Глава 9. Нката сумел покинуть здание на Виктория-стрит, избежав встречи с помощником комиссара

Нката сумел покинуть здание на Виктория-стрит, избежав встречи с помощником комиссара. На мобильный пришло сообщение от секретаря Хильера: «Сэр Дэвид желал бы обсудить некоторые детали предстоящей пресс-конференции», — но он предпочел проигнорировать его. Хильер хотел обсудить со Нкатой детали конференции не более, чем подхватить вирус тропической лихорадки, и подтверждение этому сержант читал в глазах помощника комиссара при каждой встрече. Он устал быть послушной марионеткой, нужной Хильеру для демонстрации равных возможностей для национальных меньшинств среди служащих столичной полиции. Он понимал, что если соучастие в пропагандистских играх продлится еще некоторое время, то он возненавидит свою профессию, своих коллег и самого себя. И это не будет справедливостью ни для кого. Поэтому Нката сбежал из кабинетов и коридоров Скотленд-Ярда сразу после окончания совещания в оперативном центре. Предлогом послужило амбровое масло.

Он без особых проблем перебрался на другой берег реки к Гейбриелс-Варф, дорогостоящему прямоугольнику асфальта примерно посредине между Ватерлоо и Блэкфрайерс — двумя мостами, соединяющими берега Темзы. Это было место для летнего сезона — полностью под открытым небом, с разноцветными гирляндами, натянутыми над площадью, и огнями, светящимися, несмотря на светлое время суток. Но зимой покупателей на торговой площади было немного. Салон проката велосипедов и роликов не привлекал ни одного клиента, и, хотя в маленьких обшарпанных галереях, протянувшихся по периметру бывшей верфи, бродили несколько любителей прекрасного, в остальных заведениях царила тишина. К этим заведениям относились рестораны и кафе, которые летом ломились от наплыва желающих полакомиться вафлями, пиццей, сэндвичами, печеным картофелем и мороженым; сейчас же случайные прохожие по большей части игнорировали их.

Нката нашел «Хрустальную луну» меж двух ресторанчиков, торгующих навынос: слева продавали вафли, справа — сэндвичи. Это была восточная часть верфи, где невзрачные лавки и галереи подпирали задними стенами жилую улочку. Верхние этажи на этой улице в силу какого-то модного поветрия были расписаны ложными окнами, каждое — в своем стиле, так что прогулка здесь казалась моментальным путешествием по Европе. Лондонские окна георгианского периода через четыре шага сменялись парижским рококо, а те, в свою очередь, уступали Венеции дожей. Таким вот образом улочка вносила свой вклад в причудливую атмосферу всей верфи.

«Хрустальная луна» тоже была выдержана в эксцентричном стиле: чтобы войти в магазин, нужно было раздвинуть вышитую бисером занавеску, на которой изображалось звездное небо с куском сыра вместо луны. Нката осилил эту преграду и открыл входную дверь, ожидая, что внутри его встретит одетая в балахон последовательница хиппи, называющая себя как минимум Афродитой, а на самом деле — обыкновенная Кайли из Эссекса. Однако, к своему удивлению, он увидел за прилавком пожилую тетушку в нежно-розовом костюме и с ниткой сиреневых бус. Она сидела на высоком стуле рядом с кассовым аппаратом и листала глянцевый журнал. Рядом с ней горела ароматическая палочка, наполняя воздух запахом жасмина.

Нката кивнул, но не подошел сразу к ней, а решил сначала осмотреть предлагаемый на продажу товар. Как и следовало ожидать, широко был представлен хрусталь, свисающий на шнурах с потолка, украшающий разнообразные абажуры и подсвечники, насыпанный горками в маленькие корзинки, расставленные тут и там. Помимо хрусталя здесь в изобилии имелись благовония, карты Таро, свечи, ароматические масла, флейты, плееры и не совсем уместные в данном заведении декоративные палочки для еды. Нката подошел к стойке с маслами.

Чернокожий мужчина в магазине. Белая женщина, одна. В обычных обстоятельствах Нката поспешил бы погасить любые мыслимые опасения, представившись женщине и предъявив полицейское удостоверение. Однако сегодня из-за Хильера и вообще из-за всего, что связано с помощником комиссара, он был просто не в настроении успокаивать представителей белой расы, будь то пожилая леди или молодой парень.

Он прочитал этикетки. Анис, Росный ладан. Эвкалипт. Ромашка. Миндаль. Нката взял в руки одну бутылочку, ознакомился со списком всевозможных применений. Поставил бутылочку на место, взял другую. За его спиной страницы переворачивались с прежним ритмом. Наконец, скрипнув стулом, хозяйка магазина заговорила.

Только оказалось, что она вовсе не хозяйка магазина. Она сообщила об этом со смущенным смешком, после того как предложила Нкате помощь.

— Не знаю, правда, смогу ли я хоть чем-то помочь, — сказала она, — но я готова попытаться. Я прихожу сюда всего раз в неделю на несколько часов, пока Гиги, моя внучка, ходит на занятия вокалом. Это ее маленький бизнес — кажется, это так называется. Чем я могу вам помочь? Вы ищете что-то конкретное?

— А для чего это все?

Нката указал рукой на полки, уставленные бутылочками с маслами.

— О, да много для чего, — ответила пожилая дама.

Она слезла со стула, подошла к витрине и встала рядом с Нкатой. Он башней возвышался над ней, но это, по-видимому, ее совсем не смутило. Она подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, сложила руки на груди и заметила:

— Ого, вы, как я посмотрю, регулярно принимали витамины. — И продолжила делиться знаниями: — Какие-то масла используются в медицине. Какие-то — в магии. А какие-то — в алхимии. Разумеется, я сама не знаю, но так говорит Гиги. Может, на самом деле от них вообще никакой пользы. А почему вы спрашиваете? Вам масло зачем нужно?

Нката потянулся к флакону с амброй.

— А вот это тогда для чего?

Она взяла флакон из его рук и произнесла задумчиво:

— Амбра… Давайте-ка посмотрим в справочнике.

Она отнесла флакон на прилавок с кассой, нагнулась и достала из какого-то ящика огромный фолиант.

Если сама старушка не совсем соответствовала тому, что Нката ожидал увидеть в магазинчике под названием «Хрустальная луна», то тяжелый фолиант, извлеченный из-под прилавка, вполне вписался в обстановку. Выглядел он как реквизит к фильму про волшебников: толстый, в кожаном переплете, со страницами, потертыми от частого чтения. Когда старая дама раскрыла книгу, Нката невольно напрягся: а вдруг оттуда вспорхнет стая моли?

Старая дама как будто прочитала его мысли, потому что она засмеялась негромко и извиняющимся тоном сказала:

— Да. Это немного по-детски, я знаю. Но люди ожидают здесь увидеть что-нибудь в таком духе.

Она перевернула несколько страниц и начала читать. Нката подошел к прилавку и тоже наклонился над книгой, но старушка вдруг неодобрительно поджала губы и закачала головой.

— Что? — спросил он.

— Как это все неприятно. Я имею в виду то, что связано с амброй. — Водя пальцем по странице, она рассказала Нкате, что ради этого масла люди убивают бедных славных кашалотов, а само вещество используется для мщения и кары. Она нахмурилась и пристально взглянула в лицо Нкате: — Извините, но я должна спросить. Гиги пришла бы в ужас от моего поведения, но что касается некоторых вещей… Зачем вам понадобилась амбра? Вы же такой красивый молодой человек. Или это из-за вашего шрама? Мне очень жаль, что вас поранили, но должна заметить… Правда же, он придает вашему лицу какую-то значительность. Так, может, позволите предложить вам что-нибудь другое?

Она сказала, что мужчина вроде него мог бы заинтересоваться маслом душевика, которое помогает удерживать на расстоянии женщин, потому что она не сомневается, что женщины осаждают такого красавца толпами. Или вот бриония. Ее добавляют в любовное зелье, если у него есть некая женщина на примете. А еще есть репешок, он защитит от негативной энергии. Для оздоровления можно взять эвкалипт. А шалфей — для бессмертия. То есть в его распоряжении целый букет масел с приятными и добрыми свойствами, и если бы только она могла направить его на путь, который приведет к положительным переменам в жизни…

Нката понял, что момент настал. Он наконец достал удостоверение. И сказал, что масло амбры связано с убийством.

— С убийством? — Она широко раскрыла голубые, выцветшие с годами глаза и прижала ладонь к сердцу. — Господи, да уж не думаете ли вы… Неужели кто-то отравился? Но я не верю… это просто невозможно… на флаконе обязательно было бы указано… я знаю, что… наверняка дело в том…

На этот раз Нката поспешил успокоить ее. Нет, никто не отравился, и даже если бы такое произошло, магазин не нес бы за это ответственности. Конечно, если только не сам магазин применил это вещество с подобными целями. Но ведь это не так?

— Разумеется, нет. Разумеется, — выговорила пожилая дама, приходя в себя. — Но боже мой, когда Гиги узнает об этом, она придет в отчаяние. Оказаться замешанной в убийстве, хотя бы косвенно… Она самая миролюбивая девушка на свете. Правда. Если бы вы видели, как она разговаривает с покупателями! Если бы вы только послушали песни, которые она поет! Или вот ее любимые записи на дисках. Подойдите, посмотрите. Видите? «Бог внутри нас», «Духовные путешествия». И вот еще. Это все для медитаций.

Нката уловил в потоке слов одно: «покупатели» — и постарался вернуть ее к этой теме. Он спросил, не покупал ли кто-нибудь масло амбры в последнее время. Старушка сказала, что этого она не знает. У Гиги торговля идет неплохо, даже в зимнее время года. Но записей об отдельных покупках она не ведет. Само собой, они хранят чеки оплаты по кредитным картам, и полиция, если нужно, может взять их. А так Гиги только предлагала клиентам записаться в блокнот, если они хотели получать информационный листок «Хрустальной луны». Это поможет следствию?

Нката в этом сомневался, однако взял блокнот из рук женщины. Взамен он протянул визитку и попросил позвонить, если она вспомнит что-нибудь еще… Или если Гиги сможет добавить что-то к тому, что известно ее бабушке…

Да-да, конечно. Если вспомнит, то обязательно… А кстати…

— Бог знает, какой от этого может быть толк, но Гиги ведет один список, — сказала старушка. — Это всего лишь почтовые индексы. Она очень хочет открыть вторую «Хрустальную луну» на другой стороне реки, в Ноттинг-хилле, поэтому собирает почтовые индексы покупателей, чтобы подкрепить этим списком заявку на кредит в банке. Как вы думаете, эта информация будет вам полезна?

Не очень представляя себе, чем это может пригодиться, Нката все же согласился взять и список индексов. Он поблагодарил бабушку Гиги и направился к выходу. Однако неожиданно для самого себя притормозил у все той же полки с маслами.

— Что-нибудь еще хотите спросить? — встрепенулась старушка.

Нката кивнул.

— Да. Какое, вы сказали, масло отгоняет негативную энергию?

— Репешок.

Он отыскал нужный флакон и отнес к кассе.

— Его-то я и куплю, — сказал он.

Район Элефант-энд-Касл существовал в иной реальности, не в той, что весь остальной Лондон, который вкруг него менялся с годами, ветшал и вновь обновлялся. Свингующий Лондон мини-юбок, виниловых сапог, магазинов молодежной моды на Кингс-роуд и Карнаби-стрит закончился десятилетия назад, так и не затронув этот район. Подиумы Лондонской недели моды никогда здесь не возводились. И хотя «Лондонский глаз», мост Тысячелетия и музей «Тэйт модерн» возвещали о рассвете нового века в городе, Элефант-энд-Касл по-прежнему принадлежал прошлому. Подобно многим районам на южном берегу реки, в этой местности пытались провести реконструкцию, однако шансов на успех было мало. Обновлению упорно сопротивлялись наркоманы и наркодилеры, наводняющие улицы, а также бедность, необразованность и отчаяние. Вот в таком окружении основатели «Колосса» и решили поместить свою организацию. Для этой цели они приобрели полуразрушенное здание заводика по производству матрасов и слегка подновили его, так что теперь оно стало служить жителям города в совершенно ином качестве.

Барбара Хейверс указала Линли путь к такому месту на Нью-Кент-роуд, где небольшая парковка позади здания из желтого кирпича служила для посетителей «Колосса» курилкой. Небольшая группа курильщиков уже собралась там и вовсю дымила сигаретами, когда Линли поставил машину на одно из парковочных мест. Он нажал на тормоз и заглушил двигатель. Хейверс заметила, что, вероятно, «бентли» — не лучший вид транспорта для поездки в подобный район.

Линли не мог не согласиться. Он не до конца продумал эту деталь, хотя на подземной парковке на Виктория-стрит Хейверс предлагала:

— Может, поедем на моей, сэр?

Тогда ему хотелось одного: снова получить контроль над ситуацией, и одна из составляющих такого контроля — как можно скорее удалиться из той точки, где находится помощник комиссара полиции. Другой стороной контроля над ходом событий было самостоятельное принятие решений о том, каким способом от помощника комиссара удаляться. Но теперь он увидел, что Хейверс была права. Дело было даже не столько в том, что они провоцировали агрессию, демонстрируя дорогую машину в бедном районе, а в том, что наличие «бентли» в их собственности придавало им определенный статус, который в данной местности лучше было бы не афишировать.

С другой стороны, утешал себя Линли, они хотя бы не объявили всем и каждому, что они из полиции. Но этого утешения он довольно быстро лишился — в тот самый миг, когда вышел из автомобиля и поставил его на сигнализацию.

— Копы, — пробормотал один из курильщиков, и это предупреждение быстро облетело всю группу, погасив всякие разговоры.

«М-да, на автомобильную маскировку больше рассчитывать не стоит», — подумал Линли.

Хейверс, как всегда, угадала его мысли и поэтому тихо пояснила ему:

— Это из-за меня, сэр, не из-за вас. У них радар на полицию, у этих типов. Они вычислили меня, как только я показалась здесь сегодня утром. — Она бросила на него лукавый взгляд. — Но вы можете притвориться моим водителем, если хотите. Так мы сможем обдурить их. Давайте начнем с того, что вы дадите мне прикурить. — Линли в ужасе уставился на нее. Она ухмыльнулась. — Я просто предложила.

Они прошли через умолкшую толпу подростков к железным ступеням, ведущим к заднему входу в здание. На широкой зеленой двери висела небольшая табличка из полированной меди с надписью «Колосс». Через окошко, прорезанное в верхней части двери, можно было увидеть узкий потолок с рядами светильников, уходящих в глубь здания. Линли и Хейверс вошли и оказались в чем-то одинаково напоминающем галерею и скромную сувенирную лавку.

Та часть коридора, которая похожа была на галерею, знакомила посетителей с историей организации, запечатленной на фотографиях: основание, ремонт помещений, в которых она разместилась, и воздействие, оказываемое на жизнь обитателей района. Сувенирная часть коридора, состоявшая из единственной витрины, предлагала приобрести за относительно невысокую цену футболки, спортивные куртки, кепки, кофейные кружки, рюмки и канцелярские товары — все с одинаковым логотипом. Центральной фигурой этого логотипа был мифический персонаж, именем которого была названа организация. На него взбирались дюжины крошечных человечков: они использовали плечи и руки гиганта, чтобы выбраться из нищеты к успеху. Под гигантом изгибалось слово «Вместе», образуя нижний полукруг, а сверху его дополнял второй полукруг — из слова «Колосс». На видном месте внутри витрины была выставлена фотография принца и принцессы Кентских, дарующих высочайший патронаж какому-то мероприятию, связанному с «Колоссом». Снимок этот, скорее всего, не продавался. За витриной с сувенирами находилась дверь, ведущая в приемную. Там Линли и Хейверс оказались под прицелом сразу трех пар глаз, обладатели которых при появлении полицейских замолчали. Двое из них — худощавый моложавый мужчина в бейсболке с логотипом «Евродисней» и мальчик смешанной расы лет четырнадцати — играли в карты на низком столике меж двух диванов. Третий — крупный юноша с короткими рыжими волосами и жидкой бородкой, аккуратно подстриженной, но едва скрывающей оспины на щеках, и с бирюзовым крестом, висящем в ухе, — сидел за письменным столом. На нем была спортивная куртка со словом «Колосс» на груди. Перед ним на пустом столе лежал календарь, в котором он делал пометки синим карандашом; из динамиков, установленных за его спиной, лился негромкий джаз. Окинув Хейверс взглядом, юноша недружелюбно насупился. Линли услышал, как рядышком тихо вздохнула Хейверс.

— Пожалуй, мне пора сменить прикид, — прошептала она.

— Предлагаю для начала расстаться с кроссовками, — посоветовал ей Линли.

— Чем могу помочь? — спросил юноша и достал из-под стола ярко-желтый пакет с надписью «Мистер Сэндвич».

Оттуда были неторопливо извлечены на свет булочка с сосиской и чипсы, и юноша, не говоря больше ни слова, приступил к еде. «Легавые, — телеграфировал он своими действиями, — не помешают мне заниматься делами».

Не обращая пока внимания на двух игроков в карты, Линли показал рыжеволосому удостоверение, хотя в этом, судя по всему, не было никакой необходимости. Пластмассовая табличка на столе подсказывала, что он представляет себя и Хейверс некоему Джеку Винессу, на которого тот факт, что перед ним стоят два сотрудника Скотленд-Ярда, не произвел ни малейшего впечатления.

Кинув взгляд на карточных игроков, будто ища одобрения, Винесс просто ждал, что последует дальше. Он жевал булочку с сосиской, иногда запускал руку в кулек с чипсами и поглядывал на настенные часы над дверью. А может, он смотрел не на часы, а на саму дверь, думал Линли, через которую мистер Винесс, вероятно, надеялся улизнуть. Внешне он казался спокойным, этот молодой человек, но в нем ощущалась какая-то подспудная напряженность.

Они пришли, чтобы поговорить с директором «Колосса», сообщил Линли Джеку Винессу, или, если директора нет на месте, с любым человеком, который мог бы рассказать об одном из клиентов «Колосса» (уместно ли здесь это выражение, Линли засомневался), а именно о Киммо Торне.

Это имя произвело почти такой же эффект, какой производит в классических вестернах незнакомец, входящий в бар. В других обстоятельствах Линли даже позабавила бы подобная реакция: два игрока немедленно прекратили игру, бросили карты на стол и показали всем своим видом, что не собираются пропустить ни слова из того, что будет сказано дальше, а Джек Винесс наконец-то перестал жевать. Он положил недоеденную булочку на пакет «Мистер Сэндвич» и на стуле отъехал от стола. Линли подумал, что Винесс собирается позвать кого-нибудь, но тот вместо этого подошел к кулеру с водой. Он наполнил чашку с логотипом «Колосса» кипятком, опустил в нее чайный пакетик и поболтал им, заваривая чай.

Хейверс, стоящая рядом с Линли, завела глаза к потолку.

— Эй, приятель! — сказала она. — В твоем слуховом аппарате, по-моему, сгорел предохранитель.

Винесс вернулся на свое место и поставил кружку с чаем на стол.

— Я отлично вас слышу. Просто еще не решил, стоит отвечать или нет.

На другом конце комнаты тихо присвистнул мужчина в кепке. Его компаньон опустил голову. Винесс был явно доволен — тем, что сумел завоевать их одобрение. Линли решил, что с него хватит.

— Вы можете подумать над этим в комнате для допросов, — сказал он Винессу.

— Мы будем только рады найти там местечко для тебя, — добавила Хейверс, — Всегда готовы служить и так далее, ну, ты сам знаешь.

Винесс сел и затолкал в рот остатки обеда. Не прожевав, он пробубнил с полным ртом:

— У нас в «Колоссе» все знают всех. Включая Торна. Так работает наша организация. Только поэтому она и работает.

— К вам это тоже относится, как я понимаю? — спросил Линли.

— Вы правильно понимаете, — согласился Винесс.

— А вы двое? — обратилась Хейверс к игрокам в карты. — Вы тоже знали Киммо Торна? — Задавая вопросы, она вынула из сумки блокнот. — Как вас зовут, кстати?

Мужчина в кепке был как будто напуган тем, что его вдруг стали расспрашивать, но послушно ответил, что зовут его Робби Килфойл. Он добавил, что вообще-то он не работает в «Колоссе», как Джек, просто помогает на добровольной основе несколько часов в неделю и сегодня как раз потому и пришел. Его юный напарник назвался Марком Коннором. Он сказал, что пришел на свое четвертое занятие в группе адаптации.

— То бишь он у нас новенький, — пояснил Винесс.

— Значит, с Киммо он не был знаком, — добавил Килфойл.

— Но вы-то его знали? — спросила Килфойла Хейверс. — Хотя и не работаете здесь?

— Эй, погодите-ка! Он этого не говорил! — воскликнул Винесс.

— А ты что, его адвокат? — отрезала Хейверс, — Нет? Тогда я предпочту выслушать его самого. — И снова повторила вопрос Килфойлу: — Вы знали Киммо Торна? Где вы работаете?

Как ни странно, Винесс упорствовал:

— Бросьте! Он просто доставляет сюда сэндвичи, вот и все, понятно?

Килфойл сердито нахмурился, очевидно обиженный пренебрежительным замечанием.

— Я ведь говорил уже, — сказал он. — Помогаю на добровольных началах. Отвечаю на телефон. Навожу порядок в классах. Когда на складе скапливается много вещей, разбираю их. Поэтому я встречал Киммо то тут, то там. Я знал его.

— Ну да, как и все, — буркнул Винесс — Кстати… Сегодня после обеда одна группа собирается на реку. Тебе не нужно заняться ими, Роб?

Он долго не сводил с Килфойла глаз, будто пытался внушить ему какую-то мысль.

— Я помогу тебе, Роб, — вызвался Марк Коннор.

— Хорошо, — сказал Килфойл. И Джеку Винессу: — Хочешь, чтобы я прямо сейчас этим занялся или что?

— Лучше, чтобы прямо сейчас.

— Ну ладно.

Килфойл собрат карты и, сопровождаемый Марком, направился к двери. В отличие от Марка и Винесса он был не в спортивной куртке, а в ветровке, и вместо логотипа «Колосса» ветровку украшал сэндвич с тонкими руками и ногами и надписью «Мистер Сэндвич».

Уход двух этих персонажей по какой-то причине произвел в поведении Джека Винесса кардинальную перемену. Как будто кто-то вдруг повернул невидимый переключатель на Джеке — или в нем: юноша в мгновение ока превратился в совсем другого человека.

— Хм… Вы извините, — сказал он Хейверс и Линли. — Иногда, когда захочу, я бываю настоящим дерьмом. Понимаете, я тоже хотел быть копом, но у меня не вышло. И легче винить в этом вас, чем посмотреть на себя и разобраться, в чем дело. — Он щелкнул пальцами и неуверенно улыбнулся. — Ну, как вам сеанс мгновенного психоанализа? Пять лет терапии — и человек здоров.

Эта перемена в Винессе сбивала с толку. В нем словно существовало две личности. И конечно, первой в голову приходила мысль, что на поведение Винесса каким-то образом влияло присутствие Килфойла и Коннора: возможно, именно ради них он изображал крутого парня. Но Линли решил пока не проявлять к этой детали излишнего внимания и снова повел разговор о Киммо Торне. Хейверс зашелестела рядом страницами блокнота в поисках чистого листа. Переродившийся Джек Винесс даже бровью не повел.

Он честно рассказал, что познакомился с Киммо в тот самый день, когда мальчик впервые прибыл в «Колосс». Ведь он, в конце концов, осуществляет функции администратора организации. Поэтому он одним из первых узнавал всех, кто приходил, уходил или оставался. Винесс подчеркнул, что он старается со всеми познакомиться и всех запомнить, поскольку считает это частью своей работы.

— Почему вы так считаете? — спросил Линли.

— Потому что — кто их знает, — несколько туманно ответил Винесс.

— Кто знает кого? — уточнила Хейверс.

— Вот их. — Винесс указал на окно, за стеклом которого виднелась стоянка и курящие подростки. — Они же приходят к нам отовсюду. С улиц, из приютов, из отдела малолетних правонарушителей, из центров реабилитации для наркоманов, из банд; они в прошлом воровали, торговали оружием, наркотиками. Нельзя же им доверять, по крайней мере пока они не доказали обратное. Поэтому я за ними поглядываю.

— То же самое касается и Киммо? — спросил Линли.

— Это касается всех, — сказал Винесс — И тех, кто чего-то стоит, и всяких лузеров.

С этой фразы инициативу перехватила Хейверс.

— И к какой группе ты относил Киммо — ко второй? Он тебя чем-то раздражал?

— Не меня, — уклонился от прямого ответа Винесс.

— Тогда кого?

Винесс молча водил пальцем по столу.

— Если вы владеете какой-то информацией, которую нам следует знать… — начал Линли.

— Он был скользким, — решился Винесс — Ненадежным типом. Но такое иногда случается. Здесь мы даем им шанс. Все, что требуется, — это забраться на борт. Но иногда они просто перестают приходить — даже такие, как Киммо, который должен был являться сюда по расписанию, чтобы его не забрали в колонию, — и вот это у меня не укладывается в голове. Казалось бы, он должен был обеими руками схватиться за нас, чтобы туда не загреметь. А он — не-ет, он просто перестал приходить, и все.

— Когда он в первый раз пропустил занятие? — спросил Линли.

Винесс задумался на секунду, потом из среднего ящика стола вытащил толстую тетрадь на спирали и вчитался в записи, которые покрывали с дюжину страниц. Как догадался Линли, это был журнал регистрации посещений, и когда Винесс ответил на вопрос, то оказалось, что дата последнего появления Киммо Торна в «Колоссе» всего на сорок восемь часов отличалась от даты убийства.

— Безмозглый дурак, — сказал Винесс, сдвигая журнал посещений в сторону. — Не мог понять, что для него хорошо, а что плохо. Проблема в том, что детям хочется получить все и сразу. Не всем детям, правда, только некоторым из них. Они хотят результатов, но не желают тратить время на процесс, который приведет к этим результатам. Так что я думаю, что он бросил «Колосс». Как я говорил, такое случается.

— На самом деле его убили, — сказал Линли. — Вот почему он перестал приходить.

— Но ты и сам уже догадался, правда? — добавила Хейверс — Иначе почему ты с самого начала говорил о нем в прошедшем времени? И зачем бы к вам наведывалась полиция, да еще дважды за один день? Я ведь не сомневаюсь, что эти… — Хейверс, как несколькими минутами ранее Винесс, показала на кучку ребят за окном, — уже доложили тебе, что я приходила сюда раньше, когда все еще было закрыто.

Винесс замотал головой.

— Нет, я не знал… Нет… — Он посмотрел в дверь, не закрытую после ухода Килфойла и Коннора, и дальше, в ярко освещенный коридор, в которую выходило несколько помещений. Джек Винесс как будто задумался о чем-то и после этого произнес: — Тот пацан в Сент-Панкрасе? В парке?

— В точку, — сказала Хейверс — Да ты, как я посмотрю, соображаешь, когда не спишь.

— Да, это был Киммо Торн, — подтвердил Линли. — Его смерть — одна из тех пяти, что мы сейчас расследуем.

— Из пяти? Что? Погодите-ка! Вы же не думаете, что «Колосс»…

— Мы пока не делаем никаких выводов, — остановил его Линли.

— Черт! Тогда прошу прощения за свои слова. О том, что он скользкий и лузер. Черт! — Винесс заглянул в картонку с остатками чипсов, смял ее и сунул обратно в желтый пакет. — Понимаете, некоторые ребята перестают ходить к нам. Им дают возможность выбраться из дерьма, а они все равно уходят. Думают, что выбирают более легкий путь. — Он покачал головой. — Иногда просто злость разбирает смотреть на них. Но… проклятье! Мне жаль, что Киммо… Это было в газетах? Я нечасто в них заглядываю, и…

— Сначала его имя не упоминалось, — сказал Линли. — Только тот факт, что в Сент-Джордж-гарденс было найдено тело.

Он не стал добавлять, что сейчас, скорее всего, во всех газетах будет масса материалов по всем серийным убийствам: имена, места и даты. Юная белая жертва возбудила интерес таблоидов; обнаруженное утром тело чернокожего подростка дало им шанс прикрыть собственные задницы. Смешанная раса, дешевые новости — так подумали они, услышав про предыдущие убийства. Все изменилось после смерти Киммо Торна. А теперь, когда появился чернокожий мальчик… Таблоиды ухватятся за него с утроенной силой, чтобы компенсировать потерянное время и упущенные возможности.

— Смерть подростка, имеющего отношение к «Колоссу», наводит на определенные вопросы, — продолжал Линли, — но вы, разумеется, и сами это понимаете. Мы опознали еще одно тело — это мальчик, который также мог быть одним из ваших подопечных. Джаред Сальваторе — вам знакомо имя?

— Сальваторе… Сальваторе… — пробормотал Винесс, — Нет. По-моему, нет. Я бы вспомнил.

— Тогда мы хотели бы поговорить с вашим директором…

— Да-да, конечно. — Винесс вскочил на ноги. — Вам нужна Ульрика. Она здесь всем заправляет. Я сейчас схожу посмотрю. Подождите.

Выпалив это, он выскочил через дверь, ведущую в глубь здания, заторопился по коридору, свернул за угол и пропал из виду.

Линли взглянул на Хейверс.

— Интересный парень.

— Да, дно тут не двойное, а как минимум тройное, — согласилась она.

— Вот-вот, у меня тоже сложилось такое впечатление.

— То есть вопрос не в том, прячет ли он что-нибудь, а в том, что именно он прячет.

Линли перегнулся через стол и подтянул к себе журнал регистрации посещений, которым воспользовался Винесс. Прислушался, взял журнал и отдал Хейверс, чтобы она положила его в свою безразмерную сумку.

— Сальваторе? — спросила она.

— Была такая мысль.

Date: 2015-07-11; view: 264; Нарушение авторских прав