О некоторых из тех, кого с нами уж нет

Если посвятить отдельную главу каждому известному человеку из числа тех, кого я знал при жизни, получится несколько увесистых томов. Поэтому буду краток.

Вячеслав Тихонов. С ним у нас произошла трагикомическая история. В начале семидесятых был страшный дефицит продуктов, и артистов прикрепляли к различным торговым точкам – столам заказов, где выдавали продуктовые наборы. Мы с Левой Лещенко были прикреплены к знаменитому Елисеевскому гастроному. В один прекрасный вечер накануне Нового года приходим туда. Девочки– продавщицы, ходившие на наши концерты, обрадовались, засуетились вокруг нас. А там полумрак, и на стуле сидит человек. Они говорят этому человеку, скромно сидящему на стуле в полумраке:

– Слава, подожди, тут артисты знаменитые пришли.

Пока они оформили нам по курочке, по баночке икры черной и красной, балыка, колбаски финской, сырку, бананов, мандаринов, короче, пока продавщицы суетились, у меня глаза привыкли к тусклому освещению, и я вдруг вижу, что на стуле сидит Слава Тихонов!

Я онемел!!! Сам Тихонов, исполнитель роли Штирлица! Для нас он не только известный на всю страну артист, но и старший товарищ, удивительно добрый человек! Мы с Левой к нему бросились, извинялись, что, два дурака, не разглядели его в полумраке. Он был очень простым человеком, искренним и тогда так растрогался! Я, говорит, никуда не спешу, сразу на дачу поеду, а вы молодые, вам нужнее. Очень благодарен я ему за такое человеческое отношение.

Вспоминаю Славу, и тут же в памяти возникает Нонночка Мордюкова. Их связала судьба, молодость, общий сын, великолепный артист, рано ушедший из жизни. Самое главное, что они, будучи уже в возрасте, нашли в себе силы простить друг друга. С Нонной Викторовной мы часто встречались на гастролях. Добрейшей души человек, могла рассказывать какие‑то немыслимые истории, чтобы в трудный момент тебя поддержать, и рюмку взять могла. Как она радовалась моим успехам, когда я стал популярным! Спасибо, Нонночка.

И Юрий Владимирович Никулин, какой же человек был! Я тогда работал в цирке на Цветном, пел в программе «Мечте навстречу». При встречах он называл меня «мальчик». Они с Михаилом Шуйдиным однажды здорово надо мной подшутили.

Я опаздывал, прибежал в цирк за пять минут до выхода на арену. А Юрий Владимирович встречает меня и говорит:

– Слушай, выручай! У Шуйдина на заднице чирей вскочил, он в репризе выступать не может. Вместо него тебе придется выйти.

Я в шоке, мне же петь! А Никулин продолжает свое гнуть:

– Да не переживай, песню твою отменили, сказали, что она больше не нужна.

Я плечами пожимаю, удивляюсь столь странному решению отменить песню, на которой чуть ли не половина представления держится… А реприза, в которой мне предстояло выйти, была такая: на арену выпускали огромную овчарку, а Никулин и Шуйдин изображали хулиганов. Овчарка догоняла Шуйдина и вцеплялась ему в зад.

Никулин, зная, что я панически боюсь собак, продолжает меня, синего от страха, увещевать:

– Штаны на тебя наденем, выскочишь со мной, и сразу бежим в разные стороны. Чуть‑чуть тебя собачка похватает, и все. Штаны у нас толстые, не бойся. У меня, например, всего‑то несколько шрамиков на мягком месте…

Я в ступоре, а Никулин меня в гримерку заводит и начинает грим накладывать – нос красным цветом мазать. И тут я вижу, что из‑за занавески Шуйдин выглядывает, в костюме, в гриме, и от смеха давится! Вот так меня однажды в цирке клоуны напугали.

Когда мы с Никулиным общались, особенно в последние годы его жизни, он говорил:

– Мальчик! А ты меня обманул. Говорил, что станешь артистом, а сам стал клоуном. Ты меня подсиживаешь.

Евгений Павлович Леонов, с которым тоже в свое время гастролировали, очень светлую память о себе оставил. Мы всю Америку проехали. Когда в Лейк‑Плэсиде была Олимпиада, мы нашу сборную поддерживали. На одном из хоккейных матчей мы активно болели за нашу сборную, а перед нами на трибуне сидели несколько чехов, которые вели себя безобразно и всячески провоцировали нас, русских, на ответные действия. Евгений Павлович не выдержал и отправил чехов в тур на три известные всем буквы. Чехи решили пошутить:

– А у тебя, дед, «он» есть?

Леонов спокойно парировал:

– Пойдем, покажу!

После чего отвел чеха в сторонку и… показал!

Но на этом неугомонный Леонов не остановился и подозвал Иосифа Кобзона, после чего чехи единогласно признали мощь и силу нашей страны. Евгений Павлович обладал необычайным колоритом. Очень талантливый, добрый и веселый был человек.

Анатолий Дмитриевич Папанов. Его дочка училась с нами на параллельном курсе, на актерском. Его спрашивали, не обижается ли он на мои пародии, а он отвечал, что пародия – это популяризация для артиста, на неизвестных пародий не делают. Замечательный был человек! Как радостно и тепло он всегда нас, молодых, встречал!

Андрюша Миронов. У нас были одинаковые машины, по тем временам сравнимые с космическими аппаратами, – BMW. Одинаковые модели одинакового серебряного цвета, только у Андрюшиного была механическая коробка передач, а у меня – автоматическая. Нигде невозможно было найти для них запчастей, и только на одной станции технического обслуживания в районе ВДНХ ремонтировали иномарки, но там обслуживались в основном дети членов ЦК.

Мы переговаривались с Андреем на автомобильную тему, и все засматривались, когда у киноконцертного зала «Октябрь» на Калининском проспекте стояли во время концерта две одинаковые машины. Это был восемьдесят шестой год прошлого века. Андрюша был суперпопулярен.

В Донецке на стадионе я впервые встретил Клавдию Ивановну Шульженко. И просто обалдел, честно вам скажу. Ей было уже за семьдесят, а на поклон она выходила и рукой до земли. Она была такая очаровательная! Вечером приглашала нас к себе в гости. Я Кобзону тогда говорил, мол, неудобно. А он меня убеждал, что это нормально, у нее всегда все собираются.

Мы с Геной Хазановым пришли, сели и молча слушали весь вечер. Потому что в этом гостиничном номере были и Утесов, и Миров с Новицким, и Миронова и Менакер, сама Шульженко. Но это были не звезды, а боги! Их почитали, кланялись им, носили на руках, но у них не было массы охраны, обслуги, каких‑то особых привилегий. Их почитали за их талант и труд.

Марк Бернес. Светлые детские воспоминания связаны со знакомством с этим великим человеком. Не просто великим. Он был легендой. Красавец, любимец женщин. Ведь тогда не существовало никакой раскрутки, просто фильмы с его участием. Наш сосед Исаак Юльевич Шац когда‑то учился с ним вместе. Однажды во дворе поднялась невообразимая суматоха: оказалось, Марк Бернес зашел к нашему соседу в гости. Меня пригласили спеть ему, и я спел «Хотят ли русские войны?». Бернес сказал:

– Да, голос есть. Надо попробовать его сохранить.

Это произошло в 1962 году. Мне было всего четырнадцать, и встреча с артистом, которого все вокруг боготворили, стала фантастическим событием. Он подарил мне свою фотографию с надписью: «Володе Винокуру. С удовольствием. Марк Бернес». Позднее я уже пел в ансамбле песни и пляски и в его составе участвовал в первомайском концерте на «Динамо», там же выступал и Марк Бернес. Его я увидел неожиданно: он сидел на стульчике перед выходом на сцену. Я в военной форме подбежал к нему спросить, помнит ли он того мальчика, который когда‑то пел ему «Хотят ли русские войны?» в городе Курске. Он вспомнил.

– Ну, ты как?

– Да вот, выступаю. Сейчас армию отслужу и учиться пойду. А вы как?

– А я ухожу…

– Что случилось? Как? Почему?!

– Да я болен очень сильно. Вот песню сейчас записал новую, послушай.

Он вышел и спел удивительную песню «Журавли» Яна Френкеля. Я не знал, что слушал Марка Наумовича в последний раз.

Эти люди всегда были для меня загадкой. Я понимаю, что никто не скажет, сколько тебе осталось жить. Это зависит только от твоего Желания жить! От Духа. Майя Кристалинская, удивительная певица, красавица, так рано ушла. Гриша Горин, тончайший, обаятельнейший человек, тоже ушел в самом расцвете. Молодой Владимир Мигуля, фактурный и красивый. Сколько песен замечательных написал! Женя Мартынов. Я всегда, когда прохожу по кладбищу на могилу отца, обязательно несу цветы и на могилку Жени. У меня ритуал. Был такой улыбчивый, светлый, талантливейший человек. Все любили Женьку! Он ушел совсем мальчишкой, в сорок два года.

Людмила Георгиевна Зыкина. Я буду до конца жизни гордиться дружбой с ней. Великий, гордый, независимый и честный человек.

Саша Абдулов, с которым мы в одно время учились в ГИТИСе. Красавец, актерище! Как он боролся мужественно за жизнь!!!

Когда друг за другом уходят родные, близкие, друзья‑артисты, не хочешь верить. И начинаешь торопиться, потому что понимаешь: ждать некогда. Надо действовать. И я теперь ношусь со своей мечтой, чтобы у моего театра наконец‑то появилось свое здание. А для этого приходится преодолевать сотни административных барьеров.

Date: 2015-07-22; view: 359; Нарушение авторских прав