Достопамятное видение. Приступил ко мне Ангел и возопил: «О жалкий безумный отрок

Приступил ко мне Ангел и возопил: «О жалкий безумный отрок! О кощунник! О тварь смердяща! Одумайся! Геенну Огненную уготовляешь ты себе в Вечность, следуя стезею сей».

Я сказал: «Так не соизволишь ли ты показать мне вечный жребий мой, и вместе мы посмотрим; а там и увидим, твой жребий завиднее или мой».

И повел он меня в хлев, оттуда в церковь, потом сошли мы в склеп и там добрались до мельницы. Пройдя же через мельницу, оказались мы в пещере.

Вниз по извилистому подземелью нащупывали мы наш каменистый путь, пока не открылась под нами пустота, бескрайняя, как дольнее небо; уцепились мы за корни деревьев и повисли над бездной. И сказал я: «Давай предадим себя пустоте сей и посмотрим, есть ли и здесь Провидение. Если не хочешь, то я один». А он ответил: «Не пытай Господа, отрок, и отсюда увидим мы скоро жребий твой, как только расступится тьма».

И остался я с ним, повиснув на корявом корне дуба. А он уцепился за поганку, которая росла шляпкою в бездну.

Мало-помалу рассмотрели мы бесконечную Преисподнюю, клокочущую, как дым над пылающим городом; бесконечно далеко под нами было солнце, черное, но сияющее; вокруг него были натянуты пылающие канаты, по которым ползали огромные пауки в поисках добычи, которая летала или, скорее, плавала в бездне, в виде самых ужасных тварей, исчадий разврата; и воздух кишел ими, и, казалось, целиком состоит из них — то были Диаволы, именуемые Силами Небесными.

Тут я спросил спутника моего — каков же мой вечный жребий? Он ответил: «Меж черным и белым пауком».

И тут в туче меж черным и белым пауком ударила молния и прогрохотала бездною, заволакивая мраком все под нами; и дно пучины почернело, как море, и со страшным грохотом свернулось. Ничего внизу не было видно — лишь черный смерч, пока не увидали мы меж туч, клубящихся на Востоке, поток крови вперемешку с огнем; и в нескольких бросках камня от нас показалось и погрузилось снова чешуйчатое кольцо чудовищного змея. Наконец на расстоянии трех колен его к востоку показался над волнами огненный гребень. Медленно поднимался он, словно гряда скал, пока не увидали мы два кроваво-огненных ока, от которых расходились волны в клубах дыма; и стало ясно нам, что сие голова Левиафана. Лоб его был иссечен зелеными и пурпурными полосами, как лоб тигра. Вскоре мы увидели пасть его и красные жабры, показавшиеся прямо из клокочущей пены, изливавшие потоки крови в черную бездну и устремившиеся к нам со всей яростию Духовного Бытия.

Мой спутник Ангел поспешно вскарабкался обратно на мельницу; я остался один, и видение больше не возобновлялось; но оказался я сидящим на тихом берегу реки в лунном свете, внимающим арфисту, певшему под аккомпанемент арфы вот что: «Кто никогда суждений не меняет, подобен воде стоячей и плодит гадюк рассудка».

Но поднялся я и разыскал мельницу; там обнаружил я моего Ангела, который с удивлением осведомился как это я уцелел.

Я ответил: «Всем тем, что видели, обязаны мы твоей метафизике; ибо, когда ты сбежал, оказался я сидящим на берегу реки в лунном свете внимающим арфисту. Что же, посмотрели мы мой вечный жребий — не показать ли тебе твой?» Ангел только посмеялся моему предложению; тогда силою обхватил я его и полетел на запад сквозь тьму, пока не поднялись мы выше земной тени, затем я бросился вместе с ним прямо в кипящее солнце. Здесь облачился я в белое и, вложив в длань свою тома Сведенборга, покинул сияющую страну, и миновал все планеты, вплоть до Сатурна. Здесь передохнул я, а потом устремился в пустоту меж Сатурном и неподвижными звездами.

Я сказал: «Здесь твой вечный жребий, в этом самом месте, если можно назвать это местом». Вскоре мы увидели хлев и церковь, подвел я его к алтарю, раскрыл Библию, и — о чудо! — открылось глубокое подземелье, в которое сошел я, толкая Ангела впереди себя. Вскоре мы увидели семь кирпичных домов. В один из них мы вошли; там было множество мартышек, павианов и прочих обезьян, сидевших на цепи; они скалились и рвались друг к другу, но короткие цепи не пускали их. Несмотря на это, я заметил, что временами их становилось больше — тогда сильные хватали слабых и с оскаленными рожами сначала совокуплялись с ними, а затем пожирали их, отрывая сначала одну конечность, потом другую, пока тело не становилось беспомощным обрубком. Скалясь и целуя его с притворной нежностью, они пожирали и это; и кругом видел я обгладывающих с жадностью свои собственные хвосты. Так как стояло зловоние, невыносимое нам обоим, вернулись мы на мельницу; я же прихватил с собою скелет, оказавшийся, как выяснилось, аристотелевой «Аналитикой».

Ангел сказал: «Устыдись, ты всучил мне плоды своего воображения».

Я ответил: «Мы морочим друг друга, беседа же с тобой — не что иное, как потеря времени, ибо плоды трудов твоих — все та ж „Аналитика“».

Date: 2015-07-22; view: 303; Нарушение авторских прав