Глава 26 5 page

— Но почему ты не хотел вернуться? Понимаешь, теперь, когда ты слез с таблеток?
Хью пожимает плечами.
— Теперь это мой дом,— отвечает он, указывая на пляж, скалы.— Пит, Белла и парни моя семья даже больше, чем любая из моих приемных, которые у меня когда-либо были. До сих пор, — добавляет он после паузы.
— Я вроде как хочу иметь шанс закончить среднюю школу. У меня были неплохие оценки, ты знаешь? Я имею в виду не такие, как у тебя, но...

— Я не получила пятерку по физике, — перебиваю я. — Чёрт, да я чуть ее не завалила. Пришлось нанимать репетитора, чтобы поддержать мой средний уровень.
— Я мог бы помочь тебе.

— Если бы я только знала тебя тогда, — говорю я, смеясь.
— Но если ты действительно хочешь закончить среднюю школу, может я могу помочь тебе. Получить твой GED (прим. пер. — диплом об общем (среднем) образовании; выдаётся сдавшим тесты по программе средней школы) или еще что-то.
— Правда? — спрашивает он. Когда он улыбается, он выглядит как маленький ребёнок. Не как кто-то, кто прошел через все те вещи, через которые ему пришлось пройти.

Я киваю, улыбаясь.
— Там, — вдруг говорит Хью, указывая.— Прямо там.
— Что?
— Это твой сет (набор волн), Венди.

Я смотрю на волны, сет нарастает прямо перед нами, волны растут из кусочков воды. Я отрицательно качаю головой.
— Я не уверена.
— А я уверен,— говорит Хью, толкая мою доску.

Я лежу на своей доске, погружая руки в воду. Позади меня я слышу, как Хью кричит.
— Греби! Греби! Греби!

И я так и делаю. Я гребу изо всех сил, пока мои руки не начинают весить тысячу фунтов; пока я не чувствую, как моя доска расположилась под гребнем волны, как будто здесь есть какая­­ – нибудь встроенная щель, в которой могут закрепиться серферы. И я толкаю себя вверх, чтобы встать, чувствуя, как мышцы живота заныли, желая, чтобы я легла обратно.

Я поднимаюсь, дрожа, соленая вода стекает по моим волосам в глаза. Я размахиваю руками, пытаясь балансировать именно так, как Пит держит свои руки, когда он занимается серфингом, так, что похоже, будто он летит.
А теперь и я тоже. Я лечу. За исключением того, что летаю я не так много, как падаю. В воду. В маленькую трехфутовую волну (примерно 1 метр).

Тогда ещё одна маленькая трёхфутовая волна обрушивается на меня сверху. А потом ещё и ещё.
Каждый раз, когда я пытаюсь вынырнуть и добраться до своей доски, привязанной к моей ноге нейлоновым шнуром, волна падает на мою голову. Я стараюсь вытащить себя на поверхность, но волны продолжают обрушиваться на меня до тех пор, пока мои глаза не начинает щипать от соленой воды, ослепляя меня.

Тогда Хью хватает мою руку и тянет меня наверх. Я кашляю, удивляясь тому, как много воды проглотила. Он тащит меня к берегу, где я сопротивляюсь сильному желанию наклониться и поцеловать твёрдый и сухой песок под моими ногами.

Он хлопает меня по спине до тех пор, пока мой кашель не прекращается.
— Молодец, Венди, — говорит он.
Я моргаю из-за соленой воды в глазах и смотрю на него, ожидая увидеть насмешливое выражение на его лице.

Но вместо этого он засиял.
— Чертовски хорошая работа.
— Серьезно? — спрашиваю я хриплым голосом, горло яростно дерёт. Мэтт вырастает позади нас.
— Классная волна, Венди,— говорит он.

Белла лежит в нескольких метрах от нас, ее голова направлена вверх к солнцу, а глаза намеренно закрыты. Я уверена, она видела мое падение, но она ведет себя так, будто не может слышать, что мы говорим.
Мэтт смеется.
— Не волнуйся, твой голос придет в норму через пару часов, — говорит он, усмехаясь.

— Я упала,— говорю я. Интересно может они как - то пропустили такое захватывающее зрелище в океане. — Я рухнула.
— Да, — говорит Хью,— но сначала ты встала,— он улыбается, обнимая меня.
— Сначала ты встала — повторяет он.

Я киваю, чувствуя тепло в лучах солнца и глядя на океан позади нас. Отсюда волны не похожи на крошечные трехфутовые волны. Они выглядят намного больше — по крайней мере, футов шесть (около двух метров). Хью говорит мне, что это потому, что прежде, чем брать волну, я видела, что позади одной волны другие волны, поэтому они кажутся наполовину ниже, чем есть, когда ты прямо перед ними.
— Твоя волна, — говорит Пит, и я чувствую внезапный прилив согревающей гордости, когда он называет ее моей, — была около шести футов, по крайней мере.

— Вау, — говорю я тихо, смотря с океана на пляж, и с удивлением вижу Пита, стоящего у подножия лестницы, его руки скрещены на груди. Он улыбается мне, поднимая руки над головой, как бы говоря "Победа"! И даже если это выглядит глупо после падения, я делаю также.

Мое сердце все еще стучит, совершая миллион ударов в минуту. Может быть, мои братья чувствовали тоже, что чувствую и я сейчас: гордость и веселье, даже после падения. И я улыбаюсь, потому что я только что обнаружила, что непобедима. К счастью, чувство, которое я испытала в воде в первый раз с Питом не было неповторимым в этот день — я чувствую это снова, сейчас, на суше, хотя в моем рту горечь со вкусом океана и мои глаза жжет от соленой воды.

Мои щеки начинают болеть от такой широкой улыбки, я закапываю пальцы ног в песок под моими ногами, горячий от лучей полуденного солнца.
Вдруг, загадочное, волшебное чувство нахлынуло на меня: я совершенно уверена, что мои братья чувствовали то же самое, что и я, стоя в этом же самом месте.

Глава

Каждое утро я просыпаюсь с восходом солнца. Я хватаю доску Джона и спускаюсь к воде. Иногда Пит и компания стучат в мою дверь, но чаще всего я просыпаюсь первая.

С каждым днем я становилась все смелее: гребла, пока никого не было видно; заходила глубже в океан, взяв несколько больших волн. Ночью я одна в своей комнате и больше ничего, кроме лунного света, освещающего страницы; я царапала каждую деталь каждого дня в свой ежедневник, но не чувствовала ничего, что могло бы привести меня к моим братьям, пока еще нет.

Вместо этого я расположена писать об улыбке Хью и глупом юморе Мэтта, об угрожающих взглядах Беллы и о дрожи, которая расползается по всему телу, когда Пит рядом. Когда я, наконец, натягиваю на себя одеяло, то все еще чувствую, как волны раскачивают меня вперед и назад, словно какая-то колыбельная. Я еще никогда в жизни так хорошо не спала.

На ногах и руках растут новые мышцы. У меня болит живот — так развиваются брюшные мышцы. Но, правда, он болит еще и из-за голода. Пит с друзьями добыли еду вместе с наличными, когда ограбили дом на Брендвэй, но она явно не самая питательная. Так как у нас нет электричества, они покупают только ту еду, которую не нужно готовить, которая идет неплохо, если не заморожена. Это очень холодная каша и питательные батончики.

Здесь, на заднем дворе, есть огромный старый гриль, оставленный теми, кто жил здесь до Пита и ребят. Пит находит меня днем, когда я учусь на воде, мои волосы все еще влажные после утреннего прибоя и купальник еще мокрый.

— Что делаешь? — спрашивает он, возвышаясь надо мной.
— Проверяю гриль, — отвечаю я. Он не отличается от того, что стоит во дворе моих родителей. Прежде, чем братья сбежали, отец готовил ужин на гриле каждый воскресный вечер. Стейки, курицу, гамбургеры, хот-доги, кукурузу в початках — у меня текут слюнки от этих мыслей. Я стояла рядом с ним, пока он готовил, каждое воскресенье с тех пор, как мне исполнилось пять лет. Он называл меня своим "СУ-шефом".

— Зачем? — спрашивает Пит. Я поворачиваюсь лицом к нему. Капли соленой воды сверкают в солнечном свете на его плечах.

Я качаю головой, ухмыляясь:
— Давай, — говорю я, схватив его за руку. — Мы выполним несколько заданий.
Тридцать минут спустя я поворачиваю машину на стоянку огромного супермаркета. Папа не стал бы возражать.

Он любил ходить в специальные магазины и "овощные рынки" ранним утром в воскресенье: купить самые свежие продукты и натуральное мясо. Но бедным не приходится выбирать. Я хотела остановиться в комбинированном магазине, где я могла бы купить все для приготовления мяса, а также бумажные тарелки, пластиковые ножи и вилки.

Это неприятное, удручающее здание в торговом центре, наполненное одним квадратным магазином за другим. Я нахожусь здесь всего несколько минут в окружении машин, фонарей, матерей с колясками, бизнесменов в костюмах и галстуках, и уже скучаю по Кенсингтону.

— Знаешь, — говорит Пит, пока я отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины, доска Майкла все еще выглядывает из заднего окна. — На самом деле, раньше я никогда не был на задании.

— Тогда как вы это называете — когда ты и мальчики идете в город за едой?
Пит пожимает плечами, улыбаясь.
— Мы не называем это "заданием", — говорит он, положив руку мне на плечо, пока мы идем через парковку в сторону магазина.

— Ты не носишь обувь, — говорю я, толкая тележку по проходу. Если подумать, то я никогда не видела, чтобы Пит носил обувь. Даже не уверена, что у него есть хотя бы пара обуви. Интересно, а если это тот магазин, откуда его выгонят за то, что он босиком? Без обуви, без футболки, без работы. Но Пит так уверенно идет вниз и вверх по проходам, что я не могу представить, чтобы его кто-то заметил.

Я выбираю кукурузу и цуккини, стейки и курицу. Огромную бутылку соуса для барбекю. Я приказываю Питу положить в тележку полный мешок угля.

— Ты уверена, что ты знаешь, что делаешь, Венди?
Вместо ответа я ухмыляюсь. Я точно знаю, что я делаю. Даже после того, как мы загрузили все, что я хотела, в тележку, я продолжаю лениво блуждать по проходам.

Пит кладет руки мне на плечи, и я прислоняюсь к нему, наслаждаясь звучанием плохой песни, доносящейся из колонок магазина. Ветерок искусственно охлажденного воздуха проходит по моей голой ноге, все люди, которые мельком смотрят на нас, когда мы проходим мимо них, наверняка предполагают, что мы обычная пара подростков, загружающая свою тележку для вечеринки, люди, которые понятия не имеют, что это будет наша первая горячая еда за последние несколько недель. Я не спрашиваю Пита, как долго он, Белла и другие ребята не ели настоящую еду. Когда мы, наконец, становимся в очередь, Пит встает за мной, и я прижимаюсь к нему спиной. Кто бы знал, что поход в продуктовый магазин может быть таким романтичным.

Я расплачиваюсь горсткой наличных, которую я взяла из своего рюкзака перед тем, как мы покинули Кенси. Пит держит мою руку по пути к машине. Так как мы припарковались далеко, Пит говорит:
— Итак, Хью рассказал мне, что ты собираешься помочь ему получить его GED.

Я киваю, когда выезжаю на скоростное шоссе, включая поворотник, чтобы сменить полосу. Я всегда предпочитала оставаться в правой полосе, быть готовой в любое время съехать с дороги. Но сейчас я перестраиваюсь в середину, а затем левее, нажимая на газ.

— Он был в восторге от этого, — говорю я.
— Для чего ему нужен GED?
Я пожимаю плечами, смотря на дорогу.
— Ты никогда не узнаешь.

— Тебе не нужен диплом об окончании средней школы, чтобы жить, как мы. Это же не колледж.
— Конечно, нет,— говорю я.— Но если это то, чего он хочет, почему бы ему не получить это?
Пит не отвечает, и я перевожу взгляд на него. Ответ написан на его лице: с дипломом о среднем образовании Хью может получить настоящую работу и оставить Кенсингтон позади.

— Эй, — говорю я, снимая одну руку с руля и поместив ее на руку Пита. — Он не хочет уезжать, ты же знаешь. Он говорит, что вы его семья.
Пит кивает.
— Мы семья,— говорит он, беря мою руку в свою. — Ты теперь тоже часть нашей семьи.

Я киваю, вытаскивая руку и возвращая ее обратно на руль. Я никогда не была частью чего-то такого, как это.

После того, как мы с Питом заносим продукты в дом на скалах, я вываливаю угли в мангал и по отцовскому методу укладываю и поджигаю брикеты. Пока огонь разгорается, я готовлю еду. Пит наблюдает за мной, и я комментирую каждый шаг, чтобы с первого раза научить его этому. В этот раз я учу его, а не наоборот.

Вскоре, все смотрят, как я переворачиваю кукурузу и поливаю мясо соусом для барбекю. Можно подумать, они никогда раньше не видели, как кто-то готовит, а может, для некоторых из них так и есть, или, по крайней мере, они давно не видели этого.

Когда Мэтт и я, наконец, заносим еду в дом, я удивлена, увидев, что Пит расстелил на полу покрывало, разложил бумажные тарелки и пластиковые столовые приборы. Он даже положил салфетки для каждого. Я смотрю на него и улыбаюсь, занимая свое место на покрывале, а он садится напротив меня, на другом конце.

Так как все начинают жадно есть, я смотрю на Пита. Он ест аккуратно, почти деликатно, смакуя каждый кусочек. Моя собственная еда остывает, пока я смотрю на Пита и ребят, которые едят, но я не возражаю. Это слишком забавно — смотреть на них.

Даже Белла ест с энтузиазмом, соус для барбекю остался вокруг ее губ. Однако, в отличие от остальных, она не говорит мне, насколько вкусно и не благодарит за приготовленную еду.

Пит прав — мы семья, и на несколько минут, мне кажется, что мы с Питом на двадцать лет старше, чем есть на самом деле, что мы родители, а это — наши дети, сидящие вокруг покрывала. Это — наш дом, а эти ребята и Белла — наша семья. И сегодня вечером я чувствую, что сделала хорошую работу, заботясь о них.

Глава

Темнеет, когда Пит выводит меня через заднюю дверь к лестнице на пляж; полпути вниз и налево, на камни. Солнце давно село, но луна и звезды ярко отражаются в поверхности океана. Я точно знаю, куда Пит ведет меня — к той самой расщелине на скалах, где мы провели нашу первую ночь вместе. Я осторожно иду на цыпочках по камням, чтобы галька и песок не попали в мои сандалии. Пит резко останавливается и садится на плоский камень, который выглядит для всего мира так, словно кто-то построил его там только для его использования.

— Иди сюда, — говорит он, протягивая руку, чтобы вытащить меня на камень рядом с ним. Его рука холодная и сухая, и моя рука прекрасно вписывается в его, как будто мы были созданы, чтобы держаться за руки.
Фиона однажды сказала мне, что, когда она и Дэкс начали встречаться, им потребовалось время, чтобы привыкнуть к ходьбе рука об руку; потребовалось время, чтобы синхронизировать их ходьбу, чтобы руки с легкостью подходили друг другу.

— Сегодня вечером было здорово, — говорит Пит, его улыбка освещает темноту.
Я пожимаю плечами.
— Это был просто ужин. Ничего особенного.

Пит качает головой.
— Почему ты всегда недооцениваешь себя?

Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу сказать и слова. Потому что правда в том, что это было большое дело, и я это знаю. Это заставило меня скучать по своим братьям, напомнило мне о семейных обедах, которые мы раньше устраивали, прежде чем они убежали.

— Венди, — тихо говорит Пит, — это удивительно, что ты знаешь, как делать что-то такое, как заботиться о себе.

— О чем ты говоришь? Ты заботился о себе... — Я останавливаюсь на полуслове. На самом деле, я не знаю, как долго Пит заботился о себе.

— Ты заботишься о себе, Белле и парнях.

— Да, но это другое. Ты действительно знаешь, как позаботиться о себе. А я просто пытаюсь понять, как мне двигаться дальше.

Для меня это звучит как большое достижение, но я не спорю.

— А еще ты — хороший человек. Я имею в виду, что ты трудилась всю свою жизнь, чтобы пойти в колледж, а теперь ты здесь, бросаешь все, чтобы найти своих братьев. Приезжаешь жить в незнакомое место с кучкой жалких людей, как мы.

— Вы не жалкие, — говорю я быстро.
Пит кивает.
— Может и нет. Может быть теперь, когда ты здесь...
— Я?

— Я не могу объяснить это. Ты приносишь... я не знаю... другую энергию в это место. Кенси как будто другой, когда ты здесь.
— Как это — другой?

Пит качает головой и не смотрит на меня, когда говорит.
— Другой — значит лучше, — мы молчим в течении нескольких секунд, а затем он добавляет: — Я не знаю, Венди, мне просто очень нравится, что ты здесь.

— И мне нравится быть здесь, — говорю я, слова застревают в моем горле. — Я имею в виду здесь, с вами.

Мне кажется, что я знаю Пита всю свою жизнь, и все же я чувствую, что все то, что произошло со мной в последние несколько дней и недель — напоминания о том, что до сих пор было в моей жизни.

Пит улыбается.
— Ты довольно неплохо смотрелась там, — говорит он, указывая на воду.

— Я больше падаю, чем стою, — говорю я машинально. Я все еще провожу большинство дней, падая с доски, вместо того, чтобы стоять на ней. Но я продолжаю. Обычно, к концу дня, когда солнце начинает садиться, мне удается встать и взять, по крайней мере, одну волну на пути обратно к пляжу. Я не думаю, что я когда ­­– либо чем – то так гордилась: ни поступлением в Стэнфорд, ни моими баллами SAT (прим. ред. — стандартизованный тест для приема в высшие учебные заведения в США), ни даже тем, что я, наконец, обучила Нану приказам сидеть и стоять.

Пит качает головой.
— Ну вот, — говорит он, двигаясь ближе ко мне: так грациозно и быстро по твердой земле, как будто он находится на воде. — Ты снова недооцениваешь себя.

Я могу почувствовать его дыхание на моем голом плече и дрожу от желания, заставляя себя не прислоняться к нему, или хотя бы потянуться, чтобы быть ближе к нему. Чувствую, что невозможно устоять, у меня нет сил — это как сила притяжения. Нет — говорю я себе твердо.

— Мне очень жаль, Венди, — говорит он, и это не похоже на те сожаления, что я слышала много месяцев назад.

Сначала они сожалели, что мои братья убежали, затем им было жаль, что они умерли. "Я сожалею о вашей потере", это то, что они говорили, и я думаю, что это был такой странный оборот речи. Как будто мои братья были просто потеряны, и я не знаю, где их найти. Теперь я думаю, что это намного ближе к правде, чем любой из тех доброжелателей мог предположить. Но сожаление Пита звучит по-другому. Оно утяжелено чем-то глубоким и тяжелым; я помню, как он сказал мне, что доска для серфинга должна быть моим светом, что я должна оставить неприятности позади, на пляже, прежде чем подойти к воде. Если бы Пит попытался взять волну сейчас, трудно себе представить, что было бы. Я не могла бы ему помочь, думая, что он упадет головой вперед, переворачиваясь в волнах.

— За что? — спрашиваю я.
Он молчит, прежде чем ответить, как будто пытается понять, что он имеет в виду. Наконец, он говорит:

— Мне не следовало целовать тебя в ту ночь, — он наклоняется так близко, что я чувствую тепло его кожи на своей.
— Белла и я... — он опять качает головой, глядя вниз, поэтому его кудри падают ему на лоб и на мое плечо. — Я люблю эту девушку. Действительно люблю. Я не могу выдержать мысли, что кто-либо навредит ей. Даже если этот кто-то я. Особенно, если это я.

Я киваю, как будто понимаю, но я смущена больше, чем когда-либо. Он говорит мне, что любит ее, сидя так близко ко мне?

— Но я не... я не был... может быть, я никогда не... ты знаешь, что я имею в виду?
— Нет, — говорю я честно. — Правда не знаю.

— Я люблю ее не так. Я не чувствую к ней этого. Знаешь, того, что я чувствую... чувствую к тебе.

Я выдыхаю — я и не знала, что все это время задерживала дыхание. А губы Пита нависают над моими прежде, чем моя грудь имеет возможность опустеть. Его руки обвиваются вокруг моей талии и притягивают меня ближе. Я позволяю себе лечь рядом с ним: камень теплый и мягкий, как роскошная кровать с атласными простынями. Звук океана заглушает дыхание Пита, тепло его прикосновения, тепло его кожи. Он медлит, прежде чем его губы приближаются к моим, как бы спрашивая моего разрешения. Я немного двигаю головой — это бесконечно мельчайший кивок.
И тогда он целует меня.

Музыка с одной из вечеринок Джеса дрейфует вниз от его дома, проносясь над нами. Низкий удар, как будто кто-то вдалеке стучит по огромному барабану. Ритм настолько глубокий, что я чувствую, как он вибрирует через скалы под нами. Вместе — Пит и я, смотрим на волны в лунном свете, как будто мы собираемся спать; ритм басов через скалы гудит так, что похоже, будто волны танцуют под музыку.

— Тебе когда-нибудь страшно там, на воде?

Пит качает головой.

— Нет.
— Но как же...

— Волны, которые удерживают меня? Скалы, которые могут вспороть меня? Акулы, которые съедят меня живьем?
— Да, — говорю я, закрывая глаза, и стараясь не думать о разбитых досках для серфинга, которые полиция оставила на нашем обеденном столе несколько месяцев назад.

Пит пожимает плечами.
— Это сложно объяснить. Не то, чтобы я не знал об этих вещах, не думал о них, но... я не знаю. Они просто не могут удержать меня вдали от океана. Я уважаю волны, скалы, акул. Ты знала, что акулы были на этой планете дольше, чем деревья?
Это кажется невозможным.

— Правда?

— Да. И океан, и скалы — они еще старше.
— Разве это не заставляет тебя чувствовать себя маленьким? В окружении всех этих древних опасностей?
Пит качает головой.

— Нет, — говорит он. — Это заставляет меня чувствовать...
Он делает паузу, как будто ищет слова.

— Некоторые из нас находят дом только тогда, когда находятся на воде. Некоторые из нас всегда ждут только того, чтобы взять следующую волну.

Я поворачиваюсь так, что Пит оказывается за моей спиной, положив руку на мою шею. Я не думаю, что когда-нибудь чувствовала себя так комфортно. Я закрываю глаза и позволяю прибою заполнять мои уши, словно это колыбельная. Мои глаза все еще закрыты, когда губы Пита находят мои еще раз.

Позже, когда Пит ведет меня обратно к дому на скалах, я смотрю на небо и загадываю желание на второй звезде, которую вижу.

Глава

Пит проскользнул в открытую заднюю дверь, не выпуская моей руки. Когда мы вошли внутрь, он притянул меня ближе для другого поцелуя и не отпускал, пока пятился к ступеням. Мое тело рядом с его, я встаю на цыпочки, чтобы прижаться ртом к его. Не думаю, что когда-то раньше стояла так близко к другому человеку. Вдруг, голос Беллы заполняет комнату:
— Вы ребятки, конечно, вернулись поздно, — она сидит на диване в центре комнаты, ее глаза светятся в лунном свете.

Я почти падаю, но Пит надежно удерживает меня. Я еще не совсем осознаю, что лежит на ее коленях, когда вижу там свой блокнот.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, отодвигаясь от Пита, чтобы выхватить у нее тетрадь. Но Белла подпрыгивает с дивана и прыгает дальше от меня.

— Оу, мальчики! — кричит она, ее голос отражается эхом от пустых стен и голых полов. — Мне нужно вам что-то рассказать.

— Белла, что ты делаешь? — говорит тихо Пит, но Белла игнорирует его и продолжает кричать ребятам, чтобы они спустились.

Хью, Мэтт, и остальная компания Пита сонно спускаются вниз по лестнице.
— Что такое Белла? — говорит Хью.— Я спал как убитый.

— Думаю, вам нужно знать, что ваша девочка Венди, в самом деле, делает здесь.

— Белла, — резко говорит Пит. Его ореховые глаза стали зелеными от злости. Я в отчаянии перевожу взгляд с Пита на Беллу.

— Белла, пожалуйста, не надо, — прошу я, ненавижу свой голос за то, что он звучит так слабо.

Белла держит мой блокнот над головой, как своего рода трофей.
— Она здесь не потому, что у нее проблемы с возвращением домой, и она пытается научиться серфингу. Она ищет своих братьев. Они сбежали несколько месяцев назад.

Я в отчаянии качаю головой, у меня в горле растет комок.
— Она делала заметки обо всех нас, — говорит Белла, открывая блокнот на странице, где я перечисляла все их имена и предполагала их возраст. Она начала читать страницу вслух, выплевывая одно имя за другим.

Хью взглянул на меня.
— Это правда?
Медленно, как будто моя голова весит тысячу фунтов, я киваю.
— Я приехала сюда, чтобы найти своих братьев. Джона и Майкла Дарлингов.

Выражение лица Хью меняется в одно мгновение: я сразу его узнаю. Он так же смотрел на Джеса, когда увидел его на пляже тем утром — как будто он смотрел на врага.

— К сожалению, Венди, — продолжила Белла, бросая мой блокнот на пол, — шутка вот в чем: Джон и Майкл уехали месяцы назад.

Мое сердце остановилось.
— Ты знаешь их?

Белла пожимает плечами, как будто это было не большим делом.
— Конечно, знаю. Мы все знаем. Пит выгнал их однажды, когда они начали наркоманить. Так что, тебе больше нет причин слоняться вокруг Кенси, Венди Дарлинг. Ты можешь вернуться домой в Ньюпорт, к своей мягкой пушистой кроватке, с твоими мягкими пушистыми подушками и возобновить свою мягкую пушистую жизнь.

Я потрясла головой, изо всех сил пытаясь понять. Мои братья были наркоманами? Это о моих братьях говорил Мэтт той ночью, о двух парнях, выброшенных Питом в январе, которые отказались бросить наркоту?

Даже упрекая себя за пропущенный "ключ", я знала, почему не увидела этого. Мои братья были атлетами, сёрферами. Я никогда не могла предположить, что они могут интересоваться наркотиками. Им нужно было быть достаточно сильными, чтобы покорить следующую волну в любое время. О чем они думали, принимая что-то вроде этого?

В моем мозгу плавают слова, которые я выкрикну, когда найду их: сумасшедшие, дурные, глупые, нерадивые. Я думала о наших бедных родителях, оставшихся дома, оплакивавших моих братьев так, как будто они были мертвы. Что они скажут, когда узнают, что их сыновья сбежали не только ради серфинга, но и чтобы "ловить кайф"? Было как-то легче, когда я верила, что они покинули нас в поисках следующей большой волны, чтобы жить где-то, где никто не будет кричать им положить их доски и идти в школу, учиться до своих выпускных, смирно сидеть на выпускном их старшей сестры. Но оставить нас из-за наркотиков? Не думаю, что я когда – нибудь была так зла на них. Не тогда, когда мне было девять, и они решили подстричь меня, пока я спала. Не тогда, когда мне было пятнадцать, и они сломали мой компьютер, уничтожив работу по истории, над которой я работала месяцы, которую нужно было сдавать на следующий день. Даже не тогда, когда они отказались учить меня серфингу. Но вдруг мой гнев сдвигается, направляя себя на кого-то еще.

— Пит? — я медленно развернулась. Я все еще чувствовала тепло его прикосновений на моей коже.
— Я не лгал, — сказал он, опускаясь на диван. Даже при том, что мы все еще были окружены Беллой и мальчиками, ощущалось, что мы вдвоем единственные люди в комнате. — Не совсем.

— Не совсем? Так же как ты не совсем лгал о том, что у тебя есть девушка? Так же, как ты не совсем лгал о том, что вы крадете?

— Я сказал это, потому что не мог сказать тебе, где они. И это правда. Они ушли месяцы назад, и с тех пор я не видел и не слышал о них, клянусь.

Не смотря на то, что здесь было холодно, моя кожа была покрыта горячим, липким потом. Я даже не знала, что способна быть настолько сердитой.

— Я почти сказал тебе, вечером, на скалах...

— Ты почти сказал, но затем ты понял, что тогда будет меньше шансов, что я позволю тебе совать твой язык глубже в мое горло, как только обнаружу, что ты лгал мне о моих братьях, так зачем рисковать, так?

Белла и мальчики захихикали над этим, но я проигнорировала их. Внезапно, все места на моем теле, которых касался Пит всего несколько минут назад, показались мерзкими. Во рту был кислый привкус.

— Я говорила тебе, что ты хороший человек. Хороший друг, — сказала я горько. — Это не так.

Я протопала вверх по ступенькам, чтобы взять сумку, роясь внутри в поисках ключей от машины. Прежде чем выйти через парадную дверь, я схватила мой блокнот с пола, куда Белла бросила его, после того, как добилась своего.

Я приостановилась, глядя отчаянно на Беллу и мальчиков.
— Никто из вас не знает, куда они могли направиться, когда ушли? — спросила я. — Если они сказали что-то любому из вас, пожалуйста, пожалуйста, скажите мне. Сожалею, что лгала вам, но все чего я хочу, это привести моих братьев домой, — я могла быть зла на Джона и Майкла, но я все еще хотела привести их домой. Я никогда не переставала хотеть найти их. Не важно, что они сделали или почему они ушли. — У них есть семья, которая любит их, — умоляла я. — Пожалуйста.

Хью даже не взглянул на меня. Мэтт только покачал головой и пошел к лестнице. Я уставилась на Беллу. Злоба в ее глазах была не больше, чем в моих.

— Они собирались направиться к Ведьминому дереву, — сказала она наконец, бросив взгляд на меня.
— Что за Ведьмино дерево?

Когда она снова взглянула на меня, она больше не выглядела злой. Если бы я не знала лучше, я могла бы подумать, что она смотрит на меня с сочувствием.

— Это волна выше по побережью, — говорит она мягко. Я думаю, что она собирается сказать больше, но вместо этого, она разворачивается на пятках и бежит вверх по ступеням, ее длинные светлые волосы скрывают ее лицо. Я сопротивлялась желанию поблагодарить ее, прежде чем услышала, что она захлопнула дверь своей спальни. В конце концов, она единственная, кто сказал что-то, что может помочь.

— Венди! — выкрикнул Пит, следуя за мной, когда я покидала дом и открывала дверь машины. — Пожалуйста, просто подожди. Дай мне время объяснить.

— Какие объяснения могут у тебя быть, Пит?

Я сунула сумку на пассажирское сиденье и забралась в машину. Доска для серфинга Майкла все еще была внутри; я ненавидела то, что бросаю доску Джона, но я не хотела возвращаться в этот дом.

— Я запаниковал, Венди, — говорил Пит. — Я просто хотел, чтобы ты осталась. И я думал, если ты узнаешь правду, что это я вышвырнул их, что это я был причиной того, что их нет здесь — я думал, ты возненавидишь меня.