От Беллы

Выходной очень помог мне. Я могла выйти на солнышко, в одиночестве, просто бродить по городу, разглядывая витрины… почерпнуть идеи для новогодних подарков, несмотря на то, что пока еще рано делать покупки.

Я старалась не думать о Чарли, и о том, что я не буду с ним на праздники. И это не только ЭТОТ праздник, это будет каждый год, каждое Рождество… Я должна отделаться от этих мыслей, я храню их уже долгое время.

Я смотрела на вещи с мыслями об Эдварде, Кэти, Бене и Анжеле. Я должна была признать, что они сейчас моя семья. Я люблю их, но я все еще не чувствую себя частью их, как я чувствовала себя с Чарли – уютно, спокойно, едино. Бен и Анжела не исключают меня, и они очень добры ко мне, но все же это чувство есть. Я действительно не их дочь. Я девушка на месте их дочери. Они никогда этого не скажут мне или кому-то еще, но это внутри моей головы.

Я переключила передачи и решила продуктивно потратить свое время. Спотыкаясь, я зашла в продуктовый магазин и купила необходимые продукты, включая коробку замороженной вишни. Это было не то же самое, что и Slurpeе (п\п помните коктейли?), и я никогда не слышала о них здесь, но это лучше, чем ничего. Может быть, это заставит Эдварда, извините, Энтони, улыбнуться. Я хотела позволить себе большее. Мне хотелось купить ему новый Вольво или еще что-нибудь. Я должна ему намного больше после того, как я обращалась с ним вчера.

У меня было двадцать тысяч долларов, которые Эдвард вернул мне, и они в руках людей Программы Защиты Свидетелей. Я могла бы ими воспользоваться, если бы хотела, но Эдвард предложил мне оставить их, сохранить. Он взял на себя миссию Чарли – заставлял меня сберечь эти деньги, чтобы когда-нибудь начать собственную практику. Эдвард даже сказал, что заставит меня сделать красивую красную табличку с надписью «Доктор Белла», когда у меня будет собственный офис. Это было так мило, что я улыбнулась.

У него не было ни копейки на его имя, а все, что он когда-либо зарабатывал, шло прямо к Виктории. Это очень сильно раздражало меня, не потому, что я хотела этих денег, а потому, что он, в конце концов, пострадал и должен иметь хотя бы немного денег на жизнь. Но потом я напомнила себе, что, каким бы мерзким существом она ни была, она сдержала свое слово и оплачивала все медицинские счета Кэти. Бен и Анжела имели приличную сумму денег, так как Бен владел фабрикой вешалок, но Эдвард был слишком горд, чтобы взять что-нибудь от них, говоря, что они и так уже много дали ему, ухаживая все эти годы за его дочерью.

Именно поэтому Эдвард пошел работать. Он не умел, но хотел этого. Он сказал, что не может бездельничать, как Бен и Анжела. Я восхищалась им. Он легко мог остаться дома, и пусть бы они платили за все, но он с удивлением обнаружил, что у него есть гордость… и это было очень приятно видеть. Не знаю, как бы я относилась к Эдварду, который не хотел бы работать на низкооплачиваемой работе. Если бы он действительно был ленив, это вызвало бы проблемы между нами. Но, к счастью, все мои опасения быстро развеялись.

И Эдвард получал довольно приличную зарплату на родео. Он, вероятно, получит повышение, как только научится большему, так сказали инспекторы. Я не волновалась об этом, я никогда не нуждалась в чем-то большем. Но я хотела сделать что-то для Эдварда и Кэти на праздники. Что-то на заработанные мною деньги. Может, какая-нибудь работа в школе или в городе на время рождественских праздников. Я не увидела здесь ни одного торгового центра.

Милый старик поздоровался со мной, когда я шла мимо него, хотя я понятия не имела, кто он такой. Я задалась вопросом, он заговорил со мной из любопытства к новым людям или просто был вежлив. В любом случае, это было более приятное чувство, чем быть начеку все время, как мне пришлось быть в Нью-Йорке. Розали научила меня не смотреть в глаза незнакомым людям на улице, и если они что-то сказали тебе или смотрят прямо на тебя, нужно уйти от них как можно быстрее.

Я была рада оставить правило «убить или быть убитым» позади. Этот город напоминал мне Форкс, только не все время дождь и скучное серое небо. Сегодня было снова тепло… почти жарко. Я вынуждена признать, что мне нравился теплый климат.

Когда я вернулась домой, я отложила продукты и села играть в игру «кому я могу позвонить по телефону». Передо мной на столе лежал список имен и, вздохнув, я набрала ноль, чтобы связаться с полицейским участком.

- Полиция Каспера – сказал мужской голос с оттенком дружелюбия. Он говорил скучно, но не враждебно.
- Хм, привет… - начала я, не зная, как это сделать. - Это…

Черт! Я чуть не сказала Белла Свон.
- Это Мария Браун, - я начала снова. - Я хочу сделать пару местных звонков.
- Привет, мисс Браун, - голос прозвучал так, словно он теперь улыбался, наслаждаясь моими попытками. - Куда вы хотели позвонить? – спросил он, заставляя меня немедленно собраться.
- Мне нужно позвонить паре врачей в этом районе, - я попыталась говорить как можно меньше. - Не врачей для здоровья… Я имею в виду… хмммм… психиатров. Это нормально?
- Да, все в порядке, - согласился он без колебаний. - Если они местные.
- Да, они местные, - я кивнула, глядя на имена в своем списке.
- Хорошо, - согласился он, и я услышала на заднем плане щелчок. - Набирайте ваш номер как обычно, если он местный, то вас соединят.
- Спасибо, - сказала я, а потом спросила: - Я должна сначала повесить трубку?
- Да, - сказал он, - после окончания разговора со мной вы можете набрать номер. Вам еще что-то нужно сегодня, мисс Браун?
- Нет, не думаю, - я посмотрела в окно, ненавидя это.
- Хорошего дня, мисс, - сказал он и отключился.

Кроме этого маленького неудобства, все остальное было не так плохо. Я поговорила с парой администраторов, и они сказали мне, что я могу перезвонить и назначить прием, когда моя семья будет готова. Я хотела поговорить с самими врачами, чтобы убедиться, что они достаточно хороши для Эдварда… но я не смогла этого сделать. Врачи были заняты с пациентами, и мне сказали, что я могу больше узнать о них во время нашего первого приема. У меня не было ноутбука или компьютера, и мне их очень не хватало. Я всегда получала всю информацию из интернета, но нам не разрешали пользоваться ими, мы были заперты в клетке защиты свидетелей.

По правде говоря, я не хотела использовать Эдварда как морскую свинку, примеряя на него целую кучу врачей, как пальто в магазине. Эдвард через многое прошел, я хотела, чтобы он получил помощь от кого-то по-настоящему хорошего. Я не хотела рисковать, чтобы он оказался в комнате с какой-то задницей, которая могла только ухудшить ситуацию. Что делать, если они что-нибудь скажут, и он полностью отгородится от кого- то вообще? Все вернётся к доктору Белле, и я никогда не уговорю его попытаться еще раз.

Я решила позвонить по последним двум номерам позже. Я была расстроена и капризна, и не хотела быть такой, если мне повезет, и я смогу поговорить с самим врачом. Диван выглядел таким привлекательным, и на этот раз никто на нем не сидел, поэтому я уступила своим желаниям и вытянулась на нем, закрыв глаза, с глупой улыбкой на лице… наслаждаясь тишиной, пока это возможно. Я чувствовала себя замечательно, но в то же время озорно и лениво… но я не могла заставить себя заботиться сейчас об этом.

- Белла?- прекрасный голос был рядом… и я чувствовала знакомые длинные пальцы в моих волосах… - Белла?
- МММММ? – я перевернулась на бок и нашла его руку своей, все еще не открывая глаз… просто ощущая мягкие, тонкие пальцы, которые играли возле моего виска. Я поцеловала их и игриво прижала свои руки к его руке. Я услышала смех и улыбнулась про себя, представляя его совершенное лицо, когда он улыбался.
- Иди сюда и прижмись ко мне, - предложила я, не слыша Кэти, Анжелы или Бена поблизости. Меня даже не волновало, что еще только середина дня и Эдвард уже дома.
- Белла, я должен поговорить с тобой, - сказал он, и я заметила, что его голос звучит странно… Нервно…? Испуганно?

Мои глаза тут же открылись, и я увидела страх в его глазах.

- Что случилось? – я тут же села. - Что?
- Тише… - он нежно держал меня за руку, и я увидела, что он стоит на коленях возле дивана, одетый в черную футболку, без шляпы на голове.
- Ничего не случилось, - сказал он и отвернулся. - Я имею в виду… это… ну… не чрезвычайная ситуация или что-то такое. Твой отец в порядке, насколько я знаю.

Я выдохнула и почувствовала, как мое тело немного расслабилось.
- О… - сказала я, - хорошо. Что случилось? Почему ты дома?
- Белла… - он сглотнул. - Нет никакого простого способа сделать это, поэтому я просто скажу.

Я нахмурилась, мучаясь вопросом, что это могло быть.
- Хорошо.

Он отпустил мою руку и посмотрел вниз.
- Я возвращаюсь. В Нью-Йорк.

Я почувствовала, что кто-то словно ударил меня по лицу, чем то твердым и ледяным.

Все, что я смогла сказать, было: – Что?
- Я пытался жить этой жизнью, - сказал он, и лицо его горело агонией, глаза быстро поднялись вверх, а потом быстро опустились обратно вниз. - Мне здесь не нравится. Мне здесь плохо.
- Ты попробовал только месяц! – я слышала свой крик, внутренне сжимаясь, готовясь к сражению, - Что ты имеешь в виду – какого черта ты вообще все это говоришь? ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ!
- Я могу, - ответил он торжественно, все еще глядя вниз на свои руки. - Я знаю людей там… я смогу найти место.
- ТЫ МОЖЕШЬ? – я взревела, наполненная гневом. - А как насчет твоей дочери? Есть ли место для НЕЕ там?

Его глаза были наполнены горем, он смотрел прямо на меня.
- Я оставлю ее с Беном и Анжелой, - сообщил он, как если бы все уже было решено.
- ДА ПОШЕЛ ТЫ! – я оттолкнула его и встала с дивана, радуясь, что я теперь возвышаюсь над ним. – Что это, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, за план? ВИКТОРИЯ МЕРТВА!
- Я не хочу говорить тебе, что я планирую, Белла, - сказал он, садясь обратно на ноги, словно ожидая наказания, опустив голову. - Будет легче, если ты не будешь знать.
- БЛЯДЬ! – закричала я, теряя контроль. Я схватила его за волосы и дернула назад, чтобы он посмотрел на меня. - Я ХОЧУ ЗНАТЬ, МАТЬ ТВОЮ,КУДА ТЫ ИДЕШЬ? СКАЖИ МНЕ!
- Рэвейн, - сказал он без каких-либо других объяснений.

Я хотела, чтобы он был мертв в этот момент. Я сама хотела его убить. Я почувствовала, как он вырвал все из меня. Я даже не могла коснуться его и отпустила его волосы, словно они обжигали меня.

Мне потребовалось время, прежде чем я смогла заговорить.
- Ревэйн? – усмехнулась я, словно это было самое дерьмовое слово на свете.
- Она знает, кто я, - сказал он очень грустным покорным голосом, снова опустив голову. - Она примет меня. Она не заставит меня быть кем-то другим.

Я не могла ПОВЕРИТЬ, что это происходит! Я СОБИРАЛАСЬ быть больной! Я прошла мимо него, даже не в состоянии смотреть на него теперь без отвращения. Я старалась думать об этом на другом уровне… Что бы сказала доктор Белла?

Четко контролируя свой голос, я спокойно спросила:
- Это то, что ты хочешь? А как насчет твоей дочери? Что насчет МЕНЯ? Что насчет ТЕБЯ?
- Вам всем лучше без меня, - он не двинулся с места возле дивана. - Я просто не могу быть… хорошим. Я пытался. Для тебя и для Кэти… Я пытался. Но я не могу этого сделать. Я не тот, кем ты представляла меня. Я не могу больше претворяться. Мне очень жаль, Белла. Я бы хотел умереть, прежде чем причинить тебе боль, но…
- НЕТ! - закричала я, сжимая кулаки и опираясь на кухонный стол. - НЕТ! Ты НЕ МОЖЕШЬ просто взять и бросить нас! Это убьет Кэти! Это убьет МЕНЯ! И, что хуже всего, это убьет ТЕБЯ! Эта сука чуть не убила тебя! ДВАЖДЫ! Почему ты возвращаешься к ней?

Я зарыдала и почувствовала, как слезы текут по моему лицу, но мне было все равно. Я должна знать ответ.

- Она любит меня, - ответил он, избегая смотреть на меня. - Она любит меня таким, как я есть, со всеми недостатками. Она не просит меня стать чем-то большим. Мне будет легче с ней.
- Вот значит в чем дело? – я развернулась, глядя на его затылок. - Она даст тебе хорошую комнату в своем доме, не так ли? Она позволит спать тебе весь день и даст тебе все, что угодно, не так ли? Так долго, сколько ты позволишь ей ИСПОЛЬЗОВАТЬ себя, как…

Я даже не смогла продолжить. Я бросилась к раковине на кухне, чувствуя, как поднимается рвота.

Единственное, что помешало мне вытошнить, был его сердитый голос. Он вскочил на ноги и повернулся ко мне, крича:
- По крайней мере, мне не надо будет грести лопатой лошадиное дерьмо весь день! – на его лице было такое отвращение, которого я ни разу не видела.
- Я НЕНАВИЖУ ВСЕ ЗДЕСЬ! – кричал он, и я почувствовала его ненависть каждой косточкой, когда он это сказал. - Эту вшивую, гребаную свалку, в которой мы живем! ЭТОТ ГОРОД! Эту Богом забытую ДЫРУ! И я ненавижу делать вид, что у нас идеальные отношения! НАС НЕТ! Ты ничуть не менее ТРЕБОВАТЕЛЬНАЯ и ГОЛОДНАЯ, чем была ВИКТОРИЯ! Единственная разница, что ты не приковываешь меня сначала цепью!
- Белла!
Я дернулась, когда услышала вдруг голос Кэти. Она не должна видеть такого Эдварда! Боже!
- Все хорошо, Кэти… - начала я объяснять, чувствуя ее маленькие ручки на своих ладонях.

Я вновь лежала на диване. И Кэти была тут, смущенно глядя на меня. Бен и Анжела были позади нее и смотрели на меня так, будто из моих ушей выползли омары [п\п?! ппц сравнение].

Эдварда здесь не было. И я тяжело дышала, словно только что пробежала четыре мили!

- У тебя кошмары, как и у папы, - сказала она, прямо в сердце, зная это наверняка. Она напоминала меня, когда я была доктором Беллой.
- Ууууу, ты вся мокрая! – поморщилась она, касаясь моего лба. Я обнаружила, что она права… я вспотела, как свинья!
- Я принесу тебе воды со льдом, - Анжела уже подходила к холодильнику.
- Спасибо, - сказала я, все еще ошеломленная, все еще не осознавая, было ли это реальностью или моей личной фантазией.

Я задалась вопросом, есть ли у Кэти кукла, чтобы дать ее МНЕ.

«Господи, Слава Богу, это сон!» - вздохнула я про себя, когда Кэти помогала мне сесть. Она была очень добра ко мне, и надо было признать, что я нуждалась в этом сейчас.

- Папа не дома? – я посмотрела вокруг, все еще не чувствуя себя в порядке… это был сон… Это было не настоящим… Черт. Все настолько плохо… Почему я прекратила свои звонки?
- Нет еще, - она посмотрела на часы на стене. - Сейчас только четыре минуты пятого! Папа возвращается домой в шесть!

Это был сон… сон… проклятый сон… благодарю тебя, Господь! Спасибо! Я чуть не зарыдала еще раз, когда мне поднесли стакан воды к губам, и я попробовала его ледяной вкус на своём больном языке. Это было так реально… я почти почувствовала рвоту в глубине моего горла.

Это был один из худших кошмаров, что я видела когда-либо. Я даже не понимала… но я думаю, что теперь знаю… Мое подсознание не просто боится прошлого, с которым Эдварду пришлось столкнуться… оно также боится будущего… Эдварду очень трудно здесь, и он захочет вернуться к старой жизни.

Это имело для меня смысл. Многие проститутки - не то, чтобы я называла Эдварда одним из них - которые пытаются вернуться к нормальной жизни, часто снова опускаются. Они жили в роскоши, а теперь должны работать кассирами или официантами, за минимальную зарплату. Как они могли жить на это, найти собственное место, платить за квартиру? Не говоря уже обо всех тех трудностях, к которым они не привыкли, работодателях, которые, видя их прошлое, отказывают им? Сутенеры… такие, как Виктория, будут заботиться обо всем, обрабатывать все мелкие детали. Черт, они даже могут заставить проститутку чувствовать себя любимой, как чувствовал себя Эдвард в тисках своей Госпожи. Пока не пришла я, он даже не понимал, какой вещью он был в ее глазах. Теперь они одни. И, несмотря на твердую внешнюю оболочку, это страшно, как ад, быть одному в этом мире.

Еще хуже, если проститутка пристрастится к наркотикам или алкоголю. Слава Богу, Эдвард был достаточно умен, чтобы избежать этого дерьма.

Эдвард не одинок, сказала я себе, и очень обрадовалось этому. Эдварду повезло в некотором смысле. Он не должен был искать работу. Он не имел записи… или не делал ее? Мы никогда не говорили об этом. Я мысленно отметила, что надо об этом спросить.

И Эдвард в хорошем месте, чтобы жить, хотя и не очень модном, но, тем не менее, у него есть поддержка семьи. Это очень хорошо. И Кэти… она является постоянным напоминанием, что он не может вернуться к прежней жизни. Я знаю, что сон был фигней. Эдвард никогда не оставит ее теперь. Даже за миллионы долларов, я знаю это наверняка.

Мне стало стыдно, что я подумала об этом, даже если всего лишь во сне. Я решила не рассказывать Эдварду. Ему будет больно, что я думала о таких вещах. Я хотела, чтобы он знал, что я верю в него.

Как трудно должно быть тем, кто действительно хочет оставить эту жизнь, но не может? Я никогда не применяла этого к Эдварду.

Я хотела провести остаток своего времени, готовя ужин. Готовка всегда отвлекала от проблем. Но это был вечер Анжелы, и она вынимала продукты, чтобы готовить.

Я не хотела звонить психиатрам при Кэти, и я не хотела снова ложиться. Мои кошмары становятся тяжелыми в последнее время.

Мне нужно прогуляться. Эта местность идеально подходит для этого. Пейзажи… небо, солнце садится… все это радует меня. Я не могла поверить, что Эдвард не может видеть то, что я вижу, когда я смотрю вокруг.

- Я собираюсь прогуляться, - пробормотала я, положив руку на спину Анжелы. - Тебе помочь?

Она всегда говорит, что нет.
- Нет, дорогая, я справлюсь, - она тепло улыбнулась мне. – Иди, хорошенько прогуляйся.

Плохо. Это было бы очень весело и полезно для меня, готовить вместе с Анжелой. Я уверена, что она дала бы мне советы и рекомендации по приготовлению еды, имея многолетний опыт. Ну что ж, ладно.

Когда я вышла из дома, я не могла не думать… Анжела была добра ко мне… но она все еще не впускала меня. Я могла понять это. Я не ее дочь. Может быть, Таня и ее мать любили готовить вместе, и она не готова позволить мне сделать это с ней. Я хотела извиниться, если она обиделась на меня за шум прошлой ночью… но потом я поняла, что я прошу простить меня за любовь к Эдварду. Мне было жаль потерять Бена и Анжелу, но я бы никогда не стала извиняться за любовь к нему… за его жизнь.

Эдвард так долго ждал жизни. Я не буду сдерживаться только потому, что они слышат.

Прежде, чем я осознала, я уже шла по тропинке, позади дома, и не могла удержаться от улыбки, когда увидела зеленые холмы… и огромные коричневые скалы … намного старше меня. Солнце стояло низко и было оранжевым, согревая все своим светом. На долю секунды я представила себя девушкой Сиу… Я почти физически ощушала мягкость замши своего индейского платья на моей коже. Мое воображение вновь разыгралось.

Мягко журчал маленький ручеек, ниже того места, где я стояла, на горном массиве. Он тек счастливо, словно у него нет никаких забот. Молодой. Я немного завидовала ему. Я скучала по своей молодости без забот. Но я всегда знала, что никогда не вернусь обратно и не поменяю свой подарок на прошлое. Тогда не было бы проблем, но… это сделало бы мою жизнь пустой. Я река теперь. Пожилая, сильная, с обязанностями, больше и глубже, чем я была раньше. И, несмотря на все это, даже при том, что я не болтаю и не хихикаю, как этот ручеек… я счастлива.

Я села на камень и закрыла глаза, позволяя себе задуматься и подвести итоги моей жизни сейчас. Я любимая. Я мать. Я друг. Я дочь. Я студентка… и преподаватель. Я помощник. Целитель… отчасти. Я пытаюсь. Я хочу стать лучше.

Я вздохнула, сосредоточившись на всем хорошем, а не задерживаясь на том, чего еще нет. Это странно, но это было похоже на скалы вокруг меня… ветер, небо и солнце… они помогают мне… как хорошее лекарство. Я могла видеть только себя, живущую здесь в небольшом чуме. Все, что нужно, было здесь. И не было никаких сутенеров.

Я представила, что Эдвард индийский воин, с прекрасными длинными дикими бронзовыми волосами, как яростный огонь, скрученных вокруг его безупречного лица цвета слоновой кости… черные и синие полоски боевой раскраски под этими жесткими, невероятно красивыми зелеными глазами.

Мой Освобожденный Орел.

Я люблю это.

Я никогда много не молилась, и не ходила в церковь так часто, как должна… но я чувствовала себя близко к небу здесь… так близко… к тому, кто слушает…
- Пожалуйста… - я услышала свой шепот, не желая беспокоить удивительную тишину, - пожалуйста, пусть нам будет хорошо здесь.

Это все, чего я хочу. Пожалуйста.