Беседы с Аннамалаем Свами 12 page

Вопрос: После того как эта депрессия оставила меня, я обнаружил, что всегда находился в состоянии покоя. Вскоре после этого я познакомился с индийской девушкой и влюбился. Время от времени возникает мысль, что я хотел бы на ней жениться. Рекомендуется ли жениться? Не будет ли это помехой моей садхане? Аннамалай: А эта девушка склонна к духовности?

Вопрос: Да, она часто посещает храмы и читает духовную литературу. Аннамалай: Если супруга духовно развита в той же мере, что и ты, женитьба была бы большим подспорьем. Но если один из супругов менее заинтересован в вопросах духовных, чем другой, тот, кто менее заинтересован, будет тянуть другого вниз, если более заинтересованный супруг не очень силен духовно. И в такой ситуации всегда будут возникать напряженность и ссоры. Если же оба партнера одинаково жаждут осознания Я, с жизнью в супружестве проблем нет. В противном случае это помеха.

Вопрос: Как мы можем продолжать нашу садхану посреди всей этой повседневной деятельности? Это очень трудно. Аннамалай: Рамакришне однажды задали такой же вопрос, и в качестве ответа он привел пример ребенка, который играл, кружась как волчок. Если так делать, то скоро закружится голова и упадешь, но если тот же ребенок кружится, крепко держась за шест вытянутой рукой, то шест удержит его на ногах и убережет от падения. В этом головокружительном кружащемся мире самсары, если держишься за шест Я, ты сможешь устоять на ногах и не упадешь.

Могу привести тебе еще один пример. Если начнешь чистить джекфрут [51] голыми руками, испачкаешь их противным млечным соком, который в нем содержится и который делает пальцы такими клейкими, что их трудно разлепить. Потом потребуются часы, чтобы отскрести их. Однако, если ты слегка смажешь пальцы маслом перед началом работы, этот млечный сок не доставит тебе хлопот, потому что не сможет налипнуть на смазанные руки.

Без определенной защиты взаимодействие с мирскими проблемами может оказаться неприятным, может цеплять тебя. Но если ты смажешь себя маслом памятования о Я, то сможешь легко и эффективно двигаться в мире, и никакие твои дела не зацепят тебя и не причинят тебе беспокойства и неудобства. Когда имеется памятование о Я, все в жизни протекает гладко и нет привязанности к выполняемой работе.

Вопрос: Как вам удавалось продолжать свою садхану одновременно с большим объемом дел в Ашраме? Аннамалай: В те дни Бхагаван был доступен большую часть времени, так что я мог получать регулярные наставления в своей садхане. Он говорил, чтобы я читал «Шивананда Лахари», «Эллам Ондре», «Упадеша Сарам» и другие его произведения. Еще он говорил, чтобы я делал параяну (декламацию писаний). Все это очень помогало удерживать ум на Я во время работы.

Шри Бхагаван часто говорил: «Пока вы работаете, не думайте: „Я выполняю эту работу“. Если сможете поддерживать такое отношение, работа не будет бременем, и никакие проблемы вас не затронут».

Не делайте различия между работой и медитацией. Если вы сами различий не делаете, любая ваша работа станет медитацией. И не делайте различий между разными видами работ. Не думайте: «Это работа хорошая, а та плохая». Если ко всякой работе вы относитесь одинаково, любая выполняемая вами работа станет полезной для вашей садханы.

Вопрос: Нам приходится жить в мире и иметь дело с людьми, многие из которых стараются использовать нас в собственных интересах. Быть безмолвным и бесстрастным – это одно, но следует ли быть безмолвным и незаинтересованным настолько, чтобы позволять другим пользоваться нашей пассивностью? Аннамалай: Можно быть безмолвным внутри и жестким снаружи, если такую роль вам приходится играть в этом мире.

Есть история о змее, которая жила под кустом у дороги. Всегда, когда люди проходили мимо куста, змея угрожающе шипела и старалась кого-нибудь укусить. Это причиняло немало хлопот всем тем, кто проходил мимо.

Однажды странствующий садху шел мимо того куста, и змея, как обычно, проявила свою агрессивность.

Садху, который умел общаться с животными, сказал: «Успокойся и не кусай людей. Тебе не нужно вести себя так. Живи мирной жизнью и не тревожь прохожих».

Змея вняла совету, и с того самого дня ее поведение полностью изменилось. Она спокойно сидела под кустом и никогда не пугала проходивших мимо людей.

Через несколько дней жители тех мест поняли, что змея больше не представляет для них угрозы, но вместо того чтобы просто вздохнуть с облегчением, сами стали бросать в змею камни, стараясь прогнать ее прочь. У людей есть такая инстинктивная реакция на змей. Всякий раз когда они видят одну из них, что-то заставляет их совершать в отношении змеи жестокость. Какое-то время змея не обращала внимания на эти провокации, но вскоре ей стало ясно, что новое положение дел для нее куда хуже прежнего.

Спустя несколько дней садху снова проходил мимо. Он поинтересовался у змеи, как теперь складывается ее жизнь. «Не слишком-то хорошо, – отвечала змея. – Из-за того что я последовала твоему совету, мне приходится постоянно терпеть издевательства. Я веду себя очень тихо и никому не причиняю вреда, но из-за моей безропотности и моего поведения на манер садху люди издеваются надо мной, преследуют и бросаются камнями. Раньше они никогда так не поступали, потому что знали, что я могу отомстить и укусить их».

Садху подумал немного, а потом сказал: «Я посоветовал тебе вести себя тихо и никого не тревожить, но это не означает, что тебе нужно пассивно тут сидеть, в то время как прохожие над тобой издеваются. Когда в следующий раз люди придут, чтобы тебя мучить, просто притворись, что собираешься укусить. Ты можешь внешне быть разгневанной, но спокойной внутри».

С тех пор змея взяла на вооружение новую тактику и шипела на всякого, кто проходил мимо куста, просто чтобы дать им понять, что представляет собой потенциальную угрозу. Этого было достаточно, чтобы заставить людей держаться от нее подальше.

Все мы можем вести себя так, если того требуют обстоятельства. Бывают случаи, когда нужно сделать вид, что сердишься. Мы можем делать вид, что разгневаны, но в то же время мы знаем, что просто исполняем ту роль, которая требуется в данный момент. Внутри мы можем сохранять покой, пока все это происходит.

Аннамалай Свами: Джняни обычно подходят к своему последнему рождению, имея горы пуний (заслуг), накопленных за счет того, что они делали в своих предыдущих жизнях. Джняни не может сам воспользоваться результатом всех этих пуний, но те, кто вступает с ним в контакт, могут их получать в качестве благословений.

Бедняк может внезапно разбогатеть, если вдруг понравится миллионеру, и тот даст ему кучу денег. Те, кто приходит к джняни и самоотверженно служит ему, оказываются «духовными миллионерами», когда получают неизрасходованные пуньи джняни. А те, кто приходит с нападками и оскорблениями, в результате получают все его неизрасходованные папамы. Это самопроизвольный процесс. Джняни не сортирует людей и не выбирает, кто получит пуньи. Эта передача проходит сама собой. Преданные растут духовно, получая все эти благословения. Они достигают высот, которых трудно или даже невозможно было бы достичь через собственные усилия.

Моя собственная жизнь – яркий тому пример. Когда я был молод, я был сам по себе, выполняя все виды духовной практики в одиночку. Сомневаюсь, что переживание истины Я могло бы быть у меня в результате моих собственных усилий. К счастью, милость привела меня к Бхагавану, и милостью Бхагавана у меня была возможность служить ему. Моя близость к Бхагавану и та работа, которую я для него делал, подготовили меня к восприятию истины.

Я усвоил этот урок о необходимости пребывания в присутствии джняни в начале периода своей жизни в Раманашраме. После нескольких недель пребывания там я почувствовал разочарование от поведения многих людей, которые были вокруг Бхагавана. Они, казалось, больше интересовались сплетнями, чем медитацией. Я знал, что Бхагаван великий человек, но я ощущал неудобство, живя среди людей, которые, как я думал, не слишком-то серьезно относились к духовной жизни. Я решил покинуть Ашрам и медитировать самостоятельно. Однако моя попытка сбежать успехом не увенчалась. Милостью и силою Бхагавана меня вернуло назад из Полура, того места, куда я сбежал. Когда я сидел перед Бхагаваном в первый день после возвращения, Бхагаван смотрел на меня, и пока он смотрел, я начал слышать слова одного из стихов «Улладу Нарпаду Анубандхам», резонировавшие в моем Сердце:

Прославленного высшего состояния,

которого добиваются здесь в этой жизни

при помощи исследования,

Возникающего в Сердце, когда обретена связь с садху,

Невозможно достичь, слушая проповеди,

штудируя и изучая смысл писаний,

Добродетельными поступками

или любыми другими средствами.

Никогда раньше я не читал этого произведения, так что я не знаю, каким образом эти слова могли повториться внутри меня. Кроме меня, никто их не услышал.

Этот стих восхваляет связь с джняни, утверждая, что связь с таким существом гораздо более продуктивна для садхаков, чем выполнение духовной практики самостоятельно. После того как я услышал эти слова, я обрел мужество остаться в Раманашраме и служить Бхагавану.

Вопрос: Вы сказали, что, служа джняни, можно получить его неизрасходованные пуньи в качестве благословения. Разве не нужно иметь много собственных пуний, просто для того чтобы иметь возможность самой встречи с джняни и служения ему? Это ведь не просто вопрос удачи. Аннамалай: Да. Один из наших святых написал стихотворение об этом эффекте: «Те, кто накопил пуньи за много жизней, те, кто в достаточной мере очистил свой ум, те, кто выполнил огромный объем духовной работы за многие жизни, – такие добродетельные души получат связь с реализованным Гуру и его милостью придут к осознанию истины».

Если ты хочешь согреться, тебе нужно подойти поближе к огню. Если хочешь воды, тебе нужно подойти к колодцу, а если хочешь милости, чтобы осознать Себя, тебе придется пойти к джняни.

Бхагаван иногда цитировал стих из «Кайвальи Наваниты», в котором говорится: «Древние Веды гласят, что целенаправленная преданность святому мудрецу не только угодна и Брахме, и Вишну, и Шиве, но также гарантирует вознаграждение, получаемое от всех ведических ритуалов, и в конце концов освобождение от цикла перерождений».

После моей первой попытки сбежать я никогда больше не покидал Бхагавана. Я никуда больше не ездил для выполнения своих духовных практик. Я просто слушал то, что говорит мне мой Гуру, и выполнял его указания так хорошо, как мог.

И вот однажды, когда мы были в Холле, Бхагаван повернулся ко мне и сказал: «Твои кармы закончились».

У меня была эта великолепная возможность предать себя такому Гуру, каким был Бхагаван, довериться ему и служить ему. Это произошло не благодаря моим усилиям. Такого рода вещи вообще случаются очень редко, поскольку такие явления, как Бхагаван, приходят не слишком часто. Если хочешь учиться, тебе приходится ходить в школу. Если хочешь джняны, нужно идти к джняни.

Я хочу сказать еще кое-что о милости Гуру. Бхагаван сказал мне, что Гуру – это Я, пребывающее внутри. Я проявляется в форме и подталкивает умы преданных в направлении Себя Самих. В то же самое время Гуру пребывает в нас в качестве непроявленного Я. Он тянет нас к Себе изнутри. Это затягивание и подталкивание и есть милость Гуру.

Чтобы милость Гуру над нами работала, нам приходится сдаваться. Нам приходится отказываться от всех вещей этого мира, других миров – и направлять все наше внимание к Себе. Если мы хотим чего-то в этом мире или после смерти, наша энергия будет рассеиваться на эти желания и мы будем перерождаться снова и снова.

Однажды я сказал Бхагавану, что хочу уйти и пожить в пещере, где мог бы медитировать сам.

Бхагаван ответил: «Если у тебя в уме есть такие желания, тебе придется еще раз рождаться. Зачем сохранять такие желания? Если тебе это предназначено, оно случится само по себе. Оставь эту мысль в покое».

Так что откажитесь от всех своих желаний, симпатий, антипатий и предпочтений. Если вы действительно единое целое, какая часть себя будет вам нравиться или не нравиться?

Чтобы укрепить мою решимость, Бхагаван иногда вдохновлял меня историями о служении и преданности из жизни других великих учителей. Дважды он рассказывал мне о Вирупакше Дэве и Гухае Намашивае, двух великих святых, живших на Аруначале несколько столетий тому назад.

Два этих человека верой и правдой много лет служили своему Гуру в Карнатаке. Наконец Гуру послал обоих к Аруначале и велел медитировать там. Придя сюда, они выбрали для своего тапаса разные места: Вирупакша Дэва – пещеру, которая сейчас носит его имя, а Гухай Намашивая выбрал пещеру немного подальше и ниже. После многолетних медитаций и тот и другой достигли освобождения. В конце концов они сами привлекли преданных и основали здесь ашрамы.

Возможно, Бхагаван рассказывал мне эту историю, так как знал, что и моя судьба в том, что меня пошлют медитировать самостоятельно после многолетнего служения.

Если ученик служит Гуру, Гуру ничего от него не получает, но ученик очищается своим служением и подготавливает себя к восприятию истины. Корабль, может быть, и перевезет тебя через океан, но самому кораблю нечего от тебя взять.

Есть еще один стих, который я хочу тебе привести. Это песня Маниккавачагара, чья высшая преданность Шиве сделала для него возможным осознание Я. Бхагаван часто цитировал нам стихи Маниккавачагара.

«Я отдаю себя тебе. Взамен ты должен отдать мне себя. В этой сделке обмена кто на самом деле оказывается в выигрыше? В результате нашей сделки я получил от тебя безграничную ананду. Но что ты получил от меня? Ничего! Только лишь бесполезное эго. Теперь ты живешь в моем сердце. В чем еще я нуждаюсь?! Со мною это свершилось. Мне ничего не нужно, потому что в моем Сердце есть ты».

Маниккавачагар мог так петь, потому что сам Шива пребывал внутри него как его собственная реальность. Его желания исполнились. Ему ничего не было нужно.

Аннамалай Свами: Это случилось где-то в 1930-х, когда я получил телеграмму с сообщением, что умер мой отец. Я рассказал обо всем Бхагавану и попросил: «Пожалуйста, дай ему мокшу (освобождение)». Бхагаван кивнул головой и сказал: «Да».

Вскоре после этого Чиннасвами попросил меня совершить омовение, поскольку в нашей индуистской традиции, когда чей-то отец или мать умирает, нам нужно совершать очищающее омовение.

Я сказал Чиннасвами: «Мой отец не умирал. Бхагаван – мой отец. Он все еще здесь. Человек, который только что умер, был моим отцом в прошлом рождении. В этом рождении мой отец – Бхагаван, мой Гуру. Мне не нужно совершать омовения».

Есть еще одна индуистская традиция, касающаяся смерти. Если в семье кто-то умирает, мы не принимаем пищу, пока тело не кремировано или не погребено. Когда мать Бхагавана умерла в Скандашраме, Бхагаван пренебрег этим правилом, сказав: «Мать не мертва. Давайте поедим». В этом случае ритуального осквернения не совершалось, потому что его мать осознала Я в последние свои минуты. В таких обстоятельствах обычные правила омовения и поста не применяются.

Были и другие индуистские предписания, относящиеся к питанию, которыми Бхагаван иногда пренебрегал. Во время солнечных или лунных затмений нам не полагается готовить или есть.

Однажды, когда это случилось, Бхагаван сказал: «Пошли, давайте есть, как обычно. Нам не стоит беспокоиться по поводу этого затмения».

Некоторые брахманы, которые более строго соблюдали такого рода правила, побоялись нарушить привычки всей своей жизни, но все остальные пошли с Бхагаваном и ели вместе с ним.

После смерти своей матери в 1922 г. Бхагаван продолжал жить в Скандашраме еще несколько месяцев. Потом в один прекрасный день он спустился к подножию горы к самадхи матери и там остался. Некая сила, некая шакти побудила его спуститься с горы и навсегда покинуть Скандашрам. Вскоре после этого Скандашрам был ограблен. Воры стащили кастрюли и еще кое-какие вещи. С тех пор некоторые преданные постоянно оставались в Скандашраме, чтобы охранять это место и тот нехитрый скарб, который там еще оставался, но после той кражи место оставалось практически покинутым – все спустились вниз и жили там. Многие преданные приходили, чтобы поднести Бхагавану пищу, а утраченные предметы утвари скоро появились снова благодаря пожертвованиям посетителей.

Поначалу все было совсем примитивно. Все, включая Бхагавана, спали под открытым небом у мангового дерева. Первое здание было построено на месте самадхи матери и представляло собой глинобитную хижину с тростниковой крышей. Я пришел несколькими годами позже, в то время когда Ашрам начал расширяться и строилось несколько новых зданий. Все эти здания возводились на основе планов, начерченных Бхагаваном.

В те дни цемента не было и нам приходилось использовать раствор, замешенный на извести. У меня была повышенная чувствительность к химикатам, входящим в состав раствора. И у меня постоянно была аллергия. Каждое утро я просыпался с гноящимися глазами. Мне приходилось целый день работать на жаре под открытым небом, и перегрев тела ощущался постоянно, даже прохладными вечерами. Бхагаван научил меня, как готовить специальную смесь, состоящую из кокосового, кунжутного и касторового масел. Он сказал, что если я вечером буду смазывать этим средством свои стопы, оно снимет ощущение перегрева. Я попробовал, и результат был очень хорош. Раньше мне было трудно заснуть ночью из-за ощущения перегрева, постоянно сохранявшегося в теле. После того как я стал пользоваться тем средством, я стал постоянно хорошо спать по ночам.

Однажды в период моего служения Бхагавану Ашрам приобрел дом в Тиручужи, где Бхагаван родился. Чиннасвами попросил меня поехать туда и выполнить в старом доме кое-какие ремонтные работы. Он хотел превратить его в своего рода храм.

Я не хотел покидать Бхагавана и потому сказал Чиннасвами: «В предыдущих рождениях я уже совершил все свои поклонения в храмах и омовения в святых водах. Вот почему сейчас я пришел к Бхагавану. Вся эта деятельность мне больше не нужна». Чиннасвами не настаивал, и я никогда не ездил в Тиручужи.

У меня было достаточно пуний, чтобы прийти к Бхагавану и получить его милость, потому что я уже делал все эти вещи в других жизнях. Добрые дела, благотворительность, храмовые обряды и т. п., что я совершал в прежних жизнях, дали мне право прийти к Бхагавану, быть в его присутствии и остаться служить ему. Они уже сыграли свою роль и больше не были мне нужны. Все эти обрядовые действия потеряли для меня привлекательность через несколько дней после того, как я познакомился с Бхагаваном и его учением.

Вопрос: В книге Свамиджи я прочитал, что ему нравилось допивать воду, которая оставалась в стакане Бхагавана. Это своего рода обряд, который он продолжал постоянно выполнять еще долго после своего прихода в Раманашрам. Делает ли Свамиджи различие между обычными ритуалами и употреблением остатков пищи ГУРУ? Аннамалай: Когда я работал в Ашраме, я имел обыкновение пить воду, которой Бхагаван омывал руки. Я пил эту воду дважды или трижды в день. Даже когда я переехал в Палакотту, я все еще время от времени пил эту воду, потому что Мудальяр Пати иногда мне ее приносила. Она знала, что я люблю эту воду, и знала, что я к ней привык.

Сундарам (переводчик): Однажды я спросил Свамиджи, почему он так пристрастился к этой воде. Он сказал, что это произошло из-за истории, которую он прочитал, когда еще жилу себя в деревне. Это был рассказ о мудреце по имени Паттинатар, жившем со своим учеником Бхадрагирьяром в деревне под названием Тирувидаймарудур.

Аннамалай Свами (продолжая рассказ): Каждый день оба они отдавали свою недоеденную пищу собаке. Спустя какое-то время эта собака сдохла и приняла рождение в качестве принцессы во дворце царя в Бенаресе. Когда она подросла, царь решил выдать ее замуж, но принцесса отказалась, сказав, что вместо замужества она хотела бы увидеть мудреца по имени Паттинатар, который живет в Тирувидаймарудуре. Видя, как решительно она настроена, царь сам согласился отвести ее на свидание с этим человеком. Как только она туда прибыла, Паттинатар узнал ее и сказал ученику, что в предыдущей жизни она была той собакой, которой они отдавали объедки.

Потом Паттинатар добавил: «Она просветлеет, потому что ела ту пищу».

Ученику трудно было во все это поверить. «Как это собака может родиться человеком? – спросил он. – И как она может просветлеть просто оттого что ела такую пищу?» Паттинатар ответил: «Я покажу тебе». И он пошел в ближайший храм Шивы. Принцесса и ученик последовали за ним.

Когда они вместе стояли внутри храма, им явился Шива в форме света. Свет снизошел на принцессу с учеником и поглотил их обоих. Паттинатар остался стоять один. Он спросил Шиву: «Я остался один в этом мире. Пожалуйста, скажи мне, как мне тоже слиться с тобой». Шива ответил: «Возьми этот горький сахарный тростник и ходи из одного моего храма в другой. Каждый раз, когда будешь посещать какой-нибудь храм, пробуй тростник. Если он будет очень сладким на вкус, там, в этом храме ты достигнешь самадхи и станешь со мной одним».

Паттинатар последовал этим указаниям и посетил много храмов, но в течение многих лет всякий раз, когда бы он ни попробовал сахарный тростник, тот всегда оказывался горьким. В конце концов он пришел в Тирувантияр, маленький городок неподалеку от Мадраса. Он откусил кусочек тростника, и в тот момент когда сладость коснулась его языка, он обрел махасамадхи и исчез.

Воспоминания об этой истории и вызывали у меня желание пить оставшуюся после Бхагавана воду.

В 1930-х гг., когда я еще служил Бхагавану в Ашраме, у меня появилась сильная боль в желудке. Один из медиков, преданный Бхагавана, решил взять меня в Мадрас для обследования. Меня там обследовали, но причину болей в желудке не обнаружили. Когда я уже готов был возвращаться в Ашрам, я вдруг вспомнил историю о Паттинатаре и решил по пути домой посетить тот храм в Тирувантияре. Я слышал от других людей, что когда Паттинатар дематериализовался в храме, от него остался Шивалингам. Когда я приехал поклониться ему в храм его самадхи, я увидел, что лингам все еще находится там.

Вопрос: Во время глубокой медитации покой присутствует постоянно. Но все еще есть ощущение, что покой – это нечто такое, что может приходить и уходить. Я знаю, что это просто идея, но я хочу эту идею уничтожить и иметь непосредственное переживание покоя, который никогда не приходит и не уходит.

Бхагаван говорит: «Вы всегда Я. Избавиться нужно только от вашего мнения, что вы Я не являетесь». Как это происходит?

Аннамалай Свами: Я – это покой и радость. Осознание покоя и радости внутри себя есть истинное осознание Я. Невозможно делать различия между миром, радостью и Я. Они представляют собой неразделимые аспекты. У тебя есть эта идея, что покой и радость присутствуют внутри, поэтому ты прилагаешь какие-то усилия, чтобы их там найти, но в настоящий момент это для тебя только идея. Поэтому спроси себя: «Кому эта идея приходит? У кого она есть?»

Тебе нужно придерживаться этой линии, если хочешь, чтобы идею заменило переживание. Покой – это не идея и не то, что приходит и уходит. Мы всегда есть То. Так что и пребывай в качестве Того. У тебя нет ни рождения, ни смерти, ни неволи, ни свободы. Ты есть вечный покой, и он свободен от всяких идей. Мысль «я есть тело» – вот что укрывает То. Вот что должно уйти.

Вопрос: Получается, что именно мысль, будто я есть ум и тело, возвращается и перекрывает переживание? Аннамалай: Да, да. Этой мысли «я есть тело» нет во время сна. Каждый получает от сна удовольствие, и причина, по которой мы это удовольствие получаем, в том, что там нет мыслей. Именно возникающие впоследствии мысли причиняют нам все наши беспокойства. Во время сна нет отделенной сущности, потому что не возникает мысли создать ее образ. Когда приходит пробуждение, первая возникающая мысль «я есть тело» приносит разделение, сомнения и смятение. Если сможешь без нее обойтись, в состоянии бодрствования будет знание: «Я Рамана, я Аруначала, все есть Я». Рама, Кришна и т. д. – все есть Ты. Только эта ограничивающая мысль «Я есть тело» удерживает тебя от этого знания, этого осознания.

В состоянии бодрствования у джняни нет ограничивающих мыслей, нет эго, отождествляющего себя с именем и формой. Его состояние кристально чисто.

У Бхагавана Раманы не было ни эго, ни ограничивающих мыслей – вот почему он знал, что он и есть этот покой, это счастье.

Вопрос: Как мы можем избежать привязанности к форме Гуру; его личности и месту, где Гуру живет? Аннамалай: Если ты будешь полностью обходиться без привязанности к своему телу и уму, тогда все другие привязанности исчезнут. Отождестви себя с Тем, что не является ни умом ни телом, и все твои привязанности уйдут. В отдельно взятый момент времени ты можешь держать свое внимание только на чем-то одном. Пока внимание на уме или теле, оно не может быть на Я. И наоборот, если ты держишь внимание на Я и полностью поглощен им, не будет осознания ума и тела.

Каждую ночь во время сна ты «отвязываешься» и от тела, и от ума, результатом чего являются тишина, покой и отсутствие двойственности. У тебя могут быть эта тишина, этот покой и отсутствие двойственности и в состоянии бодрствования, если ты не будешь верить возникающим мыслям, создающим для тебя двойственность. Противься ограничивающим мыслям. Замени их на такие мысли, как: «Все есть Я сам. Каждый человек – это Я сам. Все животные, все вещи – это Я сам». О чем ты думаешь, тем и становишься. Если понимаешь и переживаешь, что все есть Ты сам, как у тебя может быть приязнь или неприязнь? Если все будет Тобой, не будет желания избежать чего-то, побуждения оказать чему-то предпочтение.

Если ты вообще хочешь различать, избегай дурной компании и дурных мыслей. Ночью, когда тебе вдруг становится холодно, ты натягиваешь на себя одеяло. Натяни на себя одеяло различения, когда чувствуешь, что существует возможность оказаться в дурной компании и дурные мысли тянут тебя вниз.

Ты можешь чувствовать необходимость это сделать, но джняни не может – поскольку ничто никогда не сможет затащить его обратно в царство ложных отождествлений. Он всегда будет пребывать в том состоянии, когда он знает, что все есть Он Сам. У него никогда снова не возникнет мысли, будто что-то отлично или отделено от Него Самого.

Аннамалай Свами: Бхагаван очень тщательно присматривал за мной в те годы, когда я служил ему в Ашраме. Однажды я пошел в храм Матери, где собралось много людей, которые разговаривали о разных мирских вещах.

Бхагаван позвал меня обратно со словами: «Зачем тебе идти в эту толпу? Не ходи в людные места. Если будешь идти вместе с толпой, заразишься их васанами».

Бхагаван всегда побуждал меня к тому, чтобы я вел уединенную жизнь и не якшался с другими людьми. Такой путь он для меня избрал. Другие получали иной совет, и для них тот совет был так же хорош. Но несмотря на то что в те годы, когда я работал в Ашраме, он активно не поощрял мое общение, он также не поощрял и сидение в медитации без движения. В этот период моей жизни, если Бхагаван видел, что я сижу с закрытыми глазами, он обычно подзывал меня и давал какую-нибудь работу.

В один из таких моментов он сказал мне: «Не сиди и не медитируй. Будет достаточно, если ты не будешь забывать, что ты – это Я. Держи это в уме постоянно, пока работаешь. Этой садханы будет для тебя достаточно. Настоящая садхана – это не забывать Я. Это не есть неподвижное сидение с закрытыми глазами. Ты всегда есть Я. Просто не забывай об этом».

Путь Бхагавана не ведет к войне между умом и телом. Он не принуждает людей сидеть и бороться с умом, закрыв глаза. Обычно, когда вы сидите в медитации, вы боретесь, чтобы чего-то достичь, боретесь за то, чтобы добиться контроля над умом. Бхагаван не советовал нам вовлекаться в такого рода борьбу. Он нам говорил, что нет нужды втягиваться в войну с умом, потому что ум не обладает подлинным фундаментальным существованием. Этот ум, как он говорил, есть не что иное, как тень. Он советовал мне постоянно осознавать Я, когда в повседневной жизни я занимаюсь обычными делами, – в моем случае этого было достаточно.

Если ты осознаешь Я и являешься Я, все будет представляться тебе в качестве твоего собственного Я. У тебя никогда не будет никаких проблем, пока у тебя есть такое видение. Поскольку ты являешься всем, а все есть Я, выбора между приязнью и неприязнью не возникает. Если надеть зеленые очки, все, что ты видишь, будет казаться зеленым. Если принять это видение Я, все видимое будет Я и только Я.

Такими вот были для меня наставления Бхагавана: «Если ты хочешь проникнуться Я, тебе не требуется никакая формальная садхана. Ты всегда Я. Осознавай Я, пока работаешь. Убеди себя, что ты есть Я, а не тело или ум, и всегда избегай мысли: „Я не есть Я“».

Date: 2015-07-23; view: 323; Нарушение авторских прав