Глава xXVII. Габриель зашел в первый же отель и, уставившись на клерка тяжелым взглядом, запрещавшим любые вопросы

Габриель зашел в первый же отель и, уставившись на клерка тяжелым взглядом, запрещавшим любые вопросы, потребовал номер, заверив прежде, что никакого беспокойства от их пребывания здесь не предвидится. Затем он быстро понес Сару по лестнице наверх.

Он запер дверь и осторожно раздел Сару, изнемогавшую от пережитого ужаса. Приготовив ванну, Габриель искупал ее, тщательно оттирая каждое пятнышко грязи, выбирая из ее волос каждую соринку. Наконец он вынул ее из ванны, вытер насухо и завернул в покрывало.

Сара все еще молчала, ни слова не произнесла, пока он нес ее с кладбища. Казалось, она глубоко ушла в себя. «И в этом виноват я сам, — с горечью думал Габриель. — Если бы я сумел удержаться вдали от ее жизни, она бы никогда не испытала всех этих кошмаров».

Она молчала и в постели, хотя и не желала отпускать его руку. Не переставая шептать ее имя, заверяя, что теперь все будет хорошо, Габриель баюкал Сару на своей груди, пока она не заснула.

Как же она хрупка, удивлялся он, пробегая пальцами по ее щеке, и все же нашла в себе силы выступить против Нины, выказав отвагу тигрицы и сердце настоящего бойца.

Встав с постели, он подошел к окну и уставился в темноту, но перед ним снова и снова вставало лицо Нины, ее глаза, полные изумления и боли, когда он вонзил ей под сердце обломок креста. Он в полной мере ощутил овладевший ею ужас, когда она стала терять свои силы. Где она теперь? Прощена небесами или горит в адском пламени, расплачиваясь муками за кровь своих жертв, всех загубленных ею душ.

И какова будет его судьба и расплата в конце, который должен же наступить когда-нибудь?

Он стоял у окна, пока не почувствовал приближение восхода, и тогда опустил тяжелые шторы и скользнул под покрывало к Саре.

Обвивая Сару руками, он прижимал девушку к себе, вбирая ее тепло и свет, пока солнце не встало над горизонтом, заставив его провалиться в черноту. Но даже тогда он продолжал чувствовать ее рядом с собой. Сердца их бились в едином ритме, и непонятно как, но он знал, что она проспала с ним весь день.

Чуть раньше наступления сумерек он открыл глаза и увидел, что ее голова покоится на его плече. В следующий миг веки ее дрогнули и поднялись, а затем, к его радости, она нежно улыбнулась ему, однако почти тут же нахмурилась.

— Где это мы?

— В номере отеля.

Она глянула на окно.

— Который теперь час?

— Скоро вечер. Боюсь, ты проспала весь день.

— А где… Что случилось с Ниной?

— Ее больше нет.

— Ты убил ее?

— Да.

Сара не знала, что сказать на это, и молчала. В тишине комнаты вдруг заурчал ее желудок.

Габриель улыбнулся:

— Пожалуй, мне следует накормить тебя.

— Да, я ужасно голодна, — согласилась она, невольно чувствуя неловкость из-за того, что после столь страшной ночи и всех выпавших на их долю испытаний ее могут одолевать такие простые, обыденные желания.

Габриель скользнул взглядом по ее лицу, остановившись на губах.

— Заказать еду?

— Может быть, но чуть позже. — Она помолчала. — А где Морис?

Габриель не знал, как смягчить ответ, ему было очень трудно произнести эти слова.

— Он погиб.

Сара тряхнула головой, не желая верить, что это правда, хотя по глазам Габриеля читала, что это так.

— Прости, Сара, мне тоже очень больно, он был смелым человеком и любил тебя даже больше, чем ты можешь себе представить.

— Это моя вина, — сказала она, и голос ее был полон сожаления и раскаяния. — Я виновата в том, что он погиб.

— Нет, дорогая, если кто и виноват, так это Нина, и она уже заплатила за это.

Тихие слезы полились по щекам Сары — нелегко было пережить смерть друга.

— Только благодаря Морису я смог спасти тебя. — Габриель нежно утирал слезы с ее щек. — Мы оба обязаны ему жизнью, и ты и я. — Взяв ее руки, он приложил их к своим губам. — Скажи мне, чего ты хочешь, Сара.

— О чем ты?

— Опасность миновала, никто и ничто уже не угрожает тебе, и теперь ты должна решить, как устроить свою жизнь.

— Разве ты не знаешь? Я хочу провести ее с тобой.

— Ты уверена? Я ведь однажды предупредил тебя, что если ты пообещаешь быть моей, я уже никогда и на за что не отпущу тебя. Готова ли ты провести со мной всю свою жизнь, быть до конца дней своих причастной к тому ужасу, который неразрывно связан со мной? Будешь ли ты счастлива со мной без детей? Твоей семьей буду только я один.

— Да, Габриель. — Она провела по его щеке кончиками пальцев, а затем подтвердила свое обещание поцелуем. — Я стану жить лишь для тебя, танцевать лишь для тебя, ты будешь моим солнцем так же, как я твоим. Каждый день моей жизни будет принадлежать тебе.

Побежденный, как всегда, ее любовью и доверчивостью, Габриель привлек Сару к себе, прижимая к сердцу. Он был бы рад положить к ее ногам весь мир, окружить ее непрестанной любовью и заботой и молить, чтобы этого ей было достаточно. Он был готов на все, лишь бы она разделила его одиночество. Глядя ей в глаза, он поклялся, что потратит все свои силы на то, чтобы сделать ее счастливой, чтобы она никогда не пожалела о своем решении.

А затем она подняла к нему лицо, прижимаясь губами к его губам, и для его сомнений не осталось места. Он уже не мог думать о будущем, для него существовали только этот миг и женщина, которую он обнимал.

«Она была искренна», — говорил он себе, закрывая ее рот поцелуем. Она была для него лучом света в темноте, и с этой ночи каждый следующий день они разделят вдвоем.

Date: 2015-07-22; view: 251; Нарушение авторских прав