Июль 1920

Москва

Гостиница «Метрополь»

– Мишкин, прекращай киснуть. От одного твоего вида изжога может начаться, а мне ещё целый день в президиуме сидеть! – Перед тем, как покинуть номер, Маша оглядывала себя в зеркале. – Что тебя так сильно беспокоит?

Жехорский откликнулся с секундным запозданием, будто до него не сразу дошёл смысл вопроса.

– Беспокоит?.. А ты знаешь, беспокоит! Машунь, а что, если Ёрш и Васич правы?

– В чём? – Маша перевела взгляд со своего отражения на мужа.

– В том, что левые коммунисты во главе с Троцким и наши «леваки» Блюмкина, терпя поражение в дебатах на съезде Советов, могут отважиться на совместное вооружённое выступление!

– Переворот? – Маша подошла к мужу и положила ладони ему на плечи. – Мы ведь это уже обсуждали, и я готова повторить: Мишкин, это паранойя! Даже если у кого‑то из названных тобой товарищей и бродит в голове подобная мысль, они не могут не понимать, что такая авантюра обречена на поражение. Ленин, Сталин и Киров со стороны коммунистов, и мы с Александровичем со стороны эсеров, никогда не допустим партийной поддержки подобного выступления. А без этого, сам понимаешь, сие неосуществимо! А на личный террор против нас они никогда не решатся – я не права?

– Наверное, права, – неохотно согласился Жехорский.

– А раз права, – рассмеялась Спиридонова, – то хватит хмурить брови – пора на выход!

На улице, рядом с «Метрополем», их ждал автомобиль, дверца которого была предупредительно распахнута. Так полагалось, пусть до Большого театра, где проходил V Всероссийский съезд Советов, и пешком‑то было всего ничего. По условиям безопасности посадка в автомобиль должна проходить быстро, без задержек. На этот раз всё происходило иначе. И вызвал заминку один из помощников Спиридоновой, который спешил к ней с каким‑то срочным докладом. Председатель ВЦИК распорядилась пропустить порученца и выслушала его негромкое сообщение с каменеющим лицом. Потом повернулась к мужу.

– С Лениным ночью случился удар! Он срочно госпитализи…

Конец фразы заглушил первый выстрел. Михаил сгрёб Машу в охапку и повалил на землю, прикрывая своим телом. Он радовался каждой пуле, вонзающейся ему в спину, – лишь бы не ей! – и не расслышал за грохотом стрельбы слабого Машиного вскрика.

Всё было кончено в течение одной минуты. Охрана Спиридоновой и Жехорского положила всех нападавших, потеряв в перестрелке двух бойцов – раненые не в счёт. Окровавленных Жехорского и Спиридонову погрузили в автомобиль, и тот, отчаянным криком клаксона разгоняя встречных собратьев по колесу, помчался в ближайший госпиталь.