Война с ПУСО, или Как я закурил

Коля — «рулевой» нашего экипажа — был водителем классным. С ним я горя не знал.

Но вот в нашем 80-м бронике забарахлили гидроусилители, и Коля остался ремонтировать БРДМ в лагере. А тут как раз пополнение пришло и много водителей. Удачно: как раз нового водилу в зону вывезу, маршрут покажу…

…Но на маршруте я понял мгновенно: БРДМ — это был 248-й — в руках не-водителя. (Лучшие водилы разведки — это профи с гражданки, и то только после того, как они приноровятся броник водить, в котором сидишь как в погребе, только и видишь, что крохотный квадратик окошечка спереди да щелочки триплексов по бокам…) Новичок и сам признался: «Ну, прошел я в армии обучение по специальности «водитель БТРа[19]» сто лет назад, а так у меня даже прав водительских нет»… Ё-моё…

И вот он ведет сейчас 7-тонный БРДМ — «летающее зубило»… И такие ж «водители», с которыми мы не разобрались впопыхах, которые где какой рычаг не помнят! — гонят остроносые бронемашины по забитым транспортом трассам… Ё-моё…

На дороге под самой АЭС — другой наш БРДМ навстречу… Еле разъехались.

Про себя чуть не молюсь: «Только чтоб все сегодня обошлось…»

Обошлось.

Почти: уже после разведки, в Чернобыле на повороте наш БРДМ своим носом, как лезвием консервного ножа, распорол машину-поливалку: голубой цилиндрический бак… Остановились. Тот водила вышел, мы из люков сверху высунулись… Пропоротым оказался не бак, а продолговатый металлический ящичек под ним, где шланги хранятся. По здешним меркам, ничего не случилось: «А, фигня». — «Заварят…» Махнули друг другу руками — «Привет!» — разъехались…

А броник наш ни с места. Заглох.

Дрык-смык — глухо.

И всё.

Пешком понес я данные в штаб, благо уже недалеко было. На стоянке у штаба был броник нашей роты, вернулся на нем. БРДМ № 248 все так же нелепо стоит посреди перекрестка.

Зацепили тросом — заводить с толкача… Дрык-смык — глухо.

Прибуксировали его на стоянку.

Пересчитал броники — с маршрутов вернулись все.

Фу-у-ух…

Теперь новая проблема: как из зоны выезжать? С этим красавцем на поводке — да еще с такими «водителями»! — не пофинтишь особо…

Надо сдаваться.

…У дозиметристов поста контроля на трассе от изумления отпали респираторы: наша обычно злостно-ускользающая от них бронеколонна аккуратно подъехала, притормозила, я высунулся из головного броника: «Ребята, можете не мерять — мы на ПУСО. Надо помыться» (такие мы хорошие)… Пост дозконтроля зачарованно смотрит, как разведка сама сворачивает всей колонной с трассы налево и через дыру в лесополосе едет на ПУСО — пункт специальной обработки, «мойку».

Пару дней назад нас тут завернули с дороги на ПУСО, и мы колонной, внаглую, под обзором наблюдательной вышки ПУСО ломанули мимо, прямо по полю: я на передовом бронике в шлемофоне из люка торчу, по рации что-то с деловым видом вещаю (корректирую водителей, чтоб бронеколонна не рассыпалась, в кучу не сбилась, скорость не потеряла, чтоб никто в прерии этой не отбился и его не поймали, и из-за него потом — и всех нас…) — прем вперед колонной, антенны колышутся на колдобинах — разведка на задании!.. Так и ушли… А сейчас побитыми собаками сами к ним плетемся… Елки-палки…

Стали в очередь у въезда на территорию ПУСО. Рядом вышка, на ней «направляющий» — лейтенант с мегафоном; он сверху, как иерихонская труба, время от времени возглашает: «1-я линия — 3-й АРС!..» Первая машина в очереди трогается с места, сворачивает на первый левый из трех вымощенных гравием проездов, проезжает мимо двух АРСов и машин, которые они сейчас моют, и останавливается у третьего АРСа. Иерихонская труба опять возглашает: «2-я линия, 3-й пост!» — наш броник въезжает на ПУСО и едет в средний проезд, к последнему АРСу…

АРС — это усложненный милитарный вариант машины-поливалки — авторазливочная станция (все они, понятно, защитного цвета). Он гонит из свой цистерны спецжидкость — водный раствор пенного моющего средства (которое, к слову, по агрессивности ни в какое сравнение не идет с цивильными стиральными порошками; я в этом убедился за три года до Чернобыля на сборах, когда в нем свою форму руками стирал).

У АРСа мойщик из брандспойта полощет стоящую рядом машину. Он в резиновом плаще с капюшоном, в защитных очках и, само собой, в респираторе: при помывке брызги разлетаются во все стороны — густыми веерами! И в этой радуге брызг, переливающейся, искрящейся на солнце, — и просто грязь, и радиация, и порошок для дезактивации… На кожу и тем более в глаза попадать все это не должно…

Мойщик сильным напором струи полощет машину сверху, снизу, в колесных нишах, струя с силой ударяется о броню, с шуршанием уходит куда-то под дно броника, разбиваясь, тысячами осколков-брызг веерами разлетается вокруг и ввысь… АРС рядом урчит, подавая жидкость под напором…

В общем, замечательная штука ПУСО, и ловко так все придумано…

…только ни один наш броник до положенных на этом ПУСО полутора миллирентген в час не отмылся.

НИ ОДИН.

Кроме — обхохочетесь! — одного-единственного: того самого «подбитого», на буксире, 248-го. Из-за которого мы сюда и приперлись. Недаром я этот БРДМ всегда недолюбливал из-за его трехзначного номера — как чужак среди наших 70-х, 80-х, 90-х…

БРДМ 248 отмылся с первого раза.

Но уехать сам он никуда не может.

Остальные БРДМы поехали на второй круг мойки.

И его за собой на поводке потянули, хоть он и чистый.

ПУСО забито машинами! «Час пик» — все из зоны прут… И среди этой массы — зеленые туши броников разбросаны…

Экипажи пока перекуривают в сторонке, у лесопосадки, в «Месте для курения» — вырытой в земле круглой ямы, вокруг нее — свежие сосновые скамейки… Русый молодой парень — мойщик ПУСО — рассказывает:

— Смена у нас по 12 часов — с 8 до 8 вечера, или всю ночь до 8 утра… Ночью полегче — нежарко, и машин меньше, можно придремнуть… И по 0,6 радиков[20]за смену пишут. Если удастся на ПУСО продержаться, дома буду через месяц… Я сам из Симферополя. Из армии полгода как вернулся, три месяца как женился, а тут в чернобыль — пажа-а-алте…

У выезда перед шлагбаумом выстраиваются помытые броники, приговора дозконтроля ждут…

Один за одним разворачиваются опять на помывку…

— Да не переживай ты так! — и парень-мойщик протягивает мне сигарету. Хорошую, с фильтром, импортную…

Поколебавшись, я взял.

— А сколько раз вы на ПУСО моете?

— Три.

— А после?

— На могильник. Сколько ж можно?…

Все машины разведки — на могильник? Ничо себе… «Товарищ капитан, разрешите доложить: экипажи разведки в полном составе в пешем строю в лагерь прибыли»… То-то будет радости после трудового дня… А завтра? Как завтра утром мы на разведку… хм, поедем?…

Конечно, «площадка отстоя техники» при ПУСО, хоть ее все и называют «могильник», на самом деле еще не могильник, а скорее место сортировки перед настоящим могильником: с нее, с этой огороженной забором из колючей проволоки площадки отстоя, кроме пути на настоящий окончательный могильник есть и путь обратно. Надо приехать на другой день с людьми и самим отмыть свою технику. Или просто от времени, при стоянии за счет естественного распада уровень радиации сам собой упадет, и машина «пройдет»… Другое дело, что за это время ее вполне могут разграбить — такой вот совковый вариант «естественного распада»… Да даже за одну ночь запросто, хоть там часовой и стоит… Обчистят, а спросить не с кого. С часовых? Они потом дураками прикинутся: «Не знаю, не видел, не при мне». Кто потом что докажет? Под опись всего имущества броник сдавать? И не примут, и времени не хватит… А крайние — в любом случае мы… Нет, на могильнике, пусть даже и временном, нашим БРДМам радиационно-химической разведки делать нечего.

Отбросив окурок, иду к лейтенанту — старшему доз-поста на выезде из ПУСО. Договариваться.

Он курит. Закуриваю за компанию… Слово за слово… Он тоже «партизан», тоже гражданский химик, только из Днепра (Днепропетровска), а я там как раз недавно на конференции был… В общем, объясняю ему ситуацию с брониками и разведкой.

Ответ его простой:

— Вам завтра на разведку не на чем ехать будет, а меня уже сегодня из-за вас начальство вздрючит.

— Да за что?! Выпусти нас, мы ж три раза мылись уже, и все… На нас же только на несколько десятых миллирентгена больше! Какая разница — полтора или 1,6? 1,7?

— На одном 1,9…

— Да это все равно чепуха! И кто узнает?

— Следующее же ПУСО, в Дитятках на выезде из зоны, и узнает: на вас больше того уровня, что я вам в путевых листках напишу. И меня — «иди сюда»!

— Нас на ПУСО «Дитятки» не останавливают, ты что, не знаешь? Оно гражданское, там военных вообще не останавливают…

— А если?…

— Да нет.

— Не, а если?

— Ну… Короче, мы на него не попадем…

— Как?

— Ну, не будь маленьким… Объедем как-нибудь.

— Как?

— Да по лесу… Но слушай, это уже наши проблемы.

— А если вас за жопу возьмут?… Слу-у-ушай, ты погоди, — его интонация меняется, и я обнадеживаюсь: «Молодец, свой человек — что-то все-таки придумал!» — Ты погоди: вот мойка горячей водой будет работать, мы тогда вас в два счета отмоем!

— Так давай!! Когда?!

— Завтра часов с 11.

— Спасибо вам в шляпу, — я разозлился, — «завтра с 11»! Завтра в 11 мы на разведке будем!

Последний раз взываю к его разуму:

— Мы ж 25-я бригада, ты знаешь — наш лагерь всего 5 км от зоны, мы дальше никуда не ездим! Ну куда мы эти ноль целых хрен десятых миллирентгена можем развезти?

Коллега остался нем.

Но ничего, у нас есть запасные варианты…

— Ладно, — говорю. — Пиши нам тогда в путевках, что вы там на нас намеряли, и пиши «Выпущены на Чернобыль». Мы обратно в Чернобыль машины отгоним.

— Так я вам и поверил! «Отгоните в Чернобыль»! Чуть за шлагбаум — и колонной налево — фью-ить! — из зоны… — И он крепче сжимает в руке невзрачные серенькие, с фиолетовыми печатями, бумажки — путевки наших броников. Грамотный…

Путевка, путевой лист — это документ на право передвижения государственной (в данном случае еще и военной) машины вне части в указанное в путевке время. Смыться с ПУСО, уехать без путевки нельзя: если ВАИ (военная автоинспекция) задержит без нее, будет ой-ой-ой… И, кроме того, ПУСО наверняка передаст путевки куда надо, и начнется большая разборка, кто это и почему с ПУСО сбегает на грязных машинах… Вселенский скандал гарантирован, причем с участием ВАИ, военной прокуратуры и, скорей всего, еще и Особого отдела; сам наш батальон, наша бригада могли б еще напрямую с ПУСО договориться… А если это к тому ж попадет под очередную «кампанию по борьбе с незаконными выездами из зоны»! Тогда мне вообще небо с овчинку сделают! Причем очень надолго, а то и вообще «на всю оставшуюся жизнь»…

Эх, если б только эти серенькие листочки были сейчас в руках у меня!.. Не зря путевки забирают у водителей, как только машина после первой помывки не прошла дозконтроль… Коллега-лейтенант крепко их в руке держит… Ученый попался!

Ладно.

Мда, так далеко в наших интимных отношениях с ПУСО мы еще не заходили…

…Тут надо отметить, что пока нас на ПУСО мыли, я не только курил и грусти предавался, но и между прочим по всей его территории прогулялся, просто так, из чистой любознательности…

Испускаю горький вздох.

— Ну давай, — говорю, — работник такой хороший, пиши нам тогда на могильник…

— Мыться надо регулярно… — назидательно говорит «коллега».

И выводит нам в путёвках: «Уровень радиации после 3-й обработки… (ВО ВСЕХ ПУТЕВКАХ! — ни одна из наших машин до 1,5 миллирентгена в час — максимально допустимого уровня, с которым это ПУСО выпускает, так и не отмылась…) поставлена на площадку отстоя техники. Начальник доз. поста ПУСО «Рудня Вересня» л-т подпись-фамилия…»

Пиши-пиши…

А рядом, за горизонтальной жердиной-шлагбаумом, перегораживающей выезд, несутся по шоссе машины! Эх! — из зоны…

А нам теперь спешить некуда. Момент торжественный и скорбный — «на могильник»… Изображаю на лице подобающую случаю печаль и «склонение перед неодолимыми силами природы» (как то: ПУСО…) — и из рук «начальника доз. поста ПУСО «Рудня Вересня» — пачка наших путевок…

…переходит в мои руки.

И ничего не происходит.

Просто путевки теперь — в моих руках.

Не торопясь, иду вдоль нашей бронированной колонны — «зараженной радиацией выше допустимого уровня»! — и раздаю водителям путевки. Негромко бросаю пару коротких фраз каждому.

Водилы и командиры экипажей кивают в ответ. В их глазах, уже было потухших от этой тягомотины на ПУСО, загорается интерес. К жизни и к тому, чем все это может закончиться: вообще — и для меня, командира колонны, в частности…

Я возвращаюсь, залезаю в головной броник:

— ПА-А-А МАШИНА-А-АМ!

Колонна БРДМов трогается и, дисциплинированно отвернув от шлагбаума, на бодрой скорости плотным строем движется к могильнику — «площадке отстоя техники», отгороженной колючей проволокой, с прохаживающимся внутри часовым: карабин на ремне, над плечом торчит вверх примкнутый штык, все как положено…

…и проезжает мимо этих гостеприимно распахнутых колючих ворот! Мимо забора из колючей проволоки! За ним стоят всякие грузовики, автобусы рядком — и ни одного БРДМа! И наших там не будет!.. Мимо! В зазор между, колючим забором могильника и лесопосадкой! МИМО! Бронеколонна через щель организованно ускользает из ПУСО…

Часовой на нас уставился.

Наверняка у него карабин с боевыми патронами…

Ничего: по Уставу «часовой имеет право стрелять только при нападении на пост (на то, что он охраняет) или на него самого»! А мы ж ни на кого не нападаем! «Мы — мирные люди»! Мы, наоборот, мимо!..

Колеи в этой щели между «площадкой отстоя» и лесопосадкой уже наезжены — не мы тут первые…

Колючий забор могильника позади!

Дальше к столбам ЛЭП — и под высоковольтной линией, по вырубке — ну и колдоёбины! — а эта машина на буксире пройдет? — проходит! — через пни агромадные — узловатые корневища по земле разбросаны… — проходим! — по пням-колодам! — земля болотистая, кочковатая, под колесами пружинит — не увязнуть бы!.. Проходим! Становится посуше, поровней… Твердая ровная земля, наконец. Прошли.

Я на головной машине выехал на трассу, проехал чуть вперед, остановился.

С брони смотрю, как с вырубки подтягиваются БРДМы — один за одним выезжают на трассу, пристраиваются сзади… Все тут.

Так, одно ПУСО объехали.

Теперь следующее ПУСО — «Дитятки»…

Ехать по трассе — на их пункт дозконтроля? А если им этот лейтенант-«коллега» позвонит от большого служебного рвения или просто от досады?

Объехать ПУСО «Дитятки» лесами?… С этим 248-м на буксире?… Да еще водители эти невсамделишные…

Что ДЕЛАТЬ?

Колонна бронемашин стоит за мной на обочине трассы Чернобыль — Киев. Экипажи повылезали на броню перекурить, оживленно делятся впечатлениями от только что пережитого увлекательного приключения. В любой момент может ехать начальство из Чернобыля — конец рабочего дня! — и застать колонну разведки в этом интересном положении…

Что делать?

Надо подумать…

Коля достал пачку сигарет и, мельком взглянув, выщелкнул одну и мне. Я, подумав, взял, прикурил от его спички…

…Когда в тот день наша колонна благополучно добралась в лагерь в полном составе, я на радостях с Колей и приятелями-разведчиками выкурил еще пару сигарет.

А потом еще.

И еще.

И на следующий день купил себе пачку сигарет в Чернобыле.

И потом покупал по пачке в день.

Не считая тех, что покупал про запас, на всякий случай, и которые расходились как-то незаметно…

А опыта по части самой «площадки отстоя ПУСО» за всю свою чернобыльскую службу я так и не приобрел.

По очень простой причине: при мне из моей колонны на «площадку отстоя ПУСО» ни одна машина не попала. Ни разу.

…Но если б у меня спросили, что больше всего сил, крови и здоровья у меня в чернобыле забрало, я б ответил не колеблясь:

Война с ПУСО.

Date: 2015-07-23; view: 398; Нарушение авторских прав