Глава 13. В эпицентре катастрофы. В эпицентре катастрофы, в доке Виктория и Принсес-доке, сотни людей ожидала долгая ночная работа

В эпицентре катастрофы, в доке Виктория и Принсес-доке, сотни людей ожидала долгая ночная работа. Они готовы были помочь, но в доки-то их так и не пропустили. Дорогу туда им закрыли приказы начальства, полицейские кордоны, страх перед пожаром и дымом и дальнейшими взрывами.

Лишь немногие любопытные и решительные пробрались внутрь доков. Остановленные кордонами, они искали лазейки и находили. Эти люди не слышали о том, что два дока и все, что в них находилось, считались разрушенными.

Они нашли в доках мужчин и женщин, которых нужно было спасать, и суда, которые можно было уберечь от полного разрушения. Здесь требовалась неотложная помощь, которая так и не подоспела. Никто из них не знал о существовании спасательного штаба в полиции. Если бы они слышали об этом, то явились бы туда и убедили ответственных лиц, что кое-что еще можно сделать в этих двух горящих доках.

В шесть часов младший лейтенант К. Стокен взял барказ и вышел на рейд. Он патрулировал гавань у стенок дока Виктория и Принсес-дока. То и дело ему приходилось уходить мористее из-за дыма, валившего со стороны доков. Потом, медленно пробираясь между плававшими обломками, он вошел в акваторию доков и начал подбирать державшихся на воде людей.

Проведя в барказе всю ночь, он подобрал за двенадцать часов около шестидесяти человек. Двоих, стоявших у склада в доке Виктория, он снял с причала. Стокен понимал, что может потушить с воды несколько пожаров, если у него будет плавучая пожарная установка, и послал сообщения, чтобы ему направили плавучий насос, но в такую сумасшедшую ночь сообщения пропадали. Пропало и это. Насоса не было.

На другом барказе лейтенант Иллеймс подошел с рейда вплотную к стене дока. Там стоял буксир «Спиди», неповрежденный, но покинутый командой. Он закрепил на нем буксирный конец и отвел судно в безопасное место. Вернувшись, он увидел на островном пирсе между двумя доками тридцать два человека, которые оказались отрезанными огнем и которых не успела спасти шлюпка Мохамеда Ваджудина. Иллеймс снял этих людей с причала и высадил в безопасное место на берегу. На камнях, составлявших причал, у которого стоял «Форт Стайкин», он увидел еще нескольких оставшихся в живых, но из-за огня и груды камней барказ подойти к ним не смог.

Высокая приливная волна, последовавшая после первого взрыва, оборвала швартовы почти у всех судов, стоявших в двух доках. Панамский пароход «Иран», находившийся у причала № 9, било зыбью о стенку дока. Он удерживался у причала на одном носовом манильском швартове. Несколько рабочих-индийцев, находившихся на его борту, убило осколками.

Команда «Ирана» стала заводить новые швартовы и готовить средства для тушения пожара, снова пришвартовала судно и потушила на палубе несколько загораний. Только начали выбрасывать за борт боеприпасы, как второй взрыв осыпал палубу обломками раскаленного металла и клочьями горящего хлопка. Третий помощник капитана был ранен. Вновь оборвало почти все швартовы. Старпом А. Хартмарк скомандовал:

– Покинуть судно!

Команда бросилась к трапу, торопясь спрыгнуть на берег, прежде чем «Иран» отнесет от причала.

Помощники капитана «Ирана» столпились под навесом склада № 9 и с грустью смотрели на свое судно. Его медленно несло на «Форт Кревье», сорванный со швартовов у причала № 10. «Форт Кревье» и «Форт Стайкин» разделяла лишь небольшая полоса воды. «Форт Кревье» пылал, как гигантский факел. Суда продолжали медленно сближаться. Вот сноп искр взметнулся над палубой судна «Форт Кревье» и попал на пятый люк «Ирана», на котором был палубный груз – бамбук. Он тут же вспыхнул…

Офицер английского военно-морского резерва добровольцев, стоявший рядом с экипажем «Ирана», указав на их судно, сказал:

– Если мы доплывем, можно будет подняться по трапу.

Сейчас трап свисал вдоль борта судна, и его нижняя площадка была под водой. Хартмарк тут же с ним согласился. Вместе они прыгнули в воду дока и поплыли к «Ирану», затем по круто свисавшему трапу с трудом взобрались на палубу, сразу же начали растаскивать связки бамбука, вытаскивать из трещавшего костра по палке и швырять их за борт. К тому времени, когда они совладали с огнем, «Иран» снова прижало к причалу, старший и второй механики перепрыгнули на борт.

Второй взрыв сорвал тяжелые закрытия с люка № 1, и от попавших в трюм искр начался пожар. Но он не успел разгореться – четверо людей его ликвидировали.

Под канонаду взрывов на других судах они стали выбрасывать за борт из кормовых погребов снаряды для «Эрликонов» с ходового мостика и фальшфейеры из шлюпок.

В половине седьмого к ним на помощь прибыла небольшая группа морских офицеров и матросов. Когда все боеприпасы оказались на дне док-бассейна, старший офицер решил, что настало время уходить. Он указал на «Форт Кревье», дрейфовавший на середине акватории дока:

– У него на борту опасный груз, видимо, он скоро взорвется.

Старпом «Ирана» огляделся вокруг. Рядом горело еще одно судно, пылали склады № 9 и № 10. Весь док был в дыму, и, казалось, взрывы стали чаще. Жаль было расставаться с судном именно теперь, когда пожар на нем был потушен. Если бы на «Иране» остался специальный наряд, то он смог бы уберечь судно от гибели, но свободных людей не было. Морской офицер-англичанин приказал покинуть судно.

Моряки с «Ирана», опечаленные, побрели за морским спасательным отрядом из дока. Тем временем капитан «Ирана» X. Йонсен пытался прорваться к своему судну, но полицейские кордоны не пропускали его в доки. Только на следующее утро в половине шестого он ухитрился обмануть полицейских и по камням и пеплу побежал к «Ирану». Поднявшись на борт, он увидел, что палубный груз – бамбук – выгорел.

Пылающий «Форт Кревье» еще ближе прибило к «Ирану». Густой дым застилал капитану глаза, наполнял легкие, и он был вынужден отступить.

Но в ту ночь «Форт Кревье» так и не взорвался. Позже выяснилось, что капитан-лейтенант, приказавший покинуть «Иран», узнал о якобы опасном грузе на «Форт Кревье» от неизвестного офицера в стальном шлеме, который в те дни считался знаком отличия непререкаемого авторитета. Этот офицер и «уничтожил» «Форт Кревье» своим языком.

Лучше всего к аварии были подготовлены те, кто отвечал за район огромных нефтяных резервуаров в Вади-Бендер, у северной части Принсес-дока. Они ежедневно работали с огнеопасным материалом, и в их распоряжении всегда были многочисленные, хорошо натренированные пожарные бригады.

Услыхав первый взрыв, управляющий отделом компании «Барма шелл ойл» А. Перси поднял у себя в кабинете телефонную трубку и позвонил на нефтехранилище. На другом конце провода ему ответили, что серьезного ущерба резервуарам с нефтью не нанесено.

Вскоре последовал второй взрыв, от которого в кабинете Перси разлетелись оконные стекла. Он позвонил снова, но к этому времени телефонная сеть уже была повреждена. Оператор все же сумел его соединить по другой линии. Начальник нефтехранилища Роберт Брюс сообщил, что никто не пострадал, а начавшийся пожар скоро будет ликвидирован.

Помощник начальника нефтехранилища У, Менни, который в это время проверял счета, решил, что начался воздушный налет. Он уже пережил воздушные налеты в Бирме, и поэтому велел своим служащим искать укрытие. Едва они двинулись из конторы, как по крыше здания забарабанили осколки металла. Менни выглянул в окно: горела куча мусора и какая-то бочка. Он выбежал из здания и увидел, что докрасна раскаленный кусок металла массой около 150 кг пробил крышу одного из резервуаров.

Менни помчался вызывать пожарных с брандспойтами. Когда он пробегал мимо одного из резервуаров, второй взрыв сбил его с ног. Вокруг него падали бочки с маслом с «Форт Стайкина».

Менни решил справиться с небольшими пожарами и тут увидел Брюса, который пытался в одиночку подогнать передвижную насосную установку к краю нефтехранилища, упиравшегося в стену Принсес-дока. Менни налег всем телом на насос, чтобы помочь Брюсу, но вдруг увидел, что загорелся резервуар № 5. Вместе с Брюсом они поволокли насосную установку ближе к резервуару и подключили ее к гидрантам Портового треста. Через три-четыре минуты насос исправно заработал, и они направили струю воды в огонь.

Через некоторое время к ним присоединился Лесли Холл, офицер пожарной службы компании «Барма шелл ойл», тот самый, который договаривался о вечеринке. Теперь его хлопоты казались напрасными: двое его друзей, которых он пригласил к себе в гости – Эндрюс и Рейнольде – лежали мертвыми близ того места, где на куски разлетелся «Форт Стайкин». Холл позвонил, чтобы пригнали еще одну насосную установку. Потом он обнаружил, что заливаемый водой резервуар переполняется, и приказал слить воду.

Несильный пожар был обнаружен на нефтяном трубопроводе, проложенном вдоль Фрере-роуд, но его быстро потушили, перекрыв заслонки. Прибежал человек с известием, что вблизи хранилища нефтеотходов загорелся склад. Холл передвинул насос ближе к складу и, подключив его к стационарному водяному резервуару, направил струю на пламя. На складе хранилась бумага, рядом находился склад корпорации «Дженерал моторе». Два пожарных расчета этой корпорации уже тушили там огонь. Через полчаса пожар на своем складе они ликвидировали, а бумажный склад сгорел.

Холл и его бригада были наготове. Все кругом упорно говорили о том, что вот-вот взорвутся другие суда с боеприпасами, стоявшие рядом в доках. Слушая эти разговоры, Холл велел своей бригаде оставаться в полной готовности. Он считал, что его место как пожарного, который пережил авианалеты фашистов на Лондон, там, где идет борьба с огнем.

Время шло. Сильных взрывов больше не было. Неожиданно Холл вспомнил, что в Принсес-доке стояли два танкера с нефтью его компании. Одним из танкеров была «Капса». Офицеры с этого танкера подошли к Холлу.

– Что там сейчас у вас творится? – спросил он. Один из офицеров ответил:

– Горит «Браганза». Она ошвартована рядом с нами. По носу у нее стоит «Белрэй», там тоже пожар. Три навеса вдоль причала, где стоят «Браганза» и «Белрэй», в огне.

Сильнее, чем когда бы то ни было, зарождалось в душе Холла желание выйти на единоборство с огнем. Но самовольно взять пожарные расчеты компании и отправиться с ними в чрево огня он не мог – не позволяли полномочия. Немного поразмыслив, он подозвал одного из своих людей:

– Позвоните Перси, скажите, что мы сможем сделать гораздо больше, если поедем в Принсес-док с насосами, чем болтаясь здесь без дела. Спро сите, даст ли он нам разрешение выехать.

Посыльный побежал звонить в контору нефтехранилища, а через несколько минут вернулся:

– Мистер Перси сказал, что вы можете отправиться с насосными установками в док, – сказал посыльный, – с собой вы можете взять только добровольцев.

Всего в шести расчетах было почти тридцать пожарных-индийцев, и когда Холл вызвал добровольцев, все до единого сделали шаг вперед.

– Ну, тогда помчались! – крикнул он, и вместе с Брюсом и Вильямом Брю, заместителем инженера бригады, повел расчеты в док, который офи циально был брошен на произвол судьбы. Эти шесть расчетов, да еще два насоса, привезенные военными моряками-офицерами, и составляли все средства борьбы с огнем в разрушенных доках.

Пожарным бригадам компаний «Барма шелл ойл» и «Дженерал моторе» помогали тушить пожар несколько добровольцев. Среди них находился человек, одетый в некогда белый комбинезон, перепачканный сейчас кровью. Похоже, он немного разбирался в технике тушения огня. Этим человеком оказался матрос первого класса Рой Хейвард. Отправив последнего раненого с «Белрэя» на машине «Моррис-8» вместе с ее владельцем – доктором, Хейвард стал искать своих товарищей, но никого не нашел. В поисках он присоединился к группе пожарных, которые тушили огонь на складе. Когда пожар был потушен, Хейвард отправился дальше. Он поравнялся с человеком, который, как это показалось Хейварду, был ответственным за сухой док Мируэтер. Этот человек догадался, что Хейвард умирает от жажды, поэтому привел его в свою квартиру, которая была поблизости, и напоил. Прихлебывая из стакана, Хейвард выглянул в окно с верхнего этажа дома на доки и простиравшийся за ними город. В воздухе мелькали трассирующие пули, выстреливающиеся из магазинов стоявших в доках горящих судов. Гигантские масштабы пожара потрясли его.

Через некоторое время взрывы стали реже и не такими сильными. Хейвард вышел из квартиры и решил отправиться на свое судно посмотреть, можно ли что-нибудь предпринять по его спасению. Ему удалось дойти до конца причала в северо-восточной части Принсес-дока. Оттуда он увидел, что на корме «Белрэя» небольшой пожар, но три огромных склада между Хейвардом и судном горели так, что ему не удалось продвинуться дальше.

Как раз в это время расчеты Холла прибыли в док. Люди вручную проволокли через шесть путей железной дороги Портового треста и между валяющимися обломками насосные установки. Хейвард подошел к Брю, который командовал двумя насосами с расчетами по четыре человека на каждый, и указал рукой в сторону «Белрэя»:

– Это мое судно. Вроде не так уж сильно горит. Если бы мы смогли провезти насосы между этих складов, думаю, судно удалось бы спасти.

Подошел Холл. Он и Брю согласились с предложением Хейварда попытаться проехать к «Белрэю». Набрав в насосы воды из док-бассейна, расчеты медленно пробирались мимо складов, сбивая пламя, пока не добрались до «Белрэя». Холл послал людей за остальными четырьмя насосами. Первые два он поставил у судна, остальные – у горящих складов и тех судов, до которых доставала струя воды.

В пробитом главном трюме «Белрэя» горела древесина. Хейвард полез на портальный кран, таща за собой рукав, и прикрепил его к крану с таким расчетом, чтобы вода лилась прямо в трюм. Потом направил трех пожарных сбить пламя, полыхавшее по левому борту. Он старался не дать огню проникнуть в ту часть судна, которая находилась между ходовым мостиком и световым люком машинного отделения, так как знал – в этом месте хранилось большое количество краски.

Тем временем на корме судна огонь разгорелся близ кранцев первых выстрелов, где находились снаряды для реактивной артиллерии. Внезапно все девяносто восемь 2-дюймовых реактивных снарядов рванули и с визгом взмыли в небо. Хейвард побежал вдоль причала к корме, где, как он заметил, пламя подступило к магазинам 4-дюймовых снарядов. Пожарные направили на погреб сначала одну струю, затем вторую, чтобы как можно быстрее охладить его.

Брю проследил за подачей воды, затем подошел к Хейварду и спросил, как идет работа:

– Все будет как надо, если ты сможешь поддержать давление, – ответил тот.

Пожарные снова испытали страх, когда загорелось судовое топливо. Хейвард объяснил им, что раз удалось предотвратить взрыв погреба с 4-дюймовыми снарядами, то главная опасность позади. В течение всей ночи пожарные лили воду в трюмы «Белрэя». К рассвету все наиболее опасные очаги пожара были потушены.

Судно удерживалось у причала только одним кормовым швартовом. Его нос отвалило далеко от стенки дока по направлению к центру док-бассейна. Хейвард хотел попасть на борт, но палуба на корме, где бушевали самые сильные пожары, так раскалилась, что на нее невозможно было ступить. Тогда он нашел длинную лестницу, приставленную вертикально к портальному крану, проволок ее до кормы судна и с помощью пожарных положил верхнюю часть на палубу, соорудив таким образом нечто вроде трапа. Медленно, очень осторожно полез он на судно и, как только оказался там, первым делом попросил, чтобы ему передали рукав.

Сначала он потушил огонь на левом борту, который пожарные не могли сбить струями с берега. Справившись с этим, он отправился на корму осмотреть погреб. По палубе было не пройти, поэтому он начал перебираться вдоль поручней с их внешней стороны. Продвигаясь таким образом на корму, он видел на палубе пять обуглившихся человеческих скелетов.

Погреб был цел, но Хейвард все же велел пожарным направить на него воду. В капитанской каюте он нашел несколько бутылок лимонада и распределил их между пожарными.

Уже рассвело. Хейвард заметил, что носовую часть судна отвалило от причала метров на десять. Судно накренилось на левый борт из-за воды, залитой в его трюмы.

Вскоре подошли несколько военных моряков. Хейвард окликнул их, затем обшарил палубу и нашел толстый швартов, до которого не добрался огонь. Он сбросил его морякам, и те накинули его на пал.

Позднее утром к «Белрэю» подошел офицер из управления военными сообщениями.

– Как вы там? – спросил он.

– Все отлично! – прокричал в ответ Хейвард.

– Лучше бы вам сейчас уйти оттуда, – сказал офицер.

– Я хочу остаться, пока не придет капитан, – ответил Хейвард. Офицер засомневался: Хейвард выглядел совсем не лучшим образом в своем закопченном, залитом кровью комбинезоне, но затем понял – несомненно, Хейвард имеет право остаться на судне, которое спас.

Офицер вернулся в штаб.

Капитан «Белрэя», норвежец, появился на причале в одиннадцать часов. Увидев его, Хейвард подошел к спасательному плоту, который был закреплен с правой стороны ходового мостика, выбил из звена цепи чеку, и плот по полозьям соскользнул в воду. Тогда Хейвард сбросил с борта привязанный конец, спустился по нему на плот и погреб к причалу, затем, взяв капитана на плот, доставил его на судно. В полдень вернулся офицер из управления военными сообщениями. На этот раз он настоял, вернее, приказал, чтобы Хейвард вместе с ним поехал к доктору, и тому пришлось подчиниться. Врач обнаружил у него на спине ожог, в коже кистей рук было полно осколков стекла. Они застряли там, когда пришлось протаскивать рукав по обломкам. Помывшись, Хейвард лег спать. Доктор дал раненому снотворное.

Всю ночь ему снились разные суда, они вспыхивали и горели из-за того, что не было людей и техники, но зато «Белрэй» оказывался на плаву… Один из офицеров – лейтенант из резерва добровольцев английского флота в штабе управления военными сообщениями в Бомбее, который докладывал о положении дел в доке Виктория и Принсес-доке, считал, что с пожарами в них можно справиться. К несчастью, его мнение так и не дошло в центр управления спасательными работами в штабе полиции. В семь вечера он доложил своему непосредственному начальнику:

– В Принсес-доке дело сейчас обстоит довольно просто, сэр, – обратился лейтенант. – Можно попытаться там выгрузить с судов боеприпасы.

Вместе с лейтенантом из резерва добровольцев из числа индийских военно-морских сил он вернулся в Принсес-док. Некоторое время они рыскали по доку в поисках пожарного насоса, и в итоге оказались у Желтых ворот Александра-дока и взяли насос у морского отряда. На обратном пути они прошли мимо сухого дока Мируэтер. Там встретили нескольких членов экипажа парохода «Блэйрклова», возившихся с пожарным стволом: не было напора воды. Лейтенант в свое время служил в Лондоне в пожарной бригаде, поэтому он объяснил, что нужно сделать, чтобы увеличить давление, а затем направился в Принсес-док.

Лейтенанты придерживались западной стороны дока, противоположной той, у которой стоял «Белрэй». В юго-западном углу дока, напротив склада «С», они увидели пароход «Эмпайр. индус». Его спардек горел в нескольких местах, но не сильно. Лейтенанты прикатили свой насос и стали пытаться потушить пожар. Начали они в девять часов вечера, а закончили в половине четвертого утра. В тот момент, когда им показалось, что пламя потушено, скрытый огонь добрался до топливных цистерн судна. За считанные минуты пожар стал неконтролируемым, и офицерам пришлось оставить свои попытки потушить его.

Они перешли в док Виктория. Там пожар был посерьезнее, чем в Принсес-доке. Услышав крики о помощи, они отправились узнать, в чем дело. Идя на крики, они прошли по пирсу, соединяющему два дока. В Принсес-доке у причала, который был напротив того, где стоял «Форт Стайкин», увидели неошвартованный «Кингьян». Кричал один из механиков судна, который висел на канате, спущенном с борта. Лейтенанты не смогли освободить его, и он, по всей вероятности, так и провисел на канате всю ночь.

Лейтенант-индиец из резерва добровольцев отправился в док Виктория вместе с группой рядовых в половине восьмого. Они подобрали четырнадцать раненых, потом приняли участие в спасательных работах в Александра-доке, тушили пожар на Рисовом рынке до половины пятого утра. После этого лейтенант повел своих людей к передвижной столовой выпить чаю, а затем освободил их от работы. Сам же вместе с английским майором пошел в док Виктория, где встретил двух англичан – сержанта и капрала, которые рассказали о криках с «Кингьяна». Вчетвером они отправились к судну. Стали звать несчастного, но им никто не ответил. Один из солдат прыгнул в воду и проплыл вокруг кормы судна, но, никого не обнаружив, вернулся. С камней они влезли на нос судна. Майор заметил человека, плавающего на кипе хлопка, которого они вчетвером вытащили и отправили в госпиталь. Но это был не механик, который висел на канате, а кто-то другой.

Потом четверо спасателей проникли в док Виктория. Среди огня лежал мужчина со сломанной ногой, которого они перенесли в безопасное место.

Младший лейтенант-индиец из резерва добровольцев, тот, что тушил очаги пожара в Карнак-Бендере между Александра-доком и доком Виктория, в девять часов утра с другим офицером и сержантом пошел в док Виктория узнать, не требуется ли пожарный насос. Там они обнаружили – только что загорелся причал № 9. «Иран», ошвартованный напротив него, тоже начинал дымиться. В надежде спасти причал и судно они бросились назад за своим насосом, но кто-то уже «одолжил» его. Той ночью они его так и не увидели.

Бывший помощник инспектора Вильям Грин, который в тот день уволился со службы из бомбейской полиции, после второго взрыва отправился в полицейский участок у Желтых ворот. Он попытался позвонить оттуда в штаб полиции, но телефон не работал…

В. Грин пошел вдоль железной дороги Портового треста. Вокруг валялось множество полицейских шлемов и мундиров, и Грину оставалось только гадать, сорваны ли они взрывом с трупов или их в спешке просто обронили.

Он продвигался вдоль железнодорожных путей, потом свернул в конце Рисового рынка в сторону Красных ворот до дока Виктория. Грин хотел войти в док, но огонь был слишком силен, поэтому он отправился по Фрере-роуд. Там было множество народу. Люди, ничем не занятые, стояли группами и о чем-то разговаривали. Грин вызвал добровольцев. Откликнулись четверо полицейских. Все вместе они вернулись к Красным воротам, а через некоторое время им удалось пробиться через огонь к доку Виктория.

Увертываясь от сильных языков пламени, с трудом прокладывая себе путь сквозь дым, эти пятеро обогнули док-бассейн. По пути они подбирали раненых и относили их к воротам. Недалеко от центра взрыва услышали крики о помощи среди обломков. Сначала они никого не нашли. Потом догадались, что голос доносился из груды листового железа. Подняв несколько листов, увидели лежащего индийца, который не мог двигаться. Вытащив его, они на листе железа, как на носилках, отнесли пострадавшего к «скорой помощи».

Мохамед Ваджудин, как только шлюпка подошла к широкому пирсу Принсес-дока, тотчас же отправился в госпиталь «Дж. Дж.» Его грязные шорты и куртка вымокли, ботинки пропали сразу после того, как он попытался поплыть за шлюпкой. И теперь он шел босой, стараясь не ступать на осколки и осторожно перешагивая через изуродованные трупы. Наконец он дошел до госпиталя. Травмы его, к счастью, оказались довольно легкими. Сестра быстро обработала его раны и отпустила.

Из больницы Ваджудин отправился в школу Св. Ксавье забрать старшего сына. Оставив мальчика у сестры, Мохамед пошел на поиски жены и младшего сына. Несколько часов прошло, пока он их разыскал.

Во время взрывов его жена с младшим ребенком была в своей квартире в районе доков. Другие жильцы убежали, и они остались в доме одни, когда пламя, возникшее во время второго взрыва, лизнуло дом. Квартира была на втором этаже. Женщина схватила малыша и хотела бежать, но увидела, что лестница рухнула. Каким-то образом (каким, она никак не могла позже вспомнить) ей удалось спуститься вниз. Оттуда она выпрыгнула из окна с ребенком на руках и отнесла мальчика к главным воротам. Там, среди огня, обломков, она оказалась одна, испуганная. С трудом ей удалось найти относительно безопасное место, где она с сыном и пробыла до половины одиннадцатого. Потом раздался чей-то голос, и перед ними появился полицейский. Это был Грин. Он понял, что женщина могла найти сама дорогу, но оцепенела от страха. С солдатами он откинул в сторону металлические обломки, чтобы ей легче было выбраться из своего убежища, а затем отправил в госпиталь вместе с ребенком. Позднее ее приютили родственники, у которых она встретилась с мужем и со старшим сыном.

Еще два часа военные полицейские помогали Грину искать уцелевших в развалинах. Когда они, как им казалось, вытащили последнего, солдаты уехали, а Грин пешком пошел в доки. Вскоре он встретил еще одну спасательную партию, последнюю, работавшую в доке той ночью. Это были штатские; у них был насос. Грин подошел и спросил, не нужна ли его помощь.

– Нужна, но не здесь, – ответил один из них и указал на насос, – вода не проходит.

Грин не представлял, как можно починить этот насос, и поэтому решил продолжать искать пострадавших. Он зашагал прочь, но его окликнул один из штатских.

– В доке есть еще насосы, может, вы там могли бы чем-нибудь помочь.

Но Грин не нашел никаких насосов, а так как не знал, были ли они вообще, то решил заняться собой и повернул обратно на Фрере-роуд. Санитар из Красного Креста перевязал ему разможженные кончики пальцев левой руки, и он опять стал искать добровольцев. К нему присоединился молодой моряк.

Вдвоем они начали вести более тщательный поиск, глубже проходя в дым, заглядывая под обломки. Искали и находили. Около полуночи услышали крики, раздававшиеся, как им казалось, с небольшого судна, которое дрейфовало в 20 м от причала.

Они стали звать с берега. Некоторое время никто не отзывался, потом на палубе судна показались три индийца, которых буквально парализовало от пережитого. Боеприпасы продолжали взрываться повсюду.

– Прыгайте в воду и плывите сюда, – закричал Грин. Он считал, что надо спешить. Как у всех людей в это время, у него было смутное представление о причинах первых двух взрывов, и он в любой момент ждал третьего.

Но индийцы стояли на месте молча, даже не пытаясь покинуть судно. Грин повернулся к своему помощнику-моряку:

– Похоже, они боятся воды, – сказал он. – Может, сплавать к ним? Тогда будет ясно, что бояться нечего.

Матрос согласился. Они сняли куртки и сапоги, спустились в воду, в которой плавало множество обломков. Вода была необычайно теплая. Они подплыли к судну и крикнули смотревшим на них людям: – Давайте прыгайте! – Индийцы не сдвинулись с места.

– Если вы сейчас не поторопитесь, мы залезем на борт и столкнем вас в воду.

Похоже, угроза подействовала. Трое начали совещаться, кому прыгать первому. Один перелез через поручни, минут через десять он прыгнул… Грин и матрос помогли ему выбраться на берег, а потом вернулись за остальными.

Когда все оказались на берегу, матрос отвел индийцев к воротам, а Грин остался сзади. Приятно было побыть в мокрой одежде, но она моментально высохла.

Около часу ночи Грин натолкнулся на высокого, грузного человека, лежавшего на рельсах. Сам он был сухощав, поэтому едва донес толстяка до ворот дока. Затем Грин попытался вернуться в доки, добрел до железной дороги, но силы оставили его – он потерял сознание и упал. Грин был до того измучен, что впоследствии не мог вспомнить, как долго пролежал там. Его нашли двое людей. Они вынесли Грина на Фрере-роуд и посадили в машину. Водитель спросил, куда его отвезти. Грин попросил отвезти в госпиталь.

Дым разъедал ему глаза, он почти ничего не видел. В госпитале он долго упрашивал сестру промыть ему глаза, потом вернулся в свою холостяцкую квартиру, помылся, переоделся, немного поел, и… вновь вернулся в доки, где продолжил свою спасательную службу, на этот раз один.

День застал Грина у воронок, образовавшихся от взрыва «Форт Стай-кина». Он нашел какую-то разбитую машину, которая, видимо, когда-то была пожарным насосом. Рядом валялись обгоревшие сапоги и пряжки от ремней. Среди обломков лежали какие-то кости. Грин взял одну и рассмотрел – это были позвонки человека, видимо погибшего пожарного.

Всю субботу Грин продолжал поиски, время от времени находя оставшихся в живых. Ночью он вернулся домой, лег в постель, но понял, что не в состоянии уснуть, поэтому поднялся, оделся и снова отправился в доки. Он не вел счета спасенным, но их было не менее двадцати. Чуть позже, когда Грин еще раз показал руки хирургу, тот сказал, что необходима небольшая операция – нужно было ампутировать конечные фаланги на двух пальцах. До конца жизни у Грина болели глаза, на одно ухо он перестал слышать, поскольку во время второго взрыва оказался слишком близко к «Форт Стайкину». Из-за этого он так и не смог получить чина в военной полиции, которого добивался.

Позже корпус бомбейской полиции в документах Грина исправил дату ухода в отставку с 14 апреля на 16, т. е. на день, в который он действительно покинул доки в последний раз. Грин был доволен этим решением, поскольку эта дата совпадала с днем, когда он начал службу. Это было 16 апреля 1919 г. Теперь можно было сказать, что он отслужил ровно четверть века.

Date: 2015-07-22; view: 302; Нарушение авторских прав