ГЛАВА 25. Терпфену было не по себе в медицинском блоке бывшего императорского Дворца

Терпфену было не по себе в медицинском блоке бывшего императорского Дворца. Каламари молча терпеливо ждал, наблюдая, как массажные пузырьки обрабатывают погруженное в специальную ванну тело Мон Мотмы.

Палата сверкала чистотой. Стерильно было все — от белоснежного пола до блестящих хромом инструментов. На мерцающих экранах отражались все процессы, протекающие в ослабевающем на глазах организме Мон Мотмы.

За дверьми застыли двое часовых республиканской стражи. Звукопоглощающие панели гасили все звуки в помещении. Два остроголовых робота-медбрата, не обращая внимания на Терпфена, следили за тем, как идет массаж.

Стоя рядом с каламари, Акбар шепнул:

— Немного ей осталось.

Терпфен кивнул. Наблюдение адмирала было более чем очевидно. Некогда эти же самые медицинские аппараты пытались спасти тело императора, отдавшего душу темным силам. Терпфен слабо надеялся, что это средоточие медицинской науки сможет помочь Мон Мотме, хотя уверенности у него не было.

Зеленовато-голубые глаза Мон Мотмы мигнули. Терпфен не знал, видит ли она посетителей или же просто ощущает их присутствие. Она подала чуть заметный знак, и роботы, выключив массажный аппарат, помогли ей выбраться из ванны. Даже наброшенное ей на плечи легчайшее одеяние из тонкого шелка, казалось, придавило тяжелыми доспехами ее тело. Лицо старой женщины было изборождено морщинами, образовавшимися от возраста и от постоянно мучающей ее боли.

С трудом, опираясь на плечи роботов, она повернулась и поприветствовала посетителей.

— Процедуры дают мне облегчение примерно на час, — пожаловалась Мон Мотма. — Их эффективность с каждым днем уменьшается. Скоро, боюсь, все это станет бесполезно, и я не смогу исполнять обязанности председателя Совета.

Посмотрев на Терпфена, она сообщила:

— Не волнуйся, я знаю, зачем ты пришел ко мне.

Терпфен моргнул.

— Я… я не знаю…

Мон Мотма жестом призвала его к молчанию.

— Акбар передал мне все мысленно. Он внимательно обдумал твое дело, и я согласна с его выводами. Ты действовал не по своей воле, а значит, ты не преступник, а жертва. Ты искупил свою вину. А Новая Республика не может позволить себе отбрасывать никого из своих защитников, желающих помочь ее делу, участвовать в борьбе. Я уже приняла решение о твоем помиловании.

С этими словами она, опираясь на роботов, опустилась в глубокое кресло. Акбар прокашлялся и сказал:

— Я тоже хотел бы сообщить, что я решил остаться. Более того, я считаю, что должен быть восстановлен в звании, ибо теперь ясно, что поражение на Вортексе не является результатом лишь моей ошибки, как я думал вначале. Я считаю, что отважный народ каламари не должен бороться в одиночестве, а достоин быть принятым в Республику, сражающуюся с жестокой Империей.

Мон Мотма, не скрывая облегчения, улыбнулась Акбару.

— Адмирал, то, что вы остаетесь с нами, придает мне больше сил, чем любые лекарства.

Голова Мон Мотмы бессильно поникла. Через мгновение, преодолев слабость, она сказала:

— Ну почему эта болезнь поразила меня именно сейчас? Да, я смертна, как и все остальные. Но почему сейчас?

Терпфен подошел к ней, ощущая подошвами прохладу пола, и наклонил покрытую шрамами голову. Часовые, увидев известного всем предателя приближающимся к Мон Мотме, напряглись, но глава Совета не показывала тревоги. Терпфен поглядел ей в глаза и сказал:

— Вот почему я пришел к вам. Я должен вам сообщить, что с вами случилось.

Мон Мотма прикрыла глаза, давая сигнал продолжать.

Терпфен пытался найти нужные слова. Казалось, что его мозг, оставшись без постороннего воздействия, оказался пуст, лишен нужного количества образов и мыслей.

— Вы… вы страдаете не от болезни. Вас отравили.

Мон Мотма вздрогнула от неожиданности, но не стала перебивать Терпфена.

— Это специальный, медленно действующий яд, разрушающий вашу личную генетическую структуру.

— Но как же я оказалась под воздействием этого яда? — Она тяжелым взглядом смотрела на него, не обвиняя, но требуя ответа. — Это ты сделал, Терпфен? Тебе приказали сделать и это?

— Нет! — отшатнулся он. — Нет! Я совершил много страшных преступлений, но это сделал не я. Вы были отравлены самим Посланником Фурганом в присутствии десятков свидетелей. Это случилось во время дипломатического приема в Космических Оранжереях. Фурган пил только принесенные с собой напитки, утверждая, что боится быть отравленным вами. У него было две фляги. В одной — действительно его любимый напиток, а в другой — специально разработанный для вас яд. Вставая со своего места, чтобы произнести тост, он нарочно покачнулся и плеснул ядом вам на лицо и на руки. С того момента яд, попав через кожу в организм, атакует шаг за шагом клетки вашего тела.

Акбар и Мон Мотма не могли прийти в себя от услышанного.

— Ну конечно, — согласилась она, — но ведь это было полгода назад. Почему они выбрали такой медленно действующий яд?

Терпфен закрыл глаза и заговорил, словно читая знакомый текст:

— Они хотели, чтобы вы угасали долго и мучительно. Так это принесло бы больший вред общественному сознанию Республики. Если бы вы были просто убиты, вы бы превратились в мученицу, жертву. Ваша смерть стала бы толчком к действию для многих планет. Но медленное, неэстетичное угасание должно стать символом заката и разложения Восстания.

— Понятно, — прошептала Мон Мотма.

— Подонки! — процедил Акбар. — Но что теперь? Ты знаешь что-нибудь еще про этот яд, Терпфен? Как обезвредить его?

Молчание в мозгу оглушало Терпфена страшнее любого крика.

— Это не яд в полном смысле слова. Это колония саморазмножающихся искусственных вирусов, уничтожающих ядра клеток тела определенного человека. Процесс не остановится, пока вирусоноситель не умрет.

— Что же делать? — воскликнул Акбар. Безнадежность и боль захлестнули Терпфена, словно раскаленной волной.

— Ничего! — закричал он. — Мы ничего не можем сделать! Даже узнав, что это за вирус, мы не сможем противостоять ему. От него нет лекарства!

Date: 2015-07-22; view: 256; Нарушение авторских прав