Любопытство

Я смотрел и смотрел на священный Кайлас — Башню Шамбалы. Прямо-таки сверлил ее, Башню, взглядом. Сильно сверлил. Я, конечно же, хотел понять ее предназначение. Но не понимал. Ни на грамульку не понимал! Но хотел. Очень хотел. Я был, в сравнении с Башней Шамбалы, маленьким-маленьким, никчемным-никчемным... Но я был человеком. И, как человек, конечно же, обладал любопытством, которое, конечно же, хотел удовлетворить. Город Богов так протряс меня, Долина Смерти так поколотила меня, что я, наверное, стал кое-что понимать в этой жизни. Я наконец-то осознал, что именно любопытство, которое привело нас сюда, есть чувство, возбуждаемое Необъяснимым и Непознанным, и является истинным стимулятором прогресса. Я бы даже назвал Любопытство Главным Чувством человека, поскольку именно оно, это страстное чувство, порождающее бесконечные «Почему?», реализует человека, как самопрогрессирующее начало.

О, как важно почаще задаваться вопросом — «Почему?!». Но также очень важно понять, что Создатель установил границы познания в виде прозрачных и невидимых преград Пространства, разделяющих параллельные миры и ограничивающих любопытство человека. Наше любопытство — любопытство трехмерных людей — может реализоваться только в пределах знаний, вложенных Создателем в трехмерный мир, и никогда не реализуется на уровне знаний четырехмерного мира. Для того чтобы овладеть знаниями четырехмерного мира, надо стать... извините, четырехмерным человеком.

А Бог, я думаю, предусмотрел возможность перехода человека из одного мира в другой. Мы ведь в череде наших бесконечных жизней, наверное, меняем тела «как перчатки», и... когда-нибудь Бог «подарит» нам четырехмерное тело, и тогда для нашего любопытства откроются безбрежные просторы нового, более сложного мира, где мы начнем удовлетворять, удовлетворять и удовлетворять свое безбрежное любопытство... в этом странном поначалу мире. И, где-то в глубине души, мы будем радоваться тому, что в ставшем уже далеким трехмерном мире ты, человек, смог все же, порой чертыхаясь и негодуя, сохранить чистоту своей души и старался привить им, уже далеким трехмерным людям, принципы жизни с Чистой Душой в противовес всевластию Жадности и Зависти. И там, в этом странном четырехмерном мире, ты, наверное, погладишь свой четырехмерный животик и с удовлетворением отметишь, что... все-таки люди здесь какие-то не такие, со странными, по-детски чистыми глазами и... что они радуются новому человеку... пришельцу из трехмерного мира... потому что он смог выдержать там, в темном трехмерном мире, испытание Жадностью и Завистью, от которых четырехмерное человеческое общество давно уже освободилось; да и жить здесь легко... с Чистой Душой... не то что там, в трехмерном мире, где человек с Чистой Душой кажется «белой вороной».

Я все продолжал смотреть на Башню Шамбалы.

— Как жаль, что я не человек Шамбалы! — просквозила мысль.

Я встал с земли. Я понимал, как-то легко понимал, что я не Лучший из Лучших. Я всего-навсего имел право надеяться, что когда-нибудь, через много-много жизней... может быть... может быть... если я... смогу... быть чистым Душой...

Я подумал о том, что люди Шамбалы, наверное, настолько совершенны, что могут переходить из одного мира в другой и обратно, что своей Силой Мысли они смогли построить Город Богов с Башней Шамбалы в центре...

— А ведь Башня Шамбалы построена не только в одном мире, а сразу в нескольких параллельных мирах! — чуть было не воскликнул я. — Они, люди Шамбалы, имеющие способность жить попеременно в нескольких параллельных мирах, в период строительства Башни Шамбалы, говорили, наверное: «Ну, что ж! Строительство трехмерной Башни мы закончили, давайте приступим и к строительству четырехмерной Башни».

Я пристально смотрел своим трехмерным взглядом на трехмерную Башню Шамбалы. Я понимал, что увидеть четырехмерную Башню я не смогу. Но мне хотелось. Но... я не мог, поскольку... я был трехмерен, одетый в трехмерный анорак... с трехмерной сигаретой в зубах.

Я ждал. Страстно ждал... что скоро появиться мысль. Я надеялся, что мысль все же появится. Я только боялся того, что эта мысль будет расплывчатой, требующей дальнейших исследований, а не финальной, конечной, когда с удовлетворением можно поставить точку.

Так оно и случилось — мысль появилась, но оказалась расплывчатой и... очень и очень странной... с какими-то грандиозными оттенками. Я даже хотел отбросить эту мысль, но, к счастью, не стал делать этого.

Date: 2015-07-23; view: 269; Нарушение авторских прав