Как две капли воды

Мрачные грозовые облака зависли в небе. Все вокруг замерло в преддверии дождя. Тишина раскатилась над просторными полями, окутало неприступные горы, растворилась в реках и озерах, затаилась на пустых улочках больших городов. Все остановилось. Дождь должен вот-вот начаться. Тучи что-то грозно бурчат друг другу, отзываясь раскатами грома по долине. На одной тучи сидели две капли воды. Они молчали, ожидание сковало их тоже. На сотни тысяч километров под ними раскинулась земля. Она была так далеко, все казалось таким маленьким и незначительным, словно игрушечным. Тишина была прекрасна. Две капли воды наконец-то были рядом. Через несколько мгновений они прыгнут вниз, и начнется новый круговорот воплощений, новая разлука, бесконечная давящая разлука. Это все будет только через несколько мгновений, а пока они были рядом, и этого хватало им обоим, что бы на несколько секунд почувствовать себя по-настоящему счастливыми перед пропастью, что ждала их впереди, бок обок со своей верной подругой разлукой.

-Скоро пора вниз – Произнес он.

-Я знаю и мы опять… -

-Не говори этого вслух - Он прервал ее.

-Мы оба знаем, что нас ждет – с грустью произнесла она.

-Опять…

- Не говори этого вслух. У нас есть еще несколько мгновений, перед которыми даже бесконечность снимает свою шляпу, значит, они точно очень дорого стоят даже для нее. - Теперь она прервала его.

-Знаю, и я опять буду искать тебя.

-Ты мог этого не говорить – улыбнулась она – я ведь так же буду тянуться к тебе.

-И ты могла этого не говорить. Если слова имеют вообще какой-то смысл, то их надо говорить именно в такие моменты.

-Конечно, имеют глупенький, ты же знаешь, что все подчиняется закону, даже такая вещь как слова.

-А как же мы с тобой? Мы тоже подчиняемся закону? - взволновано спросил он.

- Мы и есть этот закон. В чистом первородном виде.

-Мне всегда невероятно трудно в это поверить.

Сильный ветер прервал их разговор и разлетелся по всему небу. Давая сигнал. Первые капли дождя начали срываться вниз. Самые отчаянные, они бросались в пропасть совершенно одни, стремясь достичь, земли как можно быстрее. Как правило, эти капли разбивались самые первые, чаще всего об асфальт, в больших душных городах, которые больше всего нуждались в этом.

- Вот и нам пора – сказала она.

- Подожди…

- Не надо, ты же знаешь, это ни чего не изменит.

-Да. Ты права, похоже, нам действительно пора.

Они сорвались вниз и устремились навстречу игрушечной земле, навстречу новым воплощениям, навстречу новым жизням и радостям, печали и горю, навстречу своей разлуки. Они знали, что через несколько мгновений пойдут разными дорогами. Шанс быть вместе был невероятно мал, практически невозможен, но таков был закон, такими были они. Они летели бок обок друг с другом, две капли воды из грозовой тучи. Раз. Два. Три. Еще несколько мгновений полета и все кончится. Не вымолвив ни слова, да и нужны здесь слова, они летели сквозь мрачное небо, покрывая километр за километром навстречу неизвестности. Раз. Два. Три. Последний миг ни боли, ни страха, ни отчаяния, ни сомнений. Сейчас они рядом и наслаждаются полетам, пытаясь впитать в себе это момент весь без остатка. Сейчас они были рядом, и только это было важно. Остальное будет в будущем и останется в прошлом. Сейчас есть только они. Раз. Два. Три. Порыв ветра, его унесло в сторону, она даже не успела осознать этого, настолько все быстро случилось. Мгновение. И она упала в реку…

Она упала в реку. Маленькую речушку, раскинувшуюся, словно змейка через прекрасную девственную долину. Сколько прошло лет, столетий, веков, вечностей, она не знала. В реке бежала с другими каплями над песчаным дном, мимо камней и немых рыб, играя с лучами солнца, и наслаждаясь покоем луны. Опускаясь к самому дну, слышала, то о чем переговариваются между собой песчинки. Их рассказы были тяжелы и мрачны. Говорили про далекие места, в которые можно попасть неосторожным каплям. Вода там была мутной, и капли давно забыли, куда же они двигались. Постоянная тень висела в тех местах нагоняя мрак на все живое, что там осталось, не давая даже на минутку повидаться с солнцем. Все капли пропитались кислотой и ядом, переваривая все это внутри себя. Все без остатка впитывали они в себя, становясь тяжелыми и оседая на дно, так низко, что даже песчинки могли слышать их стоны и жалобы. Зависть и злость стала их нутром, пропитав их существо, и не видели они дальше собственного носа. Да и не хотели они смотреть даже по сторонам вокруг себя, забыв, что можно испариться, забыв вообще все на свете. Редко кто выбирался из этих мест. Такие места они называли болотами. Стоило лишь пару раз свернуть не в то русло реки, и можно было попасть в эту трясину глухого отчаяния. Многие попадали туда и лишь единицы возвращались обратно прозрев. Скользко и мерзко становилось капле от таких рассказов. Сложно ей было подумать, что можно было накопить столько яда в себе, что бы одним прикосновением сеять страх и злобу вокруг себя. Она ведь всего лишь капля, которая не держит в себе почти ни чего, только смутное направление, которое было так страшно потерять.

От других капель она слышала, что те, кто оседают в грунтовых водах, проводят здесь от ста до двухсот лет. А те, кто падает еще дальше в углубления в земной коре остаются там и по десять тысяч лет. Впадала в течение, и каждое было прекрасно по своему, одаривая ее новыми доселе не испытанными чувствами. Название всех этих удивительных мест не осталось в ней. Она ведь всего лишь капля, которая пропускает через себя все, оставляя лишь смутную искру жизни и воспоминание о нем, больше ничего.

Сливаясь с другими реками, она видела удивительных существ, как одиноких, так и целые стаи, были и те, кто оседали на дне, в поисках чего то, или в поисках себя. Путешествие казалось бесконечным, чем дальше уносило течение, тем меньше оставалось воспоминаний о том кто она такая и то кто он. Она могла быть кем угодно, но что-то постоянно двигало ее вперед, на встречу чему-то очень дорогому для нее. Не помня, что же это такое она отдавалось порыву, и двигалась вперед, зная наверняка, что направление выбрано ей совершенно верно. Много разных историй проходило через нее, да и сама она видела не мало. Слышала она и про поражающие воображения ледники. Словно титаны, величественно стояли они веками, не обращая внимание ни на кого вокруг, и с холодным презрением относились ко всему, что проплывало мимо них. От них вело мертвым холодом, в свои объятия они заточали миллионы таких же, как она, держа их в своем плену замораживая любые проявления жизни, любые проявления чувств. Никто не возвращался из их плена обратно. Это сильно пугало ее, и все эти рассказы и ужасы, старалась она не задерживать в себе надолго. Она ведь всего лишь капля к чему ей это.

Наконец-то она попала в океан. Он захватил ее и поразил. Бесконечные просторы, раскинувшиеся куда-то в бесконечность, а рядом неисчислимое множество, таких же, как она. Сколько места. Сколько существ она видела, самых необыкновенных. Только один образ застревал в памяти как на его место тут же приходил следующий более впечатляющий и яркий. Попадала она внутрь живых существ, становясь частью единого организма и кропотлива исполняя свои функции для общего блага, для выживания. Организмы были разных самых причудливых форм, но, то чем они являлись внутри, было по сути одним и тем же, все они стремились к выживанию. В самых разных глубинах плавали они, и казалось, были совершенно разными, но это было вовсе не так. Где бы они не находились, будь-то, теплые южные воды, или неприветливые северные потоки, оставались они одним и тем же. Никакое покрытое ими пространство не могло повлиять на это. В любой его точки они оставались собой, сложными существами которым нужно только одно простое, выжить.

Проплывала она как в сумасшедших течениях, которые неслись сломя голову, постоянно меняя направления, и разбивались о неприступные скалы. Так и в спокойных течениях, гармонично текущих сквозь тонны воды и дающие приют всему живому, которое так нуждалось в этом. Пробовала она горячие течения, в которых все буквально бурлило и испарение совершалось невероятно быстро. Попадала и в холодные течение, безразличные ко всему. Одно из таких течений сильно увлекло ее за собой. Долго следовала она за ним пока, наконец, не увидела то, чего так сильно боялась.

Солнце светило все также ярко, но его лучи уже не давали того тепла что было раньше. Лучам, было, трудно дотянутся до воды, сквозь вязкий и холодный воздух, застывший между небом и водой. Облаков не было вовсе, все пространство над ней было кристально чистое. От него веяло чем-то мертвым. Жуткий страх захватил все ее существо. Кристально чистое, голубое небо словно затаило дыхание, боясь даже вздохнуть. Она увидела ледники. Огромные могучие исполины, тянущиеся из глубины вод к небу, и казалось вот-вот, коснутся его и сокрушат небесную гладь, разбив ее на миллиарды осколков. Небосвод понимания это застыл в нерешительности и томимый ожиданием своей судьбы, склоняясь и чувствуя свою беспомощность перед мощью древних великанов. Они наводили ужас на все вокруг, от них веяло даже не смертью, нет. От них веяло заточением и отсутствием свободы, от них веяло безнадежностью. Если вы попадали туда, шансов вырваться не было. Ледники уничтожали любое проявление воли, сковывая и замораживая их в свои объятия на веке веков. Это нельзя было пропустит через себя, как это обычно делала капля. Они оставляли все в тебе, заставляя переживать этот кошмар, раз за разом, пока всякая надежда ни падет перед натиском ледяной твердыни. Что могло быть хуже для нее? Для простой капли, у которой есть только слепое жгучее чувство, которое неумолимо ведет ее куда-то, да она уже и не помнила куда. Вовремя одумавшись, она поспешила прочь от проклятых ледников, стараясь забыть любое воспоминание о них. После еще долгое время она оглядывалась назад, боясь, что исполины протянут к ней свои колючие руки и спрячут ее в своих недрах.

Вода в океане обновляется каждые три тысячи лет. Сколько прошло времени, она не знала. Время здесь не имело значение. Времени здесь просто не было, его не существовало, а существовало ли оно когда-нибудь вообще? Так в ее памяти всплыл первый закон – времени нет. Просторы океанов пугали ее, захватывая все ее существо, заставляя чувствовать себе беспомощной перед этой громадиной. Пока она не вспомнила второй закон – с пространством не стоит бороться, стоит принять его и пропустит через себя, и ты можешь оказаться в любой его точки. Океан помог ей понять это. Преодолев эту грань, она начала замечать, что все существа ищут себе пару и всегда эта пара существует, даже у самых одиноких и упертых. Так в памяти всплыл третий закон – двойственность. Даже у огромного океана было небо, ласкающее своими лучами его воды, хоть и не могли они, дотянутся друг до друга, они всегда были рядом.

Она всегда двигалась вперед, не задерживаясь нигде надолго, но никогда не оставалась она безучастной, всегда пропуская все через себя. Ей вспоминались многие такие же, как она, которые оставляли все в себе. Они остались, где то на болотах полные затхлой воды, и смирившиеся с этим. Она должна была скользить, не задерживаясь не у чего, потому что знала, что если остановится, то застрянет здесь навсегда. Что-то внутри гнало ее неумолимо вперед. Что это было, она уже давно забыла. Так она вспомнила четвертый закон – не задерживайся, там где нет истины, истина уже с тобой просто следуй себе. Она чувствовала, что совсем рядом к тому к чему стремилась, но это всегда ускользало от нее. Пока не поняла что сила, которая гнала ее вперед все это время, есть во всем окружающем и в ней самой и эта сила указывает дорогу домой. Осознав пятый закон, она увидела свет льющейся с неба и почувствовала что испаряется. Всего лишь на один миг она поняла, для чего все это было надо, и этот миг оправдал все. Она уходила. Она уходила домой, на родную тучу к нему…

Та же грозовая туча и они снова были вместе. Он проделал не легкий путь, она это знала, так же как и он знал, что ей пришлось очень туго. Сейчас это снова потеряло всякий смысл, просто потому что они были рядом. Тишина заботливо обволакивала их, словно заботливая мать сажает двух своих промокших насквозь сорванцов перед камином, накрывая их пледом, связанным нежной материнской рукой. Здесь далеко от всех было спокойно и тихо. Скоро снова прыжок, совсем скоро прозвучит последний раскат грома, и они отправятся вниз, разными дорогами, с открытым забралом навстречу своей разлуке. Ведь это было в их природе.

Грянул гром, и безумные одинокие капли с остервенением ринулись вниз. Они задержались немного и в этот раз не обмолвились ни словом, полетели вниз. Все капли вокруг них летели с прежней скоростью, если не быстрее прежнего. Но эти две капли как будто зависли в воздухе, ни куда не спеша они плавно вальсировали в направлении земли. Никогда прежде небо не видело танца подобной красоты. Остальные даже не обращали на них, никакого внимание просто неслись сломы голову дальше. Да и какое им было дело до этих двух сумасшедших капель исполнявших только одним им понятное действие. Все вокруг ускорилось еще больше и размылось для них серой пеленой. Только они вдвоем и ничто не может их отвлечь, просто потому что ничего рядом нет. Наслаждаясь каждым мгновением, что было им отведено, они не думали не о чем, не о чем большем и не могли мечтать. Это был их предел. Предел всего сущего, который так сложно усмотреть, а тем более, собственноручно ухватить. Последний миг и они снова разойдутся. Миг застыл только для них. Бесконечность застенчиво отвернулась, даря его только двум каплям воды. Они застыли, пласты реальности оставили им небольшую щель, в которой можно было укрыться. Это была их вселенная, сделанная двумя каплями для них самих же. Уголок безмятежности и счастья, который никто не сможет у них отнять. Бесконечность вежливо кашлянуло и это отразилось раскатом грома по всему небу, который вернул все обратно, вернул все на свои места, вернул разлуку…

Московское метро. Час пик. Он спускался на эскалаторе и впереди него было торчали головы других людей. Целое море голов покорно спускалось вниз, торопясь по своим делам. Он думал, о том, что в метро время идет, абсолютно незаметно. Можно весь день кататься от станции к станции, не замечая ни каких различий между ними. Не замечая как стрелки часов, совершают круг за кругом, по циферблату. Здесь глубоко под землей, человеческая мысль, воплощенная в это чудо техники, опережало время с легкостью и издевкой. Гул уходящего состава летящего в черную пропасть, был насмешкой прогресса, над временем.

Сидя в вагоне, за окном мелькали название станций. Одна за другой. Ни чем эти станции не отличались друг от друга. И вправду сильно ли отличаются станции метро друг от друга. Везде старые нагие стены, толпы людей, эскалаторы, и конечно пролетающие в черную пропасть туннеля, вагоны. Скучающие милиционеры выискивают нелегальных эмигрантов. Приехавшие покорять первопрестольную провинциалы, пытаются втиснуться в вагон, с огромными сумками в руках. С глупым видом тычут они пальцам на карту метрополитена, посреди зала, пытаясь найти дорогу до необходимой им остановки. Только скупые названия на стенах, давали понять, что это за станция. А так, они были, похоже, как две капли воды. Эти самые вагоны, что с невероятной скоростью исчезали в темных проемах туннеля, управлялись машинистами, которым было абсолютно плевать, на любое расстояния. В любую точку Москвы за кратчайшие сроки, стоит только захотеть.

Здесь глубоко под землей, можно было скользить, не задумываясь не о чем. Нигде долго не задерживал машинист, своего верного железного пса. Неумолимо несся он сквозь темноту, куда-то вперед гонимый волей своего хозяина. Изредка мелькали лишь названия станций. Спортивная, Фрунзенская, Парк культуры, Боровицкая, Библиотека имени Ленина, Театральная, Любянка, Чистые пруды, Красные ворота, Комсомольская, Красносельская, Сокольники, Преображенская площадь, Черкизово и многие другие. Но все они сопровождались неизменным монотонным голосом, объявлявшим все эти названия. И нигде железный пес не позволял себе задерживаться больше чем того требовали обстоятельства.

Он спустился вниз и ждал свой состав. Всегда поражало его, то обстоятельства, что два состава, гуляющие по одной линии, видятся лишь на несколько мгновений. Переглядываясь грязными стеклами своих вагонов, всего несколько секунд, они неслись дальше в пустоту навстречу неизвестности. Что-то завораживающее и грустное было в этом действии. И настолько до боли знакомое. Он отбросил подобные мысли и зашел в вагон.

Веселая компания молодых девушек уместилась в вагон. Не смотря на большое количество людей, и кислые физиономии они веселились и смеялись. Поведение их резко контрастировало с окружающими. Она стояла немного в стороне от всех. Ее руки коснулась чья-то рука, совершенно случайно. Такое сплошь и рядом случается каждый день в московском метро, и никто не предает это ни какого значения. Но от этого прикосновения, ее словно прошиб сильный электрический разряд, от кончика пальцев он раскатился по всему телу, вызывая невероятные ощущения. Она повернулась, и ее глаза встретили с его глазами. Раз. Два. Три. Очень знакомое чувство глубокого безмолвия захватило их. Все застыло. Все что только что было здесь, плавно размылось и исчезло, на что они совершенно не обратили внимания. Миг. Секунда. Мгновение. Две капли воды в московском метрополитены в час пик были рядом. Так просто и естественно, что казалось так, будет всегда, а может так, и было всегда. Раз. Два. Три. Две пары глаз и пустота, они рядом, снова рядом, так близко, что можно, прикоснутся рукой. Раз. Два. Три. Они знали друг друга с самого начало времен, просто забыли и вот сейчас все вспомнилось. Воспоминание эти были настолько сильны, что можно было сойти с ума. Как они могли это забыть? Раз. Два. Три. Теперь они нашли друг друга и это не сможет изменить ничто, даже бесконечность пала перед ними, устроив эту встречу. Так что же сможет им помешать? Раз. Два…

“Станция Красносельская”- прогудел безучастный голос кондуктора.

Гул, стоящий в метро навалился на них своей не подъемной тяжестью, врываясь и разрушая их купол безмолвия вдребезги. Люди зашевелились. Стрелки часов снова начали свой ход. Тряска подземного локомотива продолжила планомерно раскачивать посетителей. Холодный свет вагона снова неприятно резал глаза. Сотни запахов вновь перемешались в неповторимый и всеми узнаваемый вкус подземки. Компания девушек, уносимая людским потоком, вывалилась на Красносельской.

Он вышел на следующей остановке, сел, на скамейке в близь лежащем маленьком скверике. Что это было? Не переставал задавать он сам себе вопрос. В реальность этого происшествия верилось с трудом. Но сомнений не было, ни каких, все это только что происходило именно с ним, в обычном вагоне метро, каких сотни ходят глубоко под землей в столице. Все в нем кипело. Безумный заряд энергии катался по всему телу, готовый по первому сигналу разорвать его в клочья.

Тем временем над Москвой нависли тучи. Тяжелые свинцовые тучи. Гром катался где-то между ними, словно полководец, подбадривая своих воинов перед решающей битвой. Первые капли дождя хлестко разбились об асфальт. Сколько же капель дождя сейчас, летят вниз на встречу неизвестности, и сколько же еще ждет своей очереди. Он смотрел в небо и капли разбивались ему о лицо. Тоска сковала все его тело, не давая ему подняться с места. На миг ему показалось, что две капли летевшие рядом, были гораздо медленнее остальных, и как бы зависли на доли секунды.

Просидел он так весь день. Наблюдал за каплями дождя, сыплющимися с небес. Тоска не отпускала все это время, и казалась, стала какой-то неотъемлемой частью его самого, крепко засев где-то глубоко. Он замечал и другие пары капель, летевшие рядом друг с другом. Иногда казалось, что они вместе долетают до самой земли и вместе прячутся в траве. Некоторые долетали до крон деревьев, другие ветер разъединял на полдороги к заветной цели. Порой мерещилось, что они просто растворялись в небе, позабыв о конечной точке своего путешествия. Большую часть все же разъединял именно ветер. Без устали свистел он, в пасмурном небе, то тут, то там, ища и разлучая пары, беспристрастно и холодно выполняя свою работу. Все это казалось хорошо спланированным и отрепетированным спектаклем. Действующие лица хорошо изучили свои роли, программа была стара как мир, и зазубрена до мелочей. Режиссер знал свое дело великолепно, глаз не возможно было оторвать, хотелось встать и поаплодировать ему. Наблюдать ее можно было регулярно, но разве кто-то обращает внимание на подобные спектакли, разворачивающиеся перед нами каждый день совершенно бесплатно. Едва ли люди могут сделать, что-либо прекраснее этого, то будут лишь жалкие детские утренники, на фоне такого грандиозного действия. Сколько смысла и поэзии застыло в воздухе прямо над головой, давая ответы на самые сложные вопросы. Стоит только открыть глаза, хоть раз. Стоит только проснуться.

Сколько прошло время, он понятия не имел, и тут в его памяти всплыл первый закон – времени нет. Так легло и просто, его просто не существует. Это лишь жалкие попытки человечества измерить необъятные просторы реальности, что бы захватить и отгородить себя, не чувствуя своей беспомощности перед ней. Это вполне в пределах нашей глупости захватывать и властвовать над всем, даже над тем, что создало нас. Причем пытаться сделать это нами же выдуманным оружием, властью. Вечность в лице нашей реальности только смеется над слепым наглецом, тыкающемся в стену, которую сам же построил. Хотя стоит все во лишь смирить гордыню и протянуть руку, к выключателю, что бы найти дверь.

Тоска ослабила свою удушающею хватку, и он побрел в сторону дома, а капли дождя продолжали падать с небес на землю.