Депрессивность

Алкоголизм матери - одно из наиболее очевидных и серьезных проявлений глубокой депрессии, а неспо­собность действовать, выполнять обычные ежедневные бытовые обязанности, - другой, менее очевидный, но также один из депрессивных симптомов.

Джойс Кэрол Оутс описывает уже упомянутый выше аналогичный случай: «Однажды, когда отец Марии от­сутствовал несколько дней, ее мать оставалась в постели всю первую половину дня и даже после полудня, не ут­руждая себя даже тем, чтобы одеться. Потом она поп­росила дочь принести ей свечу. Не то чтобы она была слишком ленива, просто у нее не было желания вста­вать. Она была слегка простужена, и у нее жутко болела голова, и даже чтобы только открыть свой пузырек с микстурой для горла, ей приходилось собирать все свои силы. Если младенец плакал, Мария должна была одна им заниматься, так как мать чувствовала себя слишком слабой, чтобы покидать постель. «Выйди отсюда, оставь меня одну», - приказывала она дочери. В другой раз, лениво развалившись на разбросанных как попало по­душках, она захотела, чтобы Мария прилегла с ней от­дохнуть - только с ней вдвоем. Она стиснула дочь в сво­их объятиях так, что та чуть не задохнулась, как будто кто-то хотел отнять ее у матери. Мария чувствовала ее мощное горячее дыхание: «Знаешь, ты в точности такая же, как я, впрочем, мы ведь и так это знали, правда?» Девочка замирала в полной неподвижности, иначе мать начала бы злиться, или оттолкнула бы ее с негодовани­ем. «Ты не любишь меня? Почему ты меня не любишь?» - допытывалась она у дочери, встряхивая ее и вперив взгляд прямо ей в глаза: «Ты любишь меня - ты такая же как я, я тебя знаю!»

Аналогичным образом, в романе «Любовник» Маргерит Дюрас у матери рассказчицы тоже вошли в привыч­ку эти депрессивные отключки, точно определяемые до­черью: «Но мы, ее дети, как и те нечастные, которых я видела в том же состоянии, в какое иногда впадала моя мать, уже привыкли к тому, как это обычно происходи­ло. Мы даже узнавали, когда были в том возрасте, что на фотографии, признаки, предшествующие тому, что в один прекрасный момент это начнется, - она вдруг не сможет больше нас умыть, не сможет одеть, а иногда не сумеет даже накормить. Такая всеобъемлющая по­теря жизнеспособности происходила с моей матерью ежедневно. Иногда она длилась несколько дней, иногда проходила на следующее утро. Я часто наблюдала мать настолько безнадежно разочарованной, что даже ред­кое счастливое ощущение жизни, которое она чувство­вала иногда так живо, не могло отвлечь ее полностью от этого чувства подавленности. Что всегда выпадало из моего внимания, так это определенные конкретные действия, которые она каждый раз выполняла, прежде, чем решительно забыть о нас».

В пятнадцать лет рассказчица осознает, что ее мать несчастна, но не догадывается о том, что она безумна, на этот счет долгое время у нее были только смутные подозрения: «Какой матерью она была? Изнывала ли она от крайней нищеты, или была тем, кто вопиет в пустыне, пыталась ли она добыть пропитание или без конца рассказывала о том, что с ней происходит, Мари Легран де Рубе говорила о своей невиновности, о своих сбережениях, о своих надеждах». Это безумие становит­ся явным только в самом конце жизни матери: «Там, в последнем убежище, я впервые со всей ясностью осозна­ла ее безумие... Прежде я никогда не смотрела на свою мать как на сумасшедшую. А она такой была. С рожде­ния. Это было у нее в крови. Ее безумие не было забо­леванием, она всегда была такой».

Такие матери-алкоголички, одинокие, депрессив­ные, застывшие на грани безумия, существуют во всех слоях общества. Как правило, они являются дочерьми неполноценных матерей, за которых они сами должны были когда-то нести ответственность. Поэтому они не представляют себе иной материнской позиции, кроме перевернутой с ног на голову, то есть, они уверены, что их дочери должны заботиться о них, как они когда-то за­ботились о собственных матерях. Можно предположить, что эти женщины, лишенные опыта той беззаботности, которая возможна только в детстве, в глубине своего сердца хотели бы уберечь дочерей от подобной участи и не взваливать на них груз слишком ранней ответственности, полностью извращая смысл смены поколений. Но чаще всего это оказывается невозможно, потому что иденти­фикация с неполноценными матерями настолько сильна, что неполноценность переходит на нарциссический уро­вень, то есть становится необратимой.

Date: 2015-07-10; view: 336; Нарушение авторских прав