Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 3. Предательство





 

– Влипли! – Валюженич тоже услышал и негромко выругался. – Не иначе лесник или жандармы. Стив, закинь кирки подальше!..

– Постой, я выясню, в чем дело, – Карно накинул куртку и отряхнул землю с ботинок. – Тадеуш, у тебя есть разрешение на разведку?

– О'кей, имеется. Только бы не заметили меч…

– Спрячь. Поговорю с ними – задержу на пару минут…

Карно быстро пошел к еле заметному в наступившей темноте выходу. Тут только Степан начал что‑то соображать.

– Шарль! – крикнул он. – Вернись! Не ходи!

Но Карно, не слушая его, уже ловко пробирался по каменным завалам.

– Ничего, Шарль им заморочит головы, – Валюженич, спрятав находки между камней, начал быстро закидывать яму. – Стив, помоги!

Камней под руками было более чем достаточно, и вскоре черное отверстие исчезло под их грудой. Теперь в царившем в храме сумраке заметить следы работы было трудно.

– Кирки спрятали, – бормотал Валюженич. – О'кей, Стив, мы студенты Сорбонны, обследуем старинные церкви… Ну надо же, в таком глухом месте – и наткнуться!..

Степа не верил в подобные случайности, и револьвер был уже давно извлечен из кармана пиджака. Шум мотора стих, настала тишина, затем послышались шаги. В проеме двери проступили черные тени…

– Господин Косухин! Не вздумайте стрелять!

Степа похолодел. Ни лесник, ни местные жандармы не стали бы кричать по‑русски.

– У нас ваш приятель! После первого же выстрела мы продырявим ему голову. Сдавайтесь, господин Косухин!

– Там Шарль! – сообразил Тэд. – Стив, что нам делать?

– Ничего…

Степа, встал и передал Валюженичу револьвер. Придумывать и в самом деле было нечего.

– Я здесь! – крикнул он в темноту. – Я сдаюсь!

Темные фигуры вошли в церковь. Прибывшие чертыхались, перебираясь через каменные завалы. Косухин быстро пересчитал – пятеро.

– Где Шарль? – спросил он, надеясь выиграть время. В тот же момент вспыхнул фонарик. Луч метнулся по серым стенам, затем осветил троих: Карно – растерянного, с наручниками на запястьях и тех, кто шел рядом. Фонарик почти сразу же погас, но второго Степа узнал сразу – того самого, в черном смокинге, который встречал его в особняке Берга. А третьим, к его немалому удивлению, оказался Гастон де Сен‑Луи собственной персоной.

– Сюда! – приказал голос из темноты. – Нам нужны вы, господин Косухин. Ваших друзей мы отпустим…

Выбирать было не из чего. Степа шепнул Тэду: «Прячься» – и медленно пошел вперед. Валюженич на миг замешкался и вдруг, одним прыжком догнав Косухина, зашагал рядом. Краем глаза Степа заметил, что американец держит в руках свою бесполезную находку – ржавый меч в потрескавшихся кожаных ножнах.

– Тэд! Назад! – вновь прошептал он, но было поздно. Луч фонаря ударил в лицо.

– Тэд!!!

Валюженич усмехнулся и положил руку на Степино плечо. И тут темнота заговорила.

– Господин Косухин! Господин Берг велел найти вас, чтобы сообщить о вашем брате…

– Что?! – Степа рванулся вперед, но рука Валюженича удержала его на месте. – Где Николай, гады?

– Отправляйся к нему, красная сволочь!

Сухо щелкнули курки. В тот же миг американец, по‑прежнему крепко державший Косухина за плечи, поднял перед собой меч, словно надеясь заслониться от пуль. Послышался смех – и тьму прорезали вспышки выстрелов.

Степа сообразил, что падает. Затем – что жив, лежит на земле, а в правую руку ему суют рукоять выроненного им револьвера.

– Стив, о'кей? – шепнул Валюженич. Степа удивленно вздохнул, затем опомнился и замер.

– Готовы? – послышалось невдалеке.

– Да, оба. Я бил комиссару прямо в сердце.

– Но все‑таки проверьте. По‑моему, этого американца только ранило…

В темноте заскрипели шаги, и через минуту над замерзшими и Тэдом склонились две фигуры в черных смокингах.

– Готовы!..

В ту же секунду Степа резко перевернулся и, почти не целясь, нажал на курок. Выстрел, второй – и два тела глухо ударились о землю.

– Что случилось, господа?

«Третий, – подумал Степа. – Всего было четверо – и Шарль».

Вспыхнул фонарь. Луч света растерянно качнулся из стороны в сторону и замер, наткнувшись на трупы. Косухин выстрелил вновь, навскидку – фонарь дернулся и упал на землю.

– Шарль! – заорал Валюженич. Где‑то рядом слышалась возня, затем кто‑то ойкнул, наконец раздался голос Карно:

– Ребята, я держу его! Скорее!

Косухин включил фонарь. Шарль Карно лежал на земле, навалившись на Гастона. Рядом неподвижно застыл еще труп в черном смокинге.

– Шарль! – Валюженич уже бежал вперед, но тут Сен‑Луи дернулся, отбросил Карно в сторону и, спотыкаясь, побежал к выходу.

– Наручники, смерть Господня! – Шарль выругался и беспомощно оглянулся. Степа уже был рядом.

– Давай руки!

Карно поднял скованные руки вверх, и Косухин одним выстрелом разбил цепочку. Шарль хлопнул Степу по плечу и подобрал лежавший на земле револьвер убитого.

– Скорее! Он уходит! – Валюженич был уже у входа.

– Стой! – заорал Степа. – Назад, Тэд, не дури!

Он кричал по‑русски, но Валюженич понял и поспешил остановился. Вскоре все трое собрались у входа, прижавшись к дышавшей сыростью стене.

– Подождем, – Косухин перевел дыхание и быстро перезарядил револьвер. – Никто не ранен?

– Мне по уху съездили, – с готовностью сообщил Карно. – Но вы‑то почему, ребята, живы? Они что, холостыми стреляли?

– Промазали, – отмахнулся Степа. – Руки у них, видать, не оттуда росли. Тэд, ты нас нарочно на землю толкнул?

– Нарочно, – усмехнулся археолог. – Рубашку порвал, когда падал. Жалко, новая…

– Молодец! – отечески похвалил Косухин и, немного подумав, добавил. – А все‑таки должны были нас, рабов божьих, порешить!

– Не должны были. Потом объясню, – Валюженич осторожно выглянул и тут же отдернул голову. – Вторая смена, господа!

– Сколько их? – Степа уже занимал позицию, пристраивая оружие поудобнее.

– Один. Но не тот, что убежал…

Потянулись томительные секунды, но вот послышались тяжелые гулкие шаги. В просвете двери появился силуэт. Это был действительно не Гастон: тот, кто стоял у входа, казался повыше ростом и явно шире в плечах. Голова сидела низко, будто у пришедшего из темноты не было шеи.

– Огонь! – шепнул Степа.

Ударили револьверы. Воздух наполнился кислым запахом сгоревшего пороха, но странный гость медленно, не торопясь, шел к ним.

Степа, закусил губу и тщательно прицелился прямо в голову врага. В темноте сверкнула искра – словно пуля ударилась о камень.

– Назад!

Он помнил такое – пули не брали тех, кто окружал дом на Трегубовской. Пули не брали Венцлава…

Все трое отбежали к алтарю. Темная фигура медленно двинулась им вслед.

– Оу, упырь? Стив, ты мне что‑то об этом рассказывал! – Тэд, скорее изумлен, чем напуган. Косухин не ответил, и тут Карно включил фонарик. Степа тотчас вырвал его из рук неосторожного аспиранта, но секунды, пока свет бил в лицо непрошеного гостя, вполне хватило.

– Не упырь, – спокойно констатировал Карно.

…Не лицо – грубая маска из чего‑то твердого, похожего на плотную глину. Вместо глаз – две маленькие щели, тело тоже вылеплено из глины – неуклюжее, громоздкое, со свежими следами рикошетивших от твердой поверхности пуль…

– Стив, что нам делать? – Валюженич нерешительно вертел в руке револьвер. Другая по‑прежнему сжимала меч.

– Не знаю, – честно признался Степа. – Попробуем обойти – он, чердынь‑калуга, еле ползет!

Истукан действительно двигался медленно, но чутко следил за своими противниками, неплохо ориентируясь в темноте. Кроме того, Косухин с запозданием сообразил, что те, кто послал чудище, сейчас ждут у входа, чтобы встретить убегающих выстрелами в упор.

Вероятно, Валюженич подумал о том же. Секунду‑другую он размышлял, затем произнес: «О'кей!» – и отдал Косухину револьвер.

– Ты чего? – Степа поглядел сначала на американца, потом на приближавшегося монстра, преодолевавшего последнюю перед алтарем кучу камней. В ответ послышался тихий шепот – Валюженич что‑то негромко говорил, прикрыв глаза ладонью. Затем выпрямился, поднял меч, не вынимая его из ножен, и шагнул вперед.

Карно вскрикнул и выстрелил. Пуля скользнула по голове страшного гостя и рикошетом отлетела к стене.

– Тэд, куда?

Валюженич уже стоял рядом с чудовищем. Руки с мечом были подняты на уровне глаз. Тот, кто искал их смерти, внезапно замер.

– Vade retro! In nomine Dei!

Голос Валюженича стал тяжелым и густым, словно молодой американец за секунду постарел на много лет. Степа вскинул револьвер, но опустил оружие. Стрелять нельзя: Валюженич закрывал собой врага.

Секунды тянулись одна за другой. Но вот послышался хриплый звук – монстр медленно поднимал руки. Короткие толстые пальцы растопырились, потянулись вперед. Валюженич стоял неподвижно, словно тоже став камнем. Руки монстра почти коснулись меча, и вдруг Косухину показалось, что в храм ударила молния – ножны вспыхнули невыносимо ярким голубым светом.

Чудище попятилось, нерешительно задвигало головой, грузно повернулось…

– Тадеуш! Назад! – не выдержал Карно, но Валюженич даже не сдвинулся с места, лишь поднял повыше старый меч.

…Монстр уходил. Теперь он двигался иначе – быстро, неровно, спотыкаясь на каждом шагу. Карно и Степа переглянулись. Нетерпеливый Шарль показал вперед, но Косухин отрицательно покачал головой. Прошло несколько томительных минут. Тишину нарушал только звук тяжелых шагов – страшный гость был уже далеко. Косухину невольно вспомнилось, как в другой церкви, деревянной, беляк Арцеулов кинул в краснолицего Венцлава серебряный перстень…

Наконец, черный силуэт исчез за порогом. Валюженич медленно опустил меч. Степа и Шарль уже были рядом.

– О'кей, – американец аккуратно положил оружие на землю, а сам присел на ближайший камень. – Кажется, получилось…

– Ты прочел заклятие от нечистой силы? – Карно возбужденно потер руки.

– Йе, но это не главное. Я подумал… Стив, ты спрашиваешь, почему в нас не попали пули?

Косухин кивнул.

– Промахнуться по нам не могли – слишком близко, но я подумал, что шанс у нас все‑таки есть. Если эти ножны – настоящие…

– Ножны от меча Артура? – не выдержал Карно.

– Да, если ножны логрские. Когда пули в нас не попали, я был уже почти уверен…

– Потом, – перебил Степа. – К двери!

Он сунул Валюженичу револьвер, и поспешил ко входу. Выглядывать было опасно. Степа занял прежнюю позицию – возле стены. Он прислушался – снаружи стояла тишина. Внезапно сзади вспыхнул свет. Карно, включив фонарик, что‑то пытался найти между лежавшими на полу камнями.

– Шарль! – позвал Валюженич, но Карно лишь покрутил головой. Внезапно он вскочил, подпрыгнул, воскликнул нечто вроде «оп‑ля!» и поспешил к приятелям.

– Нашел! Там, где стояло это чучело…

Он вновь включил фонарик и раскрыл ладонь. Свет упал на два маленьких осколка.

– Отнесу в лабораторию, и мы узнаем из какого теста слепили нашего приятеля! По‑моему, это все‑таки глина…

– Тише! – Косухин поднял руку. Послышалось гудение мотора.

– Укатили, – вздохнул Шарль, когда шум медленно стих. – Похоже, обратно, в Бриньоган. Но у них было второе авто…

Они прождали с полчаса, но возле церкви все молчало, лишь издалека доносился шум ночного леса. В конце концов Косухин решил рискнуть, и они вышли наружу.

Возле церкви было пусто. Рядом с автомобилем Карно стоял другой, тоже небольшой, но черный. Там никого не было, передняя дверца распахнута настежь, на траве лежала монтировка.

– Порядок! Целая, – сообщил Карно, осмотрев свою машину.

– Пора уходить, – рассудил Валюженич. – Да, набрались впечатлений, джентльмены!..

Возвращаться в темную, пахнувшую порохом и смертью церковь не хотелось, но следовало спешить. Валюженич аккуратно собрал находки, замотав меч в свою порванную рубашку. Карно забрал кирки и бегло осмотрелся, чтобы чего‑либо не забыть. К трупам решили не прикасаться.

– Остается помолиться святому Иринею, – заключил Шарль, когда они покидали храм. – Не подвел старик – защитил. Но, кровь Христова! Кто мне объяснит, кому мы могли понадобиться?

– Я объясню, – пообещал Степа. – Но после, ладно?

 

Карно вывел машину на шоссе. Поскольку их враги вернулись в Бриньоган, Шарль предложил ехать в противоположную сторону, чтобы через Ренн и Ле‑Ман вернуться в Париж.

– Стив, а что эти бандиты сказали о твоем брате? – поинтересовался Валюженич, когда авто повернуло на юго‑запад и помчалось прочь от леса. – Я не понял…

– Я тоже… не понял, – медленно, пересиливая себя, ответил Косухин. Однако, ему самому все уже было ясно: Берг велел передать, что Николая нет в живых…

Вспомнился перстень на руке Наташиного дяди, а затем то, что Степа увидел в зеркале, когда поезд мчал его в Париж. Они приходили к нему – Ксения, Семирадский, Ирман… Предупредить об опасности – или рассказать о брате?..

Между тем Карно требовал немедленного и точного отчета, дабы узнать, по какому поводу его, законопослушного французского гражданина, решили прикончить прямо во время осмотра исторической достопримечательности. Пришлось плести очередную историю, в которой Карл Берг предстал в облике озверелого белогвардейца, устроившего охоту за красным командиром и его друзьями. Остальное додумал сам Карно:

– Это все тот парень, Гастон! Наш Тадеуш, похоже, излишне желал продолжать знакомство с мадемуазель Натали, а этот тип нанял нескольких апашей. Ну, ребята, мы и влипли!

Ни Тэд, ни Косухин не стали возражать.

– Жаль, что его не пристрелили! – заключил несентиментальный Карно. – У него такие противные потные руки!..

Под утро въехали в Ренн и остановились в первом же небольшом отеле, чтобы отоспаться. Затем поехали дальше, уже не спеша. Никто не торопился в Париж – и прежде всего Степа.

В Ле‑Мане сделали дневку. Косухин был отконвоирован в здешний собор, где прослушал лекцию об особенностях французской готики. От посещения музея он все‑таки отбился и предпочел просто погулять по городу, втайне надеясь, что хотя бы здесь, в пролетарской Франции, удастся встретить товарищей по партии. Увы, население Ле‑Мана еще недостаточно восприняло самые передовые идеи. В городе, как удалось выяснить, преобладала изначально реакционная католическая партия, а слабую оппозицию ей составляли вовсе не коммунисты, а какие‑то мелкотравчатые радикалы. Степе в который раз очень захотелось домой. Ни стонущая под колониальным игом Индия, ни Франция – родина Коммуны, почему‑то не спешили под знамена Мировой Революции. И это было очень обидно.

 

В Париж вернулись ранним утром – из Шартра, где была последняя ночевка, выехали после полуночи. Осторожность была нелишней. Старинный меч, заботливо укутанный в рубашку Тэда, еще мог сойти за музейный экспонат, но три револьвера вызвали бы лишние и совершенно ненужные вопросы. Счастливо избежав знакомства с дорожной жандармерией, автомобиль нырнул в лабиринт парижских улиц, и через полчаса Шарль затормозил возле дома, где обитал Валюженич.

– Ну вот, Стив, съездили, – усмехнулся Тэд, когда красное авто скрылось за поворотом. – А я‑то думал, что после Тибета меня ожидают скука и воспоминания… Ладно, кажется, наступает тайм‑аут.

Косухин не совсем понял, что такое «тайм‑аут», но уже был готов согласиться с приятелем, как вдруг замер и схватил американца за руку. Из подъезда, куда они собирались зайти, вышел человек – очень знакомый. Его лицо Степа узнал сразу: молодое, красивое, с глубоким шрамом на щеке. Тогда, в машине, его называли поручиком…

– Что? – вскинулся Валюженич. – Опять?

Ответить Степа не успел. Поручик подошел к ним, вытянул руки по швам, щелкнул каблуками:

– Доброе утро, господа. С прибытием!

Говорил он по‑русски, но Тэд, что‑то сообразив, положил руку на пояс, где был спрятан трофейный револьвер. Косухин криво усмехнулся:

– Стало быть, здрасьте! Мешок, что ли, привезли?

Поручик покачал головой:

– Прошу извинить, господин Косухин. Не за мешок, тут я выполнял приказ. Я вел себя с вами грубо, но мне сказали, что вы чекист. Я воевал с красными с октября 17‑го…

– Оу! – сообразил Валюженич. – Цивил во? Эгэн?

– Я от генерала Богораза, – продолжал офицер. – Его превосходительство приказал немедленно же доложить о вашем появлении. Прошу быть осторожными и не открывать посторонним двери.

– Бат… Вот хэппенд? – от удивления Валюженич растерял весь запас русских слов.

– Генерал просил не выходить из квартиры, – ответил поручик на неплохом английском. – Господин Берг куда‑то уезжал. Вчера он вернулся – и снова пропал… Извините, господа, должен позвонить генералу.

Он вновь щелкнул каблуками, повернулся и исчез за углом.

– Последуем разумному совету, – рассудил Валюженич. – Вот тебе и тайм‑аут!..

Из квартиры решили не выходить. Тэд велел консьержу заказать в ближайшем кафе завтрак, после чего запер дверь, скинул со стола все бумаги и аккуратно положил свою находку. При дневном свете меч смотрелся непрезентабельно – костяная рукоять побурела и растрескалась, окислившаяся медь распадалась при малейшем прикосновении, а кожаное покрытие ножен, казалось, вот‑вот рассыплется на мелкие лоскутья.

– Стив, делай что хочешь, но меня не трогай, – распорядился американец, поудобнее усаживаясь за столом и вооружаясь скальпелем и лупой. – На полке слева – несколько книг про короля Артура. Газеты в прихожей. Все, начинаю!..

Косухин, опасливо поглядев на нырнувшего с головою в науку приятеля, пролистал газеты на непонятном французском языке, а после чего взялся за книжки. Они тоже не на русском, зато там имелись всяческие картинки, правда, не особо интересные: мужчины в железных доспехах, женщины в странных невиданных платьях. Степе стало скучно. Он рассудил, что это, вероятно, феодалы‑эксплуататоры, смотреть на которых не было ни малейшей охоты. Он уже хотел отложить книгу, дабы взять следующую, но увидел еще одну картинку, на этот раз цветную. На ней была изображена битва. Воевали феодалы как‑то странно – без всякого порядка и строя. На большом поле, неподалеку от многобашенной крепости, толпа всадников в доспехах лупила друг друга длинными мечами. Косухин прикинул, что надо иметь немалую дурь, дабы прорубить остальные латы. Вероятно, физическая подготовка феодалов была поставлена грамотно.

В центре, на сером в яблоках коне, был изображен некто с маленькой короной, укрепленной на шлеме с глухим забралом, не иначе – король. Монарху приходилось нелегко: его окружало целая дюжина врагов. Еще трое лежали на земле, свидетельствуя, что король был мастак по части рукопашного боя. Степа уже собирался перевернуть страницу, мысленно осудив реакционные нравы феодальной знати, как вдруг его внимание привлекла не замеченная ранее деталь. В руках король держал меч, от которого исходило серебристое сияние. Такое же сияние окутывало золотой венец на шлеме, черные ножны и большой перстень, надетый прямо на железную перчатку.

Косухин прикрыл глаза. Он уже видел такое – в занесенной снегом церквушке и совсем недавно, среди руин старого храма…

– Это Артур.

Степа вздрогнул. Как подошел Валюженич, он даже не заметил.

– Любопытное издание Мэллори. Тут интересные комментарии. Вот…

Тэд, перелистав несколько страниц, медленно прочел вслух:

– «По некоторым ранним свидетельствам, Мерлин, уходя из пределов этого мира, предсказал гибель логров, заявив: „Вы не смогли быть ангелами, но и людьми пробудете недолго – быть вам бесами“»…

– И чего тут интересного? – удивился Степа. – Я уже, чердынь‑калуга, с одним лешим беседовал, который с незаконченным высшим образованием.

– Ладно, прагматик! – засмеялся американец. – Пошли посмотрим. Кажется, я что‑то нашел…

Он подвел Степу к столу, на котором лежал меч, и взял в руки скальпель.

– Лезвие превратилось в труху, – начал он. – Думаю, его даже вынуть не удастся. А вот ножны… Гляди!

Тэд аккуратно провел скальпелем, счищая тонкий слой ветхой кожи. Затем Степе была вручена лупа. Косухин повертел в руках хитрое буржуйское изобретение, приноравливая стекло к глазам, а затем всмотрелся. Вблизи кожаное покрытие гляделось еще хуже. От него остались лишь чешуйки, каким‑то чудом еще державшиеся на основе. Но тут взгляд упал на очищенное Тэдом место, и Косухин замер от удивления: из‑под черных лохмотьев проглядывал ровный блестящий слой металла.

– Так это ж серебро, чердынь‑калуга! – не удержался он.

– Промахнулись, мой генерал. Серебро окисляется – здесь была бы симпатичная розовая патина. Похоже, сплав, но такого сплава я не встречал…

– Так оно из‑за этого светилось?

– Следуя логике – из‑за этого. Так что, мистер материалист, никакой мистики. Не удивлюсь, если эта штука может не только светиться и отклонять пули…

Косухин задумался и даже начал тереть лоб, что свидетельствовало о высшем мозговом напряжении. Получалось и вправду складно. Выходит, логры кое‑что понимали в защитном вооружении!

– Там, в книжке, где этот Артур… У него тоже меч светится, и ножны…

– А также кольцо и венец, – кивнул Тэд. – Четыре великие реликвии логров. Ну и, конечно, Грааль…

Валюженич рассмеялся.

– Ты чего? – удивился Степа.

– Стив, такая удача выпадет раз в жизни! Если даже это и не ножны от Эскалибура, то все равно – что‑то потрясающее…

– Ты сначала этот Грааль найди, – осадил Степа расхваставшегося приятеля.

– Оу, по теории Шарля, его уже нашли, только не распознали. Понимаешь, Стив, Артур был не чистый логр – метис, незаконный сын. Священные реликвии он захватил, но главное святилище – Грааль, – было ему недоступно. Его охраняли настоящие логры – Анфортас и его рыцари…

– А помедленнее можно? – взмолился Степа.

– Извини! Поэтому Артур и посылал своих рыцарей на поиски Грааля. Никто из них не добрался, кроме Персиваля, который по мнению Шарля, был чистым логром. Ну, а сам Грааль, возможно, – обыкновенный каменный круг, каких в Бретани и на западе Англии полным полно. Дело не в камнях, а в тех, кто умеет ими пользоваться… Потом Артур погиб, реликвии частично пропали, а логры ушли в леса и там одичали…

– А когда, чердынь‑калуга, они соберут все эти побрякушки вместе, тогда и свету конец наступит, – подытожил Степа. – Ну и поповщину ты развел, Тэд! А еще образованный.

– Это не я. Это все Шарль, – не обиделся Валюженич. – И речь идет не об Апокалипсисе, а о возрождении логров, которые снова смогут стать…

– …Ангелами, чердынь‑калуга, – Степа скривился. – Ох, Тэд, ну и сору у тебя в башке!

После шести, когда Степа и Тэд подумывали спуститься в кафе и перекусить, в дверь позвонили. Валюженич отправился открывать, но Степа, жестом остановив его, достал револьвер.

– Кто? – поинтересовался Тэд.

– Женераль Богораз! – сообщили в ответ. Степа кивнул, и американец открыл дверь.

Генерал был в поношенном штатском костюме и модном кепи. Револьвер был спрятан умело, обнаружить его мог только опытный Степин глаз.

– Здравствуйте, господа! – Аскольд Феоктистович перешел на русский. – Степан Иванович, представьте меня…

Процедура знакомства не заняла много времени. Генерал отказался пройти в комнату и сразу приступил к делу:

– Степан Иванович, мы едем к Бергу. Пора выяснить, что там у него происходит. Вы присоединитесь?

– Ясное дело! – Степа сунул револьвер за пояс и застегнул пиджак. – Тэд, я пошел.

Валюженич недвусмысленно покачал головой и показал два пальца.

– Там нужны военные, – Богораз поглядел на необстрелянного штафирку весьма недоверчиво. – Господин Валюженич, мы доставим вам вашего друга в целости и сохранности.

Тэд не ответил, быстрым движением переместившись к двери и заслонив собой проход.

– Как хотите, – пожал плечами генерал. – Будет весьма жаль, если с гражданином Северо‑Американских Штатов случится какая‑нибудь неприятность…

– Весьма жаль, – согласился Валюженич, всем своим видом показывая, что дискуссия окончена. Генерал неодобрительно взглянул на американца, но возражать не стал.

 

Внизу их ждал памятный Степе автомобиль. Кроме шофера в нем было еще одно знакомый капитан, которого его товарищи называли Виктором. Шофер никак не реагировал на новых пассажиров, а капитан поздоровался с Косухиным самым дружеским образом, как будто они вместе только что побывали на пикнике.

Авто тронулось с места, Богораз, сообщив офицерам, что «господа Косухин и Валюженич» примут участие в операции, стал рассказывать.

…Сразу после того, как Степу чудом не отправили на дно Сены, за Бергом было установлено наблюдение. Целый день обитатели особняка на улице Гош‑Матье вели себя обычно. Берг, правда, не выходил из дому, Наташа же и Гастон съездили в институт Кюри, где оба работали, а вечером сходили на выступление труппы Дягилева. Но уже на следующее утро шофер Берга подогнал к особняку автомобиль‑фургон, куда погрузили какой‑то ящик. Еще один автомобиль – небольшой, на котором часто ездила Наташа – направился к Ситэ, где ему удалось оторваться от наблюдения, но вскоре вернулся, после чего в оба автомобиля уселись Берг, Гастон и пятеро людей из обслуги особняка – все с оружием. Авто проехали через центр, где ушли от наблюдения и скрылись.

Берг приехал через два дня, но уже на одном автомобиле. Второе авто и трое охранников куда‑то исчезли. Берг, Сен‑Луи и двое оставшихся с трудом втащили ящик в дом, при этом было заметно, что Гастон сильно хромал…

Степа и Валюженич переглянулись. Где искать брошенный автомобиль и троих в черных смокингах, они вполне представляли.

На следующий день Берга и Гастона видели в центре Парижа, после чего оба исчезли. Сейчас в особняке тихо, ставни закрыты, на телефонные звонки никто не отвечает.

– Так значит… – Степа секунду‑другую размышлял стоит ли кое‑что рассказать генералу, но в конце концов решился. – Мы тоже кое‑что видели…

Он вкратце поведал о путешествии в Бриньоган, опустив некоторые яркие подробности.

– Не понимаю, как они нас выследили, – добавил Валюженич. – Дорога была совершенно пуста…

– Господин Берг – мастер, – неопределенно ответил генерал. – Ладно! Сейчас мы во всем разберемся. Если Берг все же предатель…

На улице Гош‑Матье было пустынно, лишь редкие прохожие не спеша шли по своим делам. Возле дома Берга стоял автомобиль. Как только авто генерала затормозило, оттуда вышел поручик со шрамом.

– Все тихо, ваше превосходительство, – доложил он. – Из дому никто не появлялся, свет не зажигали…

– Хорошо, – Богораз решительно распахнул дверцу. – Начинаем. Прошу господ штатских выполнять мои указания.

Валюженич понял намек, но дисциплинированно смолчал.

– Степан Иванович, не желаете рискнуть?

Косухин кивнул и вышел из машины.

– Оружие прячете профессионально, одобряю… – усмехнулся генерал, бросив быстрый взгляд на Степу. – Но стрелять – в крайнем случае.

Они пересекли улицу и поднялись по ступенькам. Генерал позвонил в дверь, затем огляделся и кивнул Степе. Тот понял и стал справа – в этом случае выстрелы не должны его задеть. Богораз отошел левее.

Прошла минута, другая. Косухин подумал, что Богораз прикажет ломать замок, но внезапно дверь отворилась. Степа подался назад и замер. На пороге стояла Наташа.

– Господин… Косухин, я не ошибаюсь? – в голосе чувствовалось удивление. Тут она обернулась и увидела генерала:

– Аскольд Феоктистович! Слава Богу! Я так волнуюсь… Вы не знаете, где дядя?

Богораз и Степа переглянулись.

– Они с Гастоном куда‑то уехали. Я в доме одна… Как хорошо, что вы заглянули!..

– Разрешите войти?

Генерал оглянулся и кивнул своим людям. Офицеры вышли из машины и быстро направились к крыльцу. Сзади шел Валюженич. Наташа удивленно поглядела на генерала:

– Аскольд Феоктистович…

– Мы все объясним, – пообещал Богораз, и растерянная Наташа повела гостей в дом. Они прошли в гостиную, где на стенах висели весьма странные, на Степин вкус, картины – черные и красные многоугольники, помещенные прямо на негрунтованном холсте. Косухин вспомнил, что знаком с самим Ингваром, который не чета этим мазилам, и мысленно возгордился.

– Присядем, – генерал кивнул, и все трое устроились в глубоких креслах, обитых темной тканью. – Наталья Федоровна, вынужден вам сообщить, что мы все попали в… гм‑м‑м… достаточную сложную ситуацию…

– Что‑нибудь с дядей? – испугалась Наташа. – Или с Гастоном? Знаете, с того вечера, как здесь появились вы, господин Косухин…

– Расскажите нам все, – перебил генерал.

Девушка нерешительно взглянула на Степу. Богораз понял:

– Степан Иванович осведомлен о наших делах. Он брат полковника Лебедева.

– Правда? – Наташа изумленно взглянула на Степу. Тому стало не по себе. Вспомнился заснеженный Иркутск, пустая комната – и девушка, закутанная в шаль, просящая его, красного командира, найти пропавшую кошку…

– Вы – брат господина Лебедева? Горжусь, что познакомилась с вами! Как жалко, что я ни разу не встречала Николая Ивановича…

…Перед глазами у Степы встала холодная степь, костер у подножия поросшего сухими колючками холма, Наташа, сидящая рядом с Николаем…

– Но тогда я ничего не понимаю… – девушка нервно рассмеялась. – Аскольд Феоктистович, наверное у меня до сих пор что‑то не в порядке с психикой! Несколько дней назад я слышала, как дядя велел вам ликвидировать господина Косухина! Я даже, признаюсь, пыталась предупредить…

…Степа вспомнил испуганный взгляд Наташи, ее слова об «офицерах». Значит, ему не почудилось…

– Вы поступили верно, – спокойно ответил Богораз. – А мы были введены в заблуждение. Что было потом?..

– Потом… Потом вы позвонили, и я поняла, что нашего гостя уже нет в живых. И признаться, еле удержалась, чтобы не заявить в полицию…

– Наталья Федоровна, мы просто ошиблись, – мягко повторил Богораз.

– А если бы не ошиблись? Если бы господин Косухин действительно был чекистом?

Генерал ответил не сразу.

– Я отвечаю за безопасность программы, – наконец вздохнул он. – И за вашу безопасность тоже… Что было дальше?

– Дядя работал в лаборатории. Ближе к вечеру ему позвонили, и он вдруг приказал Гастону собираться. Затем он забрал всех людей и куда‑то уехал… Вчера утром вернулся – и снова ушел, ничего не объяснив. У Гастона что‑то случилось с ногой… Они очень спешили. Сутки я здесь одна. Хотела выйти, но заметила, что за домом следят…

– Это были мои люди, – кивнул генерал. – Вы не знаете, куда мог уехать ваш дядя?

– Не знаю… И совершенно не понимаю, почему от меня что‑то скрывают!

Наташа замолчала. Богораз немного подумал, а затем как бы невзначай поинтересовался:

– Наталья Федоровна, Тускула на связь не выходила?

– Нет… – поразилась девушка. – Ведь «Мономах» так и не взлетел!

…Степа вспомнил взволнованную Наташу возле входа в рубку управления, окутанную паром серебристую стрелу, уходящую в небо… Неужели можно это забыть?

– Вы… – он хотел сказать «Наташа», но вовремя одернул себя. – Наталья Федоровна совсем… Ну, это… не помните?

– К сожалению, – девушка отвернулась. – Врачи обещают постепенное восстановление, но пока я помню лишь, как уезжала в Россию, а потом – клинику в Париже. Я знаю, меня привез во Францию господин Валюженич. Он такой… такой… Забавный…

И Наташа внезапно улыбнулась.

– Да уж, не Гастон, чердынь‑калуга! – не выдержал Степа. Генерал укоризненно покачал головой. Наташа побледнела:

– Я бы просила, сударь, в этом доме не говорить в подобном тоне о моем женихе. Господин де Сен‑Луи – выдающийся ученый и не вам чета!

«Да уж конечно!» – отпарировал Степа, но не вслух, а про себя. Похоже, Наташа действительно не знала, чем занимается мсье де Сен‑Луи в свободное от науки время.

– Ваше превосходительство! – на пороге стоял капитан. – Мы осмотрели дом. Пусто. Только дверь в подвальное помещение закрыта.

– Могли бы поверить мне на слово, – вздохнула Берг. – Это дверь в лабораторию. Там замок с шифром.

– Откройте, Наталья Федоровна. – Богораз встал и кивнул Степе.

– Но… Там же установка «Пространственный Луч»!

– Тем более. Следует взглянуть.

Наташа некоторое время молчала, словно собираясь возразить, но затем резко встала и, не сказав ни слова, вышла из комнаты. Остальные последовали за ней. Прямо за дверью девушка наткнулась на Валюженича, тот отшатнулся, нерешительно пробормотав: «Гуд ивнинг…». Наташа невольно улыбнулась и снисходительно бросила: «Добрый вечер, сударь».

– Стив, я тут все осмотрел! – Тэд поравнялся с Косухиным и быстро заговорил по‑английски. Степа, такого не ожидавший, сперва ничего не понял, но затем собрался с мыслями, и постепенно слова приятеля стали приобретать смысл:

– Этот Берг – отчаянный коллекционер! Здесь у него столько артефактов! Он, наверное, ухлопал на них уйму денег!..

– Да, видать, что не пролетарий, чердынь‑калуга! – согласился Косухин. – Эх, в чеку бы его, да к товарищу Чудову!

Мысль была хороша – в ВЧК Бергу самое место, но и Прову Самсоновичу пришлось бы изрядно повозиться с подобным вражиной.

Они спустились в подвал и очутились перед большой, из кованой стали, дверью.

– Отойдите, – велела Наташа. – Я наберу шифр.

Через минуту дверь медленно отворилась.

– Всем оставаться на местах, – генерал обернулся и кивнул Степе. – Мы войдем вместе с господином Косухиным.

– Но вы же знаете правила!.. – возмутилась Берг. – Там установка…

Генерал не ответил и, вновь кивнув Степе, перешагнул порог. Косухин задержался: дверь внезапно привлекла его внимание.

– Чердынь‑калуга! – не удержался он. – А дверь‑то изнутри закрывается!

– Конечно, – удивилась девушка. – Дядя всегда запирается, когда работает.

Богораз, бывший уже за порогом, обернулся.

– А все‑таки странно, Наталья Федоровна. Насколько я понимаю, даже если дверь заперта на замок, ее можно открыть изнутри, причем – смотрите – простым поворотом рукоятки…

Наташа лишь развела руками, не придав этой детали особого значения. Но Косухин поневоле задумался. Чтобы закрываться в лаборатории, Бергу вполне достаточно поставить на дверь засов. Хитрое устройство явно предназначалось для того, чтобы открывать дверь изнутри, после того как ее по всем правилам заперли снаружи. Причем открывать одним движением руки…

– Господин Косухин, заходите! – вновь позвал Богораз. Степа поневоле почувствовал некоторую робость, однако собрался с силами и храбро перешагнул порог. Он никогда не бывал в научных лабораториях, но почему‑то представлял их именно так: масса приборов, мигающие лампочки и, конечно, пуды всякой научной писанины.

Помещение оказалось большим, квадратным, пол сверкал свежим кафелем, а стены были выкрашены в ровный серый цвет. Косухин почему‑то ожидал увидеть хотя бы один портрет – какого‑нибудь уважаемого интеллигента с пышной бородой или, на худой конец, Николая II. Он знал, что все образованные обожают портреты. Но стены были пусты, за исключением нескольких наскоро прикрепленных листов ватмана, расчерченных каким‑то схемами и графиками.

Около стены, находившейся прямо против входа, стояло три стола. На одном, как и ожидал Степа, стояли какие‑то приборы, другой горбился от тяжести папок с бумагами, а вот третий был отчего‑то девственно чист. На нем приютилась лампа под зеленым абажуром, из чего даже неопытный следователь мог догадаться, что именно здесь работал Берг. Но сейчас на столе не лежало ни одной бумажки, массивные ящики были наполовину выдвинуты и пусты.

То, что было справа, показалось Косухину куда более интересным. Почти всю стену занимало нечто вроде огромного металлического шкафа, по всей поверхности которого размещалось столько лампочек, верньеров и кнопок, что Степа оказался полностью удовлетворен увиденным. Похоже, этот железный шкаф и был здесь самой важной вещью. Слева от него на стене размещался рубильник, рядом стояла большая электрическая печь. Справа находилась вделанная в стену ниша в человеческий рост, над которой были укреплены несколько лампочек. Внутри ее покрывал тусклый светлый металл. Ниша была пуста.

Приглядевшись внимательнее, Косухин сообразил, что с металлическим шкафом что‑то не так. Ни одна из лампочек не горела, стрелки приборов бессильно склонились к нулям. Это еще можно было понять, но в некоторых местах металл оказался снятым, отчего обнажились голые искривленные проводки, а вместо приборов зияли черные отверстия. Налицо был явный непорядок.

Богораз заметил это сразу. Когда Степа вошел, он был уже возле установки, методично разглядывая блок за блоком. По тому, как сразу напряглось его обычно невозмутимое лицо, Косухин сообразил: с «Пространственным Лучом» что‑то не так.

– Установка размонтирована!.. – Наташа, стоя на пороге, тоже увидела случившееся. – Господи, кто это сделал?

Она подбежала к генералу, и они принялись осматривать приборы уже вдвоем.

Степа, решив не мешать, отошел в сторону. Будь у него образование получше, он бы не преминул изучить всю здешнюю машинерию ради нужд Мировой Революции. Но проклятый царизм лишил его такой возможности, посему Косухин решил действовать иначе. Через минуту он был уже возле стола с бумагами и держал в руках верхнюю папку. Увы, и тут вышла загвоздка. Писано было не по‑русски, а если и по‑русски, то вперемешку с какими‑то цифрами. Встречались и чертежи – но уж больно мудреные.

– Разобрались, молодой человек? – генерал тоже подошел к столу, в его голосе звучала знакомая ирония. Степе даже показалось, что он слышит голос хитрого притворщика Семена.

– Нет, конечно, – Косухин ответил неожиданно серьезно, как никогда бы не стал отвечать Семену Аскольдовичу. – Я ведь необразованный, господин генерал. Четыре класса…

Очевидно, Богораз что‑то понял, его тон сразу изменился:

– Не хотел вас обидеть, господин Косухин. Но можете не стараться, это не те бумаги. Они не имеют прямого отношения к лаборатории.

– Это старые дядины черновики. – Наташа быстро перебрала папки и растерянно поглядела на своих спутников. – И черновики Гастона… Зачем дядя их сюда принес?

– Какие бумаги пропали? – генерал уже все понял и тоже положил ненужные папки на место. Теперь он смотрел не по сторонам, а под ноги, о чем‑то напряженно размышляя.

– Все… – голос девушки упал почти до шепота. – Лабораторный журнал, рабочие записи, наблюдения за работой установки. Пропала рукопись профессора Глазенапа – мы ею все время пользовались. Все письма, все чертежи…

– Значит, установка размонтирована, основные приборы сняты, а документация увезена или уничтожена… Наталья Федоровна, вы понимаете, что произошло?

– Лаборатории «Пространственного Луча» больше нет. – Наташа справилась с волнением, слова прозвучали ровно и бесстрастно. – Наверное, мне полагается теперь застрелиться. Не знаю, что случилось, но я была обязана это предотвратить.

– Полно, Наталья Федоровна, – генерал вздохнул, в глазах его промелькнуло странное выражение – усталости и даже отчаяния. – Мы все доверяли господину Бергу. Увы, теперь уже поздно…

– Вы думаете, это дядя? Но зачем? Ведь это же не восстановить за десять лет!

Наташа пошатнулась, еле устояла на ногах и бессильно опустилась на пододвинутый Богоразом стул. И тут только до Степы дошел смысл случившегося. Он еще раз оглядел разоренную лабораторию, бледного, не похожего на себя Богораза, Наташу, уткнувшуюся лицом в сцепленные руки…

– Значит, теперь… – он хотел сказать о брате, но язык не повернулся. – Те, кто на Тускуле? Они…

– Мне очень жаль, – генерал говорил медленно, слова подбирались с трудом. – Это единственная установка «Пространственного Луча» – вторая была в Пулково под Петербургом, но она демонтирована еще в 17‑м. Если Семен… Семен Аскольдович не смонтирует установку на Тускуле…

Он не стал договаривать, но все и так было ясно.

– А он… Ну, Семен Аскольдович, имеет эти… запасные части?..

– Нет. Мой сын… – голос Богораза оборвался, ему пришлось начать снова: – Аппаратура, которая была на борту «Мономаха», рассчитана лишь на создание простого приемного устройства. Но я знаю Семена. Он сумеет… Однако может пройти не один год….

Косухин вспомнил сумерки за стеклами кабины, желтую степь под крыльями «Муромца», и Богораза‑младшего, уверенно державшего штурвал. Запомнилось лицо – неузнаваемое, без дурацких фальшивых очков, с неожиданными складками у рта казавшегося раньше безвольным человека. И Степа вдруг поверил, что Семен сумеет что‑нибудь придумать. Если, конечно – этого говорить при генерале не следовало – Руководитель Проекта жив…

 

Date: 2015-07-22; view: 236; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию