпион мог бы осуществить подобное.

На лицо коменданта Норманди набежала тень еще большей тревоги, чем прежде, словно она пыталась припомнить, сколько же именно военных секретов мог подслушать Сильвер, пока стоял в ее кабинете. Конечно, вся вина за нарушение режима секретности лежит на ней, ведь она сама привела Сильвера в кабинет, но что толку сетовать об этом теперь. В годину настоящей катастрофы, когда рок, более не довольствуясь стрельбой вслепую, нажимает на спусковой крючок пулемета, от каждой пули не увернешься.

Она заверила Сильвера, что Военно‑космический флот выплатит ему компенсацию по стандартному прейскуранту за использование корабля или утрату оного, если обстоятельства сложатся неблагоприятно.

И снова Гарри не стал перечить ни словом.

Впрочем, ему даже не предоставили подобной возможности.

– А теперь прошу меня простить, мы чрезвычайно заняты.

В ответ Гарри кивнул и вскинул руку в пародии на воинский салют, но этого комендант уже не видела, успев повернуться к нему спиной и углубиться в очередной неотложный разговор. Подхватив шлем и сумку с личными вещами, Сильвер покинул кабинет и целенаправленно затопал по коридорам, без особого труда отыскав выделенную ему комнатку. И пока он шагал, в голове упорно вертелась одна и та же мысль: «Агент правительства Керманди? Это я‑то?! Это еще что за чертовщина?»

Наверное, рано или поздно этот вопрос разъяснится сам собой. Оказавшись в своей комнате и заперев за собой дверь, Гарри доверился чутью, подсказывавшему, что враг пока не стоит у ворот, сбросил скафандр, почесал голову и с облегчением вздохнул.

Сидя в единственном кресле уютной, хотя и тесной комнатки, Гарри предался ожиданию. Пару минут просто вертел большими пальцами, но вскоре эта забава прискучила ему, и он одновременно взялся за стакан с малой толикой виски – он предусмотрительно прихватил с корабля бутылку шотландского – и за решение шахматного этюда, выстроенного для него имеющимся в комнате головизором. Услужливое устройство даже предоставило ему на выбор множество разнообразных стилей отображения виртуальной доски и фигур. Гарри выбрал персонажей «Алисы в стране чудес».

Нет смысла пытаться уснуть, просто нет времени. Ах, как чудесно было бы вкусить минутку покоя! Но Сильвер весьма сомневался, что ему дадут насладиться ею.