За девяносто восемь дней. Суд был уникальной отличительной особенностью калвер-крика

СУД БЫЛ УНИКАЛЬНОЙ ОТЛИЧИТЕЛЬНОЙ особенностью Калвер-Крика. Каждый семестр преподаватели выбирали двенадцать учеников, по три из каждого класса, в качестве присяжных. Суд определял наказание в тех случаях, когда преступника не исключали из школы: от нарушений комендантского часа до курения. Обычно состав преступления как раз и заключался в курении или в пребывании в комнате у девчонки после семи. В таком случае человек идет в суд, излагает свое дело, и его наказывают. Сам Орел был судьей и имел право опровергнуть решение присяжных (как в настоящем суде), но этого почти никогда не происходило.

Сразу после уроков я отправился к кабинету № 4 — на сорок минут раньше, чтобы уж наверняка не опоздать. Я уселся в коридоре, прижавшись спиной к стене, и принялся читать учебник по американской истории (чтобы заполнить пробелы, честно говоря), а потом появилась Аляска и уселась рядом со мной. Она пожевывала нижнюю губу, и я спросил, нервничает ли она.

— Ну да. Слушай, ты просто сиди и молчи, — сказала она. — Тебе переживать не из-за чего. Но меня за этим уже в седьмой раз поймали. Я не хочу… а, ладно. Не хочу отца расстраивать.

— А твоя мама курит или как? — поинтересовался я.

— Уже нет, — сказала она. — Все нормально. Тебе ничего не будет.

Я начал волноваться только в 16:50, потому что ни Полковника, ни Такуми видно не было. Присяжные потихоньку собирались в кабинете, они проходили мимо нас, даже не глядя, от чего мне стало только хуже. К 16:56 пришли все двенадцать, включая Орла.

В 16:58 из-за угла показались Полковник с Такуми.

Я ни разу ничего подобного не видел. На Такуми была безупречно отглаженная рубашка с красным галстуком в черный «огурец», а на Полковнике — мятая розовая рубашка и галстук с фламинго. Они шли нога в ногу, высоко подняв головы и расправив плечи, как герои какого-то боевика.

Аляска вздохнула:

— Полковник снова изображает Наполеона.

— Все будет хорошо, — сказал мне Полковник. — Только молчи.

И мы вошли — двое в галстуках, двое в поношенных майках, — и Орел ударил молотком правосудия по кафедре, за которой он стоял. Присяжные сели в ряд за прямоугольный стол. Перед доской стояло четыре стула. Мы сели, и Полковник принялся рассказывать, что произошло:

— Мы с Аляской курили у озера. Обычно мы уходим с территории кампуса, но в этот раз забыли. Простите нас. Больше этого не повторится.

Я не понимал, что происходит. Но свою роль я запомнил хорошо: сидеть и помалкивать. Один из ребят посмотрел на Такуми и спросил: а вы с Холтером что делали?

— Мы за компанию пошли, — спокойно ответил Такуми.

Спрашивающий обратился к Орлу:

— Вы видели, как они курили?

— Я видел лишь Аляску, но Чип бросился бежать, что показалось мне каким-то малодушным, как и теперешняя скромность Майлза и Такуми, — сказал Орел, снова посмотрев на меня Роковым Взглядом.

Мне не хотелось выглядеть виноватым, но выдержать его взгляд я не мог, и пришлось уставиться на собственные руки.

Полковник заскрежетал зубами, словно ему физически было больно врать.

— Это правда, сэр.

Орел спросил, хочет ли кто-то из нас что-либо сказать, потом — есть ли у кого-то еще какие-либо вопросы, а потом выгнал нас за дверь.

— Что это за фигня? — спросил я у Такуми, когда мы вышли.

— Просто жди молча, Толстячок.

Почему Аляска призналась, если ее уже столько раз ловили? И Полковник, который в буквальном смысле позволить себе не мог вляпываться в серьезные неприятности? Почему мою причастность скрыли? Меня всего первый раз поймали. И мне терять особо нечего. Через пару минут вышел Орел и жестом пригласил нас вернуться в кабинет.

— Аляска и Чип, — сообщил один из присяжных, — вы приговариваетесь к десяти часам работы — будете мыть посуду в столовой, и от официального звонка родителям вас отделяет всего одно нарушение. Такуми и Чип, в правилах нет запрета смотреть, как кто-то курит, но мы зафиксируем этот случай и учтем его, если вы нарушите правила в другой раз. Справедливо?

— Справедливо, — поспешно сказала Аляска, которой стало заметно легче.

Когда я шел к выходу, Орел развернул меня:

— Не злоупотребляйте своими привилегиями в нашей школе, молодой человек, иначе вы об этом пожалеете.

Я кивнул.

Date: 2015-07-22; view: 348; Нарушение авторских прав