Счастье в неведении. 3 page

Гермиона отметила, что детей Блез он обособляет от себя. Странно.

– Но она живет там, получает жалование. Хотя сейчас уже не знаю наверняка. Почему?

– Ей некуда идти? – предположила Гермиона.

– Точно! – он щелкнул пальцами – Вся ее жизнь вертелась вокруг Блез. Она больше нигде не сможет чувствовать себя нужной и по-настоящему живой.

Воцарилось молчание. Гермиона смотрела на этого странного человека. Кто бы мог предположить, что его интересует еще что-то, кроме собственной персоны!

– Но с эльфами ужасно обращаются, – не желала сдаваться девушка.

– Не всегда, – парировал он.

– Скажешь, ты не обижал эльфов?

– Ну, шутил в детстве.

– Безобидно?

– Не то чтобы… По-разному.

– Ты считаешь это нормальным?

– Не знаю. Этот порядок завел не я.

– Но ведь старые порядки можно разорвать! – запальчиво произнесла Гермиона.

Он посмотрел на нее со смесью восторженности и насмешки.

– Ты единственная на моей памяти, кто с таким рвением берется за безнадежное дело.

– Почему сразу безнадежное?

– Потому что прежде чем рушить, нужно предложить что-то взамен.

– Ладно. Мне надоело спорить, – капитулировала Гермиона.

Он легко кивнул, соглашаясь.

– А у тебя была няня?

– У меня? Нет, – просто ответил он.

Время летело незаметно. Гермиона смотрела на юношу напротив и удивлялась все больше. С ним было… интересно. Интересно рассуждать, интересно спорить. Он не соглашался с ней безоговорочно, лишь бы только сменить тему или вообще отвязаться. Он спорил задорно и аргументировано. Не заявлял «потому что, и все!», а виртуозно доказывал свою точку зрения. А еще Гермиона поймала себя на мысли, что ей… нравится с ним находиться. Вот так, когда рядом нет ни слизеринцев, ни гриффиндорцев, нет мыслей о разных факультетах, об обязательствах и трудностях. Его легкая усмешка, то, как он говорит, какие делает жесты… Гермиона улыбнулась. Она была из интеллигентной семьи и прекрасно знала, как вести себя за столом, что можно, а чего нельзя делать, и все же сейчас ловила себя на мысли, что она, должно быть, нелепо смотрится по сравнению с ним. Есть что-то, чему нельзя научиться, что-то, что дается от рождения. В нем это было. В небрежности жеста, которым он отпустил официантку, в мимолетном взгляде на наручные часы, в том, как он в задумчивости теребил фамильный перстень. Все в этом человеке выдавало аристократа. Девушка поймала себя на мысли, что старается сидеть прямо и следит за своими жестами. Это было ново и интересно, хотя и доставляло неудобства.

Темы разговора менялись одна за другой. Сейчас, например, спор шел о рунах.

– Малфой, ты что?! Это означает «верность», – азартно доказывала Гермиона.

– Грейнджер, какая «верность»? «Верность» выглядит вот так. А это – «вера».

Листок пергамента гуляет по столу, покрываясь руническими символами. Перо азартно переходит из одних рук в другие. В этот момент они даже не осознают, что делают дополнительное задание по рунам. Просто увлеклись обсуждением отрывка и наткнулись на спорный момент. Малфой тут же подозвал официантку и попросил принести пергамент и письменные принадлежности. И началось… Мало понятные простым смертным завитушки обсуждались взахлеб. Гермиона с некоторой завистью смотрела на юношу. Она изучала руны не первый год, но Малфой знал больше. Так, для одних и тех же символов он подбирал гораздо большее количество значений, нежели могла сама Гермиона. Наконец она не выдержала:

– Откуда ты разбираешься в рунах? Не в Хогвартсе же ты их так выучил!

– Нет! – он легко взмахнул рукой. – Я дома их лет с шести изучаю.

– С ума сойти, – прокомментировал девушка.

– Точно, – с готовностью подхватил Малфой, – а вообще-то они мне нравились гораздо больше вышивания.

– Ты вышивал? – Гермиона попыталась зажать рот ладонью, но все равно прыснула.

– Даже не вздумай кому-нибудь об этом рассказать, – предупредил он.

– Что ты! Что ты! Нема, как рыба, – замахала руками девушка. – А чему тебя еще учили?

Он внимательно посмотрел на нее.

– Вопрос без подвоха. Мне просто любопытно, чему учат юных волшебников.

– Да тому же, чему и всех, – удивился он такому любопытству. – Этикету, рисованию, верховой езде, музыке, владению оружием и прочей ерунде.

Гермиона сглотнула. Да уж. Ее художественная школа, к тому же неоконченная, выглядела как-то жалковато. Она взглянула на юношу, отчетливо ощущая пропасть между ними. Он прав. Законы этого мира придумал не он. Но тот, кто их придумал, мыслил верно: люди должны общаться с себе подобными. Вот, например, сегодня ей с ним интересно, а ему, наверное, скучно. Гермионе стало грустно.

– Слушай, я давно хотел спросить… – начал Малфой, и его взгляд застыл на чем-то за спиной Гермионы. Девушка резко обернулась, но не увидела ничего необычного. Никого из знакомых тоже не было.

– Что случи… – Гермиона не договорила, увидев, как нервно сглотнул слизеринец и его взгляд метнулся к наручным часам.

Девушка с замиранием сердца последовала примеру, посмотрев на его часы. Сердце ухнуло в пятки. Она, не веря своим глазам, схватила его запястье и развернула к себе. Часы безжалостно показывали без четверти одиннадцать.

– А на твоих сколько? – прошептал он.

Гермиона спохватилась и посмотрела на подаренные Гарри часики. Хоть что-то общее у них было: часы показывали одинаковое время…

Гермиона в панике вскочила на ноги. Что теперь будет?! Они должны были вернуться в Хогвартс до восьми. А уже… уже... Господи! Теперь начнутся разбирательства опоздания, но самое страшное не наказание. Самое страшное, что все узнают, с кем она была в Хогсмите! Нужно что-то придумать. Нужно… Девушка направилась к выходу, но столкнулась с проблемой: Драко Малфой сжал ее запястье подобно тискам.

– Далеко собралась?

– В Хогвартс! – выпалила Гермиона, злясь на ленивую расслабленность его голоса.

– Сядь на место! – негромко проговорил он.

– Что? – возмутилась девушка. – Забини будешь командовать. Ты хоть понимаешь, что будет?

– Сядь на свое место, пожалуйста, – негромко проговорил он.

Спокойная уверенность тона заставила подчиниться. Гермиона опустилась на стул и принялась нервно тереть запястье, которое он наконец выпустил.

– В общем, так. Мы опоздали, – он посмотрел на девушку, та раздраженно кивнула, признавая очевидный факт. – У нас есть три пути.

Гермиона приободрилась. Может, он придумает выход. Самой в голову лезли только картины кошмарных последствий ее опрометчивости.

– Путь номер один: мы идем в Хогвартс сейчас, нас ждет праздничный прием при участии Филча, Макгонагалл, Снейпа, Дамблдора…

– Хватит, – поморщилась Гермиона. – С этим путем все понятно. Он отпадает.

Юноша слегка пожал плечами, чем разозлил ее еще больше. Он так себя ведет, словно ему все равно, узнает кто-то о сегодняшнем вечере или нет. Будто лишь ее беспокоит совместное возвращение.

– Путь номер два, – негромко продолжил юноша, – возвращаться в Хогвартс по одиночке.

– И все равно прием будет тот же, – хмуро сообщила Гермиона.

– Естественно, – охотно откликнулся он. – Можно, правда, вернуться кому-то одному, а кому-то остаться здесь.

– Идея! Я вернусь в Хогвартс. Никто ничего не заподозрит.

– Этот вариант даже не рассматривается, – опустил на грешную землю спокойный голос.

– Почему? – изумилась девушка.

– Потому что на дворе поздний вечер. Одна ты никуда не пойдешь.

– Но…

– Это не обсуждается, – отрезал он. – Перспектива тащиться тебя провожать, а потом возвращаться сюда меня тоже не радует. Так что…

– Но Малфой! Что со мной может случиться?!

Он посмотрел на нее внимательным взглядом.

– Порой я не могу понять: ты вправду так наивна или же это игра? – серьезным голосом проговорил он.

– Это не игра… – тихо ответила она. – Я правда не думаю, что со мной что-то может произойти. Ну, да, здесь не очень приятный райончик. Но… У меня с собой волшебная палочка, в конце концов.

Правда здравый смысл подсказывал, что палочка здесь будет и у каждого встречного, а в остальном список ее преимуществ был не слишком впечатляющ. Он усмехнулся.

– Значит, правда наивная. Все. Этот вопрос не обсуждается.

– Но…

По его взгляду стало понятно, что его терпение достигло отметки где-то на уровне нуля. Девушка покорно вздохнула. Он даже упрямее, чем Рон.

– Был еще какой-то вариант, – недовольно проговорил она.

– Вернуться утром, – последовал ответ.

– То есть провести ночь здесь? – не поверила своим ушам Гермиона, оглядывая бар.

– Ну, не прямо здесь. На втором этаже есть комнаты.

– Нет, Малфой. Даже не думай об этом. Это невозможно.

– А что тут такого? Ты еще скажи, что гриффиндорцы никогда не опаздывали из Хогсмита.

– Нет! – честно ответила Гермиона. – Ну, не то что не опаздывали, но…

Не рассказывать же ему про потайные ходы. Хотя… Это вариант. Девушка посмотрела на Малфоя. Вариант… Но не для них. Она не может открыть тайну Гарри этому человеку. Смешно распорядилась жизнь. Ей приходится врать. Причем всем. И друзьям, и… ему. Нельзя быть честной наполовину. Права мудрая пословица. Ложь – как водоворот. Чем больше в нем находишься, тем труднее выбраться. Она посмотрела на юношу. Расслабленная поза… Если он и напрягся от всего этого, то чертовски хорошо умеет это скрывать.

– Так что?

– Я не собираюсь здесь ночевать.

– Отлично. Тогда пошли в Хогвартс.

Он демонстративно встал.

– Нет! То есть… – захотелось громко заорать и что-то разбить. – Ладно.

– Что, прости? – изобразил вежливость на лице этот невыносимый человек.

– Давай останемся. Все равно выхода нет. А почему ты решил, что с утра мы сможем спокойно вернуться?

– Потому что с утра Филч редко дежурит у входа. Центральный вход открывается около шести. Мало ли кто-то занимается бегом по утрам или летает.

Гермиона удивленно приподняла бровь. Ей такое и в голову не приходило. А все потому, что она все за книгами и за книгами.

– Так что мы сможем без особых проблем попасть в замок.

Он сел на свое место. Гермиона вновь оглянулась по сторонам. Перспективка та еще. Но… сама виновата. Можно, конечно, обвинить Малфоя: заманил, заболтал. Но себе врать было глупо. Она сама напрочь забыла о времени. Она сама хотела провести это время с ним. И, если вернуться на несколько часов назад и вновь встать перед выбором: что ответить на его вопрос… Ответ был бы тем же. Пауза затянулась. Молчание из просто неловкого превратилась в напряженное.

– Мы можем посидеть еще здесь или…

Гермиона нервно передернула плечами. Он усмехнулся.

– Судя по твоему настроению, «посидеть здесь» не получится.

Девушка подняла на него взгляд. Неужели он совсем не переживает? Нет. Внешне совершенно спокоен. Легкая улыбка, раскованные движения. Гермиона внезапно позавидовала его способности так легко относиться к жизни. Самой ей было… страшно.

Меж тем Малфой кому-то улыбнулся, заставив ее нервно обернуться. Оказалось, он просто подозвал официантку.

Через пять минут они уже шли каким-то непонятным коридором в глубь помещения. Гермиона нервно озиралась в полутьме. Теперь уже заведение не вызывало особого доверия. Хотя… в чем-то Малфой был прав, выбирая его: никого из знакомых они не встретили. Она заметила, что место, куда они шли, было, что называется, «для взрослых». Сама Гермиона ни разу в подобных не бывала. Да и Рон с Гарри тоже, насколько она могла судить. А вот слизеринца тут знали. Во всяком случае, официанты и бармен с ним приветливо поздоровались. Ох! Вот влипла. Навстречу шла парочка в обнимку. При этом девушка громко смеялась, а парень что-то шептал ей на ухо. Гермионе стало противно. А ведь что о них думают со стороны? Наверняка то же: пришли подростки поразвлечься. И если юноша в этой ситуации выглядел эдаким крутым парнем, то девушка вызывала однозначные мысли. Она никогда не думала, насколько противно чувствовать себя девушкой легкого поведения. От взгляда шедшего навстречу мужчины возникло желание помыться. В полутьме она даже не столько увидела, сколько почувствовала. А Малфой шел как ни в чем не бывало чуть впереди и что-то еще под нос напевал.

А может, он знал заранее, что так все обернется?

– Стой, – нервно окликнула девушка.

Он резко остановился и удивленно оглянулся.

– Я не пойду.

Теряя остатки терпения, юноша возвел глаза к потолку и что-то прошептал. В полутемном коридоре его лицо было видно нечетко.

– Что на этот раз?

– Можешь смеяться, но мне не наплевать на то, что обо мне подумают.

– Кто подумает?

Мимо прошла еще одна парочка, полуодетая девица чуть задела Гермиону плечом, мужчина игриво извинился за свою спутницу.

– Они подумают, – махнула рукой Гермиона неизвестно в чью сторону.

– О Мерлин! Ты видишь их в первый и последний раз.

– Все равно.

– Постой. Я понял: ты издеваешься, да?

– Нет. Я не издеваюсь. Я…

Она не успела договорить, как он схватил ее за локоть и потянул по коридору.

– Стой. Прекрати меня тянуть. Я…

– Слушай, я и так проявляю чудеса терпимости. Еще одна выходка – и мы пойдем в Хогвартс. Прямо сейчас.

Гермиона уставилась в пол, только чтобы не смотреть на него.

– Ты не шутишь? – он все еще не мог поверить в серьезность ее переживаний.

Она кивнула. Захотелось разреветься. Это глупо. Это чертовски глупо. Но вот такая она была. Ее всегда интересовало то, что думают о ней другие. Возможно, поэтому ей так хотелось быть первой во всем: видеть одобрение в глазах учителей, зависть в глазах однокурсников. Быть лучше всех. Смешно.

Она услышала над собой обреченный вздох и, подняв голову, увидела, что юноша, глядя в потолок, беззвучно шевелит губами. Считает до десяти, что ли, чтобы не совершить убийство. Наконец он посмотрел на нее и вкрадчивым голосом произнес:

– А если я сделаю тебя невидимой и сам закажу комнату?

Нежность его голоса заставляла подумать о том, что отказ от предложенной перспективы будет последним сознательным поступком в жизни несчастной девушки Гермионы, так опрометчиво ступившей на этот скользкий путь…

– Давай, – тут же согласилась она.

– Юноша достал палочку и произнес заклинание. Для самой Гермионы ничего не изменилось. Она выдернула локоть, который он по-прежнему сжимал, и сделала шаг назад.

– Даже не думай, слышишь? – ангельским голоском проговорил ее спутник. – Если попытаешься куда-то деться, я вернусь в Хогвартс и объявлю о твоей пропаже.

– И сам себя выдашь, – не удержалась Гермиона.

Он сориентировался молниеносно – ее локоть вновь оказался зажат, словно тисками.

– Я похож на сумасшедшего? Я просто хотел, чтобы ты обнаружилась.

Он ухмыльнулся. Гермиона прикусила язык, чтобы не сказать то, что очень хотелось сказать в адрес этого… этого…

– А тебе не кажется, что ты выглядишь забавно, когда держишь меня за локоть, – невинно поинтересовалась она, когда они прошли несколько шагов, потому что в конце показалась освещенная комната со стойкой администратора.

– Я хочу чувствовать, что ты здесь, – негромко проговорил он, выпуская ее локоть.

Доверие? Маленький шажок навстречу. Он предлагал ей выбор. Девушка осторожно взялась за его свитер и чуть дернула.

– Отлично. Идем.

Пока Малфой заказывал комнату, она с интересом вертела головой, пользуясь тем, что невидима. Первое впечатление о заведении было обманчивым. В этой комнате все было приличным и благопристойным. На небольшом диванчике сидела пара маленьких гномиков, ожидавших родителей, заказывающих комнату. Малыши были жутко забавными. Один из них громко похрюкивал, что-то рассказывая. Видимо, он так смеялся. Гермиона невольно улыбнулась. На соседнем диванчике что-то читал пожилой волшебник. Напротив него парил поднос с чаем, и этот господин периодически отпивал из кружечки и снова ставил ее на поднос. Пару раз чуть не поставил мимо, но поднос услужливо переместился за его рукой. Забавно. Столько лет Гермиона жила среди волшебников, но до сих пор не переставала удивляться тому, как они приспособили окружающий мир под себя. Интересно. А ведь магглам до всего приходилось доходить собственными силами. Их путь был сложнее. Хотя… читая историю магии, нельзя было сказать, что путь волшебников был так уж легок. Нужно посмотреть правде в глаза: есть два мира. Два великих мира. У одних есть смертельное заклятие Авада Кедавра, а у других – ядерное оружие. Им нельзя враждовать, им нельзя сталкиваться друг с другом. Зачем Волдеморт все это затеял? Это глупо. Это бессмысленно. Миллионы бессмысленных жертв. Если начнется открытый конфликт, то погибнут все. Перед мысленным взором возникла картина: пустая выжженная земля и… ничего.

Девушка почувствовала, что свитер выскользнул из ее пальцев. Она удивленно оглянулась: Малфой, оказывается, успел расплатиться и преспокойно двинулся в направлении одного из коридоров, сопровождаемый служащим заведения. Он даже не оглянулся, не попытался найти ее. Значит, был полностью уверен, что она никуда не денется. И был прав, черт побери. Гермиона вздохнула и, стараясь ни с кем ненароком не столкнуться, двинулась за юношей.

Когда она приблизилась, услышала часть очень занятного разговора.

– … Если захотите отдохнуть, красивые девушки могут скрасить ваш досуг.

Гермиона почувствовала, что начинает закипать от возмущения. Досуг скрасить…

– Я подумаю, – с милой улыбочкой ответил Драко Малфой.

Подумает он? Он подумает? Гермиона ощутимо ткнула его кулаком в спину. Он чуть покачнулся, и его губы вновь тронула улыбка.

– Но, если что, вы только обратитесь и…

– Хорошо, – вежливая улыбка. – Непременно.

Гермиона решила, что никуда не пойдет с этим несносным, этим… Сильная рука перехватила ее ладонь и крепко сжала. Складывалось впечатление, что он читал ее мысли. Она на миг закрыла глаза, отдаваясь ощущению его теплой руки. Это было так… необычно. От его руки веяло уверенностью. «Даже самоуверенностью», – горько усмехнулась девушка про себя. Хотя… ей, собственно, все равно, как он там собирается проводить вечер. Ей должно быть все равно. Должно быть…

Малфой поблагодарил провожатого, толкнул дверь в номер и потянул Гермиону внутрь. Вообще-то, она как-то надеялась на разные номера, но, услышав краем уха от пожилой пары, что в Хогсмите проводится какое-то мероприятие и номера давно заказаны, она смирилась с одним. Ну, в конце концов, они же цивилизованные люди. Под ложечкой засосало. Внезапно что-то исчезло. Его рука... Он наконец выпустил девушку. Стало грустно. Ладно. Плевать. Можно пока оглядеться.

Гермиона вошла в комнату. Она ожидала худшего. Но комната была милой: здесь было все, что необходимо, однако не наблюдалось излишеств, которых можно было ожидать, ведь выбор делал представитель аристократического рода. Из мебели – большая кровать, небольшой диванчик и пара кресел. Ну, это в одной комнате. А дальше… Девушка толкнула дверь – шкаф. Встроенный шкаф. Гермиона огляделась в поисках второй двери. Ведь должна же быть еще одна комната. Так ведь?

Она нервно оглянулась на юношу. Он стоял, прислонившись к косяку, и чуть улыбался, глядя в пространство. Все правильно. Она ведь пока невидима. Но что означает эта улыбочка?

Никак не желая мириться с очевидным, она вернулась в коридор, чуть толкнув по пути юношу плечом. Ага. Дверь! А за дверью… ванная комната. Миленькая такая. Ничего лишнего: душ, пара халатов, пара полотенец. Хорошая такая ванная комната! Славная ванная комната! Она обязательно должна быть в каждом номере! Ванная комната! А главное, всего по паре. Гермиона почувствовала, что начинает паниковать. Снова вернулась в комнату, повторила весь свой путь, открывая все, что попадется. Даже на балкон вышла. Ветер бросил в лицо брызги дождя. Надо же, погода все-таки испортилась. Гарри предупреждал об этом еще утром, боясь, что матч будет тяжелым. Матч… Гарри… Когда же это было?

Девушка вздохнула и вернулась в комнату. Она отказывалась верить в происходящее, а улыбка этого милого мальчика прямо-таки поглощала ее терпение с удивительной скоростью.

* * *

Драко Малфой стоял, прислонившись к дверному косяку, и с улыбкой наблюдал, с каким остервенением распахиваются ни в чем не повинные дверцы в небольшой комнате. Надо же! Такому упорству можно просто позавидовать. Прямо триумф воли над разумом. Двери открывались по несколько раз. Даже дверь бара. Ну, там могла бы быть комнатка разве что для домового эльфа.

Он снова улыбнулся. Ну, конечно! Эта комната совмещается со второй спальней как раз через балкон. Именно так. Это чтобы зимой удобнее было из одной комнаты в другую бегать. Пока до ванной добежал – проснулся. Когда же она угомонится? Нет тут второй комнаты. Нет.

Пустота перед ним колыхнулась, явив какие-то непонятные цвета и оттенки, а потом сформировалась в Гермиону Грейнджер. Надо сказать, очень злую Гермиону Грейнджер.

Похоже, лучше убрать улыбку подальше, как бы чего не вышло. Хотя… как тут не улыбнуться, когда она такая забавная. Интересно, ей кто-нибудь говорил, что она смешно злится? Раскраснелась, нервно кусает губы и явно хочет сделать что-то нелицеприятное. Вот Блез, например, злилась не так. Она злилась утонченно и эффектно: с хлопаньем дверьми, гневными выкриками. Или, скажем, Пэнси. Та начинала улыбаться. От ее улыбки Драко становилось не по себе. Как-то он задался вопросом: почему? Ответ пришел быстро. Ее приторно-милая улыбка была хуже криков Блез, потому что неизвестно во что выливалась. А во что-то выливалась обязательно.

А вот Грейнджер злилась забавно. Очень... искренне. В ней злилось все. Казалось, даже растрепанные волосы вот-вот начнут потрескивать от разрядов. Она набрала полную грудь воздуха. Так, улыбку лучше правда спрятать. Кто ее знает…

– Здесь нет второй комнаты! – сквозь зубы процедила эта наблюдательная девочка.

Что на это ответишь? Лучше всего пожать плечами, мол, так получилось.

– Здесь нет второй комнаты!

Интересно, она истолковала пожатие плечами как несогласие с ее выводом?

– Я знаю, – ой! Надо же! Он почти пискнул.

Пусть думает, что это от страха пред ее гневом, потому что, если узнает, что это – попытка сдержать смех, расстроится.

– И как ты это объяснишь?!

О! Его участие в беседе понадобилось.

– Свободных мест не было, – нужно осторожно подбирать слова, а то она уже и палочку зачем-то вытащила. – Номер удалось заказать, а вот мое желание ночевать в одиночестве в двух комнатах как-то не оценили. Иногда даже деньги не могут решить все проблемы.

– Почему в одиночестве? – ее шепот превратился в свистящее шипение.

– Потому что я был один. Тебя не было. Ты боялась, что подумает о тебе эта толпа, которой нет ни до кого дела.

– Ты все это специально сделал…

– Что именно? – тон сам по себе стал холодным. Какого черта, когда делаешь что-то просто так, тебя начинают подозревать в корыстных мыслях. Какого черта она вообще возомнила?!

– Ну, это… – ее голос стал неуверенным, а неопределенный взмах рукой получился каким-то жалким.

– Не хочу тебя обижать, но ты не представляешь никакой особой ценности для волшебного мира, – какое знакомое недоверие во взгляде, испуг. Люди всегда пугались, когда он начинал говорить тихо и очень четко, выделяя каждое слово. – Ты – не Поттер. Понимаю: тебе приходит в голову вероятность того, что тобой могут воспользоваться как приманкой. Но, во-первых, на будущее включай мозги пораньше, иначе твой Поттер может крупно влипнуть по твоей вине; а, во-вторых, по субботам в рядах Пожирателей Смерти выходной, – усмешка. – Так что можешь спать спокойно. С твоего позволения, я воспользуюсь ванной.

Он развернулся и хлопнул перед ее носом дверью ванной комнаты, показывая тем самым, что ее позволения вообще ни для чего тут не требуется.

Гермиона смотрела на деревянную поверхность двери и чувствовала, что вот-вот заплачет. Почему он это сказал? Зачем? Как он изменился в одно мгновение. Теперь ей казалось, что та улыбка, с которой он наблюдал за процессом осмотра комнаты, просто померещилась. Почему же она не оценила тот момент его улыбки? Господи! Гермиона вернулась в комнату, без сил опустилась на диванчик и закрыла лицо руками. Зачем он все это сказал? Зачем он признался ей в том, что является Пожирателем?! Ведь до этого она так не думала. Что-то внутри нее оправдывало этого странного человека. Тот воспитательный маневр его отца давным-давно в поместье. Тогда казалось, что он не пойдет по этому пути. Никогда не пойдет. А он пошел… Почему? Зачем? Господи! Как Забини могла ему это позволить? Как? Почему не остановила, не отговорила? Ведь он просто человек, на него можно как-то повлиять. Он просто человек. В памяти всплыл его монолог минутной давности. Удивительно тихий голос, непроницаемое выражение лица. Но главное то, как он это говорил… Каждое слово словно впечатывалось в самое сердце. Он как будто клеймил своими страшными словами. Он…

А ведь она говорила не о том, что ее заманили. Она-то имела в виду совсем другое. Не каких-то там Пожирателей Смерти. А его! Его самого. Она думала, что это он все подстроил так, чтобы получилась эта прогулка и эта комната.

Глупая. А он думал совсем о другом. Но, тем не менее, нужно взять себя в руки. До утра они здесь. В этой комнате. Вдвоем. Возможно, эта их встреча станет последней. Даже скорее всего. Она никогда не сможет понять и принять Пожирателя. Никогда. Гермиона подняла голову, бросив взгляд на закрытую дверь ванной комнаты. Из-за нее слышался мерный шум воды. Вода… Она такая разная. Она может обжигать, может обдавать холодом. Она бывает нежно-голубой, как в Красном море, или ярко-зеленой, как на Плитвицких озерах. Цвет Жизни, цвет Надежды. Все это так не сочеталось с этим человеком. С ним вообще не сочеталось ничего, кроме яркого лунного света и холодного хлесткого ветра.

Девушка вышла на балкон, чтобы вкусить и то, и другое в полной мере. Луны не было видно из-за туч, затянувших небо. Зато холодного ветра и моросящего дождя было предостаточно. Девушка подставила лицо ему. Ему…

Драко стоял над раковиной в ванной комнате и смотрел на то, как струи холодной воды разбиваются о его ладонь, затекают под фамильный перстень, слетают с кончиков пальцев. Вода… Холодная и… настоящая. Она может быть разной, но всегда искренней. Она не обманывает. Она такая, какая есть.

Юноша зачерпнул воды и плеснул на свое лицо. Почему она не верит? Да. Он не давал повода верить, но… неужели она не видит, что сегодня он был искренен. Ему было весело и легко с ней. Он и сам никогда бы не поверил в подобное. А она, оказывается, считает, что он все подстроил. Глупость. Какая глупость. Хотя… В этом есть смысл. Ведь однажды Темный Лорд уже убил часть Гарри Поттера, сыграв на его привязанности к крестному. Драко не был в курсе подробностей – просто слышал от отца основной смысл этой истории. Странно… Почему тогда летом они не захватили Грейнджер? Ведь это было логично. Из Поттера правда можно было бы веревки вить. Привязанность делает слабым. Чертовски слабым. Одному проще. Юноша посмотрел на свое отражение. Взгляд у него какой-то нездоровый. Усмехнулся. Одному гораздо проще. Вот только о тех простых временах пришлось забыть этим летом, после поездки на море с Нарциссой. Драко устало потер переносицу. Мысли вернулись к Грейнджер. Он вдруг представил ее в руках Темного Лорда и компании. Желудок болезненно сжался. Ощущение не понравилось, и он постарался побыстрее отогнать это видение. Пусть все будет так, как будет. У него своей головной боли хватает. Пусть считает его Пожирателем. Так проще. Тем более она поверила в этот факт безоговорочно. Да они все верят. Вспомнился спектакль с Дамблдором: какой была его первая мысль при виде забинтованного предплечья? Юноша зло усмехнулся. Плевать. На все плевать.

Оставалась маленькая проблема в виде совместной ночи… Хотя… ее, наверное, это заботит не меньше. За невеселыми мыслями он успел принять душ и вновь одеться – халат как вариант вечернего туалета был отметен сразу. Выйдя из ванной, он почувствовал порывы ледяного ветра. В отблесках свечей, стоящих на подоконнике, одинокая фигурка девушки под дождем выглядела очень… трогательно. Возникло глупое желание обнять и спрятать от дождя. Но с глупыми желаниями он научился справляться очень давно – тишину разрезал резкий оклик.

– Если так и собираешься стоять всю ночь под дождем, то прикрой дверь с той стороны: дует.

Она обернулась. Лица не было видно: оно оказалось скрыто капюшоном. Девушка без лица, девушка без прошлого, без настоящего и будущего. Девушка этого вечера и этого дождя. Неразгаданная, непонятая. В голову снова полезли глупые мысли.

Какими же трудными выдадутся следующие несколько часов!

Маленькая часть большого мира.

Глава 40. Маленькая часть большого мира.

Жизнь черту провела из минут и веков,

Поделив этот мир на тебя и меня.

На монистовый звон моих легких оков,

На твой вольный полет у чужого огня.

На улыбку мою равнодушным гостям,

На твой смех среди мне незнакомых людей.

Целый мир, поделенный теперь пополам...

Он не лучше, не хуже. Он лишь холодней.

Какими же трудными выдадутся следующие несколько часов.

Люциус Малфой откинулся на спинку старинного кресла… отцовского кресла. Так странно. Еще вчера Люциус был всего лишь сыном и потенциальным наследником состояния. Сегодня он – хозяин…