На борту исследовательского корабля «Гиперион», 7 марта 2081 г

Турбины корабля протяжно гудели, пока судно, содрогаясь и дрожа всем корпусом, проплывало по все новым траекториям, двигаясь вдоль солнечного диска.

С каждым пройденным километром системы управления корабля то увеличивали, то уменьшали поверхность, обращенную навстречу слепящему энергетическому потоку. Охлаждающие системы контролировали подачу фреонового геля к огнедышащим соплам теплообменников, гася избыточную температуру. В разреженном облаке, окутывавшем корабль, совершался постоянный обмен тепла. Таким образом поддерживалась температура, обеспечивающая жизнедеятельность экипажа корабля.

Доктор Ганнибал Фриде не обращал внимания на эти тихие звуки потому, что привык к ним за свою трехмесячную жизнь на орбите. Это составляло примерно два солнечных года, или расстояние от Меркурия до Солнца, если учесть, что орбита «Гипериона» была полярной, а не экваториальной. Все внимание доктора было приковано к находящемуся перед ним экрану.

Облик звезды, преобразованный оборудованием, являл собой жуткую маску, подобную той, что волшебник Страны Оз показал Дороти и ее друзьям. Как помнил Фриде, в классической постановке голова волшебника была огромным хлопковым шаром, пропитанным лигроином, а может, и просто керосином, которую потом зажгли. Искорки желтого пламени, танцуя, устремились к полу, в то время как по бокам шара пошел темный дым. Тот огонь мало чем отличался от язычков ложного пламени, которые доктор наблюдал на находящемся перед ним изображении диска.

Его глаза неотступно следили за темной кромкой, появлявшейся на экране по мере движения «Гипериона». Прямое наблюдение с корабля давало возможность проникнуть глубже в солнечную атмосферу, не ограничиваясь исследованием лимба звезды. Чем дальше проникал человек взглядом в горячие слои атмосферы, тем ярче светилось экранное поле. Район, который ученый пытался исследовать сейчас, находился на дальнем краю звезды и представлял собой высокие, более холодные, а следовательно, и более темные слои фотосферы. Слишком темные, чтобы ясно их рассмотреть.

В этой области Фриде пытался отыскать признаки аномалии, которую ему вчера удалось обнаружить и которую он теперь непрерывно отслеживал. Вглядываясь в измененное под действием альфа‑радиации изображение на дисплее, ученый напряженно следил за областью, где язычки пламени срывались с потемневшего нимба.

На мгновение Фриде почти поверил, что обнаружил несколько черных расселин или трещин. На таком расстоянии от звезды трещины неизбежно будут казаться короче и толще благодаря эффекту Уилсона, оптическому обману, описанному более трехсот лет назад шотландским астрономом Александром Уилсоном. Ему удалось наглядно показать, что черные точки на солнечной поверхности на самом деле являются проникающими внутрь звезды тоннелями и могут быть дырами в фотосфере. На самом деле они оказались закрученными и сероватыми по краям тонкими шпилями, как те, что вчера наблюдал Фриде. Сегодня он снова пытался разглядеть расплывчатые пятна холодных облаков.

Аномалия действительно оказалась странной. Какое‑то непонятное скопление облаков у края звезды, значительно темнее и глубже, чем обычное потемнение лимба, и значительно шире, чем все виды пенумбры, которые ему доводилось видеть на пленке. Шириной двадцать два градуса, насколько можно судить по вчерашним измерениям. А сегодня ничего нет… Может, облаков и не было?

Подожди! А сколько километров проделал «Гиперион» за последние сутки? Может быть, облака уже скрылись за горизонтом?

Фриде сверился с компьютером. Со времени вчерашних наблюдений корабль проделал более четырех миллионов километров, направляясь к Южному полюсу, который вскоре они будут проходить; аномалия находилась значительно выше, почти у экватора. Сложив путь, пройденный кораблем, с расстоянием, которое проходит Солнце за двадцатисемидневный круг вращения, нетрудно убедиться, что явление, которое он наблюдал, находится, увы, вне поля зрения.

Доктор переключил внимание на приборы, ведущие магнитометрическое наблюдение поверхностных слоев Солнца. Он изучил диаграммы мощности магнитных полей, полученные с помощью устройств, позволяющих преодолеть интерференцию корпуса судна, и отображенные на соседнем экране. Но и по этой информации невозможно было сделать какие‑либо выводы. Безусловно, в данную минуту магнитометры корабля фиксируют невероятно сильное магнитное течение у Южного полюса. Сейчас, вне всякого сомнения, зафиксировать магнитное возмущение возле экватора невозможно. А если возмущения нет?

Все это не предвещало ничего хорошего.

Именно для изучения таких аномалий на солнечной поверхности Фриде и построил свой корабль. Он оснастил его практически за собственный счет, забрав деньги из капиталов семейного треста, добавив субсидии от благотворительных и заинтересовавшихся его проектом организаций. «Гиперион» был построен по его проекту на одном из лунных заводов Лагранжа и выведен на длительную по времени, но экономически выгодную орбиту.

Такое направление обеспечивало скольжение корабля по краю бездонной гравитационной пропасти Солнца.

Экипаж «Гипериона» состоял из двух человек: самого Фриде, капитана корабля, и его жены Анжелики, которая одновременно являлась старшим на корабле, вторым рулевым, младшим астрономом‑наблюдателем, главным инженером и системным техником, а по совместительству еще и поваром, посудомойкой и компаньоном. Согласно намеченной программе, им предстояло совершить еще восемь из десяти оборотов вокруг Солнца. Такой промежуток времени, как много лет назад высчитал Фриде, поможет получить достоверные данные и сделать выводы относительно необъяснимых всплесков и затуханий солнечной активности.

Взять хотя бы эту трещину, или расселину, или вообще нечто, ускользнувшее из поля зрения. Возможно, что на обратной стороне сферы, не доступной сейчас глазу, скрываются и другие фотосферные провалы. В силу стесненных финансовых обстоятельств Фриде мог позволить себе осуществлять наблюдение лишь за той частью звезды, которая была доступна исследованиям на настоящий момент. Как бы ему помогла целая сеть из спутников‑обсерваторий, передающая информацию при помощи радиорелейной связи. Однако на данный момент об этом приходилось только мечтать.

Фамильное достояние. Фриде живо вспомнились широко открытые от изумления глаза поверенных в финансовые дела семьи. Годовые поступления были действительно велики, пока он не вложил деньги в частную астрономическую экспедицию. Теперь на Земле его поджидали только груды счетов и скромная сумма денег, оставшаяся после их оплаты.

Даже вместе с Анжеликой возвращение обратно на Землю представлялось ему нелегким делом. Сначала им придется вывести «Гиперион» со стабильной солнечной орбиты в форме эллипса и, описав дугу подобно комете, выйти за орбиту Венеры, оказавшись в трех четвертях пути от системы Земля – Луна. Затем, в соответствии с соглашением, заключенным между Фриде и юристами, с Земли будет запущена быстроходная ракета, которая в условной точке встретится с летящим по новой орбите «Гиперионом», заберет экипаж и сделанные записи, облетит на высокой скорости Солнце и доставит путешественников на одну из космических линий неподалеку от Юпитера. Фриде должен будет включить сигнал бедствия и отправиться домой на первом же пролетающем мимо корабле, пускай даже беспилотном, согласно международным законам, регулирующим спасение людей и груза.

Такое не совсем джентльменское окончание важной научной экспедиции было простительно, ибо прекрасно отвечало возможностям Фриде и предполагаемым затратам. В конце концов, на что только не приходится идти во имя науки. Проблема возвращения на Землю занимала доктора меньше всего. Куда хуже было то, что из‑за стесненных обстоятельств он был начисто лишен вспомогательных средств, таких, как спутники радиорелейной связи.

Но если на солнечном экваторе и впрямь что‑то происходит, тогда возможно, что кто‑нибудь находящийся на спутнике другой планеты или вообще где‑либо на эклиптике, подтвердит его наблюдения. Если Фриде пошлет предупреждение сейчас и опишет явление, следы которого необходимо будет отыскать, то право первооткрывателя в любом случае окажется за ним.

Фриде перебрал в памяти всех, у кого могло возникнуть желание помочь ему в поисках, но ни один из них не занимал лучшей позиции, чем сам ученый. Доктор мог бы, несомненно, положиться на небольшую группу его последователей, студентов‑дипломников, которые были знакомы с его гипотезой и приняли решение изучать Солнце, хотя в глазах ученых такой поступок выглядел чудачеством. Но, увы, сейчас все они на Земле. И как назло, орбиты Земли и корабля сойдутся в одной солнечной плоскости, в то время как трещина окажется в другой.

У Фриде мелькнула мысль запустить маневрирующий ускоритель, простенькое устройство, работающее на основе синтеза и заряженное высокоскоростными частицами солнечного ветра. С помощью ускорителя, расположенного на главной оси корабля, он сможет вписаться в орбитальный треугольник и изменить траекторию полета. Однако при запуске ему придется отключить основные теплообменники и, укрывшись в кабине, ждать, пока все сгорит. Похоже на последний приют…

Да этого и не нужно. Как бы то ни было, эта так называемая аномалия не успеет исчезнуть за те тринадцать дней, когда она будет находиться вне зоны видимости Фриде. За это время «Гиперион» пройдет еще около пятидесяти четырех миллионов километров в ходе своего трехмесячного пути. Корабль облетит одну шестую часть солнечной поверхности, и доктор снова получит возможность исследовать аномалию, к тому же в гораздо более выгодной позиции. Наконец‑то он разгадает, что за явление ему удалось увидеть.

Если он, конечно, вообще что‑либо видел.

Щелк!

Бульк!

Пшик!

Хлоп!

Date: 2015-07-23; view: 447; Нарушение авторских прав