Она так и не успела чего-то самого главного

Глава 19

Все можно изменить.

Пришел из пустоты, качнув поток сознанья,

Разрушил и разбил привычный мир вокруг.

Так странно... Не сказал ни слова в оправданье,

Но вот уже не Враг, хотя еще не Друг.

Еще я не могу прогнать свои сомненья,

Но руку протяни, и я ее приму.

Пусть от слепой вражды неблизко избавленье,

Я внутренне готова пройти весь путь к нему.

Она так и не успела чего-то самого главного.

А теперь ей сотрут память, и она даже не сможет пожалеть об этом так и не обретенном понимании. Гермиона сидела в кресле посреди кабинета Дамблдора и тихо впадала в отчаяние.

Снейп отправился искать директора, предоставив их самим себе на какое-то время. Тяжелый камень упал с души. Помощь уже близко. Всего лишь полтретьего ночи, а они уже в кабинете директора, и теперь все будет хорошо. Одна бы девушка никогда не смогла сделать то, что они сделали. Гермиона подняла взгляд от своих колен и посмотрела на юношу, который откинулся на спинку соседнего кресла, и устало прикрыл глаза.

«Как-то он неважнецки выглядит», – обеспокоенно подумала девушка. Следы воспитания, оставленные Люциусом Малфоем на лице сына, исчезли. Правда, Гермиона не видела, когда он успел залечить разбитую губу и удалить синяк, но и без них общий вид слизеринца оставлял желать лучшего.

– Малфой, – тихо позвала девушка, – ты как?

Вопреки здравому смыслу и многолетней привычке она волновалась за этого странного человека. Удивительно! Не прилагая никаких видимых усилий, он что-то затронул в душе девушки. Просто он оказался способным на эмоции, переживания. Это так не вязалось с привычным представлением.

– Теперь мы добрались, – не открывая глаз, ответил юноша, – так что можешь больше не проявлять свою трогательную заботу.

Гермиона с трудом преодолела желание треснуть его голове. Ну почему он такой мерзкий?! Ведь может же быть другим, она это сегодня видела.

– Если ты ожидала, что я буду с тобой милым и добрым, памятуя сегодняшнее общение, не по адресу!

– Ничего я от тебя не ожидала. Просто хочется понять, почему ты такой мерзкий?

– Ну что ж, не буду мешать. У тебя еще есть время до стирания памяти. Можешь его посвятить изучению моей сущности. Я не возражаю. Только учти, все равно ведь ничего этого для тебя не будет.

Он мерзко ухмыльнулся, не открывая глаз.

Гермиона внимательно посмотрела на него и вновь впала в отчаяние.

«Куда делся Дамблдор? Время-то идет». Совсем не хотелось сидеть в этой комнате с мерзким гаденышем, в которого превратился недавно еще вполне сносный Малфой.

Словно в ответ на ее мысли дверь распахнулась, и вошел директор школы Чародейства и Волшебства.

Гермиона тут же вскочила ему навстречу:

– Профессор Дамблдор!

Малфой тоже поднялся с кресла, но навстречу не кинулся и вообще замер в молчании.

– Добрый вечер, – поздоровался Дамблдор. – Садитесь, пожалуйста, и рассказывайте все по порядку.

Директор быстро обошел стол, занял свое место и перевел внимательный взгляд с одного студента на другого.

Гермиона напряженно опустилась в свое кресло и посмотрела на Малфоя. Она почему-то не знала, стоит ли рассказывать все. Малфой равнодушно опустился на свое место и, не поворачивая головы, кивнул в сторону Гермионы, чтобы она начинала.

Девушка вздохнула и посмотрела в глаза великому волшебнику. Встретив его внимательный взгляд, она почувствовала такое жгучее облегчение, что слова сами прорвались наружу и она, сначала сбиваясь, а потом все увереннее и увереннее, повела свой удивительный рассказ. Во всех подробностях девушка рассказала об их прогулке с Гарри, о его похищении, описала карету. Когда она упомянула герб на дверце, Дамблдор бросил быстрый взгляд на Малфоя. Гермиона тоже посмотрела в сторону юноши. Неизвестно, что там увидел Дамблдор, Гермиона же наткнулась на совершенное безразличие ко всему окружающему. Драко Малфой сидел, опершись локтями на подлокотники кресла и уперев подбородок в сцепленные руки. Его равнодушный взгляд был направлен на пламя в камине слева от директорского стола. Он просто сидел и неотрывно смотрел на огонь, словно все происходящее не касалось его ни в коей мере.

Гермиона вновь перевела взгляд на Дамблдора, и ей показалось, что в глазах директора мелькнуло понимание чего-то такого, чего самой девушке было никогда не постичь. Она поразилась, что директор не спросил, почему они вместе, не выказал никакого удивления готовности Малфоя помочь. Он просто принял все происходящее как данность.

Гермиона вздохнула и продолжила рассказ. Когда она дошла до момента бегства из кареты, раздался резкий голос Малфоя:

– Достаточно! Дальше не произошло ничего существенного.

Гермиона возмущенно обернулась на него, но тот смотрел прямо в глаза директору.

– Поттер находится в подземелье моего родового замка, – ровным голосом произнес Малфой. – Мы пришли за помощью. Его нужно вытащить из подземелья до утра.

Дамблдор внимательно смотрел на старосту Слизерина. Драко Малфой был его головной болью вот уже седьмой год. С тех пор, как появился на платформе 9 и 3/4 одиннадцатилетним мальчишкой, отчаянно стремящимся что-то доказать самому себе. Окружающие считали, что последние шесть лет директор пристально присматривал только за Мальчиком-Который-Выжил, как нелепо окрестили Гарри Поттера газеты. Но нет! Это было далеко не так. Альбус Дамблдор за долгие годы привык считать себя ответственным за каждого ребенка, переступившего порог Хогвартса и, разумеется, беспокоился тоже о каждом. Но иногда в стенах школы появлялись дети, вызывающее беспокойство, отличное от того, что испытывал Дамблдор в отношении большинства студентов. Причины были разными. Впрочем, как и дети.

И юноша, сидящий сейчас напротив, представлял для него не меньший интерес, чем Гарри Поттер. Дамблдор знал не одно поколение древнего рода Малфоев и мог с уверенностью сказать, что по части «счастливого» детства Драко едва ли повезло больше, чем Гарри. Разница между мальчиками заключалась в том, что Гарри мог рассказать об отвратительных родственниках-магглах, которые превратили его детские годы в ад, а Драко не мог и не хотел. Влиятельный, древний род Малфоев был слишком почитаем в определенных кругах магического сообщества, и Драко изо всех сил старался поддерживать безупречную репутацию фамилии. Юный Малфой ни разу не сказал ни одного дурного слова о своей семье, более того – он никому не позволял делать этого.

Но была еще одна причина: необъяснимая, интуитивная. Даже для Дамблдора, умеющего чувствовать мысли и намерения других людей, последний отпрыск рода Малфоев являлся головоломкой. Было в нем что-то, отличающее его от других детей, и это не могло не настораживать. Настораживало и то, что мальчик явно не справлялся и планомерно сам себя загонял в тупик. Слишком многое ему приходилось держать в себе, и слишком сложна была та роль, которую он для себя выбрал. На глазах директора этот непонятный человек превращался из зловредного, мечущегося в сетях собственных предрассудков, мальчика в холодного и отчужденного юношу, укрывающегося гордостью и пока еще зачастую показным равнодушием. Но пройдет время, и игра станет неотличима от жизни, а потом и вовсе ее заменит. Альбус Дамблдор видел это на своем веку не раз, а быть свидетелем метаморфоз именно этого мальчика очень не хотелось.

«Должен же быть способ что-то изменить», – говорил себе Дамблдор, но он слишком мало знал о мыслях и чувствах младшего Малфоя. В отличие от отца, который, при всем своем внешнем апломбе, всегда был для директора открытой книгой, Драко оставался для Альбуса Дамблдора загадкой. Невозможно было сказать, в чью сторону качнется выбор этого хладнокровного юноши. Хотелось помочь, страшно хотелось… но помочь можно только, когда знаешь, чего человек хочет. А в случае с этим подростком Дамблдор ни в чем не был уверен.

Вот и сейчас директор гадал, каким образом Малфой очутился ночью в Хогвартсе да еще со старостой Гриффиндора, которую он всегда терпеть не мог. Значит, что-то смогло пересилить неприязнь. Это что-то должно быть очень сильным. Директор не понимал мотива сегодняшнего поступка Драко Малфоя. А сам юноша, похоже, не спешил выкладывать свои карты, понимая, что окружающие сделают все для спасения Надежды волшебного мира, и откровенно пользуясь своим преимуществом.

– Что вы предлагаете, мистер Малфой? – подал голос директор.

– Я предлагаю отправиться в поместье и забрать Поттера.

– Поместье ненаносимо. Вы отдаете себе отчет в том, что раскроете его местонахождение, и оно уже не сможет служить надежным укрытием некоторым… людям.

Гермиона затаила дыхание. Если Малфой согласится, все закончится. Отряд авроров ворвется в поместье и захватит Темного Лорда, а с ним и этого паршивого садиста. Все закончится, война закончится. Гермиона не смогла сдержать радостную улыбку и повернулась к… спасителю? То, что она увидела, заставило улыбку исчезнуть.

Малфой резко выпрямился в кресле, по-видимому, забыв про травмированное плечо. На секунду, зажмурившись, замер, а потом открыл глаза и окончательно распрямился. На его губах заиграла мерзкая ухмылочка.

– Профессор, вы не поняли… Я хочу, чтобы вы забрали Поттера из моего дома, – членораздельно и на удивление спокойно проговорил он. – Это – все.

– Малфой! – возмущенно выкрикнула Гермиона, и снова никакой реакции.

Юноша по-прежнему смотрел в глаза директору.

Дамблдор вздохнул. Нет! Помочь этому мальчику представлялось просто невозможным. Если только он сам не попросит. Почему-то упорно думалось: вряд ли. Слишком горд, слишком самонадеян, слишком молод. А с такими темпами повзрослеть он может и не успеть…

– Ваши предложения?

– До полудня в замке ведется ремонт силового поля. Для вас это единственная возможность проникнут внутрь. Я начерчу схему места, где содержится Поттер. Вы направляетесь в подземелье, забираете его и увозите в любом направлении. Мне все равно. Он должен исчезнуть из замка.

– Позвольте узнать, почему?

– Вообще-то я считал, что все должны были сбиться с ног, или Поттер уже не так популярен, и никто, кроме Грейнджер, не хочет его спасать? – Малфой явно дерзил, и Гермиону это поразило. Ей в голову не могло прийти, что можно в таком тоне разговаривать с директором. Это сходило с рук Гарри, но у того всегда были веские причины для ярости или гнева. То, как сейчас себя вел Малфой, наталкивало Гермиону на мысль, что директор слишком лоялен в отношении слизеринца. Или же он просто оценил всю серьезность ситуации. Ведь без Малфоя спасти Гарри не представлялось возможным. Нелепо. Драко Малфой снова заставлял всех плясать под его дудку. Девушка с неприязнью посмотрела на сидящего юношу. Дамблдор же спокойно произнес:

– Вы поняли вопрос, мистер Малфой. Чего добиваетесь именно вы?

– Исчезновения Поттера из замка. Зачем? При всем уважении, профессор, оставлю за собой право промолчать.

– Как вы планируете переправить нас в замок, не открывая его месторасположения? – кивнув на тираду Малфоя, спросил директор.

– Портключ, – просто сказал Малфой. – Мне понадобится пять минут на его изготовление. Он переместит всех желающих к стенам замка. Далее вы отправитесь в подземелья.

– Умно! – похвалил профессор. – Где в это время будете вы?

– У наружных стен располагается транспортный камин. С его помощью я отправлюсь в замок, чтобы во время финальных действий находиться внутри.

Дамблдор внимательно посмотрел на юношу, тот вернул ему прямой взгляд. Уж очень все было похоже на ловушку. Слишком просто, слишком неправдоподобно. Гермиона думала о том же. Сейчас, когда звучал этот ровный холодный голос, тот Малфой, который весело смеялся в коридоре Хогвартса, казался ей чем–то нереальным. Этот же, напротив, был слишком правдоподобен. Малфою, не позволившему девушке упасть с метлы, она поверила безоговорочно. Этому – нет.

«А вдруг это ловушка? Вдруг с его помощью лучшие авроры попадут в руки врага?»

Тихо скрипнула дверь, и вошел Снейп. Он явно удивился мертвой тишине, царившей в комнате. Даже замер в нерешительности на полпути к директору.

И тут Малфой подал голос:

– Вы же можете чувствовать мысли…

– Есть люди, которые это не позволяют, – Дамблдор внимательно посмотрел на юношу и, помолчав, произнес. – Хорошо, Драко, ты можешь начинать делать портключ.

Гермиона переводила взгляд с одного лица на другое. По-видимому, Малфой позволил директору увидеть что-то такое, что тот поверил.

Юноша огляделся в поисках подходящего предмета, и протянул руку к серебряному кубку, взглянув на директора. Тот кивнул в знак согласия. Тогда Малфой достал волшебную палочку и принялся произносить заклинания, делая непонятные Гермионе движения. Она читала технологию создания портключей, но Малфой делал что-то не то.

– Умно, – усмехнулся Снейп, наблюдавший за действиями своего старосты. – Где вы этому научились? Защита перекрывает все возможности отследить путь перемещения. Не удивлюсь, если он только двусторонний и закодирован на определенного человека.

Малфой поднял голову и усмехнулся. Гермиона поняла, что навыки слизеринца явно вынесены не из школьной программы. Жизнь в замке, напичканном темными силами и всевозможными защитными заклятиями, невольно научит чему-нибудь полезному.

– Северус, предлагаю вам, – с легкой улыбкой произнес Дамблдор и сделал жест в сторону Малфоя.

Снейп подошел к юноше и приложил руку к кубку. Что-то сверкнуло, и все трое снова улыбнулись. Гермиона поняла, что Малфой наложил защиту, и теперь только в присутствии Снейпа можно будет использовать этот портключ да еще и ограниченное время. Девушка невольно позавидовала: Малфой явно смог удивить всех присутствующих своими познаниями.

А Альбус Дамблдор только вздохнул. Он всегда восхищался талантливыми людьми. Драко Малфой, безусловно, талантлив. Было безумно жаль понимать, что этот самородок не принадлежит этому лагерю. Оставалось надеяться, что не принадлежит и тому.

Малфой поднялся и поставил кубок на директорский стол.

– Драко, – голос Дамблдора заставил юношу поднять взгляд от своего творения:

– Я не спрашиваю, где сейчас твой отец и Темный Лорд. Мне кажется, я и так знаю ответ. Но ты должен понимать, что возникнет естественно желание попытаться застать их врасплох. Я не могу гарантировать, что прибывшие с нами авроры заберут Гарри и не попытаются проникнуть в сам замок. Слишком велико искушение.

Малфой взглянул в глаза директору и тихо ответил:

– Я позабочусь о том, что вам будет доступен лишь вход в подземелье. Любая попытка проникнуть в замок обернется сигналом тревоги, и тогда даже лучшему отряду авроров не выстоять. Поверьте! Слишком много сил положено не одним поколением Малфоев на защиту своего поместья. Вы же знаете, что такое родовая защита.

Вот так! Просто и спокойно этот юноша не угрожал. Нет! Он предупреждал.

– Ты уверен? Всю историю можно изменить, Драко.

– Профессор Дамблдор, – твердо проговорил юноша, – вы забираете Поттера, и все.

Директор молча кивнул. Спорить и уговаривать было бессмысленно. Можно было наложить заклятие империус. В ходе войны, которая пусть еще не явно, но шла, уже никто не подвергался гонениям за применение непростительных заклятий. Контроль над волшебным сообществом был потерян. Да и будь по-другому, все равно не это остановило бы директора. Просто подчинение Малфоя позволило бы проникнуть в замок, но далеко не гарантировало спасение Гарри и, тем более, победы в поединке. Нет! Зато грозило точным определением в своих пристрастиях для самого Малфоя. А так еще оставалась Надежда. Пусть мизерная, но все же. Ведь сегодня он пришел. Неважно, что двигало им в этот момент. Важен результат.

Директор перевел взгляд на Снейпа и тихо произнес:

– Северус, соберите, пожалуйста, всех у главного входа.

Снейп, кивнув, вышел.

– На сборы уйдут минут десять, – обратился директор к двум студентам, – мисс Грейнджер, я полагаю, нам нет смысла подвергать вас дополнительным испытаниям. Вы останетесь здесь до моего возвращения.

Гермиона посмотрела на сверкающий кубок и порадовалась тому, что ей не придется пользоваться портключом. Не то чтобы она не доверяла умениям Малфоя – конечно, не доверяла! Хотя директор и Снейп наблюдали за его действиями… Нет! Просто этот способ передвижения был, пожалуй, самым нелюбимым. Тебя скручивает в узел и швыряет сквозь пространство. Ужасно. А как же Малфой?

– Профессор Дамблдор! – воскликнула Гермиона, – Малфою нужна помощь. Он не может сейчас пользоваться портключом.

Ее, в общем-то, не должно было это беспокоить, но она почему-то знала, что Малфой ни за что не признается в уязвимости. Убийственный взгляд дал ей понять, что она не ошиблась.

– Что с вами, мистер Малфой? – обратился директор к юноше.

– Со мной все в порядке профессор, а вот Грейнджер как раз напомнила. У меня есть еще одно условие: ее память необходимо стереть.

Дамблдор невозмутимо посмотрел в глаза слизеринца и уточнил:

– Всю?

– Да, – начал Малфой, – потому что…

– Мистер Малфой, я удовлетворю вашу просьбу, – Гермиона застыла. Она не ожидала ничего подобного. Мир катится ко всем чертям, – но с одним условием. Мы стираем мисс Грейнджер всю память, и я оставляю вас в одной комнате на некоторое время, за которое вы терпеливо пытаетесь объяснить девушке, кто она такая, что это за место, и почему вы в одной комнате в три часа ночи. Как вам такой план?

Малфой с ненавистью взглянул на Гермиону.

– Я имел в виду все воспоминания, касающиеся сегодняшнего вечера.

– Вам это так важно?

– Да! Это мое условие. Грейнджер узнала слишком много из того, что никому знать не нужно. Я не могу позволить ей разгуливать с этими сведениями свободно.

Директор перевел взгляд на девушку и тихо сказал:

– Это будет сделано после того, как мы вернемся. Ведь мисс Грейнджер пока единственная посвященная в подробности нашей миссии. Может случиться, что все пойдет не по плану. Я не могу рисковать.

Малфой посмотрел на Гермиону долгим взглядом и нехотя кивнул.

– Так что с вами такое? – повторил свой вопрос директор.

– У него повреждено плечо, – сердито вставила Гермиона.

Малфой возвел глаза к потолку:

– Грейнджер, я пока еще и сам говорить в состоянии.

– То-то я и вижу, – раздраженно откликнулась девушка.

Дамблдор с усмешкой наблюдал за их беседой.

– Я могу пригласить мадам Помфри…

– Не нужно ее беспокоить в три часа ночи, – устало откликнулся Малфой.

– Хорошо! Мисс Грейнджер, насколько я помню, одна из лучших на курсе по колдомедицине… Мне же нужна пара минут кое-что приготовить.

С этими словами Дамблдор вышел. В комнате воцарилась напряженная тишина. К вящему удивлению Гермионы нарушил ее Малфой.

– Грейнджер, по-моему, ты что-то недопоняла. Наша миссия окончена, и ты больше можешь не изображать заботливого боевого товарища. Если бы мне нужна была твоя помощь, я бы тебе сообщил.

Девушка резко развернулась и встретилась с его злым взглядом.

– Малфой, не все в этом мире происходит по твоему графику! Когда посчитаю нужным, тогда и закончу «изображать боевого товарища». Понятно? Что же касается помощи, то нормальные люди принимают ее с благодарностью. Нормальным людям, знаешь ли, бывает приятно, когда за них переживают.

– Это нормальным людям, – парировал Малфой, – причем в твоем понимании нормальности. Но на свете есть и другие люди, например…

– Слизеринцы, – выпалила Гермиона, наблюдая, как костенеет лицо Малфоя.

– Да что вы, паршивые гриффиндорцы, можете знать о нашем факультете? – тихим ледяным голосом начал Малфой. – Какое вы вообще право имеете кого-то судить? Вы живете по своим выдуманным идиотским законам, с чего-то решив, что если кто-то живет в реальной жизни, то он хуже вас. Кто вы такие, чтобы осуждать? Ах! Дети Пожирателей Смерти! Ах! Хотят захватить мир и укокошить несчастного Поттера. А то, что половине из нас нет никакого дела до твоего ненаглядного Поттера да и до всего этого идиотского мира…

Девушка невольно отшатнулась. Малфой говорил очень тихо, но лучше бы он орал. Это было бы как-то по-человечески. А так все внутри цепенело. Может, оттого, что он говорил правду? Гермиона никогда не задумывалась, за что они ненавидят Слизерин. Да, те не блистали моральными качествами и частенько делали подлости всем подряд. Но не было ли тому причиной отчуждение других факультетов, на которое наталкивались одиннадцатилетние детишки, одевшись в зеленый цвет с эмблемой в виде змеи? Неужели они сами сделали слизеринцев такими? Из года в год, из века в век. Неужели ни у кого до сих пор не возникало этого вопроса?

Откуда Гермионе было знать, что почти двадцать лет назад в музыкальной гостиной Хогвартса уже был похожий разговор. Тогда на светловолосой девушке был надет свитер болельщицы Слизерина, а ее косички – перевязаны короткими зелеными ленточками. Второй участник разговора был одет в мантию со львом на груди. Нарцисса Блэк обвиняла тогда Ремуса Люпина почти в том же. Только, пожалуй, в ее словах не было столько яда, сколько сейчас в речи ее семнадцатилетнего сына.

Возможно, Малфой был прав, но ведь никто не заставлял его на протяжении шести лет добиваться исключения Гарри, унижать Рона, да и саму Гермиону.

– Ах! Бедный Слизерин, – внезапно яростно выкрикнула девушка. – Черствые гриффиндорцы нас не понимают! Все вокруг не видят наших нежных и добрых душ! Ты весь из себя мягкий и пушистый, да Малфой?

– Я – нет, – спокойно ответил юноша и усмехнулся, – я говорил не о себе.

– Ах, да! О нашей драгоценной Блез Забини, – Гермиона просто выплюнула имя слизеринки.

– Например, – откликнулся Малфой.

– Да она просто высокомерная, эгоистичная…

– Еще слово в таком же духе, Грейнджер, и я наплюю на желание Дамблдора оставить тебя в рядах резервной армии. Я сотру твою память к чертовой матери. Только вот беда: я в этом не очень силен, и вся жизнь для тебя станет белым листом. А я, к твоему несчастью, явно не благородный гриффиндорец, и будешь ты тут куковать в неведении. Или еще лучше, наплету тебе чего-нибудь веселенького – ты сама из окошка выкинешься от стыда, не дождавшись возвращения Дамблдора.

– Какая же ты сволочь! Я думала, глядя на своего отца, у тебя хоть чуть мозгов появится, и ты хотя бы попытаешься стать нормальным.

Малфой медленно вынул свою волшебную палочку.

– Я предупреждал, – почти шепотом сказал он, – теперь пеняй на себя.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Дамблдор. Малфой жестом фокусника спрятал палочку в карман и отвернулся от Гермионы. На его шее бешено пульсировала жилка.

– Вы закончили? – спросил Дамблдор.

– Да!

– Нет!

Они ответили хором, но на беду Малфоя, его «да» прозвучало слишком тихо.

– Вам что-то помешало? – обратился Дамблдор к девушке.

– Несговорчивость пациента, – ответила Гермиона.

Дамблдор вздохнул:

– Мистер Малфой, снимите свитер.

Малфой зло оглянулся на Гермиону. Та отвернулась в другую сторону.

Послышался шорох одежды и голос Дамблдора:

– Да, мисс Грейнджер права. Разрыв мышцы. Глупо строить из себя героя. В решающие моменты нужно быть во всеоружии.

Директор что-то прошептал, бокового зрения Гермионы достигло серебристое свечение. Затем послышался голос Малфоя:

– Спасибо, профессор.

Гермиона обернулась и увидела Малфоя, натягивающего свитер. Странно. Столько раз за один вечер видеть полуодетого Малфоя. Это уже перебор.

– Что ж, – проговорил директор, – все уже готово. Мисс Грейнджер, если до полудня сюда никто не войдет, отправите эту вещь с почтовой совой. Она сама найдет адресата.

Директор передал ей какой-то небольшой сверток. Гермиона кивнула, и под ложечкой засосало. Она сейчас останется одна и сможет только ждать и отчаянно молиться всем известным Богам, чтобы все прошло, как задумывалось. Чтобы Гарри наконец-то вернулся в Хогвартс, чтобы в замке этого мерзкого гаденыша никто не узнал о его роли в спасении пленника. Почему-то девушку это тоже волновало.

– Удачи, – тихо прошептала она вслед Дамблдору. Тот оглянулся и кивнул. По его взгляду Гермиона поняла, что он уже где-то далеко за пределами всего сущего – он готовился к поединку. И сейчас от него зависел исход этой сумасшедшей спасательной операции. От него и еще от одного человека.

Драко Малфой молча прошел мимо Гермионы, подхватив со стола серебряный кубок.

– Малфой, – окликнула девушка, – спасибо.

– Я делаю это не для тебя, – тихо сказал он.

– Я знаю.

– И не для Поттера, – решил уточнить этот странный человек.

– Все равно, спасибо.

Он резко развернулся и пошел к выходу. Однако в самых дверях сказал:

– Если ты попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус, и кто-то узнает о сегодняшнем, ты очень пожалеешь, что получила письмо из Хогвартса шесть лет назад.

С этими словами он стремительно вышел. Гермиона посмотрела на захлопнувшуюся дверь. Сил на то, чтобы разозлиться, не было. А следовало бы. И даже не из-за нелепой угрозы, нет. Просто сегодня он мог сделать шаг навстречу Дамблдору и стать героем. Для девушки все было просто. Белое и черное. За юношеским максимализмом она не заметила, что Драко Малфой и так сделал шаг, о котором, возможно, пожалеет. Она поймет это позже. Пока же все силы разом оставили тело, и девушка едва удержалась на ногах.

Date: 2015-07-25; view: 249; Нарушение авторских прав