Глава тридцать шестая

Наступил день накануне поединка Оки, и пришло время выходить за пределы. Время отбросить все сомнения и беспокойства, которые одолевали ее и высасывали из нее энергию. Эш, Ник, ее запутанные и противоречивые чувства к ним обоим — все это должно остаться в стороне. Все это подождет. Сегодня вечером она — хранительница, ее мысли заняты только Оки. Только на нем она сосредоточена.

Миа всегда говорила своим подопечным, что она видит их во снах, что было не совсем верно. Но сны — это то, что они могли понять. Молли предупреждала ее, что надо объяснять так, чтобы все было просто и доступно. Вай ци и Рейки — это не те учения, которые «драчуны» способны были понять. Они еще могут допустить — с трудом — мысль о том, что кто-то может передавать целительную энергию через руки. Но чтобы воздействовать на расстоянии, исцелять через медитацию, как это делают практикующие Рейки… Как правило, им это казалось лишенным смысла.

«Выход из тела» требует очень большой веры. Такие понятия, как «самьяма» и «сиддхи», — сверхъестественные силы, используемые в индуизме и буддизме, — лежат далеко за пределами понимания большинства «драчунов». Что же касается ВТО — внетелесного опыта, — это совершенно чуждо их образу мыслей, одно упоминание об этом, как правило, вызывает смущение. Так что Миа всегда говорила только о снах и следовала завету Молли — не усложнять. Кроме того, рассказы о том, что она по ночам видит их во сне, бесконечно льстили самолюбию ее подопечных. Какому парню не понравится, что женщина спит и видит его.

Выход за пределы тела. Лабиринт внутри лабиринта…

Сам процесс никогда не представлял для Миа проблемы. Основным инструментом здесь всегда была интуиция. Обычно сиддхи появляются спустя годы занятий садханой.[47]Но хранительницы рождались со способностью выходить из тела по собственному желанию.

Молли никогда не пыталась узнать больше об этом уникальном таланте, который передался ей с ДНК. Она просто приняла его и стала им пользоваться.

«Если на тайну повесить ярлык, она становится непостижимой», — бывало, отвечала она на вопросы Миа.

Но Миа хотела понять. И она начала читать — все, от брошюр «Нью-эйдж»[48]до обескураживающих диссертаций по нейрологии, размещенных на академических сайтах. Она читала жадно, радостно и с интересом.

Она узнала, что в отличие от ее собственного опыта в большинстве случаев выход за пределы тела является вовсе не результатом тщательно выполненной медитации, а происходит спонтанно. Как правило, это явление сопряжено со сном и случается, когда человек оказывается на грани потери сознания. Близкий родственник осознанного сновидения, внетелесный опыт намного более ярок, человек, переживающий его, полностью осознает, что происходит, даже когда теряет сенсорный контакт со своей телесной оболочкой. Много таких случаев описывается людьми, которые находились на грани смерти. Существенными при этом являются условия так называемого повышенного или пониженного возбуждения. То есть люди, которые пережили ВТО, находились либо в полусне, либо, напротив, были перевозбуждены — рождение ребенка, автомобильная катастрофа, падение со скалы. Эмоции, пережитые в процессе внетелесного путешествия, бывали иногда настолько сильными, что мозг становился зависимым, и такие люди начинали практиковать экстремальный вид бондажа[49]— мумификацию[50]— в стремлении достичь желанного состояния сенсорной депривации, которая могла привести к внетелесному опыту.

Конечно, выход за пределы тела, путешествие по измененной реальности, а потом возвращение в прежнюю оболочку имеет довольно долгую историю. Сообщения о внетелесном опыте насчитывают тысячи лет. Но Миа узнала, что наука заинтересовалась этим феноменом только в 1968 году, после первых научных исследований данного предмета, проведенных Селией Грин.[51]С тех пор специалисты по нейрологии, использующие бинауральные ритмы для установления частот мозговых зета-волн, а также для стимуляции правой височно-теменной области головного мозга, пытались спровоцировать состояния, подобные внетелесному опыту. Но только в 2007 году Хенрик Эрссон, шведский ученый-нейробиолог, работая в Институте нейрологии Университетского колледжа Лондона, изобрел первый экспериментальный метод по формированию у здоровых людей видения «выхода из собственного тела».

Теперь ученые могли по желанию вызывать у испытуемых ощущение покидания собственного тела, но они все еще были не в состоянии объяснить эти внетелесные путешествия, так же как их причины.

«Если на тайну повесить ярлык, она становится непостижимой».

Миа села на пол, скрестив ноги, перед большим напольным зеркалом. Обычно она начинала готовиться к выходу из тела за неделю, подолгу занимаясь медитацией. Но поединок Оки назначили неожиданно, и у нее не было достаточно времени. Но это не имело значения.

Свет в комнате был выключен, но луна за окном светила так ярко, что она отчетливо видела ее отражение. Ее ступни были прижаты к бедрам. Одна рука покоилась на колене, в другой она держала перед собой фотографию Оки. Он выглядел очень молодо. Напускная ярость и угрожающая поза, которую он принял, только добавляли ему беззащитности. Держа фотографию перед глазами, она смотрела как бы в глубь ее и вбирала в себя энергию. Она буквально дышала ею. Энергия наполняла ее руку, поднималась по ней к лицу, поступала в нос, спускалась по горлу и носоглотке внутрь и, завершая цикл, снова поднималась наверх. Совершенно обновленной она выдыхала ее.

Все ее мысли были мертвы в этот момент. Остались только ощущения. Постепенно обрывочные комки энергии слились воедино. Он зарождался где-то в глубине ее существа, в животе — стремительный, яростный поток энергии. Поднимаясь вверх, к горлу, к голове, он проникал в каждую клеточку ее тела, в кончики пальцев, устремлялся к ступням. Поток жизненных сил распространялся по ее телу, охватывал лицо, глаза, наполнял полушария мозга, вынуждая ее покинуть телесную оболочку…

И она вышла. Луна заливала стену прозрачным белым светом, но когда Миа прошла сквозь нее, то не отбросила тени. Это была та часть процесса, которая ей совсем не нравилась. В этот момент она представляла собой какую-то неуклюжую тряпичную куклу. На первой стадии путешествия она была неуверенной в себе, ее колени подгибались и дрожали. Она плохо держала равновесие, ее мотало из стороны в сторону. Миа посмотрела в зеркало, ожидая увидеть, что ее голова сейчас упадет ей на шею, как у Петрушки, но не смогла разглядеть свое лицо. В зеркале отражалась только неподвижно сидящая женщина со скрещенными ногами, которая держала перед собой фотографию.

Постепенно она почувствовала, что ноги стали сильнее. Она обрела устойчивость. К тому моменту, когда она подошла к окну, мозг ее был ясен и чист. Она подождала немного, впитывая в себя ощущения от огромного города, который простирался перед ней, с его миллионами окон, ярко освещенных и сияющих в темноте, словно желтые квадраты. Города, залитого светом, в противоположность холодной черной реке, что текла сквозь него, темным аллеям и переулкам, закрытым на ночь пустынным офисам. Города ярко освещенных улиц, гудящих проводов электропередачи и поездов, проносящихся по рельсам в тоннелях. Города человеческих душ. Она физически ощущала аккуратную жизнь и случайное существование, соседствовавшие в нем. Цветы, распускающиеся на клумбах в скверах, ветви, стучащиеся в закрытые окна. Все связано. И если прислушаться, она может услышать, как город дышит.

А теперь пора идти. Пристанище ждет ее. И, не удостоив взглядом безмолвно сидящее перед зеркалом тело, она двинулась вперед.

Снаружи, на темной улице, похититель наблюдал за домом хранительницы, его глаза были устремлены на раскрытое окно верхнего этажа. Он чувствовал ее энергию. Он ощущал, как воздух вокруг него изменился. Он различал ее бледные очертания, мягкий поток ее мыслей. Она ступила на подоконник. Ее руки были широко распахнуты, а голова откинута назад, так что отчетливо различалась белоснежная шея. Через мгновение она вытолкнула свое тело, не выказав ни малейшего колебания, ни страха. Ценпо укэми.[52]Это был прекрасный брейкфол.

Похититель закрыл глаза и наблюдал за полетом хранительницы.

Date: 2015-07-25; view: 272; Нарушение авторских прав