Глаукома. К участившимся болезням, связанным с печалью, относится также глаукома, или синеватое помутнение хрусталика глаза

К участившимся болезням, связанным с печалью, относится также глаукома, или синеватое помутнение хрусталика глаза. Заболевание характеризуется повышением внутриглазного давления и, если его не понизить, приводит к слепоте. Зачастую человек годами страдает от головных болей, и когда в конце концов обнаруживается глаукома, то он злится на лечащего врача. На деле же головная боль и глаукома – смежные звенья в цепочке процесса увеличения печали.

Чтобы удалить из глаза слишком быстро образующуюся жидкость и тем самым не дать ухудшиться зрению, глазные хирурги проделывают в глазном яблоке новые отверстия. Многим это помогает, а многим – нет.

Если раньше глаукома считалась болезнью старых, то теперь заболевают уже и дети. Мне доводилось иметь дело с малышом, которому был поставлен диагноз – врожденная глаукома. Его матери во время беременности пришлось пережить много печали. Ее сильно обидели, но она стиснула зубы и все стерпела. Но простить она не может...

В этом-то и вся беда. Вместо того чтобы выплакаться или даже выкричаться – пусть другие думают, что хотят, – она копила в себе невыплаканные слезы. Криком она проявила бы мудрость глупого, а теперь вынуждена страдать.

Печаль обитала в ней еще до беременности, а во время беременности женщина притянула к себе несправедливость, от которой пострадала и сделалась мстительной. Она притянула к себе ребенка с идентичным складом мышления, чей долг кармы получит таким образом возможность искупления. В то же время ребенок помог матери, полностью взяв на себя болезнь. Зрение матери не пострадало. Болезнь ребенка настолько связала их между собой, что жажда мести так и осталась нереализованной. Отныне ни один из них не мог причинить зло другим.

Почти аналогичная история произошла с одним молодым человеком, перенесшим несколько десятков операций в разных клиниках мира по поводу начавшейся в детстве глаукомы. На сегодняшний день он различает лишь свет. В его деформированных от болезни глазах даже несведущий мог прочесть самую натуральную жажду мести. В нем ширилась ненависть ко всем и вся.

«С какой стати их любить! Ведь они ничего хорошего для меня не сделали», – процедил он в ответ на мою попытку исправить его отношение к врачам. Ситуация воспринимается им однозначно: другим они делают добро, а надо мной измываются себе на потеху, точно живодеры. Я для них – подопытный кролик».

Не имеет смысла перечислять все виды злобы, засевшей в этом молодом человеке. Ясно одно – помочь ему не может никто. Его жестокость притягивает жестокость же. В данном случае - скальпель. Болезнь возникла на его пути как препятствие, чтобы помешать ему стать преступником. Сам он преступником стать не желает, однако на преступный путь его подвигла бы жестокость. Будучи слепым, он может изливать свою жестокость в словесной форме своим родителям, которых считает виновными. Либо изводить своим поведением помощников, которые, по его мнению, заставляют его делать то, что ему не нужно. И если он сведет счеты с жизнью, как он грозится сделать в устрашение другим, то в следующей жизни он явится в облике блаженного, нищего духом. Так его тело пытается учить его.

Человек, который совершает ошибку и зарабатывает глаукому, после операции идет на поправку, если он верит во врачебную помощь. А если к тому же он считает себя счастливцем и никак не нарадуется жизни, дарованной ему руками хирурга, то зрение выправляется еще больше. Кто же воспринимает операцию болезненно и начинает сетовать на то, что послеоперационные шрамы у него так и останутся и что зрение все равно не восстановится, у того микроскопические шрамы не исчезнут бесследно. Разумеется, и зрение не исправляется.

Пациентов же, чье отношение к жизни пронизано решительным неприятием – «глаза бы мои на все это не глядели», либо тех, кто накануне операции находится в разгаре ссоры со своим врагом, вообще не следовало бы оперировать прежде, чем угомонятся эмоции. Жестокость вызывает рану, а жажда мести – кровотечение. Если кровотечение возникает в таком маленьком, относительно замкнутом пространстве, каковым является глазное яблоко, то эффект операции можно поставить под сомнение.

Перед операцией медики дают больному успокаивающие и снотворные средства. К сожалению, они лишь подавляют беспокойство. Лекарств, которые выводили бы стрессы, пока не существует. Поэтому сложилось мнение, что операция – это вопрос везения. Счастлив тот, кому повезет. Если под счастьем понимать душевный покой, то это действительно вопрос счастливого везения.

Не торопитесь делать из этого вывод, будто Виилма отрицает лекарства и медицину. Я признаю все, что существует в мире. Медицина необходима и становится все более необходимой. Но если Вы хотите, чтобы от медицины Вам была большая помощь, то помогите себе и сами. Помочь не сможет и Бог на небесах, если человек не верит в него. Врач лечит материализовавшиеся последствия Ваших стрессов, тогда как вывести стрессы он не в состоянии. Сделать это можете лишь Вы сами.

Если после операции случается внутриглазное кровоизлияние, то несчастны и врач, и пациент. Врач ищет причину в факторах, имеющих медицинское обоснование. Пациент обвиняет медицину. Если кровотечение возникло, то чем быстрее пациент перестанет выискивать чужие ошибки, тем быстрее рассасывается кровоизлияние. А если он попросит прощения у своего больного глаза, то поправится еще быстрее.

Глаза отражают состояние печени. Печень же является средоточием злобы и гнева. Глаза – это то место, где освобождается печаль. Кто от печали и жалости к себе впадает в гнев, тот сокрушает все, что стоит у него на пути. На возникновение гнева указывает повышенный резкий голос и резкие, угловатые движения. Кто свой гнев усмиряет, ибо простое сокрушение его не удовлетворяет, поскольку его ожесточившаяся душа жаждет более утонченного возмездия, у того возникает агрессивность. Агрессивность свидетельствует о зарождении зла. Зло есть целенаправленная, осознанная злоба, поэтому его последствия наиболее болезненны. Об этом говорят также неизлечимые заболевания глаз.