Круг восьмой - обманный - симонисты

-Вспомни что-нибудь веселенькое из того времени. - Студия находилась на бульваре Санта-Моника, где по вечерам пасется куча трансвеститов-проституток, и в один прекрасный момент мы решили, что можно поразвлечься. Мы по очереди выбирались на съем, но они почему-то боялись нас, так что несколько раз подряд пришлось возвращаться ни с чем. Когда настала очередь Пого, этот скинхэд с козлиной бородой вырядился в один из своих клоунских нарядов, раскрасился под Джина Симмонса и пошел на дело. Не успели мы приступить к нашим студийным делам, как он вернулся обратно в обществе достаточно смазливого бесполого создания и проследовал в соседнюю комнату. Мы моментально включили микрофоны, установленные там, и стали подслушивать их разговоры. Это существо звали Мари, и издалека оно выглядело как женщина, причем весьма привлекательная, но при ближайшем рассмотрении (мы подглядывали за ними через окно) на его (ее) ногах были обнаружены язвы, напоминающие ожоги от сигары или начальную стадию какого-то неведомого нам заболевания. Оно (существо) знало, что мы за ним наблюдаем, и старалось не ударить в грязь лицом. Кончилась вся эта клоунада тем, что Пого нагло обкончал мужскую грудь. - Не было жутко работать в доме Шарон Тейт? - Одна странная вещь произошла с нами, когда мы трудились над песней «Wrapped In Plastic». В этой вещи мы больше всего использовали компьютер, так как она вся напичкана сэмплами, и вот неизвестно откуда в ней стал появляться сэмпл Чарльза Мэнсона из «My Monkey»: «Почему дитя тянется к своим папе и маме, чтоб убить их?» Мы не могли понять, что происходит, особенно если учесть, что припев в «Wrapped In Plastic»: «Приходи к нам в дом/Уверены, что ты останешься.» Мы были только вдвоем в этом доме, я и продюссер Шон Биван, и мы были дико напуганы. Мы поняли, что на сегодня сеанс окончен. Когда мы приступили к записи на следующий день, проклятые сзмплы исчезли. - Тебе не кажется, что обращаться к персоне Чарльза Мэнсона становится тенденцией среди музыкантов? - Это меня порой добивает. Эксл Роуз тоже перепел Мэнсона, это была целая история. - Кстати, может еще дорожку? - Хорошо, только она будет последней... Итак, Guns'n'Roses... Как-то Трент взял меня на концерт U2, и за сценой я натолкнулся на Эксла. Он выглядел очень нервным и стал рассказывать мне о своих душевных переживаниях, раздвоении личности и прочем дерьме. Я же в свою очередь принялся втирать ему о своей группе и поведал о песне «My Monkey». Эксл сознался, что никогда не слышал альбом Мэнсона, и я посоветовал ему прикупить «Lie». Спустя шесть месяцев Guns'n'Roses записали кавер песни «Look At Your Game, Girl» с этого самого альбома. Тогда-то Эксл и получил кучу неприятных высказываний со стороны сестры Шарон Тейт и общественности. Мы закончили альбом чуть позже; кстати, на «My Monkey» спел пятилетний мальчик Роберт Пиерс - невинное дитя даже не осознавало, что поет вещи, жуткие для взрослых людей. Сразу после сведения альбома мне позвонили Трент и его менеджер Джон Малм и посоветовали не включать эту злополучную песню в альбом. «Почему?» - опешил я. «Мы не хотим иметь проблемы, которые появились у Эксла Роуза,» - ответили мне. «Я не имею никаких проблем и не собираюсь их иметь. Объясните, черт возьми, что происходит!» Ко всему прочему, «My Monkey» не являлась целиком песней Чарльза Мэнсона, я лишь позаимствовал у него часть текста. Я сказал: «Нет!» и они отказались выпускать альбом. Я понял, что мы снова превращаемся из флоридской надежды в сраную локальную банду, не закрепленную ни за одним лэйблом. Это был самый паскудный период в моей жизни: альбом готов, но при этом его как бы и нет. Тем временем мой старый знакомец и наш первый басист Брайен Тютюник сколотил свою банду Collapsing Lungs, закрепился на Atlantic и готовился стать траханой рок-звездой. Брэд продолжал ширяться и был изгнан, а я осознавал, что не пройдет и года, как мы снова вылезем из дерьма. - И как вы вылезли из него? - Снова объявился Трент и сказал, чтобы мы не беспокоились, так как он может передать нас любому другому лэйблу. Он свел нас с Гаем Осери из Maverick Records (лэйбл Мадонны), а тот познакомил с ее менеджером Фредди Де-Манном. Самое смешное, что когда нас представляли ему, его первый вопрос был: «Ребята, вы евреи?» На что наш клавишник парировал: «Да, я еврей, но я не религиозен.» «О'кей, ребята, мы сработаемся!» - был ответ. Спустя пару дней нашему менеджеру позвонили и сказали примерно следующее: «Нас абсолютно не беспокоят его имидж, татуировки и все, что связано с оккультизмом и сатанизмом, единственное, что мы хотим знать - наколоты ли на нем свастики?» «Нет, о чем вы говорите!» - был ответ. «Очень хорошо, но мы обязательно должны проверить, и если найдем хоть что-то, связанное с антисемитской пропагандой, контракт с вами станет невозможным.» Проверив мои тату, они успокоились и предложили нам контракт. - Были ли у группы еще какие-нибудь проблемы? - В принципе, они не прекращались. Например, я хотел поместить в буклет альбома свою детскую фотку, где я сижу совсем голый на диване. Мне сказали так: «Во-первых, этот снимок легко тянет на детскую порнографию, и далеко не каждый магазин возьмет диск на продажу. Мы же хотим, чтобы он был полностью легальным.» «Я вас не понимаю, - ответил я. - Эту фотографию я взял из альбома моей матери и считаю ее абсолютно нормальной. Если кто-то увидел в этом намек на порно, виновен ли в этом я? Если у кого-то встает по поводу и без повода, почему в таком случае не наказывают его?» - Ты не очень расстроен таким расхождением во взглядах со своими боссами? - Конечно, все это было порядочным дерьмом, но в противном случае альбом бы вообще никогда не вышел. - Скажи честно, ты доволен этим альбомом? - В целом на нем я хотел сказать сразу все то, что постоянно говорил в различных интервью, но сейчас кажется, что сказал не все так, как хотел. Может, я еще не до конца понял на тот момент, как все это подать, может, песни получились не слишком ударными... Я всегда думал над тем, что дети, вырастая, понимают гораздо больше, чем их родители, и если те начинают скрывать от детей правду, это гораздо хуже, чем каждый день лицезреть Мэрилина Мэнсона. Я продолжаю культивировать себя как антигероя, и думаю, что сделаю это лучше на следующем альбоме. Сара Фим Америка, встречай Мэрилина Мэнсона! Часть вторая из истории в двух частях.» Empyrean Magazine, 1995 Когда мы в последний раз брали интервью у Мэрилина Мэнсона, он сидел в своем номере, нюхал кокаин и рассказывал о делах последних лет. Сейчас четыре пополудни, и он собирается поведать нам о своем туре с Nine Inch Nails, Jim Rose Circus Sideshows и Hole. Внезапно раздается стук, и Мэнсон быстро прячет коробочку от CD Judas Priest, покрытую кокаиновыми дорожками, встает с дивана и идет открывать дверь. В комнате появляется его басист Твигги Рамирез - с бутылкой вина в руке и с опухшим лицом, он объясняет, что перенюхал на сегодня, и падает в кресло. На все вопросы он отвечает одной фразой говорит, что ему нужны только виски и скорость. - Нюхни немного и мы начнем. - Да, неплохой порошок для беседы (засасывает дорожку). - Кстати, как давно ты стал принимать кокаин? - Не так давно. В первый раз это случилось во время тура с Nine Inch Nails. Мы были в Чикаго, и один из роуди пригласил нас с Твигги в гримерку Трента. Там был полный бардак, везде валялись объедки и грязная одежда. На полу, посреди всего этого безобразия, сидел странноватый хип-повый субьект, который пронес за сцену кучу порошка и рассыпал его аккуратными дорожками на стойке в ванной. Он спросил: «Не хотите присоединиться?» Мы честно признались, что никогда раньше не пробовали. «Попробуйте,» - сказал он. Мы нюхнули и поняли, что открыли для себя нечто новенькое, причем хорошо давшее нам по мозгам. В гримерке также присутствовали две симпатичные девки, блондинка и рыжая. Одна из них училась на психиатра, а вторая была просто шлюхой. Я сразу же запал на них. Тогда я носил в качестве нижнего белья резиновое трико с отверстием для пениса и практически не снимал его на протяжении всего турне, так что когда я трахал их в задней комнате, все это было похоже на порноверсию «Супермена». Моя кожа так и не касалась их, я был словно в одном большом презервативе. - Ты не боишься, что твое сердце может остановиться от такого количества кокаина? - Я не увлечен этим постоянно. Это прикольно, поскольку является частью некоего клише. Только дурак подсаживается на наркотики как Джон Белуши или Кори Фельдман. - Наверное, весь тур был для вас чем-то сногсшибательным, ведь вы в одночасье из ничего превратились рок-звезд. - Нас толком никто не слышал, и альбом еще не выходил. По большей части о нас ходили слухи и появлялись небольшие публикации благодаря нашему пресс-атташе Сьюкс Зет, которая очень любила говорить о нас, хотя ничего не понимала в нашей музыке. Но я всегда хотел большего. Это моя проблема: я всегда хочу чего-то большего. И я всегда говорю об этом моему публицисту, моему менеджеру, моей рекорд-компании. Когда мы подписали контракт с конторой Трента, они сказали: «Настанет день, когда вы, ребята, будете продавать больше альбомов, чем Ministry.» - Это больше двухсот тысяч. - Точно. Мало того, я хочу быть круче чем Kiss. Я хочу быть продаваем, но, черт возьми, никто ведь не читает ваш журнал (втягивает половину дорожки)! - Почувствовал ли ты себя реабилитированным, возвращаясь в Форт Лодер-дейл в качестве рок-звезды? - Несомненно. Наше первое шоу по возвращении домой было в Майами, и там были все: мои предки, каждая девчонка, которую я трахал или хотел трахнуть, и все люди, уволенные из команды. Кстати, в середине шоу на сцену зачем-то вылез гитарист Nine Inch Nails Робин Финк, и я в угаре стянул с него штаны и заглотил его грязный соленый пенис на несколько минут... Прошу заметить, что у меня не было эрекции, так что обвинения в гомосексуализме отпадают. После концерта я поимел некоторые проблемы с копами. Они зашли за сцену в поисках меня, но я укрылся в душе, где, кстати, были припрятаны наркотики. К счастью, они не имели права арестовывать меня, так что все обошлось. - Расскажешь что-нибудь еще? - Мой первый нормальный опыт погружения в мир рок-н-ролла произошел в Кливленде, когда к нашей упряжке присоединились Hole. Кортни Лав появилась последней и, очевидно, ей предстояло сыграть самый хреновый концерт в ее жизни. Она вышла на сцену, сняла футболку, сказала что-то язвительное о Тренте и сиганула в толпу. Фэны принялись хватать ее за сиськи и старались содрать всю оставшуюся одежду. После всего этого беспредела она ввалилась к нам в гримерку и рухнула на кушетку, пьяная и обдолбанная. Я чувствовал себя несколько неловко, поскольку она была первой из знаменитостей с грязной репутацией, которых мне довелось встречать в своей жизни. Я не думаю, что я ее боялся, просто мне не очень хотелось с ней общаться. Поднявшись, она принялась бузить и напяливать на себя чью попало одежду, и наш Дэйзи, подсуетившись, старался выменять у нее одну из гитар Курта Кобейна на свои шмотки. Ее это забавляло, но она так и не дала бедняге ответа. - Выпьешь? - Конечно. Скоро мне надо будет поспать. - Кстати, Кортни постоянно говорит о том, что у них с Трентом были какие-то отношения. - Я не могу говорить об этом на сто процентов. Мне кажется, что Резнор взял Hole в турне, чтобы выставить Кортни за дурочку и проучить ее этим. Но все это время я замечал, что они постоянно тусуются вместе. Трент тогда мало общался с нами, он растворился в своем - может быть, ее - мире. - То есть ты действительно не знаешь, спали ли они? - Когда тур подходил к концу, я видел Кортни рвущейся в дверь к Тренту с какими-то претензиями, которые я не помню, потому что был пьян. Так себя может вести только женщина, с которой ты спал. Я помню, что Резнор зависал в ее номере как-то ночью, но он ничего не говорил нам, мы делаем свои собственные выводы. - Мне кажется, это интервью должно пролить правду на все, что происходило за последний год? - Я говорю правду, но Твигги может сказать больше, поскольку он имел тайные отношения с Кортни. - Это правда, Твигги? - Твигги: Правда в том, что мне нужны виски и скорость. - Мэнсон: Когда наше турне подходило к концу, Кортни выглядела неважно, очевидно, из-за проблем с Трентом. Мы зависали в одном из баров в Хьюстоне целую ночь, и много народу предлагало нам те или иные наркотики. Это была одна из моих самых ужасных ночей, потому что я чувствовал, что подыхаю. Я хотел звонить всем друзьям и близким и рассказывать им, как я их люблю и что я дико испуган. Посреди ночи Твигги испарился. Как оказалось, он созвонился с Кортни и она тоже была не в лучшей форме. Он появился только в семь утра. Я спросил его, что случилось, он снял рубашку и показал мне солидные царапины на спине. Это выглядело очень сексуально. Остальное предоставляю вашему воображению. (На протяжении последних пятнадцати минут Твигги постоянно вскакивал с кресла.) - Так что ты выбираешь, Твигги? - Мир с Трентом или взаимоотношения с Кортни? - Твигги: Виски и скорость. - Мэнсон: Он продолжает ее видеть, но не выпендривается, поскольку никогда раньше не общался с женщиной такого ранга. - Твигги: Все обвиняли меня в использовании этой мазы, хотя все на самом деле было искренне. Я многому научился за время наших тусовок (падает обратно в кресло). - Ты хочешь что-нибудь добавить, Твигги? - Твигги: Виски и скорость. - Мэнсон: Я особо никогда не разговаривал с Кортни до тех пор, пока не понял, что она очень больной человек и при этом контролирует себя гораздо больше, чем это кажется. Мы играли где-то на западном побережье. Я до сих пор помню яростный стук кулаков в дверь нашего автобуса и ее пьяный голос: «Джорди! Джорди! Где, мать вашу, Джорди!» Кортни вскарабкалась в автобус (за день до этого она упала и повредила ногу). Увидев какую-то девчонку-фанатку, тусовавшуюся с нами, она моментально подсела к ней и стала говорить, что та не должна просто так сшиваться в этом автобусе, поскольку ей нужно покупать клавиши и организовывать группу, тогда все эти парни будут сидеть в ее автобусе сами. Увидев нас, она спросила, есть ли у нас донатсы. У меня было около дюжины, и я протянул ей. Она взяла четыре штуки и моментально заглотила их, после чего, сев в кресло, размотала бинт и накинула его на плечи нашего тур-менеджера. Он разорался, что его не устраивает, когда на нем чья то кровь, даже если она и кровь знаменитости, так как это не входит в контрактные обязательства. Тут с кормы автобуса показался Твигги, выбравшийся из компании нескольких девчонок-тинейджеров, и с явным удовлетворением стал наблюдать всю эту сцену. С тех пор я окончательно зауважал Кортни, поскольку она меня действительно рассмешила и, в общем-то, оказалась прикольной теткой. - Я слышала, что в последний вечер турне Nine Inch Nails здорово подшутили над вами. Это правда? - Выходя из душа перед концертом, я вдруг увидел парочку голых девиц, обнимающихся самым наглым образом, и голого педика, пристроившегося к ним. Мои музыканты и парни из Nine Inch Nails стояли кружком и пялились на них. Увидев меня, этот красавец подошел ко мне и сказал: «Я слышал, ты говорил, что если у кого-то есть кишки и он зайдет за сцену, ты засунешь ему кулак в задницу?» Nine Inch Nails думали, что поиздевались надо мной, поскольку я частенько орал со сцены такую фразу. Наверное, они думали: «Хорошо, мы обязательно подсунем ему кого-нибудь и посмотрим, что он будет делать.» Чтобы расстроить их планы, я сказал: «О'кей. Без проблем,» достал резиновую перчатку, натянул ее на руку и слегка воткнул ее в задницу этому парню. Я думал, что это все, но когда пять минут спустя мы поднимались на сцену. Nine Inch Nails обрушили на нас целый дождь из соуса, вазелина, детского порошка, пудры и прочей дряни. Пришлось разыгрывать из себя черти кого, чтобы только публика не догадалась, что мы такие идиоты. Спускаясь за сцену после выступления, мы были готовы выбить все дерьмо из Трента и его команды, дабы отплатить за столь далеко зашедшую шутку, но и это было еще не все. Я был одет всего лишь в кожанные шорты и носки и покрыт слоем пива, пота и губной помады. Пока мы добирались до нашей гримерки, на нас посыпался очередной дождь дерьма, после чего окончательно взбешенные секьюрити схватили нас, заковали в наручники, вытащили на улицу и затолкали в пикап. Заперев двери, нас повезли в неизвестном направлении. Это уже выходило за рамки шутки... Только сейчас я начинаю удивляться происшедшему, но тогда был испуган, так как мы ехали около получаса. Нас выкинули где-то в пригороде, бросили нам ключи от наручников и долларовую бумажку, сказав: «Это поможет вам вернуться на концерт!» Было совсем не жарко, а мы были практически голыми, тряслись от страха и злобы и выглядели настолько нелепо, что никто не шел по одной стороне дороги с нами. В конце концов нас подбросил какой-то милосердный школьник. - Ты испытывал еще какие-нибудь мерзкие чувства? - Нет, если я что-то кому-то преподношу, я должен быть готов получить в ответ то же самое. Мы просто поднялись на другой уровень. - Сейчас мы отпустим тебя, только скажи напоследок, что случилось с Фредди? - Все знали, что Фредди будет уволен уже за неделю до этого. Не знал об этом только сам Фредди. Мы провели переговоры с барабанщиком из Лас-Вегаса по имени Кении Уилсон о вступлении его в наши ряды под именем Джинджер Фиш. После этого сообщили Фредди, что он был всего лишь другом нашего тур-менеджера. Он понял это. На самом деле мы никогда не были жестоки с ним, потому что он симпатизировал нам как человек. Последний концерт Фредди мы решили отметить ритуальным сжиганием басового барабана, но загорелась вся установка, и наш друг поспешил скрыться за сценой в поисках огнетушителя. Тогда мы начали крушить горящие обломки... Я думаю, он понял, что был принесен в жертву таким образом, поскольку на следующий день улетел домой. Я никогда не говорил ему «прощай», но и не разговаривал с ним с тех пор. Он был очень покладист, и я уважаю его за это, но если он будет преследовать меня в судебном порядке, я перебью ему коленные чашечки...

Date: 2015-07-23; view: 250; Нарушение авторских прав