История о шести стаканах виски и 48 презервативах

Еще во времена Советского Союза, по-моему, в 1990 году, мы впервые, целой делегацией, поехали в Соединенные Штаты Америки. О, как хотелось тогда там побывать! Как хотелось доказать американцам, что мы - представители главной конкурирующей сверхдержавы - тоже чего-то стоим, даже несмотря на то, что у нас в магазинах, как говорится, шаром покати! О, как волнительно было встретиться с нашими главными соперниками в мире!

В самолете, который нес нас в Америку, я сидел с высоко поднятой головой. Когда нам принесли вполне приличную еду, да еще и предложили на выбор горячее трех видов, я гордо отказался, изображая из себя... перед нашими стюардессами... беспредельно сытого человека.

Мы долетели. Чередой замелькали американские города: Нью-Йорк (где я сумел съездить на Брайтон-Бич в поисках тогда любимой мною певицы Любы Успенской), Атланта (где я впервые пыжился читать лекции на английском), Даллас (где я впервые поцеловал руку негритянки) и, наконец, мы приехали в Лос-Анджелес.

В Лос-Анджелесе нас встречала какая-то крупная фирма, которая по случаю приезда советской делегации устроила вечернику. Часа три мы все ходили со стаканами виски в руках, всем своим видом показывая, что нам совсем не хочется опрокинуть эту (в общем-то мизерную) дозу залпом, а хочется все время это ужасное бурбонское виски... смаковать, боясь нечаянно отхлебнуть больше положенного. Да и в душе негодовать по поводу того, что... если у тебя мало виски в стакане останется, то все подумают, что ты «дорвался до халявы».

Короче говоря, надоело это хождение с недопитым стаканом виски в руках. Да и... извините, жрать хотелось. «Русский салат Оливье»... перед глазами так и мерещился.

Наконец, нас усадили за стол. Еды за столом было немного, но ^мы смекнули, что если все порции доедать до конца, то можно и наесться... если с хлебом. А хлеба (белого!) было предостаточно.

Во главе длинного стола посадили самого главного американца польского происхождения (то ли Подколодный, то ли Подза-борный, не помню точно), а напротив, с другой стороны стола, предложили сесть мне. Но я увернулся и посадил на это место Натана Евсеевича Сельского - моего первого заместителя (еврейского происхождения). Справа от него сел Рафик Талгатович Нигматул-лин (мой заместитель по науке, татарин), а слева сел я. И вся эта многонациональная братия одинаково вожделенно поглядывала на еду, от которой жутко пахло чесноком.

Добавлю еще, что справа от Рафика Талгатовича Нигматулли-на села американка. Блеклая такая, невзрачная. Молодой старостью от нее веяло.

— Жрать-то сразу неудобно как-то... - вполголоса по-русскипроговорил Рафик Талгатович Нигматуллин.

Вдруг Натан Евсеевич Сельский встал и зычно, по-русски, сказал:

— Эрнст, переводи! Я хочу показать, как пьют русские!

Я перевел. Все оживились и кто-то даже, отщипнув от лежащей напротив булочки кусочек, быстро его проглотил.

— Рафик, наливай! - скомандовал Натан. - Виски... как его там...

— Бурбонское.

— Его наливай.

— Куда?

— В стакан. Полный наливай!

— Натан! Ты же охренеешь от этой дозы! - округлил глаза Рафик.

— Наливай, говорю! До краев наливай! За Родину... сам понимаешь!

Рафик Талгатович Нигматуллин налил полный стакан бурбон-ского виски.

— Полнее лей, Рафик! - добавил Натан.Рафик долил.

— Леди и джентльмены... Эрнст, переводи... - сказал Натан,встав. - Я хочу показать, как пьют русские.

—The way Russians can drink! - торжественно перевел я, тоже встав. Все уставились на Натана.

Натан гордо поднял голову и, издав звук «Ху», четырьмя глотками выпил полный стакан виски.

— Х-р-р, - прокряхтел Натан. - Эрнст, переводи - после первой не закусываю!

— — After the first one - nosnack! - перевел я.

Американцы зашумели. Было видно, что под шумок многие из них оторвали по кусочку белого хлеба и незаметно сунули его в рот.

Но главный американец (то ли Подколодный, то ли Подзаборный*), тоже вскинул голову и важно сказал:

— А я хочу показать, какпьют американцы! Налейтемне!

Ему, как и Натану, налили полный стакан виски. Даже сверху полилось.

Он (то ли Подколодный, то ли Подзаборный) встал и тоже в четыре глотка выпил стакан виски, после чего прохрипел:

— Х-р-р, после первой тоже... х-р-р... не закусываю. Американец, когда пьет - не ест!

Натан Евсеевич Сельский твердым взглядом посмотрел на Рафика Талгатовича Нигматуллина и тихо, почти шепотом, проговорил:

— Лей еще, Рафик!

— Сколько?

— Полную лей, б...! За Родину, сам понимаешь, пью! Рафик чуть-чуть не долил.

— Лей больше! Лей больше! - закричали американцы.

— Чо они говорят? - спросил меня Натан.

— Долить надо, говорят.

— Лей с верхом, Рафик! - твердо сказал Натан.

Натан встал, взял стакан, расплескивая виски, и снова, смачно выдохнув, выпил.

— Не помню точно.Х-р-р, - вырвалось из горла Натана.

— О-ох! - восторженно пронеслось в зале. Натан понюхал рукав, и причмокнув, сказал:

— Эрнст, переведи! Вторую я занюхиваю рукавом.

Но я, забыв, как по-английски называется рукав, перевел примитивно:

— After second - no snack too! (После второй - тоже нет закуся!).

Главный американец польского происхождения, видимо уловив смысл русского слова «рукав», повелел налить ему еще стакан виски, встал и, даже не издав звука «Ху», выпил его до дна, тоже занюхав рукавом.

— О-о-о! - возбужденно пронеслось в зале.

— Смотри-ка, они тоже про рукав понимают, - произнес Рафик.

— Рафик! Лей третью! - грозно перебил его Натан.

Рафик Талгатович Нигматуллин уверенной рукой бывшего комсомольского работника налил третий стакан виски. Тоже до краев.

Натан Евсеевич Сельский весело встал, лихо взял стакан виски и, традиционно выдохнув «Ху», опрокинул его.

— А-а-х! - благоговейно выдохнули в зале, даже оторвав взглядот булочек.

А Натан протянул... уже не столь уверенную руку... к веточке петрушки, элегантно оторвал от нее микроскопический листочек, положил его на язык, сделал вид, что зажевал и сказал:

— Эрнст, переводи! После третьей можно закусить. Я перевел.

— О-о-о! - закричали все.

Раздались хлопки. А двое - мужчина и женщина (по-моему, не польского происхождения) начали скандировать, хлопая в ладоши".

— Ра-ша! Ра-ша! (Россия! Россия!).

Натан дернулся, чтобы выпить еще и четвертую. Но Рафик его остановил.

— Умрешь! - сказал он и сделал дикие глаза.

В это время главный американец встал и, нисколько не шатаясь, громко сказал:

— Наливай третью!

Потом он поднял стакан виски, налитый до краев.Натан сверлил его взглядом, как бы телепатируя:

— Не сможешь, б...!

Американец сделал три больших глотка и приостановился. —- Не лезет в него больше! - пошатываясь на стуле, произнес

Натан.

Американец оторвал от губ недопитый на одну четверть стакан виски.

— У-у-у! - разнеслось в зале.

И тут одна дама смело взяла ложку, положила себе в тарелку еды и, прихватив по пути булочку, размером с небольшой туфель, начала есть, сохраняя невозмутимое выражение на жующем лице. Ее примеру поспешно последовали остальные. Мы тоже начали кушать.

За Натаном ухаживал Рафик.

— «Оливье» положи! - проговорил Натан, упрямо уставившись в тарелку.

— Здесь нет «Оливье»! Здесь только листы салата вперемежку с накрошенной колбасой.

— Не может быть, чтобы не было «Оливье»! - Натан пошатнулся на стуле.

— «Оливье» точно нет. Есть мясо, которое я тебе положил. Тебе надо есть, - Рафик заботливо пододвинул тарелку.

— Ешь больше! - сказал я Натану тоже.

— А вдруг подумают, что я сюда жрать пришел!

— Не подумают, Натан! Посмотри, все на полную катушку жрут.

— Ну ладно тогда.

Я обратил внимание на ту блеклую американку, которая сидела рядом с Рафиком Талгаговичем Нигматуллиным. Она как-то раскраснелась и с восторгом поглядывала на Натана, который достойно, медленно пережевывая, ел мясо с хлебом. А Рафик что-то шептал ей в ухо.

— Yes, yes, yes! Tomorrow (Да, да, да! Завтра), - слышалосьиногда.

А «Оливье» точно нет? - снова спросил Натан. Нет. Здесь не бывает «Оливье». Ешь мясо. Хочешь, салата положу с накрошенной колбасой! - ответил Рафик.— Положи...

Я опять обратил внимание на перешептывания Рафика с блеклой американкой.

— Tomorrow at six o'clock (завтра в шесть часов), - услышал яее голос.

Я понял, что Рафик Талгатович Нигматуллин договорился с этой американкой о свидании, то есть, как говорится, «забил стрелку».

Натан, конечно, говорил с трудом (по-русски!), но говорил, по поводу или без повода приговаривая «Иес». А главного американца (ну того, польского происхождения) на противоположном конце стола вело и даже уже стало мотать на стуле. Но он пока еще держался.

Замегив, что соперник начал «скисать», Натан грузно встал и громко, для всех, по-русски сказал:

— Рафик, наливай еще!

— Полную?

— Полную лей, бля!

Натан Евсеевич Сельский почти залпом выпил четвертый стакан бурбона и, издав уже традиционный звук «Х-р-р», по слогам произнес:

— Эр-нст, пере-веди! Бур-бон-ское вис-ки луч-ше, чем шот-ланд-ское.

Я перевел. Зал затих.

А Натан оперся руками о стол и, не садясь, стал, сверлить взглядом соперника по выпивке, которого уже прямо-таки валило со стула. Ему, бедному, видимо, очень хотелось лечь, но он терпел.

— Курить хочется, мужики, спасу нет! Жаль «Оливье» нет, кудаможно окурок воткнуть, - чистосердечно признался Натан. - Может, Эрнст, закурим, а?!

В этот момент главного американца так мотнуло на стуле, что он чуть было не упал. Но в последний момент он схватился за край стола, встал и гордо сказал:

— Наливай!

Ему долили до краев. Натан сверлил его свирепым взглядом. Блеклая американка смотрела на все это с ужасом.Главный американец польского происхождения взял стакан в руки, качнулся и... вдруг сел, чуть не выронив стакан. А потом он мотнулся на стуле и лег лицом на стол.

— Отключился! - победно констатировал Натан. - А долго держался! Молодец! Хорошо, что рядом салата не было, а то бы в него вмазался!

Главного американца быстренько увели под руки. Подали второе. Натан под второе выпил еще два стакана виски. Американцы с восторгом смотрели на него.

А потом, в номере гостиницы, мы долго откачивали Натана. Его, конечно же, безудержно рвало, но он, как говорится, выжил.

Утром мы, конечно же, проснулись в обед. Попили чаю, позавтракали и, естественно, опохмелились. Никаких планов у нас в этот день не было. Все говорили о героическом поступке Натана.

А в полшестого вечера Рафик Талгатович Нигматуллин собрался на свидание с американкой, той самой... блеклой.

Жили мы на десятом этаже гостиницы. А спускаться вниз, конечно же, с похмелья было тяжело. А Рафику назначили встречу именно там, где в качестве то ли администратора, то ли кассира работала эта блеклая американка.

Мы, конечно же, началиговорить Рафику, что в Америке полным полно венерических заболеваний, вплотьДо СПИДа, и порекомендовали ему купить презервативы заранее. Натан, кстати,вспомнил, что на первомэтаже он видел презервативы в киоске, куда и предложил зайти Рафику. А потом мы раздухарились до такой степени, что во всех красках представили, как каждый из нас будет спать с несколькими американками, да еще и по несколько раз... в итоге мы заказали Рафику попутно купить аж 48 презервативов. Спускаться самим было лень.

Вскоре Рафик Талгатович Нигматуллин ушел на свидание. А минут через сорок он вернулся обратно и, грозно посмотрев на нас, бросил на кровать кучу презервативов.

— Нате, берите! Из-за них все!

— Что случилось? - спросили мы Рафика.

— Из-за вас все так получилось...

— А в чем, собственно, дело?! - удивились мы.

— Дело было так, - начал возбужденно рассказывать Рафик. -Я пришел на свидание ровно во столько, во сколько мы договаривались. Она, эта американка...

— Та самая, блеклая? - перебил Натан, икнув.

— Да, та самая.

— И чо ты в ней, Рафик...

— Так вот, - перебил Натана Рафик, - она, эта... самая... американка, мне говорит, что она хотела бы «мейк-ап» сделать, на что у нее, говорит, уйдет минут пятнадцать.

— Чего-чего сделать? - не понял Натан.

— Мейк-ап... сделать.

— А чо это такое?

— Ну... прихорошиться, помазаться...

— Чем помазаться?

— Ну... - Рафик сердито взглянул на Натана, - губы помазать, ресницы подкрасить... Одним словом, наложить макияж, намара-фетиться, короче.

— А-а-а... Понятно, блеклая.

— Так вот, - не унимался Рафик, - думаю я, что в течение этих пятнадцати минут схожу я в киоск и куплю вам... да и себе... презервативы. Что просто так стоять-то!

— И что дальше?

— Подошел я к киоску... а их, презервативов-то, море! Размеры даже на них написаны.

И какой ты нам размер купил? - хихикнул Натан.— Да средний взял, - Рафик сердито махнул на Натана рукой. - Но суть не в этом.

- А в чем?

__Ав том, что я попросил... презервативов... аж 48 штук! А продавщица, вожделенно взглянув на меня, достала кучу пакетиков, в которых лежат презервативы, и начала считать их: уан, ту, ери, фор, файв...

— Ну и чо?

— Да дело в том, - Рафик насупился, - что я почувствовал, что кто-то смотрит на меня сзади. А продавщица продолжает считать: тен, илевен, твелф... Затылком чую, что кто-то на меня смотрит. Обернуться даже боюсь. А продавщица считает: твенти, твенти-уан, твенти-ту...

— И что дальше? - Натан пристально посмотрел на Рафика.

— Я, короче говоря, оборачиваюсь... - Рафик вытер пот со лба рукой, - и вижу, что позади меня стоит она, а мне тут... презервативы отсчитывают!

— Блеклая, что ли, стояла сзади? - вставился Натан, опять икнув.

— Да, - выдохнул Рафик, - она стояла сзади, она...

— Точно блеклая? - уже с издевкой переспросил Натан.

— Да, да, - Рафик недовольно повел глазами. - Она... эта... женщина, которой я назначил свидание, пришла, видимо, тоже в киоск, чтобы купить, может быть, губную помаду, которой у нее, может быть, и не было... никогда.

— Так она ее купила... помаду-то?

— Не в помаде дело! - Рафик аж заерзал на месте. - А в том, что продавщица продолжала считать презервативы: форти, форти-уан, форти-ту... Я в панике обернулся еще раз и увидел ее налитые ужасом глаза. Я понял...

— Так это же хорошо, Рафик! - Натан опять икнул.

— И в этот момент, - продолжал Рафик, не обращая внимания на слова Натана, - продавщица досчитала до сорока восьми. «Форти эит», - победно сказала она, да еще и добавила что-то типа того, что не хотели бы вы еще подкупить презервативов, а то вдруг не хватит... Меня бросило в жар. Я не знал, куда провалиться от сты-Да. Я опять обернулся назад. Она...Блеклая? - не унимался Натан.

— Да! Да! Да! Она... как ее... стояла, широко раскрыв глаза. Я засунул все сорок восемь презервативов в мешок, расплатился а... когда обернулся вновь, ее уже след простыл.

— Испугалась, - задумчиво проговорил Натан.

— Я, - продолжал Рафик, - вместе с этими... презервативами... прождал ее почти полчаса в том месте, где мы условились, но ее... будто корова языком слизнула.

Мы, конечно же, хохотали и даже выпили за это. Вспомнили, конечно же, еще раз шесть стаканов виски, выпитые Натаном. А потом Натан сказал:

— Понятно, почему она испугалась. Подумала, наверное, чтоесли русские могут так пить, то они также могут и... любить! Ты...доказал это, Рафик!!!

Date: 2015-07-23; view: 305; Нарушение авторских прав