Действие второе

В раскрытую дверь барака проникает лун­ный свет. Слабо светит лампочка. Алек­сандр спит. Анна разрезает пирог. Ло­ра в новом вечернем платье, в руках си­гарета и стакан. Стоит у двери, кому-то машет в глубине двора.

Лора. Что бы ты ни говорила, Анна, у евро­пейских мужчин больше разнообразия в лицах. Азия вся на одно лицо. Даже индий­цы, особенно если у них на головах чал­мы... Как надо правильно сказать?

Анна. Чалмей...

Лора. Главное... я пьянею со страшной скоро­стью... Головные уборы индийского народа. Индийцы мне не нравились... Индийки хоро­ши: на лбу серпантин. Бедные женщины, как им тяжело в век сумасшедших ско­ростей. На что надеяться? А хорошо бы по­ехать в Индию, слышь, Анька, покататься на слоне. Прийти в посольство, сказать, по­слушай, как тебя... Радж Капур, я хочу покататься на слоне в конечном итоге... Что тебе стоит, Радж... Конечно, можно напоить сторожа в зоопарке и покататься... Нет, придется напоить слона, иначе затоп­чет к черту.. А эта мысль тебе нравится, Анна: покататься на пьяном слоне?

Анна. Сколько ж это бутылок ему потребует­ся? (Засмеялась.) А у меня был один... индеец... или кореец... Оттуда, в общем...

Лора. О! Ты роковая женщина, Анна, для всех народов мира. (Увидала кого-то, заулыба-

лась, вновь замахала рукой.) Это опять вы? У нас еще осталось, заходите... Смот­ри, Анна, еще один наблюдает. Юноша, в такие цветущие годы топчетесь на одном месте... У нас здесь не хватает молодого человека... Девушку зовут Аня...

Анна. Симпатичный-то хоть?

Лора. А черт его знает, кокарда только вид­на. (Громко.) В ваших жилах течет кровь, маэстро? Вас кличет дама! Пригласите ее к себе в кустик... Она пойдет, дурачок. Ну что ты скалишься, недоумок?

Анна. Кончай... не зарывайся.

Лора. Смотри, куда нас они поселили! Здесь дачницы выгуливают собак! Смотри, два бульдога... он и хозяйка... Гражданка, ми­нуточку! Да-да, я вам. Не хотите ли поме­няться с собакой сбруей? А вы поближе подойдите, тогда услышите. Который час? Мои часы остановились в полночь, а Гер­ман не пришел... Герман — это очень кра­сивый мужчина. Напрасно вы улыбаетесь. Вам знакомо это чувство? Ровно в полночь открывается дверь и входит очень краси­вый мужчина. Вы протягиваете ему руку для поцелуя, а он говорит: «Не надо, ма­дам, я понятой...»

Анна (хохочет). Будем тебя, паскуду, высе­лять...

Лора. Подожди, дорогая... вы не знаете, что сегодня на дороге? Все шоссе в кокардах... У вас симпатичная собака. Говорят, что со­баки в конце концов становятся похожими на своих хозяев. Я раньше думала, только характером, теперь вижу — мордами то­же... Вызывай милицию... вызывай... Что я такого сказала?

Анна. Чего их вызывать, вон... они кругом.

Лора. Собачка... собачка... подожди. Я выпи­ваю этот бокал за тебя... все искала, за кого бы выпить. Будь здорова. (Выпила, достала новую сигарету.)

Анна. Хватит дымить... хрипишь уже, все со­сешь...

Лора. У нас сегодня тоже праздник, поэтому я буду курить здесь.

Анна. Ладно уж... Катись к столу... Праздник. Буди своего. Здорово ты его, видать, по­гоняла... третий час спит. Он не умер там от твоих затей?

Лора. Пусть мальчик отдыхает... Милый, ми­лый Сашенька. Он совсем не умеет пить... Можно сказать, что всю бутылку выпила я... Он сразу стал клевать носом... тихонько уснул... Я будить не стала.

Анна. Ну как, получился пирог? Я пекла. Ва­лентина дала на нашу долю. Закусывай,, паразитка...

Лора. Завтра начну тебя кормить. Ты мне рас­скажешь, какие блюда тебе больше нравят­ся. Купим свежего молока у колхозников, зелени.

Анна. И посадим ее ко мне на могилку...

Лора. Ты умирать собралась?

Анна. Шамкай, шансонетка... Дюймовочка. Бу­ди давай своего шансонета. Какая зелень? Гроша, наверное, за душой нет... Ешь нор­мально! Клюет, как Дюймовочка... Не стес­няйся...

Лора. Я не курица.

Анна. Не клюй тогда. Ну вот так, не подавись только...

Лора. Как ты меня до этого назвала?

А н н^а. Шамкай... а то все пьешь и дым загла­тываешь.

Лора. Ты знаешь, кто такие паразиты, Аня?

Анна. Мне ли их не знать?! Работала в сан­эпидстанции— гонялась за ними... Зайду в дом, тараканы меня завидят — скачут, как бешеные, пощады не было.

Лора. Аня... паразитами называют буржуа­зию... крупную буржуазию.

Анна. Не знаю, я рабочая косточка.

Лора. Мы пролетарии, даже, можно сказать, люмпены... Нам нечего терять. Какие у нас цепи? Бижутерия...

Анна. Цепи-то при чем... Язык расплети сна­чала...

Лора. Тяжело с тобой, Анна. За парту тебя надо к черту посадить. (Поднялась, пошла к двери.)

Анна. Поели уже?

Лора. Почему я думаю о балете? Вспоминаю Большой театр... Ты говорила о тараканах, а мне представился партер, бархатные кресла, бриллиантовые серьги в чьих-то не­красивых ушах.

Анна. Ложись спать... рядом с ним. Бормо­чешь уже...

Лора. Я поняла... есть средство от тараканов, «Прима»... Какое слово потратили. (От двери.) Бонжур, товарищи... У вас сегодня учения? Да-да, я вас спрашиваю, что вы озираетесь? Провозглашаю здравицу меж­ду нашими полами. Передайте это вашим боевым товарищам... Что же вы отверну­лись? Это невоспитанно. Мне просто инте­ресно, почему вас так много? Хотите с нами выпить? Вы к какому роду принад­лежите, юноши? Как вы в анкетах пишете свой пол? Ставите прочерк или вклеиваете благодарности по службе? Анька, еще один... Же... Ду ист... Что у вас сегодня? Вот вы нас игнорируете... поневоле прихо­дится искать помощи на стороне... (Ку­рит.) Анна, у тебя правда был индиец? Как он тебе?

Анна. Помню я, что ли?

Лора. Не знаю — не знаю... Что же они, чалму снимают в конечном итоге или как? Успе­ла заметить?

Анна (напрягла память.) Был он студент.

Лора. Опиши-опиши... Худой был он? Скелет, наверное...

Анна. Прямо так, без мяса...

Лора. Колоссально... Чалма прямо на голом черепке?

Анна. Ага... челюсть бечевкой подвязал, что­бы не стучала.

Лора. Колоссально... А что ты такая грустная?

Анна. А чего веселиться? Девчонка из головы не выходит... Я ведь тоже такая была... Надеялась на свою красоту... музыку хотела.

Лора. Подожди... Один машет — зовет...

Анна. Ну, сходи...

Лора. Я же занята.

Анна. Может, он по какому делу?

Лора. Возьми бутылку, дай ему выпить — от­вяжется.

Анна. Пустая она, сама же выпила все! Послу­шай — за пупком плещется... (Выходит.)

Лора (подходит к койке, на которой спит Алек­сандр). Саша... Сашенька... Вставайте, дружок. Вам давно пора. Вы просили вас разбудить через полчаса. Вы спали три-три с половиной. Что такое? Вы меня не узнаете? Сон приснился беспокойный?

Александр. Лора...

Лора. Да, милый, это я. Скоро ночь кончит­ся... Хочешь опохмелиться? Ничего нет... все за пупком... прости.

Александр. Я заснул?

Лора. Да... А засыпая, вы шептали: «Полчаса, только полчаса». Но я решила не будить вас. Вы действительно устали и хорошо сделали, что приехали сюда... Отдохнете в покое... Я сниму что-нибудь поближе к вам. Мы будем встречаться и разговаривать. Вы мне расскажете о новых веяниях в науке.

Входит Анна. Оглянулась, помедлила, по­дошла к Лоре и Александру.

Анна. Слушай... парень... тебя куда-то деть на­до. Ну что смотришь? Ищут там ненор­мального. У меня спросили, я сказала — ходил вокруг, потом ушел... Спрашивали, худой, высокий, по приметам ты...

Александр. Так я пойду им покажусь. Зачем прятаться.

Анна. Не ходи... Пробегут с огнем — они нико­го искать не будут... Сиди тихо, сюда они не придут...

Лора. Что ты им сделал такого?

Анна. Сумасшедший на дороге... в такой мо­мент. А вдруг он погасит факел? Им же всем кранты! Понятно, кукла, почему их вокруг много?

Лора. Сашенька, я за вас боюсь. Вам ничего не будет за это?

Александр. За что?

Лора. Я виновата... задержала вас. Ты не ру­гаешь меня? Если тебя арестуют, я пойду

с тобой... объясню... что ты вел себя как ин­теллигентный человек, не мог оставить жен­щину одну.

Анна. Ладно тебе скулить-то! Который со мной говорил, его послали наш барак посмот­реть. Про нас тут такой слушок идет, что он со мной за пять метров разговаривал и голову отворачивал. Думал, мы заразные. Нам лучше — гостей меньше. Так что тут никого не будет. Переждете — и все дела... Слушай-ка, ты вот научный работник... все время бьюсь над одной загадкой. Мне как-то рассказывали, что мужчина может ро­дить через кесарево свечение... Романтика, конечно, прежде всего, но какие есть за­коны?

Александр. Я не понял предмета?!

Лора. Господи! Как мне все это нравится! Сашенька, вы — чудо.

Анна. Предметы я не знаю, какие нужны... ка­кие предметы?

Александр. Надо с биологами вам погово­рить... с врачами...

Анна. Надо, конечно... с биологами.

Лора. Сашенька, а вот непорочное зачатие -— это что таксе, с точки зрения науки?

Анна. Когда муж с женой... никакого порока.

Лора. Так сказано, вообще без мужчины... пти­ца с ней была.

Анна. Смотря какая птица... Раньше, может, знаешь какие птицы были!

Александр. Мне кажется, она была несчаст­ной проституткой... Ребенок с рождения рос в нищете... среди калек, наверное, сам больной. Видел каждый день только стра­дания и боль... Всего-то он просил у лю­дей... милосердия и доброты. Мир всегда был жесток и несправедлив. Сильные угне­тали слабых... А он взял и придумал не­счастным о том, что... потом... после стра­даний наступит благодать. Иначе ведь сов­сем тяжко. Здесь мучения и там ничего.

Анна. Подожди, а кто, ты говоришь, была проституткой? Прости меня, господи.

Александр. Мария... святая дева, Мария.

Анна. Змей проклятый... подлюга!

Лора. Анна!

Анна. Да я тебя сейчас сдам пойду! Тьфу те­бе в рожу! (Плюнула.)

Лора (вскочила). Ну идиотка! Уйди...

Анна. Тьфу! Подохни на месте! И ты, сучка, слушаешь его, раскрыв поддувало!

Лора. Он сказал, что думает наука...

Анна. Ты не трогай ее, царицу нашу небесную. (Плачет.) Это нас здесь насилуют! У ме­ня знаешь, сколько бывало за ночь? Иглой кололи, чтоб я шевелилась... Она там меня встретит... чистая... воды даст отмыться... Никого у нее не было никогда — ни одного!

Александр. Ее назвали святой за страдания!

Анна. Не страдала она! К ней ангел спускал­ся...

Молчание.

Лора. Ты что плюешь на людей?

Анна. Сама не знаю. Да я не заразная... не бой­ся... А что такого особенного? Пусть и он в меня плюнет. Или ты... Хотела тебе, ху­дой, отрезать пирога... теперь не дам, луч­ше выброшу.

Лора. Сашенька, возьмите мой. Простите, мы чуть-чуть пьяны. Анна очень экспансивна. У нее трудная судьба.

Анна. Никакая не трудная... Мне все дали, что всем положено. В школе учили бес­платно... Я активная была... пела-танцева­ла. Никого тут винить не надо. Работы у меня всякие были... Захотела — поваром, пожалуйста. На железную дорогу никто не препятствовал. Сама! Сама всему вино­вата! Мне мать говорила: не уезжай из до­ма, из гнезда не вылетай... А я — на строй­ки. Крайний Север... Дальний Восток. Пи­сала: «Мама, работаю крановщицей». А са­ма уже гуляла. Когда здоровье было, зна­ешь, какие деньги зарабатывала? Я там ведь пить начала. А поначалу думала — найду свое счастье! Всю молодость по об­щежитиям... Но люди мне всегда помогали. Детей лишили... кормят... воспитывают... одевают. Может, если я доживу до этого времени — увижу, как они вырастут. Дума­ешь, я к ним пойду? Я только в щелочку буду смотреть.

Лора. Зачем же плакать, Анна? У нас получает­ся интересный вечер... Мы можем спорить, не соглашаться друг с другом, но не надо ссориться. Я покажу вам маленький но­мер... У меня в руках пустая бутылка. (Ушла в комнату, вернулась, держа руки за спиной.) А сейчас какая? (Протянула новую бутылку.)

Александр. Это... прекрасное вино.

Анна. Лорка, так и мы теперь посуду сдавать не будем!

Лора. Как говорят французы: «Прошу раз­лить». Она у меня была все это время в сумке. Это наше крымское вино... А мы пили «Перцовую».

Анна. «Перцовая» — мой трофей.

Вошла Мария, стоит у двери.

Смотрите, кто -к нам пожаловал!

Мария. Ну, как у вас тут?

Анна. У нас карнавал в честь сбора урожая.

Мария. Все те же лица... Есть попить чего-ни­будь?

Анна. Знаешь картину Репина «Не взяли»? Уважала бы ты старших — с собой принес­ла бы с барского стола...

Мария. Тетка... воды простой... попить... (Хро­мая, с трудом добралась до ближайшей койки. Села.)

Анна. А что это ты захромала? Танцевала

там...

Мария. Бальные танцы... (Застонала, легла.) Анна (торопливо подошла). Стоило ехать... ду­ра чумовая... (Стоит, смотрит.) Болит? Где больно-то? Смотрите, она же в крови вся...

Подошли Лора и Александр.

Они что, били тебя?

Мария. Выпрыгнула на ходу. Эстакаду проеха­ли. Я говорю: «Остановите... укачало». Клара смекнула: «Нет, говорит, едем дальше...» Ну я на повороте ткнула одного локтем в рожу, а сама в кювет!

Анна. А они?

Мария. А что они? Кругом машины милицей­ские...

Анна (весело). Уронили такую девушку и не подобрали!

Мария. Воды... попить...

Александр. У нее же кровь идет... Рана боль­шая.

Анна. Ладно... молодая — заживет. Принеси-ка ей вина, худощавый.

Мария. Нет... воды. Мне пить хочется...

Анна. Выпей, оно хорошее, не мое — это на пользу.

Александр принес вина. Мария выпила.

Лора. А как ты добралась? Мария. Самосвал взял...

Лора. А ведь у нее может быть перелом ноги. Анна, это не шутки.

Молчание.

По всем признакам похоже... Ноге больно?

Мария (тоскливо). Больно... Мне в город на­до...

Анна. Какой город? Лежи.

Мария. Поеду... Надо с первой электричкой уехать.

Анна. Ты проехалась уже...

Мария. Ребенок у девочек в общежитии. Им на смену утром... Они его сдадут — поду­мают, я подбросила.

Лора. Не пустят тебя в город — везде перекры­то... документы спрашивают.

Мария. Заткнись, ладно.

Лора. Грубая девочка, послушай старших — лежи. Не вставай.

Молчание.

Александр. Ей помощь нужна... У нее кровь

ведь идет...

Анна. Сходить, что ли, к Валентине за бинтом? Александр. Ей врач нужен... хирург.

Молчание.

Анна (тихо). Маша, ты как? Молчание.

Забылась... Господи... Я чего-то пережи­вать стала... действительно, не дай бог... смотри, накапало сколько...

Мария открыла глаза, потом закрыла опять. Молчание.

Скулит, слышите...

Молчание. Александр закончил перевязку. Стоят, смотрят на Марию.

Александр. Я пойду, тут нужен врач... Мож­но сказать внизу, чтобы съездили к нам... Там всегда есть дежурный. Ее надо в боль­ницу.

Лора. Нет, тебе нельзя.... Сашенька, они тебя потом не отпустят.

Александр. Ерунда.

Анна. Давай, правда, я схожу... Лишнего шу­ма не будет.

Лора. Я тоже могу...

Александр. Вы не знаете дороги. В темноте заблудитесь. Я не первый раз здесь. Луч­ше будет, если пойду я...

Лора. Там все так возбуждены... Я за тебя боюсь.

Молчание.

Анна. Смотрит на нас. Глядите — улыбается.

Что ты веселая такая? Разбила жизнь, как

пустую бутылку... Мария (тихо). А надо бы сдать, да?

Молчание.

Анна. Иди... худой, меня они не пустят со дво­ра... А тебя арестуют и вниз сведут. Там, у эстакады, скажешь Николаю, что Мария здесь. Расскажи все. Остальное, как гово­рится, на его совести...

Мария. Не надо.

Анна. Ты лежи.

Мария. Дяденька, не зови сюда никого, пожа­луйста.

Анна. Он бугай здоровый...

Александр. Я его знаю... видел здесь.

Мария. Просят — не надо! Не надо! Не надо.

Анна. Не вставай.

Мария. Я отдохнуть зашла, утром уеду. Нико­го не надо. Я сама. Подохну — не ваше де­ло. Ребенок там.

Анна. Куда ты теперь с ним? Пусть лучше... сдадут его. Потом найдешь.

Мария. Дура я... поехала сюда. Дура... дура...

Анна. Понимаешь, Лора, она приехала. Ждала чего-то. Хотелось по-человечески, понима­ешь, надеялась...

Мария. Если... положат в больницу, Анна, я скажу, где он был, у кого, запиши адрес.

Анна. Ладно. Иди, худой.

Мария. Подожди! Воды... дяденька, воды по­мыться. Аня, я грязная. Пусть принесет помыться. Я грязная.

Анна. Чего она опять?

Лора. Ты совсем не грязная, Маша.

Мария. Хочется. Жалко вам воды?

Анна. В ведре. Вода дождевая у двери.

Александр принес ведро. Аня помогла Ма­рии подняться. Лора — раздеться.

Мария. Дядя... отойди...

Анна. Ладно, ты ему в дочери годишься. (Умы­ла ей лицо, плечи.) И здесь ссадина... Во всю спину... Где кофта? Вытряхну давай.

Лора. Выбрось ее. (Достала из сумки свою.) Возьми, примерь.

Мария. Ничего себе, личит. Не жалко?

Анна. Спасибо скажи.

Мария. Лора, у тебя раньше заколочка была красивая, дай поносить. У тебя тушь есть? Моя в чемодане осталась.

Лора (достала коробку). Возьми... открой. Это тени. Хочешь, золотые веки сделаю?

Мария. Сделай и курнуть дай сигареточку.

Лора дала сигарету, зажгла зажигалку. Молчание.

Анна. Иди, худой, может, повезет — тихо про­скочишь...

Александр. До свидания, Лоран...

Лора. Подождите, я пойду с вами... Скажем, что мы оба из сумасшедшего дома. Они поверят. Мне ведь действительно пора ту­да ложиться... Сашенька, я вас теряю... Я вас теряю навсегда. (Целует.)

Александр. Мы встретимся. Навестите ме­ня... Здесь недалеко.

Лора. Может быть, вы когда-нибудь придете в цирк, поднимете голову и увидите меня... Вам не было скучно со мной?

Александр. А вам со мной?

Лора. Не обижайтесь... что мы с тобой просто так... Я была не против, ты сам заснул. Кто знает, может быть, еще встретимся... Не вспомнишь ведь меня тогда? Я — Ло­ран, воздушная эквилибристка...

Александр. В этом нет сомнения...

Лора. Прощай, шансик... (Обняла его.)

Входит Клара — подавленная, мрачная.

Клара. Оторвись... Лора. Не надо его. Хочу

тебе сказать спасибо... Лора. Входи, Клара. Анна. Опять... явилась! (Марии.) Ты лежи...

Они сами разберутся. Клара. Спасибо тебе за все, Лора.

Лора. За что, Клара?

Клара. За то, что ты такая крыса, Лора.

Лора. Мы здесь не одни, Клара.

Клара. Я вижу. Я на один глаз только ослеп­ла. Видишь, каким Бушуев наградил ки­тайским фонариком? Я что тебе наказыва­ла? Бушуев стер язык, пока Овсянникова уговорил... Багажник консервов... вина столько, не то что летние — зимние Игры кантоваться можно. Знаешь, за что меня Бушуев бил?

Лора. Не надо, Клара, пожалуйста...

Клара. За бензин. Он нынче в цене. А мы ту­да-сюда гоняем.

Лора. Клара, я тебя прошу, ты слышишь?

Клара. Я слышу... Он мне одно ухо только по­вредил. Другое оставил. Я говорю, мы го­няем туда-сюда за тобой... Ты гулять на­думала, мышь полевая? С этим, что ли?

Лора. Давай выйдем, Клара.

Клара. Куда ты надумала выходить? Вещи собирай быстрее. Может, успеем, дорогу вот-вот перекроют.

Лора. Я не поеду... Прости, пожалуйста, я не могу.

Клара. Я смеюсь страшным хохотом! Если ты не могла... надо было раньше говорить. Поздно ломаться, мочалка... Дорогой, от­пусти ее — не накликай беду, пока тебя не вынесли пополам...

Лора. Девушка внезапно бредит...

Клара. Я же сказала, ждите письма, товарищ.

Александр. Спасибо... я жду всегда.

Клара. А лучше телеграмму... в тумане.

Лора. Идите, Саша, вы собирались...

Александр. Да, в тумане лучше всего.

Лора. Клара, я не поеду.

Клара. А ты тут с кем останешься, интересно? Ну что ты уши развесил? Что она тебе на­говорила?

Анна. Заткнись! Твое какое дело? Опять му­тить начала. Ей плохо стало... Иди быст­рее...

Клара. Кому это? С ней еще у меня разговор впереди!

Александр пошел к двери.

(Резко остановила его.) Стой! Думаешь, она артистка? Что она плела про бабушку, что она у нее испанка? Дедушка... авиа­конструктор... У нее не было никакой ба­бушки. Ее мать приблудная. Всю жизнь по углам... Это же Лорка! Ее же каждый куст знает на побережье... Бушуев Овсян­никову обещал для карманного пользова­ния...

Анна. Убью! Из-за нее все! Чем бы ее при­шить... Дайте что-нибудь!

Клара (вдруг выхватила из кармана флакон). Стоять! Всем... Стоять! (Идет к Анне.) Ты кого убить собиралась? Стой! Не шеве­лись!

Анна замерла.

(Подошла к ней.) Сейчас плесну — ника­кая «скорая» не поможет... Ну-ка повто­ряй за мной. (Обернулась.) А ты стой здесь! Если кто хоть шаг сделает... Я ей рожу сожгу. Повторяй за мной: «Лорка... самая последняя дешевка...»

Молчание.

Повторяй, я сказала, дура. Анна (тихо). Лариса... Клара. Говори быстрее. Троячок попиваешь?

Или на эликсире настаиваешься? Здесь

покрепче будет... настоечка. Анна. Думаешь, испугаешь меня? Лора (кричит). Скажи... Аня... говори... Анна. Не будет. Лора. Клара, подожди — я еду! Я еду!

Клара молча спрятала флакон. Достала из сумочки другой.

Клара. Возьми пузырек, Аня. Духи это... Я с собой всегда беру несколько флакончиков. Пустячок... рублевый, а народец к тебе по­внимательней.

Лора. Аня, отойди от нее.

Анна. Ну что, испугалась я тебя? (Весело.) Мне рожа-то больше не нужна, уключина ты ржавая.

Клара. О чем ты? Господь с тобой... Возьми духи. Там точно такие. Я шутила, а ты не поняла. Доверчивая девушка какая...

Молчание. Лора собирается.

Тебе помочь, Лора?

Лора. Спасибо, Клара. Я уже... готова. Сей­час.

Александр. Прошу вас... позвоните. Вот здесь я написал свой телефон.

Лора. Не надо... Сашенька. Я не позвоню.

Александр. Прошу вас... позвоните. Кварти­ра коммунальная, у нас два Александра, попросите Иллиади.

Лора. Ты тот самый... грек?

Клара. Быстрее давай, быстрее!

Лора. Доктор... дорогой кандидат. (Засмея­лась.) Лауреат Нобелевской премии Алек­сандр Иллиади. Прощай, шансик, прощай... А правда — хорошо было бы. (Смеется.) Под куполом Лоран Иллиади? Все, Клара, идем... Только пусть он выйдет первым. Иди, Сашенька... Торопись... бог тебе в по­мощь.

Александр выходит.

Сейчас... Клара... подожди. Анна, вот возь­ми немножко денег.

Анна. Да ладно. К чему мне? Пропить разве только...

Лора. Мария... Эту косметику я тебе оставляю. Юбки две тебе будут, наверное, корот­ки— ничего, у тебя красивые ножки. По­терпи... тебе скоро помогут.

Мария. Спасибо...

Лора пошла к дверям. Вошла В а л е нт и-на. В руках две большие дорожные сум­ки. Оглядела всех.

Валентина. Все в сборе. Лоран здесь... Кла­ра...

Молчание.

Анна. Валя, туда посмотри...

Валентина. Вижу — Мария.

Анна (невесело). Ну что? Может, перекличку провести? Девки, построиться в шеренгу!

Валентина. Как пирог мой, понравился?

Анна. Да мы о нем забыли! А как лейтенанту, Коленьке?

Валентина. Все подмели.

Анна. Ну чего врать-то? Они ж с поста не от­лучались.

Валентина. Туда я снесла. Остальных уго­стила.

Клара. Слушай... ты что, мои сумки сюда при­несла?

Валентина. С приветом я их принесла от ка­валеров... Последнюю ихнюю машину про­пустили к городу. Все! Дорога теперь пу­стая... всех прочь долой. (После паузы.) Такая стоит тишина... (Торжественно под­няла руку. Слушает тишину.) Давно такой не слышала. Птицы и те, кажется, притих­ли — никого.

Молчание.

Значит, что Бушуев просил всем... кроме нецензурных выражений... Магнитофон он забрал на покрытие расходов... Осталь­ное— мат-перемат... что вы такие-сякие-эдакие, чтобы в Москву не показывались, иначе... в общем — мат-перемат. Ну вот, поехали ваши соколики.

Лора (от двери). Я давно готова, Клара.

Клара (мрачно). Подавать тебя некому... со­сиска. Готова ты... Готова ты...

Валентина. Стоп! Вы пока отсюда? До моей команды из помещения не выходить. Толь­ко колонна подойдет, сверху, с косогора можно будет посмотреть. Все стоять будут кучно. За вами смотрят, не волнуйтесь. Шага в сторону не сделаете.

Анна. Валя... беда с девкой...

Валентина (-громко). Никто выходить не дол­жен! Такое распоряжение! Привет вам всем от Клепова. Внизу он... проведает еще.

Вдруг с койки Марии донеслось негром­кое пение.

Мария (поет).

Звезда любви, звезда волшебная, Звезда моих минувших дней... Ты будешь вечно неизменная В душе измученной моей...

Валентина. У вас здесь весело... Напитки. Песни. Ухажеры только разбежались. А где же этот-то... дурачок? Тут он обре­тался... Аня, ты староста или кто?

Лора. Девочка, может быть, сломала ногу...

Валентина. Сейчас я посмотрю... Анна, сни­ми лампочку, посвети...

Клара (роется в сумках). Все перерыл, сво­лочь...

Анна. Валя, ты пожарная, а ей врач нужен.

Валентина (подошла). Посвети. Тебе что сказано?

Анна сняла лампочку, подошла к койке Марии. Пауза.

Все поешь, певица?

Мария. Это что еще? Да, пою... Пожалуйста, не беспокоить.

Валентина. Ох! Возни мне будет с вами... Которая нога?

Мария. Аня... Лариса... Какой я сон видела! (Смеется.) У нас была баба... очень ску­пая... Она детей не рожала, чтобы убытка своей казне не делать. Есть такие стер­вы... У нее был муж, на всю деревню ра­ботал... Она его внаем сдавала... не про­изводителем, как ты, Анна, решила... а погреба там рыл... сенокосы... Так она его на столбы загнала. Она надумала самогон в стиральной машине гонять, на центрифу­ге... А техника энергии просит, а электри­чество со счетчиком связано. Она съездила в район, выменяла когти на сметану. (Сме­ется.) Честно говорю... Мы с девками шли с танцев по бетонке... К деревне подходим, сначала показалось — звезда зажглась. Потом поближе, Катька Аникеева как за­орет: «Космонавт!» Мы как рванули к не­му!

Анна. Ты чего, Мария?

Мария. Он высоко, бедный, залез... в когтях... И что-то, видно, не туда воткнул... Трясет­ся, серебрится, как ангел... Его к утру только сняли... С тех пор он весь как ма­ятник— туда-сюда. Так, знаете, она и это приспособила. Кто капусту квасит, она его туда приводила.... нож в кулаки завязыва­ла и сажала. Он, как машина: чик-чик-чик...

Анна. К чему ты рассказываешь это?!

Мария. Она на нее похожа... Лицо такое же точно почти.

Молчание. Валентина. А чего ж ты плачешь тогда?

Анна. Так... больно ей! Не видишь, что ли? Мария. А звали мы, знаете, ее как? Могила! У нее фамилия была Могилева...

Молчание.

(тихо). Перелом... Смотреть не

Молчание.

Пришла беда -— отворяй ворота... Что еще будет? Окурки! Окурки кругом... Пустила вас, зараз, на свою голову! Сказано было — не курить! Анна! Анна!

Анна. Что? Не ори на меня...

Валентина. Бутылки убрать! Окурки., все за дверь... Завтра сдам под надзор... Там вы попьете, там вам нальют... Сброд! (Кларе.) Что развалилась, кувалда? Встань, подби­рай мусор...

Клара. Где-то у меня духи были? «Наташа» назывались.

Валентина. Где дурак? Дурак здесь был! Анна...

Анна. Не дурнее он тебя...

Валентина. Пьяные! Пьяные все... Сейчас я вам Клепова сюда вызову — запоете тогда!

Анна (возбужденно). Кто пьяный? Я даже не захорошела! Пьяной я считаюсь, когда пе­рехожу на четвереньки. Ты у своего сына спроси... Коля, скажите вашей матери...

В дверях стоит Николай.

Подтвердите... что меня сейчас надо счи­тать трезвой.

Молчание.

Помните, как я с вами познакомилась? Лариса... так это, значит, запомнилось. Площадь у Савеловского вокзала... Пере­секаю не на четырех ногах, а на трех — в одной руке держу сетку с морским окунем и бутылкой портвейна. Иду по клавишам... слежу, чтобы не сбиться... Иначе, если на­едут на переходе, — мое преимущество бу­дет... лечить будут за счет шоферов. Ма­шин кругом — ужасно... народ по переходу несется — туда-сюда... Иду, как сквозь бу­релом. До половины прошла дистанцию — вижу... на другой стороне стоит хлебоубо­рочный комбайн... Двери для меня откры­вают. А мнв'—ни вправо, ни влево... Не то, что собьют-закатают... Так по клавишам до них и дошла. Тогда с Николаем познако­милась... Помните, Коля?

Молчание.

Лора (подошла). Скажите, где сейчас... этот... человек?

Николай. Кто? Какой? Лора. Сумасшедший. Николай. Увезли.... Лора. Я поняла — спасибо...

Молчание. Николай подошел к койке Ма­рии.

Валентина. Кончится мероприятие-—отвезу ее в больницу... к нам...

Николай. Отойди... Все уйдите.

Валентина. Подумай... Вернись на пост... В тюрьму пойдешь из-за нее.

Николай. Мое это дело. (Сел на койку Ма­рии, молча смотрит на нее.)

Валентина. Ну, тогда... своя у тебя судьба. (Ушла к двери и там первой услышала ед­ва уловимый гул.) Есть... появились.

Лора (у двери). Смотрите! Смотрите!

Анна (подошла к ней). Где?

Лора. Не туда смотришь... Далеко... огоньки... видишь?

Анна. Те, что ли, голубые?

Лора. Клара, посмотри...

Анна. Во-во... теперь вижу. Мелькают огонеч­ки... мелькают... Мать моя... лента-то ка­кая! Сколько же их там? Смотри, все тя­нутся... смотри...

Лора. Клара! Видишь?

Клара (подошла). Ничего идут... красиво.

Николай (тихо, Марии). Потерпи... Они скоро пройдут... сейчас. Материн мотоцикл здесь. Я тебя отвезу... больница недалеко.

Мария. Уходи! Иди туда, я подожду...

Анна. Коля, ты брось! Не мучай себя! Ты не можешь... не должен. Тебе там быть надо... Иди, Коля, иди.

Мария. Да, иди-иди, Коленька... Спасибо, спа­сибо...

Николай. Все! Я с тобой...

Молчат. Смотрят.

Анна. Мария... так отлично... там... Огней столько, огней... А где сам-то огонь? Не видно...

Клара. Далеко еще.

Молчат. Смотрят.

Анна. Валя, а нам спуститься можно? Отсюда ничего не видать...

Валентина молчит.

Лора. Исчезают... Куда они исчезают?

Клара. Повороты там.

Анна. Смотрите — народу на холмах сколько!.. Те теперь вперед побежали... Гляди, а эти вниз... Им можно, а мы что? Хуже осталь­ных?.. Я, например, пойду—пускай меня

потом судят! Я женщина, какой им от ме­ня вред?

Лора. Анна, если ты пойдешь — возьми меня.

Клара. Я и спрашивать не буду никого!

Валентина (тихо). Вместе все выйдем... ска­зала вам.

Анна. Может, ее возьмем... на руки... Когда еще увидит такое? Мария, не обижайся на нас, если мы сходим? Все равно пока тебе ждать здесь... Дороги закрыты...

Мария. Идите... И так я вас... замучила.

Анна. Лады. Главное, чтобы у тебя ничего серьезного не было.

Лора поцеловала ее.

Мария. Идите. Расскажете потом... Анна. Слышишь, гудят... слышишь?

Замолчали. Откуда-то снизу, еще отдален­но, но уже нарастали, приближаясь, звуки колонны. Уже можно было различить от­дельные, предупреждающие команды, тон­кие сигналы сирен.

Лора. Клара, открой бутылку шампанского! Открой...

Клара. Ради такого — можно. (Сорвала проб­ку.) Давайте в кучку, девочки. Подходи, хозяйка. Шампанское это продают на зо­лото. Иди отведай...

Валентина. Пейте сами.

Анна (подошла со стаканом к Марии). Возь­ми... пригуби из моего.

Мария. Спасибо... Аня. Мне хорошо...

Анна. Договорились с ним?

Мария. Договорились.

Анна. Слава богу... обойдется... и у тебя. Ты будешь счастливая, Машка. Чует мое серд­це... Останешься с ним. Он не бросит те­бя. Ты одна будешь из нас счастливая, Маша... доченька., дочка...

Мария. Ну... иди... иди, Анна.

Лора. За что будем пить, сеньоры?

Анна. Как? Чтобы наши победили...

Лора (плачет). Да... конечно, за наших.

Анна. За ребят... Чего плачешь, кукла? Все равно наши парни... лучше... всех. Наши ребята... соколы... их побить нельзя. Ни­какие индийцы... Мы, может, через это страдаем, оттого, что они у нас такие... хо­рошие. Мы же любили их всегда... За по­беду наших орлов!

Женщины выпили.

Ва

лентина (от двери). Вон... где уже... со­бирайтесь. Лора (подбежала к двери). Они! Клара (подошла). Ну вот, теперь близко. Лора (кричит, машет рукой). Эй, привет! При-

вет!

Клара (смеется). Что ты машешь? Видят они

тебя, что ли? Валентина (твердо). Все пошли. Идите за

мной. (Выходит.) Анна, Бежать надо... не успеем... будем им в

спину смотреть. Клара. Успеем. (Выходит.) Анна (кричит). Ура! Ура! (Зовет.) Маша! Лора (кричит). Привет! (Выбегает.)

Женщины вышли. В бараке остались Мария и Николай. Шум машин, крики лю­дей приближались, становились все отчет­ливей.

Николай. Потерпи. Они уже близко... Огонь хочешь посмотреть?

Мария. Огонь? А мне не интересен ваш огонь. Мне Лариса зажигалку подарила!

Николай. Мария!

Мария. Коля... не Мария ведь я. Я Манька-оторва. Правильно твоя мать говорит. Уйди быстрее, Коля, ты еще успеешь! Я те­бе несчастье принесу.

В открытую дверь барака видно было, как далеко внизу, слепя огнями, играя синими и красными мигалками, промчались далеко внизу первые машины сопровождения. Их встретили криками ждавшие на холмах люди, и с каждой новой машиной крик этот нарастал.

Николай. Пойдем...

Мария. Нет! Пусти... Нет!

Николай. Ты что? (Пробует поднять.) Ты че­го в койку вцепилась?.. Отпусти пальцы-пальцы брось. Ну лежи... я койку поволо­ку! (Пытается сдвинуть койку.) Привинче-

ны они! Привинчены они! (Присел, пыта­ясь оторвать койку от пола. Потом еще, напрягаясь, хрипя, еще.)

Мария (вновь впадая в забытье). Коля... ре­бенок остался...

Николай. У кого он?

Мария. Анна знает.

Николай все-таки поднял ее, понес из барака. Женщины стояли в стороне, одни на крутом склоне холма. Синие дрожащие огни проносились по их лицам. Где-то уже совсем близко взлетали вдруг восторжен­ные крики людей, и этот нарастающий гул поглотил звуки движущейся внизу колон­ны. Анна не выдержала, побежала, что-то крича, размахивая руками, потом остано­вилась, плача от восторга, провожая ко­лонну, и подняла руку. Лора стояла непод­вижно, только жмурилась от ярких полос света, проносившихся по ее лицу. Клара, казалось, была мрачна и угрюма, но и она не смогла сдержать громкий, звериный крик, так ей хотелось, чтобы ее услыхали те, кто бежал внизу. Валентина видела, как Николай вынес Марию, но не трону­лась с места. Мария, обняв Николая за шею, пыталась разглядеть, где же среди электрических огней был тот, живой, тот, что более всего на свете хотели сберечь и донести. Они смотрели на нескончаемую ве­реницу машин, на людей, бегущих вслед за ними по холмам, они все поворачивали и поворачивали головы туда, где за темной равниной угадывался огромный город, край которого, казалось, был им виден в свет­лой полосе восхода, осеняющего утреннее небо, на котором догорали последние ут­ренние звезды.

Date: 2015-07-10; view: 242; Нарушение авторских прав