О силе и бессилии

Человек является рабом привычек, но не осознает этого. Ему и в голову не приходит усомниться в своих убеждениях, покуда не случается нечто катастрофическое. Люди бывают настолько косными, что готовы умереть, но не признаются в устарелости своих воззрений. Они считают, что правда на их стороне. Их нисколько не интересует то, что жизнь шагнула вперед, а вместе с ней расширился и смысл их собственных убеждений. Поэтому душе такого человека не остается ничего иного, как подчиниться разуму и удалиться с тем, чтобы ознакомиться с новым уровнем тех же самых воззрений, но только в следующей жизни.

Будучи материалистами, мы привыкли оценивать достигнутое в соответствии с затраченными усилиями, временем либо деньгами. Деньги и время измеряются цифрами, а сила — нет. Поэтому нам и в голову не приходит, что все, что делается нами с силой, делается насильно. Вы можете возразить, тот, кто действует согласно потребности, тоже применяет силу. Да, но это — сила свободной воли, она же жизненная сила, она же любовь. Различие между ними заключается в ощущении и последствии. Когда что-то делается по собственной воле, на душе легко, и эта легкость ощущается сразу, а удовлетворительный результат будет виден позже. А человек, собирающий в кулак всю свою силу воли, движется подобно бульдозеру, и результаты его работы выглядят, как и положено месту, по которому прошелся бульдозер.

Сила воли и чувство долга сопутствуют друг другу, ибо оба они порождены страхом. Сила воли обязывает, а чувство долга желает подчиняться закону, порядку, власти либо отдающему приказ. Сейчас мы вершим суд над военными преступниками. Извлекаем на свет божий заштатнейших пешек и не устаем хвалить себя за справедливость. Признать, что это месть, мы вовсе не намерены. Сегодня мы считаем это правосудием.

Пройдет несколько десятилетий, и то же повторится с нынешними рьяными обвинителями. История, как известно, повторяется: те, кто сидит на скамье подсудимых сегодня, были самыми справедливыми вчера, нынче же справедливее всех их обвинители. Так будет, пока мы не поймем, что человек, способный творить истинное хорошее для себя, творит его и для других, и другие не станут делать ему плохо. Если кто-то из вас вычитал из этих строк, будто я защищаю военных преступников, он вычитал то, что хотел вычитать.

Когда я говорю о том, что чувство долга является негативной энергией, то, оправившись от первого испуга, люди соглашаются со мной, поскольку они устали жить по приказам и запретам. Люди стали осознавать, насколько тяжело пребывать в принудительном положении — в этом смысле ума нашим людям хватает. Когда же я мимоходом замечаю, что и сила воли является негативной энергией, это производит эффект разорвавшейся бомбы. Человек на миг теряет способность мыслить, после чего раздается решительное: «Нет! Это невозможно!» Сообразно с уровнем интеллигентности реакция бывает либо бурной, либо скрытной. К чему скрывать, уважение ко мне у части моих пациентов пропадает напрочь.

Умный всегда принимает решение тем быстрее, чем меньше понимает суть дела. Если до принятия решения не было времени на обдумывание, то после его принятия нет смысла думать — лучше отправиться на поиск новых эмоций. Умному невдомек, что его решение — это протест против нового и непонятного, в чем он ничего не смыслит. Но умный вовсе не намерен признаваться в этом, ведь для него важно, чтобы никто не подверг сомнению его умственные способности. Он предпочитает страдать.

Независимо от того, признаем ли мы истину или нет, она существует. Дорога к истине у каждого разная. Чем больше человек полагается на ум, тем эта дорога искривленнее, ухабистее и опасней. Что это значит?

Чтобы понять это, представьте себе, что у Вас в руке находится некий предмет, который может сломаться или исчезнуть. То же самое может произойти с силой воли. «Хочу» превращается в «не хочу», это значит, что сила воли сломлена, иссякла, и вот уже ее не стало. Такое происходит с силой воли любого человека, если ее добросовестно культивировать для достижения своих целей. Добросовестность оборачивается недобросовестностью, а сила воли — безволием.

Вообразите, что Вы идете по улице и встречаете некоего безвольного человека, которого называете бродягой, нищим, асоциалом, шлюхой либо просто позорным пятном общества. Какое у Вас чувство к нему? Постарайтесь понять это чувство. Если Вы говорите, что ничего не чувствуете, то это тоже характеризует отношение. Если Вы не хотите его замечать и пробегаете мимо, это тоже выражает отношение. Так что Вы ощущаете — испуг, стыд, презрение, жалость, сочувствие, злорадство, желание дать ему денег, обругать, прекратить это безобразие? Ясно одно — радости Вы не испытываете. Ваши чувства важны, но еще важнее понять, что этот безвольный человек не случайно оказался на Вашем пути. ГДЕ БЫ И КАКОЙ БЫ ДОРОГОЙ НИ ШЕЛ ЧЕЛОВЕК, ЭТА ДОРОГА ВСЕГДА ЯВЛЯЕТСЯ ДОРОГОЙ ЕГО СУДЬБЫ. Все, что ему на этой дороге встречается, служит для него жизненным уроком. Если к уроку относятся негативно, то его назидания не доходят до адресата, и ему приходится учить человека без слов, на отрицательном примере. Если Вы умели бы слушать сердцем, то услышали бы, как жизнь говорит: «Милый человек! В другом ты видишь лишь самого себя, кем бы тот ни был — человеком, животным, растением, предметом, ситуацией либо плевком на тротуаре. Каково твое отношение к другому, таково и твое отношение к той же энергии в самом себе.

Так не бывает, чтобы в тебе не было чего-то такого, что есть в мире. Разве только это нечто запрятано в тебе настолько глубоко, что ты и не подозреваешь о его наличии. Если ты его не отрицаешь, то отыщешь в себе. Если ты сейчас признаешь эту житейскую истину, то сможешь это из себя высвободить, и оно уже никогда не причинит тебе боли. Но если ты считаешь себя лучше другого, то с тобой произойдет то же, что и с ним».

Когда-то я тоже обладала сильной волей, как и ты сейчас. Я походила на большое, сильное, красивое дерево — любо-дорого поглядеть. Было чем погордиться. А чтобы казаться еще красивей, я стала взращивать в себе чувство долга, которое тяжким грузом ложилось мне на сердце, на мозг и на загорбок. Настал день, когда напряжение сделалось непереносимым. Я не знала, что напряжение — это страх, ведь себя я считала чересчур смелой. Не знала я и того, что чувство долга не что иное, как желание нравиться и выслуживать любовь. Ведь к работящим относятся с уважением.

И вот из моих уст впервые вырвалось: «Не хочу!» В тот же миг послышался хруст — треснула одна из моих веточек, пребывавшая в состоянии натянутой струны. Но никто не придал этому значения. Все ведь говорят порой: «Не хочу!» Разве нужно говорить «хочу», если не хочется? Так обычно рассуждает умник, и против этой логики не попрешь. А до смысла никому не было дела. Как же его в таком случае уяснить? Ум не обращает внимания на мелочи и не видит далеко вперед, поэтому эти «не хочу» и треск стали повторяться, пока не сломалась первая ветка. Так пришла первая болезнь.

Тут вновь подал голос ум: «Все болеют время от времени, что тут особенного! Человек простужается либо получает травму. И ничего, поправляется». У разума логика несокрушимая. Рядом с ним рассудительность не имеет права голоса, поэтому истинная причина болезни так и не выявляется. Так одна за другой стали ломаться ветки. Сначала ветки поменьше, затем побольше и так до самых больших, пока однажды не сломался ствол. Для всех это явилось неожиданностью. Теперь я дерево со сломанным стволом. Я твой учитель — учитель, подающий отрицательный пример. Иначе я не умею. Поскольку мои слова до тебя не доходят, я учу тебя самим фактом своего существования. Если ты пока не слишком задираешь нос, то поймешь, что я хочу сказать, и используешь эти сведения себе на благо.

Дерево — то же растение. Растение являет собой уравновешенность, то есть дух. Оно олицетворяет уравновешенность на своем уровне. Ты — человек, являющийся на свет, чтобы развивать свой дух, а значит — чтобы возвыситься. Становясь растением, человек принижает себя. Растением становится тот, кто ищет счастья на материальном уровне. Растение превращается в почву. Посмотри на меня: я — растение, которое живет, пока дозволяется, и умирает, когда больше не дозволяется. Постарайся же стать человеком, который возвышается над растением в себе, тогда ты будешь становиться все более достойным человеком, который не зависит ни от кого и ни от чего, кроме себя. Тогда ты сам станешь дающим.

Я живу милостью и жалостью, ибо не ведаю, что обе они суть негативность. Я не сумела высвободить жалость к себе и поэтому притягиваю подобных себе, именующих себя жалелыциками. Хотя они и помогают мне не испустить дух, я не могу быть им благодарна.

Разум велит сказать «спасибо», ибо так меня учили. Но зубы стискиваются, и слова не выходят.

Меня называют неблагодарной, так как жалельщики ждут похвалы и общественного внимания. Таким способом они выслуживают любовь, не осознавая того, что их благодеяние кажущееся. Каждый человек, даже самый жалкий, нуждается в возвышении, а не в принижении. Жалостливый жалельщик отдает то, в чем сам перестает нуждаться. Раз уж он отдает рухлядь, то ему нечего рассчитывать на уважение и нечего напоминать себе и другим о своем благодеянии. Так честнее.

Человек нуждается в сочувствии.

Сочувствие означает, что человек чувствует то, что чувствует другой, и учится на примере другого не совершать той же ошибки. «Человек, движимый сочувствием, делится со страждущим тем, чем располагает — много это или мало. Он отдает даже то, в чем нуждается сам. Отдает, поскольку чувствует, что ближний нуждается в этом больше, чем он сам, отдает с легким сердцем и не ждет награды даже в виде слов благодарности. Говорят, что Бог воздаст за благодеяние. Это верно. Когда человек дает от сердца, то счастливы оба — как дающий, так и принимающий. Окоченевший от холода или ослабевший от голода до конца дней своих воздает благодарность спасшему ему жизнь. Такая благодарность сама находит дорогу к сердцу истинного благодетеля и не предназначена для аплодисментов публики и отражения в средствах массовой информации. Истинное благодеяние идет от сердца».

Так говорит жизнь, посылая нам навстречу человека со сломленной силой воли. Она говорит: высвободи свою силу воли, тогда она станет свободным волеизъявлением, которое несокрушимо при всей его гибкости.

Сочувствие принято связывать с чем-то плохим. Это ошибочно. Научитесь сочувствовать хорошему, тогда поймете, кто и почему заблуждается в данный Момент. Научитесь сочувствовать всякому одушевленному и неодушевленному предмету, оказывающемуся на Вашем пути, то есть научитесь их чувствовать — и Вы уясните его сущность.

Болезнь начинается с конкретного стресса, но никогда не состоит только из стресса. Если человек признал бы свои стрессы, то быстро излечился бы. К сожалению, у большинства больных одновременно наблюдается два взаимоисключающих стресса. Например, желание выздороветь и нежелание признать свои ошибки, что иной раз приводит к желанию установить первопричину недомогания. Чем болезнь сложнее, тем глубже ее корни.

Людям в целом нравится, когда на свет дня извлекаются проблемы, уходящие корнями в далекое прошлое, потому что ошибки прежних жизней можно свободно отрицать, а заблуждения родителей можно вменить им в вину. Да и от грехов юности можно отмахнуться со словами: кто старое помянет, тому! глаз вон. Многие буквально стервенеют от злости: почему я должен расплачиваться за грехи прежних жизней или за грехи родителей? По их мнению, жизнь несправедлива. От одного лишь слова «грех» многие впадают в ярость. Почему? Потому что религиозное понимание греха есть осмеяние творения Господнего, то есть осмеяние законов природы, а воздержание от того, что именуется грехом, привело бы человечество к вымиранию. Ярость — это беспомощная злоба против неразрешимой ситуации.

Живя одним умом, мы все не способны понять, что предыдущая жизнь — это как бы вчерашний день, в которой мы совершили ошибку и не исправили ее. Именно эти родители, а не какие-то иные, выбраны нами добровольно, и злиться на них — значит злиться на себя. Желание казаться хорошим, он же страх оказаться виноватым, заставляет отрицать свои ошибки — не важно перед врачом ли, экстрасенсом, следователем или прокурором. Человек подсознательно стремится обелить себя с внешней стороны, не сознавая того, что нутро-то остается запачканным.

Если и удается это скрыть от чужих глаз, то от сердец не скроешь. От собственного суда никому не спастись.

За стремление во что бы то ни стало скрыть свои мысли, не терпящие дневного света, человек может поплатиться жизнью. Ко мне на прием не раз приходили раковые больные в сопровождении супругов либо детей, а также родители, приводившие заболевшего раком ребенка, приходили с надеждой, что я излечу их болезнь. Из моих книг им известно, что рак происходит от недоброжелательной злобы. Но что это означает, как и отчего возникла недоброжелательность — об этом не думают и не хотят думать.

Обращаться за помощью вынуждает желание выжить, а желание сохранить репутацию хорошего человека вынуждает гордо вскидывать голову и покидать кабинет с оскорбленным видом, как только я начинаю разъяснять причины болезни. Большинство людей продолжают считать, что болезни вызываются негативными внешними факторами.

Страх услышать из моих уст про недоброжелательные мысли в отношении своих близких парализует человека духовно и физически, и он теряет способность соображать.

Когда я честно говорю правду, меня считают плохой. Когда я говорю более общо и призываю в общем улавливать частное и высвобождать его, считается, что я трачу чужое время и деньги. Когда я говорю человеку, что он не готов к нашей встрече, то он непременно истолковывает это по-своему. Например, думает либо говорит, что ему не хотят помочь и злонамеренно посылают в лапы смерти. Иной заявляет, что его еще никто так сильно не оскорблял. Якобы ему было заявлено, что он самый плохой человек на свете, хотя я старалась говорить не о нем, а о его ошибках. Читатель может представить, с какой скоростью здоровье такого человека покатится под гору. И, конечно, критиканы решат, что человека вогнал в могилу не кто иной, как автор этих строк. Не пошел бы к ней на прием, наверняка остался бы жив. Особенно абсурдно звучат эти слова из уст онкологов, когда они говорят это самому больному и его родственникам. Ведь им должно быть известно, что такое запущенная стадия рака. Подобные высказывания спровоцированы засевшей во враче недоброжелательной злобой.

Человек, который делает плохое по неведению, вынуждает страдать себя и других. Человек, который делает плохое сознательно, обрекает себя на особенно тяжкие страдания. А что страдания не снабжены биркой с названием причины — это уже вопрос другой. Чем дольше врач вынашивает эту злобу в себе, тем больше вероятность, что пострадают его дети или внуки, чтобы урок оказался болезненней.

Всем целителям так или иначе довелось испытать на себе недоброжелательность врачей. Запомните — не врачи, а гордыня заставляет их стричь всех под одну гребенку. Тогда Вам будет легче прощать их. Может, сами врачи находятся в лучшем положении? Нет. Их точно так же поливают грязью экстрасенсы. Кто страдает больше всего? Пациент. Кто является центральной фигурой, науськивающей врачей на целителей и целителей на врачей? Все тот же пациент. Вернее, его оскорбленность из-за того, что ему не дали моментально того, что он хотел. Об оскорбленности говорилось выше.

Итак, из-за своих желаний человек заболел. Пожелал выздороветь, но врач не вылечил. Тогда он обратился к целителю за здоровьем. Выплеснул там все свое ожесточение против врачей с целью их унизить и тем самым возвысить целителя, чтобы тот его поскорее вылечил. Целитель попался на удочку, ибо он тоже человек, чей взгляд первым делом подмечает то, что заляпано грязью, и видит, что оно черное. Целитель целеустремленно принялся за работу, побуждаемый желанием быть лучше врача. Желая понравиться пациенту, целитель принялся ему потакать. И если целителю удалось потрафить всем желаниям пациента, то, возможно, пациент вскоре и на самом деле выздоровеет. Но только на этот раз и только от этой болезни. Об этом никто не задумывается. Все надеются на чудо.

В следующий раз ситуация может измениться не в пользу больного. В порыве злобы пациент разворачивается и бежит назад к врачам. Костерит своего целителя на радость врачам, злорадно высмеивает мистические, немедицинские выражения экстрасенсов, смысл которых до него так и не дошел. Разносит в пух и прах своего недавнего помощника, и если у врача отсутствует чувство собственного достоинства, то врач становится на сторону рассерженного пациента. Не так уж и трудно убедить пациента в том, что, дескать, мы делаем все возможное, но, к сожалению, вред, нанесенный знахарем, невосполним. Так желание непременно выйти чистым из чужого болота может потопить человека в его собственной луже. Вот и получается, что хороший человек, помогающий другим, вынужден больше всех страдать сам.

Суммируя, можно сказать: если человек не умеет жить и попадает в беду, он должен по крайней мере открыть свое сердце помогающему и протянуть ему руку. Помощь следует принять и быть благодарным. Если выясняется, что необходима еще чья-то помощь, то не потому, что помогающий плох, а потому, что беда слишком велика. Виновником же беды является СЕБЯЛЮБИЕ, оно же ЭГОИЗМ, оно же ВЫСОКОМЕРИЕ.

Меня часто спрашивают, почему в Эстонии нельзя пользоваться услугами альтернативной медицины в открытую. Люди протестуют: «Почему я должен скрытничать и лгать? Почему мне нельзя говорить о том, во что я верю? Как я могу доверять врачу, перед которым нельзя открыть свою душу, иначе он рассердится и не станет меня лечить?» До людей доходит информация, что во всех окружающих нас странах — Финляндии, Швеции, Латвии и России — время ушло настолько вперед, что альтернативная медицина разрешена законом. На вопросы об этом я отвечаю, что в этих странах проявляют большую смелость, поскольку беды побольше. Могу сказать, что так как запретный плод особенно сладок, а сам плод в этих условиях приобретает особенную стойкость, то нам не приходится стыдиться перед нашими соседями за уровень нашей альтернативной медицины. Что же касается раскрытия души, человек сам должен чувствовать и знать, перед кем, где, когда и как именно открывать свою душу. Людям прямодушным, верящим в хорошее, всегда приходится страдать. Вы можете решить, будто я призываю людей лгать. Нет, я учу их уму-разуму. О недоверчивости и ее! оборотной стороне — откровенности — речь шла выше. Мне не нужно, чтобы Вы страдали. И я сама тоже страдать не желаю. Кто видит во мне врага, тот считает, что я сама подтолкнула его к такому выводу. Людям кажется, будто я обладаю некими особыми колдовскими способностями. Они не желают замечать, что человек ищет истину и если ее находит, но не уверен в себе, его направляют к тому, в ком вера сильнее.

Человек, верящий в хорошее, верит только в хорошее. Поскольку внешне хорошее уравновешивается внутренне плохим, то человеку, верящему в хорошее, суждено страдать от внутреннего плохого, покуда он не научится его распознавать. Кто распознает, тот принимает это в расчет. Если плохое его больше не затрагивает, то оно перестает быть для него плохим.

Я не строю из себя благодетеля, который избавит Вас от напастей. В каждой моей книге я предупреждаю, что я лишь рассказываю Вам о Ваших собственных ошибках. Ни за чем иным ко мне нет смысла обращаться. Несмотря на это, хороший человек, побывав у меня, спешит пожаловаться всем, кто желает слышать обо мне плохое, будто я ошарашила его так, словно треснула палкой по голове. Его, и без того настрадавшегося хорошего человека, обидели.

Люди, которые заявляют: «Правду, скажите только правду, как бы горька она ни была/» — вообще не переносят правды, поскольку не знают, что это такое. Стоит произнести одно лишь предложение, близкое к правде, как в их душе вспыхивает злоба. О какой правде может идти речь? Мне приходится делать выбор — либо говорить чистую правду, либо юлить и говорить экивоками. В первом случае человек не станет работать над собой, потому что он не признает наличия у себя стрессов. Во втором же он оказывается неспособным распознать свои стрессы. Результат один — Виилма плохой человек.

Спорить я не спорю. Если моя прямолинейность воспринимается как плохое, то нечего приходить ко мне за этим плохим. Если мое требование ознакомиться с моими книгами воспринимается отрицательно, то не следует их читать. Можно упрекать меня в том, что я чересчур самоуверенна. На самом деле я полагаюсь на свою интуицию. Именно интуиция, то есть вера в себя, подсказывает мне, что нужно делать, что можно делать и чего делать нельзя. В свое время я работала гинекологом, и работала успешно. Свойственное мне спокойствие, умение принимать решения и четкость позволяли действовать решительно в нужный момент, когда речь шла о жизни матери и ребенка и счет велся на минуты и даже на секунды.

Я была хирургом, чья уверенная рука с миллиметровой точностью возвращала пациенту жизнь и здоровье. Я ничего не забыла. Несмотря на это, я была скорее мягкой и податливой, нежели суровой и сверхтребовательной, благодаря чему мои больные быстро выздоравливали. Теперь я работаю в области эзотерики и должна снабдить больного ясной и конкретной схемой лечения при помощи мыслей, схемой, которая призвана помочь неподатливому человеку стать податливым. В противном случае он не излечится. Кто желает понять, тот поймет, что это не достигается изысканными светскими беседами.

К сожалению, немало таких людей, кто, взывая о помощи, хватается за предлагаемое, но как только беда миновала, сразу все забывает. До следующего раза. Ведь они привыкли, что их не оставят без помощи. Есть люди, которым я помогла вернуть здоровье, затем помогла им заиметь ребенка, затем тому же ребенку помогла восстановить здоровье. Но их дети заболевают снова и снова, поскольку родители, получив желаемое, теряют всяческий интерес к исправлению своего умонастроения. Они желают жить, чтобы получить от жизни то, что еще недополучено. Я и в самом деле плохой человек, поскольку надавала им слишком много и слишком быстро, чем раззадорила их аппетиты. Но и я тоже учусь.

Всему новому приходится преодолевать сопротивление старого. Если новое чего-то стоит, оно пробьется. По сути оно приобретет закалку. Более простого пути испуганное человечество не смеет себе позволить. Эстонский народ желает продлить свои страдания. Кто вправе это ему запретить?

Как гласит эстонская пословица, нужда загонит быка в колодец. Это не означает, что, выбравшись из колодца, бык станет относиться к колодцу как к своему избавителю. Мне доводилось слушать и читать воспоминания именитых людей, спасшихся из лап смерти. Их благодарность и похвала адресованы медицине и врачам. Это меня радует. Кое-кто из числа именитых, а мне про это известно, остался в живых благодаря экстрасенсу. Я знаю, сколь трудно врачу вернуть больного к жизни, но я также знаю, сколь неимоверно трудно то же самое сделать экстрасенсу. Лично я сняла бы шляпу перед иным экстрасенсом, однако спасенный им от смерти человек открещивается от него. Понятно, что человек стесняется публично признаться в своем отношении к жизни, хотя это и не чревато потерей должности, как в былые времена. Меня огорчает то, что человек разрушает себя, желая угодить общественному мнению.

Великие личности мира физического двигают вперед материальный мир. Смелое признание из уст одной из этих великих личностей заставило бы обратить внимание других облеченных властью великих людей на существующую проблему. Сейчас власть может заявлять, что паранауки в Эстонии не существуют, поскольку она их запретила. В советское время тоже запрещалось всякое развитие. Это все равно как если бы некий важный начальник стал укорять пробившуюся сквозь асфальт травинку в том, что ей тоже хочется жить. Если это не помогает, то он обрывает верхушку и, запретив травинке расти впредь, рапортует вышестоящему начальству, что сорняки ликвидированы. Он не желает видеть, что на месте оборванной травинки вырастает сильный, жизнеспособный росток, который взломает асфальт. Он не ставит перед собой цель уничтожить асфальт, как ошибочно считают. Ему нужно развиваться. Божий закон развития гласит, что, если старое не желает обновляться, его следует уничтожить, ибо оно утратило свое достоинство.

Медицина — это старое, альтернативная медицина — новое. Достойный врач признает альтернативу и берет в напарники экстрасенса, чтобы помочь больному. Для такого врача экстрасенс не представляет собой опасности. Образованный же врач, абсолютизирующий науку, видит в экстрасенсе врага, которого следует уничтожить. Слишком часто мне приходится утешать больных, которые желали довериться врачу. Разоткровенничавшись перед врачом, они с ужасом осознавали, что совершили непоправимую ошибку. Вместо старого милого доктора перед ними оказывалась холодная стена. Иная стена еще и лает и норовит укусить. Для больного страшно не то, что ему придется искать нового врача — хороших врачей ведь много. Страшно то, что поколеблена его вера во врачей. Мне приходится эту веру возрождать, поскольку пациент еще не дорос до того, чтобы обходиться без медицины.

Гордость — это сила. Сломленная гордость — это жалость к себе, а значит, жизненное бессилие. Об этом поговорим позже.

Date: 2015-07-22; view: 278; Нарушение авторских прав