Я лечу домой

Я сбил более 50 аэропланов врага и получил отпуск. Вечером того же дня со мной пожелали говорить по телефону из Главной квартиры: кайзер пожелал со мной лично познакомиться. Я получил это сообщение 30 апреля. И должен был прибыть уже 2 мая. Если бы я воспользовался поездом, то опоздал бы. Я решил лететь, ведь этот способ передвижения гораздо приятнее. На следующее утро я взлетел, но не на своем красном аэроплане, а на большой двухместной машине. Со мной летел один из моих офицеров, лейтенант Крефт, также предпочитавший воздушный способ передвижения и так же, как и я, направлявшийся в отпуск.

Мы летели через Намюр, Льеж, Экс-ля-Ша-пель* и Кельн. Приятно было лететь без мыслей о войне. Погода была прекрасная, мы видели пароходы на реках и поезда на железных дорогах. Мы с легкостью обгоняли все внизу. К вечеру под нами собрались о.блака, мы продолжали полет по компасу и Солнцу. Чтобы не заблудиться и ненароком не сесть в Голландии, мы спустились вниз и обнаружили, что находимся над Намюром.

Около полудня следующего дня мы достигли Кельна. Накануне газеты сообщили о моей 52-й победе, и нас ждал народ.

От Кельна мы некоторое время летели вдоль Рейна. Я неоднократно путешествовал здесь на поезде, пароходе и автомобиле, а вот сейчас летел на аэроплане. Доложу вам,. Рейн - очень красивая река с воздуха. Окрестности проносились мимо нас слишком быстро, чтобы насладиться их красотами, хотя ощущения скорости, как при поездке в поезде или автомобиле, не было. Кстати, для пилота это коварная вещь: если на несколько минут отвлечься от пейзажа, можно пропустить нужные ориентиры и потеряться. После полудня мы прибыли в Главную квартиру, и я отправился к своим друзьям, всю войну проработавшим там. Я в шутку называл их истребителями чернил.

На следующий день я был принят в Главной квартире Гинденбургом и Людендорфом. Было несколько не по себе сидеть в Святая Святых - комнате, где вершились судьбы мира, и поэтому я с радостью подчинился приказу завтракать с кайзером. Его Величество, видимо, был осведомлен, что сегодня мой день рождения, и поздравил меня с моим успехом и с двадцатипятилетием. Он вручил мне подарок. Мог ли я предположить, что в свой двадцать пятый день рождения буду сидеть по правую руку от фельдмаршала Гинденбурга и буду упомянут в его речи?! На следующий день я должен был завтракать с императрицей и полетел в Гамбург, где был принят со всей возможной любезностью и даже катал ее на аэроплане. Вечером ужинали у Гинденбурга, на следующий день я поехал во Фрайбург, где сел на аэроплан и полетел в Берлин. Погода стояла отвратительная, дождь сменялся градом, после чего пропеллер стал зазубрен, как пила. Увлекшись борьбой с непогодой, я забыл свериться с местностью, а когда спохватился, было уже поздно. Я потерял дорогу и не имел представления, где нахожусь. Ориентируясь в основном по компасу, я постарался выйти на направление Берлина. Бесполезно! Позже я обнаружил, что меня снесло на 60 миль в сторону. Отчаявшись найти дорогу в непогоду, мы с моим провожатым решили сесть на открытом месте и переждать бурю. Садиться на незнакомом месте - занятие неприятное, так как можно в любой момент загреметь колесом в рытвину и лишиться машины.

*Ахен.

Так и получилось, при посадке на лугу мы повредили шасси и не могли лететь дальше. Пришлось продолжить путешествие по железной дороге.

Несколько дней спустя я приехал в свой родной город Швейдниц. Люди были Мне рады, прошло несколько демонстраций. После этого мне стало ясно, что народ принимает живейшее участие в обсуждении подвигов своих солдат.