Загадка как форма познания

(см. главу 13)

В своих «Вольных мыслях», книге, которую с увлечением прочтет всякий, а не только тот, кто интересуется педагогикой, Джером С. Брунер, говоря об «искусстве и технике открытия», пишет:

«Английский философ Уэлдом описывает любопытный способ решения задач. По его мнению, мы решаем задачу или делаем открытие, когда придаем трудности форму загадки, с тем чтобы превратить ее в разрешимую проблему и продвинуться в желаемом направлении. Иначе говоря, мы придаем стоящей перед нами трудности такую форму, с которой умеем обращаться, после чего начинаем над ней работать! Значительная часть так называемых открытий зависит именно от умения придать трудностям такую форму, над которой представляется возможным работать. Небольшая, но важнейшая часть открытий, открытий высочайшего класса, происходит путем изобретения и разработок действенных моделей, путем превращения задачи в загадку. Тут есть где блеснуть подлинному гению; но поразительно, что и рядовые люди, получив соответствующее образование, тоже могут создавать интересные модели, такие, которые каких‑нибудь сто лет тому назад показались бы сверхоригинальными…»

Прекрасную главу посвящает загадке, «всему разнообразию ее форм», Лучо Ломбардо Радиче в своей книге «Воспитание разума» («L'educazione della mente», Editori Riuniti, Roma, 1962). В частности, он анализирует игру в «отгадай‑ка», где один из играющих «задумывает» что‑нибудь или кого‑нибудь, а другой, наседая на него с вопросами, как бы берет задуманный предмет штурмом, вынуждает сдаться – открыться.

"Это одна из самых плодотворных и полезных игр с точки зрения созревания интеллекта и накопления культурного багажа. Прежде всего малыша надо научить приемам игры (если предоставить его самому себе, он поначалу не будет знать, какие задавать вопросы). Лучший прием – постепенно сужать возможности вариантов. Мужчина, женщина, ребенок, животное, растение или минерал? Если мужчина, то жив ли, вымышленный персонаж или реальный, но живший давно? Если мы его знаем, то молодой он или старый, женатый или холостой?

Метод, о котором идет речь, это нечто большее, нежели способ отгадать загадку, это основной метод работы интеллекта, а именно классификация, объединение данных опыта в понятия. Будут появляться интереснейшие вопросы, все более тонкие и точные разграничения. Если это неодушевленный предмет, то кем он создан, человеком или природой? И так далее".

Слово «загадка», как это ни странно, появляется даже в «Августине из Гиппона» Питера Брауна («L'Aqostino d'Ippona», Einaudi, Torino, 1971), в главе, где автор говорит об Августине‑проповеднике и о его толковании Библии как своего рода «зашифрованного послания».

“Ниже мы увидим, что отношение Августина к аллегории вылилось в целую систему взглядов. Хотя и менее изощренных приемов было бы достаточно, чтобы слушатели оценили проповеди своего епископа. В свете этих рассуждений Библия и впрямь вырастает в гигантскую загадку, в нечто подобное длиннейшей надписи, сделанной неизвестными письменами. Действительно, в этом было что‑то от обыкновенной загадки, от примитивного торжества, испытываемого при победе над неведомым, победе, состоящей в обнаружении чего‑то знакомого, но спрятанного под незнакомой оболочкой”.

Интересно почитать и то, что говорится дальше:

“Африканцев отличала барочная любовь к утонченности; игра словами всегда была их любимым занятием; они были большие мастера сочинять замысловатые акростихи; высоко ценили “ hilaritas ” (лат. – веселость), иначе говоря эмоцию, сочетающую интеллектуальный подъем и чисто эстетическое наслаждение, вызванное хорошей остротой. Эту‑то “hilaritas” Августин и обеспечивал своей аудитории…”

Стоит заглянуть также в «Математику среднего человека при решении проблемы выбора» Витторио Кеккуччи, где представлены материалы исследований, которые он проводил вместе со своими студентами – участниками Педагогического семинара математического института Пизанского университета в содружестве с одной средней школой и с Ливорнским морским техникумом. «Сырьем» для исследования послужили несколько загадок и народных головоломок типа «как уберечь козу и капусту».

Эффект «усиления»

Переход от оригинальной сказки к «сказке‑кальке» (см. главу 21) происходит преимущественно путем «амплификации», т.е. усиления, как это описано А.К.Жолковским в его работе «Об усилении» [27]. Цитирую:

“Ранее совершенно незаметная или неважная вещь, рассматриваемая в некотором специфическом контексте, вдруг приобретает значение и вес. Используется многосторонность и как бы несимметричность вещей: то, что легко в одном отношении, прокладывает при определенных условиях путь чему‑то трудному или важному в другом.

Становясь свидетелями развертывания этого процесса, мы испытываем художественное наслаждение. Этот процесс рассматривается в физике и кибернетике под названием усиления… Энергия освобождается. Освободившись, она меняет лицо вещей. Совершается невиданно быстрое развитие, приравниваются недавно еще несравнимые состояния”.

По мнению А.К.Жолковского, «усиление» можно рассматривать как «структуру» всякого открытия – и в области искусства, и в области науки.

Второстепенный элемент первоначальной сказки «высвобождает» энергию для новой сказки, действуя как «усилитель».