Глава 9 Сумерки

Ребята собрались вокруг меня на расчищенной глубоковакуумным боеприпасом поляне посреди леса. Борода вколол мне противошоковое и восстанавливающее. Другие бродяги пострадали меньше: они находились на периферии удара и отделались легкими царапинами, а кто и просто кровью из носу.

Темные легли все – кто‑то оказался непосредственно в эпицентре взрыва, кого‑то поразило сильнейшими пространственными колебаниями. Кто‑то еще раньше схватил честную сталкерскую пулю. Однако были потери и у нас. У Бороды остались только четыре отмычки, хотя он принял бой с пятью; только что, кстати, на ПДА упало сообщение о гибели Костромы. Я не стал заострять на этом внимание, чтобы не нервировать зря молодняк и не ставить в неудобное положение Бороду. Конечно, парня следовало достойно похоронить, однако у нас сейчас совершенно не было на это времени.

Храпа Енот нашел в десяти шагах от поляны, под огромной старой елью. Отмучился Храп. Поймал сразу три пули. Никогда я его особо не любил, но стало мне вдруг горько до изжоги. Он ведь, не раздумывая, кинулся спасать Динку, и я был благодарен ему за это. Хотя, если бы он не бросил мою девочку на дебила Гоблина, ничего этого не случилось бы. Динка была бы со мной, а Храп был бы жив‑здоров. Разнимал бы сейчас в «Штях» подравшихся Бастурму и Хемуля, все дела.

Однако спасибо темным за ракету, иначе наши потери оказались бы сопоставимы с их потерями. Если бы вообще осталось кому подсчитывать потери.

Мы провели стремительный военный совет. Я парой штрихов обрисовал дальнейший план действий и заявил, что ни от кого ничего не требую, однако лишние стволы мне сейчас очень не помешали бы. Но если у коллег другие соображения, никому предъяв рисовать не буду, справлюсь сам.

– Куда тебе одному, – резонно возразил Патогеныч, – ты на ногах еле стоишь, собака. Да и вообще, на хрена я с тобой тогда ехал столько от самых «Штей»? Думаешь, покататься хотел?

– Хемуль, не вопрос, – заявил Муха. – Ты ведь брат мне. А Динка – сестра. Что за дурацкие разговоры?

– Енот? – поинтересовался я.

Приятель досадливо махнул рукой: мол, не разводи этот детский сад, Хемуль. Времени нет.

– Борода?

– Мы клан, – негромко проговорил москаль. – Если мы не будем помогать друг другу, нам труба. Расчехлят поодиночке.

Я не столько услышал, что он сказал, сколько догадался по движениям губ – в ушах все еще стоял неумолкающий звон.

На этом голосование было прекращено. Я ожидал, что демократ Борода начнет интересоваться мнением своих отмычек и убеждать их в пользе общего дела, но, слава Черному Сталкеру, так далеко его либерализм не простирался. Если командир на поле боя или в Зоне начнет индивидуально работать с каждым подчиненным и мягко убеждать его в необходимости выполнения того или иного приказа, подразделение будет мгновенно разгромлено противником, привыкшим к строгой дисциплине и до печеночных колик боящимся своего сержанта. Либо станет закуской для мутантов. Так что решение за всю группу принял Борода, а если кто остался недоволен – тот мог идти домой. Один, без ведущего.

Оперативно свернув военный совет, мы двинулись следом за темными, успевшими уволочь Динку в глубь Зоны до того, как натовский вертолет превратил их приятелей в фарш. Затормозив возле одного из трупов, который выглядел пристойнее других, Патогеныч содрал с него сталкерскую куртку и натянул на себя. Только тогда я ощутил, насколько окоченел – ведь мы с ним выскочили из бара в чем были, а осенний ветер пробирал до костей, однако в пылу погони я до сих пор совершенно не чувствовал холода. Заметив, что сам я не в состоянии сделать то же самое, Патогеныч раздобыл куртку и для меня. И если вы скажете, что это было мародерство, ступайте в мясорубку, идиоты.

Я подумал, каково сейчас Динке, которая одета еще легче, и меня передернуло. Хорошо, если похитители чем‑нибудь ее усыпили и она не ощущает холода. Вряд ли, конечно, в их планы входило заморозить ее насмерть во время транспортировки, но это соображение мало меня успокаивало.

Борода дал мне пару гранат, а один из его малолеток по распоряжению ведущего сунул свой нож. Это был неплохой «Полковник Боуи», и я некоторое время на ходу пытался куда‑нибудь его пристроить. За поясом ему было довольно неуютно – «щучка» с обратной стороны лезвия так и норовила царапнуть ногу. В карман куртки он не помещался. Тащить в руке – неудобно. В конце концов я все‑таки пристроил его в карман, прорвав лезвием подкладку. Провалиться не должен, рукоять достаточно широкая.

Конечно, я умел работать и «Полковником», и другими типами боевых ножей, однако предпочел бы сейчас свой старый добрый штык‑нож от АКМК, который погиб на заброшенной коровьей ферме. Вот такой я кретин, радиоактивное мясо. Да, я знаю, что это скорее палаш, чем нож, я знаю, что он менее удобен и малоэффективен по сравнению с большинством боевых ножей, что с ним тяжелее обращаться и гораздо труднее правильно его заточить. Однако за годы, проведенные в армии, я настолько привык к этой тупой и неудобной железяке, настолько отработал технику обращения с ней, что не желал менять ее ни на что другое. Привычка к оружию, пусть даже менее совершенному, чем у противника, – очень серьезный бонус в схватке, перевешивающий массу минусов. И кроме того, многие вспомогательные вещи я гораздо быстрее, удобнее и эффективнее выполнял при помощи неуклюжего штык‑ножа, нежели при помощи специальных инструментов.

Ведущим пошел Енот – наш штатный следопыт. Следом двигался Патогеныч, который тоже поймал легкую контузию и теперь время от времени машинально встряхивал башкой, пытаясь разогнать комариный писк в голове. Затем четверо отмычек Бороды под руководством командира. Мы с Мухой замыкали колонну, присматривая, чтобы нам вдруг не ударили в тыл из засады. Ударить в тыл из засады – любимое развлечение в Зоне. Муха, похоже, присматривал еще и за мной. С каждым шагом у меня в голове стремительно прояснялось и утихал назойливый звон в ушах – действовали уколы Бороды, – но когда шок прошел, все тело, отбитое ударной волной, словно кусок бифштекса, страшно заболело, и я едва перебирал ногами. Все‑таки мне здорово досталось сегодня.

Вскоре начали попадаться первые мясорубки, и Енот распорядился удвоить бдительность.

Из арьергарда было удобно наблюдать за малолетками. Первым шел Барсук. Среди них это был самый внятный парень. Пару раз мне пришлось столкнуться с ним нос к носу во время массовых рукопашных побоищ в баре «Шти». И еще один раз я наблюдал, как он стреляет из автомата. И у него было неплохое чутье. Короче, из всей команды москаля у него имелись самые серьезные шансы в ближайшие месяцы уйти в свободное плавание и в конечном итоге стать ветераном. Крепкий парнишка, а главное, рассудительный и умеющий мыслить нестандартно, а это в нашем деле половина успеха. Невозможно всегда действовать по шаблону, даже самому удачному, на территории, где все меняется быстрее, чем успеваешь оглянуться. В дальнейшем я охотно забрал бы его вторым номером, но пока он еще недостаточно опытен, пусть ему утирает сопли педагог Борода. Я страшно не люблю учить новичков на собственной шкуре. Может, оттого и топчу Зону дольше многих – потому что доверяю только себе и многократно проверенным людям. Береженого, как известно, Дима Шухов бережет.

Кличка второго была Вова. Это была именно кличка, потому что звали его Гена. Почему так вышло, я никогда не интересовался; да, собственно, мне и не было особенно интересно. Пэпс вон тоже сначала был Тигром, но в народной памяти все равно остался Пэпсом. Наверное, и с Геной‑Вовой тоже случилась какая‑нибудь конфузная история. Либо просто один раз из вежливости откликнулся на «Вову», когда пьяный ведущий забыл его имя, – так и приклеилось. Сталкеры вообще своеобразные люди, никогда нельзя сказать наверняка, что именно их приколет; ну а уж если прикололо, то меткая кличка, считай, обеспечена, и хоть головой потом о стену бейся – прилипнет намертво. Разве что позже совершишь нечто такое, что приколет клан еще сильнее.

Про Вову я знал мало. Он ничем не выделялся среди своих коллег и в баре всегда сидел так, чтобы свет не падал ему в лицо. Внешность имел неприметную и не любил драться. Думаю, ему было что скрывать. Впрочем, половине бродяг есть что скрывать. В Зону уходят не от хорошей жизни, порой – спасаясь от зоны лагерной.

Третьего малолетку, ярко выраженного крымского татарина, звали Бахчисарай. Кличка вышла слишком длинная, поэтому бродяги постоянно усекали ее до Бахчи или Бахча. У Бахча были неплохие задатки следопыта, и Борода явно целенаправленно натаскивал его в этой области. Что ж, ценное умение в Зоне. Кроме того, Бахчисарай хорошо чуял аномалии. У него был только один, но очень серьезный недостаток: в соответствии с догматами своей религии он не пил. Вообще. Даже красного вина. В Зоне такое поведение, конечно, совершенно недопустимо, но он пока как‑то выкручивался. Вместо того чтобы перед Периметром просто махнуть сто грамм, покупал себе какие‑то дорогущие антирадиационные средства, а то и вовсе экономил. Пижон, короче. С этим Бороде непременно надо было что‑то делать, потому что непьющий человек в Зоне долго не живет, была уже масса прецедентов.

Последнего члена команды москаля звали Гусь. И опять же не знаю почему: не было ни в его внешности, ни в повадках ничего гусиного. А фамилия ему была Пархоменко, так что откуда ребята взяли эту кличку – чернобыльский пес знает. Видимо, была и у него в прошлом какая‑то забавная конфузная история, прошедшая мимо меня. Зато он отлично стрелял из снайперки и в сегодняшней схватке на моих глазах положил темного. Если бы я собирал себе постоянную команду отмычек, как Борода, такой стрелок обязательно занял бы в ней почетное место.

Короче, москаль подготовил себе команду на все случаи жизни. Наверное, неприметный Вова тоже обладал каким‑нибудь ярким талантом. Погибший сегодня Кострома, кстати, был неплохим сапером и хорошо управлялся с электроникой. В общем, идея Бороды лежала на поверхности: собрать себе крутой отряд подготовленных и верных людей, на которых всегда можно будет положиться, и с его помощью делать вылазки в самые опасные уголки Зоны, где не справится один ветеран и даже два ветерана в связке. Вот только идея эта приходила многим и до него, однако до сих пор Зона все еще не знала постоянных ветеранских отрядов. Невозможно удержать в команде молодого и амбициозного парня, как только он начинает осознавать, что мог бы самостоятельно добывать те артефакты, которые сейчас приходится делить на шестерых; тем более невозможно удержать там опытного ветерана. В конце концов, в Зону приходят за деньгами, а не за дружбой и человеческой поддержкой. Дружба дружбой, а хабар, как известно, врозь.

Мне нравилось, как молодняк Бороды движется по смертельно опасной территории. Молча, собранно, сторожко, ни одного лишнего движения. Молодцы. Не то чтобы я вел свои наблюдения с какой‑то определенной целью – скажем, сманить кого‑нибудь из отмычек в свою команду: это было бы западло по отношению к Бороде. Просто они шли впереди и маячили перед глазами. Но теперь я окончательно убедился, на кого из лягушатника имеет смысл конкретно обратить внимание в случае чего. Мало ли как в Зоне дела поворачиваются. Борода не вечен, команда его не вечна. Что вообще вечно в Зоне? Разве что смертельная опасность.

Темные так пока и не попали в радиус действия датчика движения. Видимо, оказавшись в Зоне, они обрели долгожданное второе дыхание. Тем не менее первый километр Енот уверенно вел нас следом за ними между аномалий, подмечая то свежий ребристый след во влажной грязи, то примятую траву, то раздавленную тяжелым каблуком Сотового полусгнившую ветку. Похитители вели себя грамотно: понимая, что вместо обстрелянного вертолета вскоре прибудет целое звено карателей, они стремились как можно скорее затеряться на просторах Свалки. О заметании следов им пока думать было некогда. Однако начинало смеркаться, и наш следопыт начал вести себя все более и более неуверенно. Вначале он рыскал по местности, каждый раз обнаруживая пропавший след в десятке‑другом метров от предыдущего направления, но вскоре заявил, что больше не может отыскать признаков того, что здесь только что прошли люди.

– М‑мать!.. – Енот свирепо хватил кулаком по искривленному стволу молодой березки, и та осыпала его дождевой влагой с листьев. – Все, приехали. Станция Дерезай, кому надо – вылезай!

Темные словно растворились в Зоне. Зона была их домом, они ориентировались здесь, как бушмены в зарослях Австралии, и при желании, подобно бушменам, умели не оставлять следов.

Мы снова собрались на военный совет.

– От Периметра они могли двинуть сюда, сюда или сюда. – Муха тыкал обломанным ногтем в карту Зоны, высвечивавшуюся на экране его ПДА. – Ну, с небольшими вариациями, конечно, но основные направления такие. Значит, в Темную долину без мазы – оттуда слишком большой крюк в другие уровни, и у похитителей нет с собой защитных костюмов против ядовитого тумана, если Хемуль нам не врет.

– Или костюмы у них спрятаны в каком‑нибудь схроне, – проворчал Патогеныч.

– В любом случае им там ловить нечего, – отрезал Муха. – Куда они могли тащить Динку в Темной долине? В жертву бюрерам?.. – Видимо, мой взгляд немного смутил его, потому что он ненатурально кашлянул, поправил очки и поспешил продолжить: – Дальше – Агропром. Уже теплее. Уровень довольно проходной, можно сдать девочку с рук на руки поджидающему в условленном месте заказчику. Плюс можно выбраться на Милитари, а там вообще ищи ветра в поле. Но на Агропроме полно военных сталкеров, заслоны вокруг разрушенных лабораторий, патрули, вертолеты. Можно здорово нарваться. Однако совсем исключать нельзя…

Я обвел коллег взглядом. Лица внимательные, сосредоточенные, ребята готовы к немедленным действиям. Черт, все‑таки славная команда! Но ведь второй раз собрать такую хрен удастся. Разве что снова придется вражеский клан громить или Динку еще раз украдут… тьфу ты, пакость! Нет, не надо мне больше такой славной команды.

– Янтарное озеро, – продолжал Муха, отчеркивая ногтем на мониторе очередное направление. – Лагерь ученых. Бред. Работорговлей не занимаются, стараются поддерживать хорошие отношения с вольными бродягами, и опять же окрестности контролируются военными сталкерами. Хотя окончательно я бы их со счетов тоже не сбрасывал – заказчик вполне может сидеть гостем в научном лагере. Уж больно стратегически удачно место расположено, отовсюду близко. Дальше на северо‑запад: Болото и Доктор. Бред в квадрате. И уж там постороннему точно неоткуда взяться, а в качестве условленного для встречи места – хуже не придумаешь, разве что Темная долина. Либо дальше на восток: Мертвый город и Радар. Бар «Сталкер». – Его палец уперся в названную последней точку, и Муха замолчал.

– Слишком очевидно, – проронил Борода. – Первое, что приходит в голову. Значит, отпадает.

– Вряд ли они планировали тащить Дину до бара на себе, – поддакнул Патогеныч. – Далековато будет, однако. Значит, где‑то ближе к Чернобылю‑4 у них все‑таки пересадка…

– Варианты? – тут же поинтересовался Муха.

Патогеныч некоторое время молча изучал карту, потом сознался:

– Гадать можно долго. Либо они просто уходят куда попало, лишь бы подальше от нас.

– Либо на территорию «Монолита», – вставил Енот. – Тоже те еще отморозки. Не представляю, зачем «Монолиту» Динка, но от них чего угодно можно ожидать.

Я задумался. А ведь у «Монолита» ко мне действительно может быть ряд неприятных вопросов. Приходилось нам соприкасаться в свое время.

– Не уходят они куда попало, – проигнорировал Енота Муха. – Их за Периметром подстраховывал целый отряд сородичей. Значит, пути отхода были проработаны сразу. Они заранее знали, где вернутся в Зону, а значит, рассчитали и дальнейший маршрут. И маршрут этот должен быть кратчайшим: у них живой груз, и в расчеты они наверняка сразу заложили возможную погоню. Потому что если погоня не учитывалась, то они полные лохи.

– Но ведь бар – это первое, что приходит на ум, – возразил Борода. – Вся операция осуществлена темными. Значит, первое место, куда разъяренные кланы обратятся за разъяснениями, – это «Сталкер». Если Динка найдется там, Клещу будет очень трудно и дальше разводить руками – дескать, я за отдельных темных выродков не отвечаю. Это будет такая война, какая им даже и не снилась.

– Да если бы не Хемуль, никто бы и не подумал, что это темные! – с жаром возразил Муха. – Тебе бы вот пришло в голову, что они осмелятся выбраться за Периметр, да еще так далеко – аж в Чернобыль‑4? Вот именно. Осуществили бы операцию без шуму и пыли, никто бы даже и представить себе не смог, что Динка в «Сталкере». Ходили бы мы до сих пор, трясли бы бары кланов в военном городке, как идиоты. А то и вообще бы только что спохватились, что девочка пропала…

– Но сейчас‑то они знают, что раскрыты! – стоял на своем Борода. – Значит, теперь для них двигать в «Сталкер» – это конкретная подстава на весь клан. Наверняка у них на такой случай был запасной вариант.

Муха задумался, сдвинув брови к переносице.

Как в «камень – ножницы – бумага», подумал я. Либо темные действительно тащат Динку в неизвестное нам место. Либо они просчитали такую комбинацию, пришли к выводу, что мы ни за что не поверим, будто они собираются прямиком доставить Динку в бар – и именно так и поступят. От противного. Осталось только поставить себя на место Клеща и Ковригина и понять, что у них на уме.

– В общем, так, – хрипло подытожил я. – Направление выбрали. Пока движемся на восточный берег озера, а там поглядим.

Несмотря на контузию, командование сводным отрядом принял на себя я, как только подействовало противошоковое – мы так не договаривались, оно вышло как‑то само собой, с молчаливого согласия всех присутствующих ветеранов. Во‑первых, я был самым везучим сукиным сыном в команде, а этому сталкеры придают огромное значение – тут я был вне конкурса. Во‑вторых, я был опытным сукиным сыном с хорошо развитым сталкерским чутьем – тут со мной могли поспорить разве что Патогеныч и Муха. В‑третьих, у меня имелся солидный опыт командования небольшим подразделением – и в армии, и здесь, в Зоне. Ну и в‑четвертых, это была моя война, и командовать по‑любому должен был я. Без вариантов.

Отмычки Бороды выглядели не очень‑то обрадованными моим решением, да и вообще всей этой кутерьмой. Целый день они таскались по смертельно опасным холмам Зоны, на ночь глядя их для разминки обстреляли из вертолета, а теперь снова тащат в глубь зараженной территории, причем с перспективой очередной перестрелки. И самое обидное, что неизвестно, сколько денег перепадет им за это внеплановое приключение. Вполне может так получиться, что не достанется вообще ничего – если меня сегодня положат, рисовать предъявы будет некому. Я их вполне понимал, но мне было не до того, чтобы подбадривать и утешать щенят. Пусть этим Борода занимается, он у нас знатный педагог. А уж ему я как‑нибудь отплачу хабаром.

Через сталкерскую сеть мы связались со всеми нашими, которые находились в Зоне, и попросили их сообщать любую информацию о похитителях. Наших, правда, в Зоне в это время суток было немного. Тем не менее Гвинпин, Фаза, Мельник и Леший охотно обещали не только сообщить, если команда Ковригина все же обнаружится, но и поучаствовать в спасательной операции.

Вдалеке непрерывно рокотали военные вертолеты. Опять мы наделали крутого шухеру. Вот же клоуны. Но теперь, похоже, чаша терпения натовцев переполнилась. Они целенаправленно искали незаконную вооруженную группу, пробирающуюся в глубь Зоны. Боюсь, сегодня не повезет многим ни в чем не повинным бродягам. И за это темным тоже потом придется ответить.

Пока, правда, усиленные воздушные патрули впустую бороздили небо. Куда, с точки зрения военных, мог с таким шумом прорываться большой отряд злоумышленников, вооруженный весьма недешевой системой «це‑це»? Правильно, в какой‑нибудь стратегически важный район – к лабораториям Агропрома, к подземельям Темной долины, в научный лагерь на Янтарном озере. Я был уверен, что все эти направления уже надежно перекрыты. Однако туда нам было не надо. Единственным способом узнать, куда делись похитители, было пойти в бар к темным и спросить об этом у них. А в Мертвый город мы могли попасть, и минуя стратегические направления.

Мы пересекли Свалку, прошли по краю Агропрома и выбрались к озеру. Понемногу смеркалось, в серых тенях становилось все тяжелее различать аномалии. Ненавижу ходить по Зоне ночью: полное ощущение, что ты снова салага и впервые попал за Периметр. Ночью здесь все по‑другому, ночью Зона живет по совсем иным законам. В темноте выбираются из потайных нор такие создания, о существовании которых большинство бродяг даже не подозревают, потому что мало находится желающих бродить в Зоне по ночам. Оживают призраки, которых угнетает солнечный свет, срабатывают причудливые ловушки, которые не действуют и не фиксируются датчиками в светлое время суток. Одним словом, двигаться по Зоне ночью – адреналин почище, чем оказаться под обстрелом с вертолета или выбираться на джипе из глубокой канавы возле блокпоста.

И похоже, именно это нам и предстояло.

Зверье опасалось нападать на такой большой отряд двуногих. Только на берегу Янтарного озера нас атаковал псевдогигант – тварь тупая и мощная, без какого‑либо инстинкта самосохранения. Однако мы приняли его в девять стволов, и даже столь массивной туше оказалось нечего противопоставить такому потоку свинца. Не успели мы отойти и пятидесяти метров, как в полумраке возле поверженного зверя началось мелькание проворных теней и возбужденное поскуливание – осторожно следовавшая за нами небольшая стая слепых собак ликовала над неожиданным подарком небес.

На окраине Мертвого города я остановил свою команду.

– В бар пойду сам, – заявил я. – Зачем клану пять трупов, если можно прекрасно обойтись одним? Короче, если не вернусь или не дам о себе знать в течение часа, поднимайте всех наших. Война.

Ребята из моей группы расположились в подъезде брошенного дома, а я через угрюмые дворы и брошенные детские площадки с покосившимися качелями двинулся к бару «Сталкер».

Глава 10 Бар «Сталкер»

Свой бар темные оборудовали в подвале брошенного магазина по образу и подобию сожженного монолитовцами в начале двадцатых годов легендарного питейного заведения «Сто рентген». Действительно, грех было не воспроизвести такую удачную коммерческую схему: на одной только выпивке клан наваривал процентов пятьсот, не говоря уже о том, что бар был серьезным конкурентом научному лагерю в области скупки артефактов, крупнейшей в Зоне перевалочной базой контрабандистов, а самое главное – стратегической точкой, куда ручьями стекались важные слухи и крайне любопытная информация. Тем более что члены клана «Долг», которым когда‑то принадлежали «Сто рентген», не могли восстановить бар сами: к тому времени темные благополучно вышибли их из Мертвого города.

Названия у бара темных на самом деле не было вовсе: с присущими им непосредственностью и философским пренебрежением к пустякам они не озаботились его придумать. «Сталкером» же данное питейное заведение бродяги называли между собой потому, что на первом этапе его существования хозяева в качестве рекламы кривыми буквами намалевали над входом: «Заходи в бар, сталкер!» Через некоторое время надпись была размыта кислотными дождями, и на стене осталось только «бар, сталкер», удачно оказавшееся под жестяным козырьком.

– Здорово, Космонавт! – радостно рявкнул я в распахнувшееся окошечко. – Прозрачного нальете на четыре пальца усталому путнику?

Несколько мгновений темный оценивающе разглядывал меня через амбразуру, а потом с грохотом захлопнул створку. Послышались торопливые шаги вниз по бетонной лестнице – никаких индивидуальных средств связи эти дети природы не признавали.

– Открывай, сука! – Я загрохотал в железную дверь кулаками и ногами. – Медведь пришел!

Прошло несколько минут, в продолжение которых я, не переставая, ломился в бар, когда окошко наконец открылось снова. На сей раз Космонавт не стал его распахивать, а приоткрыл до половины – он явно беспокоился, что я выстрелю в щель или ухвачу его за нос, как проделал в аналогичной ситуации один крутой перец в старом французском фильме, и заставлю отпереть.

– Оружие давай, мясо, – проговорил он, настороженно зыркая по сторонам – не затаились ли где‑нибудь в кустах несколько сталкеров в серых банданах или мой второй номер со снайперкой.

– Хрен тебе собачий по всей морде, а не оружие! – зарычал я. – Давай сюда Клеща, иначе я сейчас вашу богадельню по камешку раскатаю!

Темные страшно не любят, когда на них повышают голос. Но Космонавт умело прикинулся, что ничего не случилось, лишь сердито сдвинул брови к переносице.

– Будет тебе Клещ, – пообещал он. – Только ты сперва автомат‑то отдай, ковбой. Всем будет лучше.

– Мать вашу, уроды, – проговорил я, просовывая свой «калаш» в окошко прикладом вперед.

– И гранаты.

– Ну, твари.

– И ножик.

– Да вы совсем оборзели, ребята. – Я отдал и гранаты, и «Полковника Боуи». – Ну, все? Открывай давай, организм.

– И ноги вытри.

– Чего?! – вызверился я.

– Ноги вытирай, радиоактивное мясо! – огрызнулся Космонавт. – Грязи натаскиваете каждый день, малолетки не успевают за вами выскребать!

Я настолько обалдел от такого поворота, что покорно и тщательно ободрал налипший на подошвах слой глины о лежавшую у входа металлическую решетку. Наконец я был полностью разоружен, а подметки сияли, словно отполированное столовое серебро; я никогда в жизни не видел столового серебра, но думаю, что именно так оно и должно сиять. В результате железные ворота бара «Сталкер» все же распахнулись передо мной. Космонавт охлопал меня по карманам, запер дверь и вместо того, чтобы остаться на посту, сопроводил в зал, топая позади тяжелыми ботинками. Я злобно посмотрел на него через плечо, но ничего не сказал.

Постороннего народу в зале было совсем немного. За высоким гостевым столом, утащенным из какого‑то советского кафетерия, стояли несколько ребят из «Свободы», которые лакали свое пойло и старательно делали вид, что все происходящее их не касается, – им здесь явно было неуютно. Происходящее их, кстати, действительно не касалось. Да еще в углу медитировал над стаканом Гэндальф из «Чистого неба» – он приветствовал меня небрежным взмахом руки, но едва ли стоило рассчитывать на него, если начнется большая драка. Дружба дружбой, что называется, а за бродягу из враждебного клана он в одиночку вписываться не станет. Даже если этот бродяга – Хемуль.

А вот темных в зале было полно. Плохо. Человек восемь, и все при оружии. Оружие на входе отбирали только у нормальных людей. Полумутанты допускались сюда беспрепятственно, поскольку все они были безусловно преданы своему клану. К этому их вынуждала сама жизнь – ни один темный не мог покинуть пределов Зоны без фатальной угрозы для здоровья, а существовать в Зоне, не имея возможности где‑то переночевать, поесть, скинуть хабар и закупить патроны и снаряжение, тоже было невозможно. Темный, изгнанный из клана и из бара «Сталкер», был стопроцентным покойником, вопрос состоял только в том, как долго он протянет.

Клещ, глава темного клана, тоже был здесь – стоял у двери в подсобные помещения, прислонившись спиной к стене и привычно скрестив руки на груди. Молодец, сообразительный. Понял, что, если спрячется в своем кабинете, как в прошлый раз, я к нему все равно прорвусь, но беседовать нам тогда придется один на один, а это в сложившейся ситуации чревато для него тяжкими телесными повреждениями.

– Поздорову, организмы, – громко сказал я, обращаясь сразу ко всем, после чего адресовался непосредственно к Клещу: – Будь здоров и ты, брат. Где девчонка?

– О чем ты, Хемуль? – задумчиво включил дурака брат Клещ.

На протяжении этого обмена репликами я понемногу приближался к нему. И никто из присутствовавших, что характерно, не попытался мне помешать, хотя у некоторых темных автоматы были переведены в боевое положение.

– Ладно, Клещ, – миролюбиво проговорил я. – Поиграли и хватит. Динка у тебя в кабинете? Давай так: ты отдаешь ее мне, и мы все делаем вид, что ничего не произошло. Мир, дружба, совместный хабар. Что скажешь?

– Прости, Хемуль, – сказал Клещ.

– Твое «прости» – это что означает? – поинтересовался я, приближаясь еще на два незаметных шага. – Я начинаю нервничать, брат, а это сейчас никому не нужно.

– Это означает то, что означает, – заявил главарь темных, не меняя позы. – Твоей девчонки у меня нет.

– Где же она?

– Понятия не имею.

– Клещ, – произнес я ласково, почти как Бубна. – Радость моя. Динку похитили твои люди. Один подонок уже мертв, остальные будут мертвы до рассвета. И те, которые их подстраховывали возле Периметра, – легли все. Только, ради Черного Сталкера, не пытайся мне вешать дерьмо на уши, что ты об этом ничего не знаешь и что Ковригин затеял собственную игру. Ни за что не поверю, что кто‑то из твоих ребят способен чихнуть без твоего ведома.

– А ты проныра, Хемуль, – сказал Клещ, упорно глядя мне в переносицу. – Шерлок Холмс недоделанный. – Он вздохнул. – Ребята, говоришь, все легли?..

– Жаль, не моя работа. Военные глубоковакуумным боеприпасом накрыли, – поведал я, приближаясь к Клещу почти вплотную. – Ковригин твой – идиот. Грязновато сработал. Хотя не было бы при Динке меня, наверное, все прошло бы гладко. Только я при ней был. – Я заглянул Клещу в глаза, пытаясь поймать его взгляд, но он по‑прежнему смотрел мне в переносицу. – Что происходит, брат? Я пока еще тихо‑мирно спрашиваю. Зачем вам моя девочка? Где она?

– Хемуль, – твердо заявил Клещ, – поверь мне, все будет в порядке. Я тебя часто обманывал? Кое‑кто просто хочет побеседовать с ней о серьезном. Потом ее с почетом сопроводят обратно в Чернобыль‑4 и отпустят. Пожалуйста, не дергайся, брат, и не умножай сущностей сверх необходимого.

– Послушай меня, – недовольно покачал головой я. – Когда хотят просто поговорить, в машину насильно не запихивают. Вот, скажем, сейчас, – я мгновенно перетек вперед, резким броском заломил Клещу руку за спину и спрятался за ним, другой рукой плотно обхватив за шею, – я хочу с тобой просто поговорить. Нравятся ли тебе такие переговоры?

– Нет, не нравятся, – прохрипел придушенный Клещ, в грудь которого тут же нацелилось полдюжины стволов. – Не глупи, Хемуль.

– Мне не нужна война, – терпеливо пояснил я, – мне нужна моя ненаглядная девочка. Понимаешь? Командуй своим гаврикам, чтобы привели ее сюда, мы с тобой тут подождем.

– Гаврики, – скомандовал Клещ, – огонь! Пристрелите его ко всем псам!

Я с удовлетворением отметил, что темные организмы не спешат выполнять его команду. Ясное дело, все они понимали, и Клещ в том числе, что в случае стрельбы он погибнет вместе со мной. Интересно, он блефовал или был готов безропотно погибнуть, только чтобы прикрыть каких‑то неведомых козлов? Забавная ситуация.

– Что, брат, – понимающе спросил я, – опять пришел агент и принес привет от Хозяев Зоны? Тебе не кажется, что какая‑то спецслужба просто пользуется вашей детской доверчивостью в хвост и в гриву?

– Ты труп, Хемуль, – прохрипел Клещ. – И я труп. Забудь о своей девочке. Не нам с тобой соваться в эту игру, слишком высокий уровень…

– Для кого вы ее похитили?! – прорычал я ему на ухо. – Что тут происходит, мать твою?! Стой на месте, Варвар, я ему одним движением шейные позвонки сломаю!

– Варвар, – тут же ввернул Клещ, – стреляй, родной. Он меня все равно в живых не оставит. А если оставит, то тем хуже для меня. Ты же помнишь, что, когда я сдохну, ты по старшинству – глава клана? Выжми курок, брат, покончим с этим.

Варвар покачал головой. Медленно опустил ствол автомата.

– Это нечестно, Клещ, – с трудом проронил он. – Мать твою, как же это нечестно…

– Э, организм! – придушенно зашипел вожак темных. – Вот когда станешь главой клана, тогда и будешь решать, что тут честно, а что нечестно! Давай‑ка, браток, пришей его!

– Что ты знаешь об этом, Варвар? – строго спросил я, усиливая захват, чтобы заткнуть разговорчивого Клеща. – Если хочешь, я расскажу тебе то, что известно мне. Ковригин, Фрукт, Мармелад и Сотовый похитили из бара нашего клана мою подругу. Я хочу знать, какого черта тут происходит и почему вы объявили нам войну. И самое главное – где Динка.

– Клещ, – страдальчески проговорил Варвар. – Это западло.

– Ты труп, организм, – вздохнул полузадушенный Клещ. – Жаль, я думал, обойдется только двумя трупами. Моим и Хемуля.

– Какая разница – неделей раньше, неделей позже, – огрызнулся Варвар. – Все равно все здесь сдохнем. Деваться‑то некуда, а дольше десяти лет еще никто из нас не протянул… Хемуль, девушки здесь нет. Клещ распорядился передать ее людям из «Монолита». Я не знаю зачем. Там какие‑то очень четкие договоренности, Клещ сказал, Хозяева велели выполнять все распоряжения заказчика. Я тоже должен был участвовать, но отказался. Он разбил мне морду, – Варвар ткнул пальцем в шефа, – но я все равно отказался, потому что это скотство и западло – красть девчонку. Вместо меня пошел Сотовый. – Варвар судорожно сглотнул, глядя на дергающегося Клеща, которому я намертво перекрыл доступ воздуха в глотку, чтобы он не помешал исповеди своего подопечного. – В бар они не вернулись. Так было задумано с самого начала на случай провала – чтобы следы не вели к нам. Организмы должны были напрямик выйти к тайнику с противорадиационными костюмами и сразу двинуться в сторону Четвертого энергоблока. В условленном месте их должны ждать сталкеры из «Монолита».

Я обратил внимание, что никто не пытается прервать Варвара. Темные явно были подавлены той пакостью, которую им пришлось учинить над любимой женщиной Хемуля. После того как я прошел Большое Испытание и едва не завалил Стронглава, мой авторитет в баре «Сталкер» вырос до небес, и темным было неприятно подставлять почти своего собрата. Несмотря на то что многие бродяги считали их свихнувшимися религиозными фанатиками, безропотно выполняющими любой каприз мифических Хозяев Зоны, темные тоже были вольными бродягами и в общих чертах признавали законы сталкерского братства.

– Это правда? – мрачно поинтересовался я у Клеща, ослабив хватку.

– Это правда, – тяжело дыша, согласился Клещ – с максимальным достоинством, какое позволяла ему крайне неудобная позиция. – Я сам себя ненавижу, Хемуль. Но я отвечаю за этих людей. Приказы Хозяев Зоны нельзя нарушать просто так. После того как мы отправили вас с американцами к Стронглаву вместо того, чтобы просто уничтожить, у клана были очень серьезные проблемы. На какое‑то время мы лишились покровительства Хозяев, погибло несколько ребят. Если я стану поступать со всеми по справедливости, нам конец. Без защиты Хозяев мы сдохнем здесь за сорок восемь часов…

Я с силой отпихнул его от себя, и он врезался боком в пустой гостевой стол. Это было рискованно, но я был убежден, что стрелять в меня все равно никто не будет. Следовало ковать железо, пока горячо, пока темные расклеились, и вряд ли разумно было делать это, зажав горло их главы в локтевом сгибе.

– Где условленное место? – деловито осведомился я. Реплики во время допроса должны быть резкими, повелительными, простыми для понимания, максимально короткими и предельно конкретными, будто разговариваешь с контролером, чтобы допрашиваемый не успевал выстраивать продуманную ложь.

– Может быть, тебе еще ключ от кассы клана? – огрызнулся Клещ.

– Где условленное место?! – прорычал я, ткнув в него пальцем. – Мне плевать на ваши игры, уроды, мне надо спасать подругу!

Клещ явно собирался хамить дальше, но тряхнул головой, потер ладонью пострадавшее горло. Передумал.

– Я не знаю, – безнадежно проговорил он. – Операцию проводил Ковригин. Он и договаривался с монолитовцами. Я сразу самоустранился от этой дряни…

– Самоустранился… – проворчал я, направляясь к дверям. – Лучше бы убил себя об стену, урод. Ладно, спасибо за гостеприимство, организмы. Космонавт, оружие приготовь мое.

Я поднялся по бетонной лестнице, собственноручно отпер многочисленные запоры, вышел на улицу и прикрыл за собой дверь. Никто не попытался остановить меня. Похоже, я оставил компанию темных в растрепанных чувствах.

Приоткрыв незапертое окошко, я прокричал в него:

– Космонавт, живо мой автомат, сука! Я страшно тороплюсь!

Торопливо забухали по лестнице тяжелые шаги. Дверь приоткрылась, в щели показался Варвар.

– Зайди, организм, – тихо произнес он.

Я приподнял бровь. За все время, что я ходил в бар к темным, они при мне называли вольных бродяг организмами только два раза, причем оба раза этого почетного обозначения удостоился Иван Тайга, легендарнее которого был разве что Рэд Шухов. В остальное время все, кто не был мутантом, заслуживали только презрительного «радиоактивное мясо». Собственно, этот термин тоже придумали темные, а от них он уже пошел гулять по всей Зоне.

Я зашел в предбанник бара «Сталкер». Варвар посмотрел на меня, словно побитая собака.

– Не спеши так, брат, – пробурчал он. – Тебе понадобится противорадиационный костюм. На Радаре сплошные горячие пятна. А еще тебе понадобится проводник, а лучше два…

– На хрена мне проводник. Вы все равно не знаете, куда идти.

– Ничего, – утешил меня Варвар, – найдем. Мы, темные, чувствуем друг друга – кто лучше, кто хуже. Я тебе в два счета найду Ковригина в Зоне. К Радару он идет, падла, куда же еще…

– Тогда ты не сможешь вернуться в клан, – сказал я. – Оно тебе надо?

– Надоело ходить под Хозяевами, – ответил Варвар. – Надоело делать то, что они скажут. Надоело думать, как им угодно. До смерти надоело. Ничего, не беспокойся за меня. Скорее всего, ничего со мной не будет. Примут обратно как миленькие.

– Тогда следующим приказом Хозяев может стать распоряжение перерезать тебе глотку. И твои же братки поскрипят немного, а потом со вздохами вытащат ножи.

– Слушай, давай я сам разберусь! – рассердился Варвар. – Пошли за снаряжением, у нас мало времени.

– А что по поводу разбазаривания снаряжения скажет Клещ?

– Клещ заперся у себя в кабинете и никого не пускает. Сказал, что до завтра его нет и чтобы мы поступали как знаем.

– А другие темные?

– А на других мне плевать. По праву старшинства я следующий после Клеща и замещаю шефа в его отсутствие. А Клещ сказал, что его нет. Только Ковригин мог бы влезть поперек, мы с ним одновременно попали в клан, но его в баре тоже нет. Иди за мной, организм, не нервируй меня.

Как это ни смешно, но противорадиационный костюм и автомат мне достались мои собственные. Когда нас с американцами отправляли на верную смерть в гости к Стронглаву, все наше снаряжение осталось в баре «Сталкер». Я пообещал, что вернусь за своим имуществом, и я потом действительно за ним вернулся. Потрясенные тем, что мне удалось пройти Большое Испытание, темные даже не пытались зажать часть снаряжения, как непременно сделали бы в любом другом случае. Впрочем, пять комплектов сталкерской снаряги мне были ни к чему, поэтому я скопом продал их темным вместе с «хопфулами». Автомат Хе‑Хе был изначально настроен и на меня тоже, потому что в ходе охоты мы со вторым номером вполне могли поменяться оружием, так что, покидая Зону, я сумел им воспользоваться; а вот автоматы американцев были закодированы исключительно на хозяев. Любой другой человек не смог бы сделать ни одного выстрела, а чтобы снять код системы «свой – чужой», пришлось бы заново прошивать электронную начинку автоматических винтовок. Наверное, Че охотно взялся бы за такую работу, но потребовал бы за это, надо полагать, половину стоимости самих автоматов. Так что я с чистой совестью продал их за бесценок темным: пусть как хотят, так и разбираются.

«Хопфул», доставшийся мне от Хе‑Хе, сейчас остался в Чернобыле‑4, зато Космонавт принес мне мой собственный, который я продал темным вместе с остальным барахлом спецслужб, оставшимся в баре: выбираясь из Зоны после Большого Прорыва, я уже приноровился к машинке Хе‑Хе, а с прошивкой моего темные, видимо, возились до сих пор. И свой противорадиационный комбинезон ССП‑99 я узнал сразу. Для Патогеныча, Мухи и Енота мы тоже захватили по комбезу, и еще один я предусмотрительно взял для Динки. Я ни секунды не сомневался, что, когда все закончится, темные выставят мне за это фантастический счет: деньги они считать умеют, даже когда их обуревают благородные порывы.

Что касается других членов нашей банды, то Борода был в комбинезоне научников «Вега», а его лягушатник – в армейских ПНВ. Все эти комбезы неплохо защищали от радиации, так что мне не пришлось залезать в еще большие долги.

Я быстро переоделся, мы вышли за двери бара, и Космонавт запер за нами, недовольно бормоча и вполголоса проклиная Варвара. Вести свою группу в «Сталкер» за амуницией я отказался категорически, опасаясь засады. Варвар, конечно, мягко стелет, но вот войдем мы в бар, захлопнутся за нами железные двери, и примут нас темные в полдюжины стволов, чтобы уж с гарантией никто больше в ближайшее время Динку не разыскивал. Давать им такой чудесный шанс я не собирался. Так что четыре защитных костюма в скатанном виде мы потащили к тому подъезду, где я оставил своих бродяг. В комбинезоне, кстати, было гораздо теплее: летом это большой недостаток, потому что тело не дышит и перегревается, зато в холодное время года заметный плюс.

– Здорово, Варвар! – обрадовался Патогеныч, увидев, кто меня сопровождает. – Хемуль, да ты никак «языка» взял!

– Бабушку свою возьми за одно место, радиоактивное мясо, – буркнул Варвар, сваливая ношу на пол подъезда.

– Цыц оба! – рявкнул я. – Это не заложник, а союзник. Попрошу относиться с уважением.

– Что узнал? – спросил Муха. – Клещ небось наплел тебе с три короба, что совсем не при делах?

– Клещ очень даже при делах, – сказал я. – Но пустяками – например, кровной местью, – мы займемся позже. Сейчас важно найти Динку. Варвар говорит, что сможет это сделать. – Я сделал паузу. – Похоже, все‑таки «Монолит».

– И ты ему поверил? – ровным голосом осведомился Муха.

– Отчего же нет? – в тон ему отозвался я.

– Потому что он темный.

– Ты что, расист?

– Нет, просто рассудительный человек. Куда этот Сусанин нас заведет? В засаду к монолитовцам? Я еще пожить хочу. – Муха сплюнул. – Давно живу, брат, привык уже.

– Ну, а я – известный отморозок и обожаю смертельные аттракционы. И еще у меня украли подругу. Поэтому я иду с ним. Муха, расслабься, он никуда не денется. Если заведет нас в засаду, первая пуля достанется ему.

– Хемуль, ты такой кретин, что даже не верится, – вздохнул Муха. – Ты конченый микроцефал.

– Кто еще не идет? – поинтересовался я. – Не стесняйтесь, это даже хорошо: не придется платить за лишние комбезы.

– Хемуль, заканчивай, – проговорил Муха.

Малолетки молча сгрудились за спиной Бороды и смотрели на меня. И Борода молча смотрел на меня.

– Я с тобой, брат. – Енот больно ткнул мне кулаком в ребра. Похоже, подсознательно ему хотелось хоть чем‑то отплатить мне за то, что я втравил его в эту смертельно опасную историю, и вместо дружеского жеста получился почти прямой по корпусу. – Как я тебя брошу, приятель? Ты мне сколько раз жизнь спасал?

– А я тебе сколько раз, Хемуль? – пробурчал Патогеныч. – И что, выходит, только зря старался? Как по‑твоему, отпущу я вас вдвоем с Енотом, чтобы вас, сопляков, в ближайших кустах порвали? Не дождетесь…

– Ну, вполне приличная команда, – одобрил я. – Да плюс Варвар еще. Прорвемся. Спасибо, ребята. – Я повернулся к Мухе и Бороде, склонил голову. – Вы мне сегодня очень помогли. Без вас была бы полная хана. Как только смогу, отплачу хабаром. Щедро. – Я развернулся к груде защитных костюмов на полу и присел на корточки, выбирая Динкин.

– Нам‑то с парнишками хабар на пятерых придется делить, – негромко проговорил Борода.

– И что? – не понял я.

– Хорошо бы нам увеличить долю, а то на брата может маловато выйти…

– И что? – Я все никак не мог сообразить, куда он клонит. – Я же сказал: отплачу щедро. Не обижу. Всех, и лягушатник тоже.

– Ну, а раз доля будет щедрой, как ты говоришь, придется ее отрабатывать по полной программе…

– Он идет с вами, – напрямик пояснил сообразительный Муха. – И отмычки его тоже, я так понимаю.

– О как.

Это стало для меня неожиданностью. Я еще в баре понял, что теперь Борода от нас отколется: помочь брату по клану в перестрелке на Свалке сам Черный Сталкер велел, но переться с ним ночью черт знает куда, когда риск зашкаливает за семьдесят пять процентов, – это уже не по понятиям. Это уже сугубо добрая воля, и никто не станет рисовать Бороде предъявы, если он решит покинуть экспедицию. Мое предприятие становилось слишком опасным, а бродяги вправе требовать от коллег по клану помощи только при условии разумного риска. Тем более что сейчас Борода отвечал не только за себя, а еще и за четверых малолеток – и пятого он уже потерял, помогая мне. Он ведь явно собирался взять их с собой, а не оформить на ночлег в бар «Сталкер».

– Ну, наворковались, голубки? – нарушил наступившее молчание Варвар. – Разбирайте комбезы, и двинули. У нас мало времени. Муха, будь добр, свой ССП занеси в бар.

– Да ну вас к черту, – буркнул Муха. – Икс эль есть размер? С розовыми кружевами? Если нет, никуда с вами не пойду.

Защитные комбинезоны ССП были всего трех размеров, как общевойсковые защитные комплекты. В баре я подбирал их по себе, прикидывая, насколько мои коллеги больше или меньше меня. Труднее всего, конечно, получилось с Патогенычем и Енотом: один был слишком большой, а другой слишком маленький. Нестандартные фигуры и размеры в армии – источник постоянной головной боли.

– Есть у меня для тебя икс эль, – произнес я. – С кружевами и украинской народной вышивкой во всю спину. Так ты с нами?

– Ну, куда ж я денусь, – обреченно махнул рукой Муха. – Ты мне брат, ублюдок, Динка – сестра… Мне, в общем‑то, так и нагадали когда‑то: дескать, гробанешься однажды вместе с Хемулем. Чего ж от судьбы‑то бегать…

Я поморщился: плохая шутка для Зоны. Впрочем, приятель был раздражен, и ему хотелось выпустить пар.

Разобрав защитные костюмы, ветераны стали переодеваться. Похоже, Муха с Енотом не собирались сегодня забираться глубже Свалки, потому и вышли налегке. Патогеныч же вообще не планировал покидать уютный зал бара «Шти».

Бахчисарай едва слышно что‑то сказал Бороде. Вова поддержал его.

– Смотрите, что скажу, – проговорил Борода. Он тоже понизил голос, но совсем немного, так что я прекрасно его слышал. – Две вещи. Брату надо помогать. Всегда. Ясно? И вторая вещь: ночная вылазка. Рано или поздно обстоятельства сложатся так, что ночь застанет вас в Зоне за десяток километров до ближайшего места, где можно безопасно переночевать. И лучше учиться этому заранее и в опытной компании, чем потом в одиночку на собственной шкуре. Еще вопросы?

Я ухмыльнулся про себя. Блин, а ведь реально педагог. Макаренко, крутить твою гайку. Устроил своим желторотикам небольшой воспитательный момент.

Пристыженные желторотики хмуро посматривали в мою сторону – не слышал ли я диалога. Я сделал вид, что не слышал.

Когда мы разобрались с костюмами, я раздал нашим рожки с патронами, запас которых пополнил в баре «Сталкер». Меньше чем с двумя полными магазинами в Зоне я чувствую себя голым. Тем более если действительно придется идти к Радару – на территорию, контролируемую «Монолитом».

– Готовы, радиоактивное мясо? – поинтересовался Варвар. – Тогда двинули. Смотрите, не отставать! Ждать никого не буду.