Глава 9. Ранним утром, когда Нико проснулся, в комнате царил аромат цветов и весеннего дождя – из от­крытого настежь окна – и тонкий

Ранним утром, когда Нико проснулся, в комнате царил аромат цветов и весеннего дождя – из от­крытого настежь окна – и тонкий, сладкий, возбуж­дающий запах лежащей рядом женщины. Несколь­ко минут он лежал, не двигаясь, затем не утерпел и осторожно провел пальцем по ближней к нему груди.

– Нико... – пробормотала Лили, не открывая глаза.

– Да, tesoro mio…

– Мне нужно навестить Денни...

– Зачем? Все под контролем. Спи!

– Ты сам не спишь.

– Я вообще мало сплю.

– Значит, наш сын пошел в тебя, – сказала она, зевая.

Лили повернулась к нему, и Нико обнял ее за та­лию и прижал к себе.

– О!

– Что с тобой?

– Кое-что почувствовала... Да ты просто сексу­альный монстр! Неужели опять хочешь заняться лю­бовью? А я не уверена, что могу все повторить еще раз сегодня, – произнесла она нарочито обеспоко­енным голосом. – Слишком давно этим не занима­лась.

Он поцеловал ее в ладонь.

– Очень давно?

Лили рассмеялась:

– Ага, два года.

Нико замер, пораженный. Он не мог поверить своим ушам!

– Повтори, пожалуйста.

Она поцеловала его в подбородок.

– Все ты расслышал правильно. Ты – мой един­ственный мужчина.

Только его! Она принадлежала ему одному. Чув­ство удовлетворения охватило Нико.

– Но как это возможно? – спросил он. – Любой мужчина потеряет от тебя голову.

– Я не встретила ни одного, кто бы мне понра­вился, – тихо ответила она.

– Какая честь для меня, – пробормотал Нико, не понимая, как может выразить ей словами свою благо­дарность за то, что она доверилась ему два года назад и теперь призналась, что у нее не было больше нико­го. – Придется теперь стараться, чтобы ты не разо­чаровалась.

Лили снова рассмеялась.

И уже в следующее мгновение Нико перевернул Лили на спину и принялся языком и губами иссле­довать ее великолепное тело.

Они вернулись в столицу днем. Чем ближе они подъезжали к Кастелло-дель-Бьянко, тем более мол­чаливым и менее улыбчивым становился Нико. Лили делала вид, что любуется пейзажами, а сама пережи­вала из-за того, что мужчина рядом с ней мрачнеет с каждой минутой.

По возвращении в палаццо Кавелли Нико снова превратился в высокомерного принца, а она так на­деялась больше никогда его таким не увидеть. Лили была озадачена и раздражена. Только недавно они были близки, но теперь их, казалось, снова разделяла пропасть.

Не ошиблась ли она опять?

Нико почти сразу ушел, сказав, что должен встре­титься с королем. Лили еще долго стояла и смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Она была сбита с тол­ку, и ею овладели неприятные предчувствия. Какая из нее принцесса? Она отдала свое сердце мужчине, который не любит ее.

Раздался стук в дверь, отвлекший Лили от груст­ных мыслей.

– Войдите! – сказала она, пытаясь сообразить, как ей следует реагировать в подобных ситуациях.

Вошла молодая девушка в форменной одежде слуг дворца.

– Scusi, Principessa. Для вас, – сказала она, про­тягивая ей закрытый пакет.

– Grazie, – ответила Лили.

Девушка опустила глаза, улыбнулась и выскольз­нула из комнаты.

Лили подошла к столу и, разорвав конверт, вы­сыпала содержимое на него. Это были газеты и жур­налы, итальянские и английские, и она вначале уди­вилась, зачем их прислали ей.

Внезапно ей бросился в глаза один из заголовков: «Наследный принц женится на дочери стриптизерши-алкоголички. Отношения с соседями под угрозой».

К тому времени, когда Нико вернулся в свои по­кои, он уже еле держался на ногах от усталости. Не­сколько часов он провел с королем Паоло и своим отцом, обсуждая детали соглашения между двумя го­сударствами.

Паоло сначала потребовал от него развестись с Лили, отказаться от сына и жениться на Антонелле. Нико сразу заявил, что касаться подобных тем не на­мерен. После долгих и трудных переговоров они со­гласились встретиться еще раз в Монтеверде и уже подробно обсудить экономические вопросы.

В комнатах было тихо, когда он вошел. Он вер­нулся раньше, чем предполагал, но Лили все равно могла уже лечь спать. Нико устремился к двери в спальню, и сердце его заколотилось в радостном предвкушении. Найдет ли он Лили обнаженной в их кровати? Или его жена будет в каком-нибудь кружев­ном белье? Или в той ночной рубашке?

Какая разница? Она возбуждала его в любом виде!

Однако когда он открыл дверь, то увидел совсем иную картину.

По полу были разбросаны журналы и газеты, а Лили сидела в кресле и читала одну из них. Она под­няла голову, и он увидел, что ее глаза были красными от слез.

– Привет, Нико! Как дела?

Нико схватил одну из газет, и его охватило бешен­ство. Кто бы их ни прислал Лили, он заплатит за это! Судя по пакету, валявшемуся под столом, он понял, что кто-то намеренно собирал прессу, поджидая их возвращения во дворец.

Королева Тициана, кто же еще! Это было так на нее похоже. Ее жестокость не знала границ, особенно к тем, кто наиболее уязвим. Нико прекрасно помнил, как королева обращалась с ним, когда он только по­явился во дворце. Теперь она уже такого себе не по­зволяла.

Конечно, Нико знал, что подобные статьи неиз­бежны, именно поэтому сделал все возможное, чтобы во время их медового месяца ни одна газета не по­палась им на глаза. Теперь он пожалел об этом. Ему было не привыкать к грязи, которую выливали на него в желтой прессе, но он совсем забыл подгото­вить к этому Лили.

– Они знают все! – побормотала Лили. – О моей матери, о моем отце, о городе, где я выросла. Что мама какое-то время работала стриптизершей. Они называют меня охотницей за деньгам, пишут, что я обманула тебя и Денни не твой...

– Я знаю, что Денни – мой сын.

Она помахала газетой, которую держала:

– Да? Тогда, может быть, ты скажешь им об этом? Сделаешь заявление для них всех?

– Бессмысленно отвечать этим идиотам, – огрыз­нулся Нико.

Лили поднялась с пола и подошла к нему. Он был поражен, увидев, в каком она гневе.

– Я не знаю, как следует поступать в подобных случаях, Нико. Я не принцесса и не готова к такому! Но никому не позволю обижать нашего ребенка...

– Никто не причинит боли Денни! – воскликнул Нико.

– Тогда заставь их прекратить все эти инсинуа­ции, и пусть они возьмут свои слова обратно!

– Лили, у нас в Монтебьянко, как и у вас в Аме­рике, свобода слова. Я не могу заставить их замол­чать. Так что лучше всего просто их игнорировать.

– Игнорировать? – изумленным голосом переспро­сила Лили. – Ты ничего не сделаешь, хотя твоего сына назвали незаконнорожденным, а жену – шлюхой?

Нико напрягся.

– Я тоже незаконнорожденный, cara. И могу тебя уверить, это не имеет никакого значения. Вся эта шу­миха скоро уляжется. Ты теперь наследная принцес­са, и тебе следует учиться не обращать внимания на прессу.

– Я и не подозревала, что мне придется мириться с ложью и переносить оскорбления.

– Ты же работала в газете, – резко произнес он. – Что тебя так удивляет?

– Я работала с порядочными людьми, Нико. Ни­кто не станет печатать заведомо ложную информа­цию, которую легко опровергнуть. Это непрофессио­нально. И это неэтично.

Нико провел рукой по волосам:

– Согласен, но у папарацци нет такого понятия. Они гоняются за сплетнями, и чем скандальнее ста­тья, тем лучше. Давай пойдем в кровать и забудем обо всем. Тем более что завтра мы летим в Монтеверде. Ты должна быть готова к поездке.

Она обхватила себя руками и отвернулась. Под­бородок ее задрожал, и Нико почувствовал себя ви­новатым.

– Лили...

– Монтеверде? – перебила его Лили. – Туда, где живет принцесса Антонелла?

– Si.

Она рассмеялась, что стало для Нико полной не­ожиданностью.

– Потрясающе, просто потрясающе. А что, если я откажусь?

Гнев охватил его.

– Ты не можешь отказаться. Это твоя обязан­ность.

– Нет, это твоя обязанность!

Нико снова напрягся.

– Ты моя жена, Лилиана. Мы полетим в Монте­верде завтра вечером, и ты будешь выглядеть счаст­ливой.

– Конечно, ваше высочество, – огрызнулась Лили. – Будут ли еще какие-нибудь приказания, о по­велитель моей души?

– Лили... – протянул Нико, едва скрывая уста­лость в своем голосе.

Она вздохнула, и подбородок задрожал еще силь­нее. Он видел, что Лили готова расплакаться.

– Я ничего этого не просила, Нико. Ты заставил меня выйти за тебя замуж, а теперь пытаешься сде­лать из меня другого человека. Если тебе не нравит­ся, как я справляюсь с ролью принцессы, то вини лишь себя за неправильный выбор.

Нико сжал зубы.

– Я не заставлял тебя заниматься со мной любо­вью два года назад и не прокалывал презерватив, что­бы ты забеременела. Так получилось, Лили. Теперь мы должны с этим смириться.

Лили взмахнула рукой:

– А ты подумал, что будет, если они отыщут мою мать в каком-нибудь захудалом баре и спросят у нее, как та относится к тому, что ее дочь вышла замуж за принца?

– Они ее не найдут.

Она замерла.

– Что ты имеешь в виду? Почему они ее не найдут?

– Я уже нашел ее. Она в реабилитационной кли­нике.

Разумеется, он все узнал о семье своей будущей жены и предпринял необходимые шаги. Его люди отыскали женщину в ночном клубе, в стельку пья­ную. Она даже не помнила имени внука и утвержда­ла, что слишком молода, чтобы быть бабушкой.

Лили посмотрела на него так, будто он продал ее мать в рабство:

– Ты поместил мою мать в клинику, ничего мне не сказав?

Ему оставалось только наблюдать, как мрачнело ее лицо. Голос у нее сделался глухим.

– Я не разговаривала с ней после рождения Ден­ни. Как ты ее нашел? Зачем?

– У меня есть свои ресурсы. И я должен был это сделать, например, по той самой причине, о которой ты только что сама сказала.

– Я хотела помочь ей, но она никогда не слушала меня. И у меня не было денег...

Нико очень хотелось подхватить Лили на руки и отнести на кровать, чтобы весь этот разговор поско­рее вылетел у нее из головы. Однако вряд ли она упа­дет в его объятия, как это было утром. Поэтому он подошел к телефону и взял трубку, чтобы вызвать людей убрать комнату и унести газеты.

– Иди спать, Лили, – бросил он через плечо. – Завтра будет длинный день.

Последовало долгое молчание, но потом Лили за­говорила. Голос ее был столь тихим, что ему при­шлось с напряжением вслушиваться. Однако он не упустил ни слова.

– Мне нравился мужчина, с которым я познако­милась в Новом Орлеане, и тот, с которым я провела последние несколько дней. Где он? Мне не нравится этот наследный принц.

Нико нервно сглотнул. Неужели он действительно так сильно менялся, когда оказывался во дворце? Ему ведь казалось, что он был лишь чуть более сдержан­ным. Но возможно, Лили права?

– Я все тот же, – сказал он, не оборачиваясь.

– Хотелось бы, чтобы это так и было. Но я в это не верю.

Через некоторое время он услышал шуршание га­зет и понял, что Лили поднялась. Дверь открылась и потом закрылась. Наступила тишина.

На следующий день Лили с утра была втянута в водоворот дел, но она только радовалась этому. При­мерки и череда оздоровительных и косметических процедур начались сразу же после завтрака. Ее гото­вили к вечернему приему в резиденции Романелли.

Хотя вчерашнее чтение статей расстроило ее, Лили попросила, чтобы утром ей принесли свежие газеты. Она боялась, что Нико мог запретить слугам это сде­лать, но служанка уже через несколько минут верну­лась с кипой газет на английском языке. Статьи ста­ли меньше по объему, хотя кое-где их фотография с Нико на мотоцикле и занимала целую полосу. Еще на одной фотографии, плохого качества, они были запечатлены с Денни на пляже.

Лили просмотрела все газеты и сложила их все в мусорное ведро. Никакой частной жизни у нее от­ныне нет! Придется к этому привыкать, но она спра­вится. Ей не впервой бороться с трудностями!

Уже стемнело, а Лили за весь день еще ни разу не видела Нико. Вчера она ушла, не желая его видеть.

Импульсивно, по-детски? Может быть. Но она не предполагала, что он решит сегодня избегать ее.

Ночью Лили так и не смогла заснуть, и пролежала на холодной кровати, думая о мужчине, которого лю­била и в котором ошиблась в очередной раз.

Он женился на ней ради Денни, и влюбиться в него было ошибкой. Теперь ей приходилось распла­чиваться за собственную неосмотрительность. Но она не будет страдать по мужчине, как ее мать. У нее есть Денни. И ради него она выполнит все, что от нее тре­буется: поедет в Монтеверде и будет улыбаться, как-будто она счастливейшая женщина в мире.

Когда Лили полностью нарядили, она отправи­лась в гостиную дожидаться Нико. На ней было изысканное серебристое платье до щиколоток и со шлейфом! На руках длинные белые перчатки, а на голове – бриллиантовая диадема. Она долго смотре­ла на себя в зеркало, чтобы привыкнуть к своему новому облику.

Когда ей было восемь, мать купила ей пластико­вую корону, и Лили представляла себя принцессой и танцевала с воображаемым принцем, запершись в детской. Когда они в очередной раз переезжали, корона потерялась, и Лили долго плакала, не най­дя ее.

Детские мечты стали реальностью. Вот только принц не любил ее!

При появлении Нико сердце Лили бешено засту­чало. На нем была официальная военная форма Мон­тебьянко, лента и медали. Не хватало только сабли. Он быстро подошел к ней:

– Sei bellissima, Principessa, – и улыбнулся так, словно между ними не было никакой ссоры вчера. – Я сказал, что ты прекрасна. Ты готова?

Лили опустила глаза и сглотнула. Она не могла смотреть на мужа и делать вид, что ничего не произо­шло.

– Да. Я сделаю все, что от меня требуется, Нико.

Ей даже не хотелось скрывать нотку грусти в сво­их словах. Что-то блеснуло в глаза Нико: чувство вины или обиды? Или что-то другое?

Она молча взяла его под руку, и они пошли во двор, где их уже ждал вертолет.