Астероид Надежда

Я попала в серьезную передрягу, корабль не слушался, двигатели еле-еле работали. Борьба с неисправным кораблем вымотала меня до предела. После встречи с неизвестным полем я потеряла ориентацию в пространстве, и уже не знала, где оказалась. Горючее стремилось к нулю, возможно, где-то было повреждение. Вблизи оказалась система белого карлика. Если я сяду на планету, мне уже не взлететь никогда, а в открытом космосе я даже не смогу осмотреть корабль, не то что пытаться его чинить. Надежды не было, даже самой маленькой. И тут появился этот странный астероид с нестационарной орбитой. Он был не слишком мал, и не слишком велик. Гравитация в 3 десятых давала возможность ходить. Должно быть он был осколком когда-то бывшей планеты, сохранились скалы и дно моря, покрытое песком. Туда я и села. Но осмотрев корабль снаружи, поняла, что все бесполезно. Мне не восстановить ободранную обшивку, даже если удастся починить управление. Топливные баки были разворочены и остатки топлива медленно сползали по рваной обшивке. Искра надежды, блеснувшая в моей душе при виде этого планетоида, погасла. Я никуда не смогу улететь, я осталась здесь навсегда, и это «всегда» очень быстро кончится. Как только кончится воздух и пища. Что закончится раньше, было безразлично. Я не собиралась ждать так долго и мучиться я не собиралась тоже. Нужно кончать быстро счеты с этой жизнью. Жалеть меня некому, у меня не было близких людей. Я была одна настолько, насколько только можно быть одной и давно привыкла к своему глубокому одиночеству. Родителей своих я не помнила, возможно, они и были живы, но где-то очень далеко и я ничего о них не знала. Сколько себя помнила, я всегда была одна, даже если и вместе с кем-то. У меня не было близких друзей, у меня не было любимого. Меня тоже не любили, потому, что не понимали. Когда я выбирала профессию, мне объяснили, что у меня редкий психологический и биологический тип, и потому я обречена на одиночество в любом коллективе. И я выбрала Академию Космофлота, в космосе все одиноки перед лицом Вселенной. На последнем курсе пошла в отряд разведки. Разведчики всегда одиноки, где бы они ни работали. Психологические тесты на одиночество я прошла так, что баллов в шкале не хватило. Я была прирожденной одиночкой, хотя и страдала от этого. Теперь все закончится на этой маленькой планетке. Она была таким же осколком большой и когда-то живой планеты, как я - осколком человечества.

Я медленно брела по песку когда-то бывшего моря. Каким оно было? Должно быть красивым. И живым. При трех десятых гравитации я все-таки еле шла, ноги заплетались, я очень устала, устала от всего, от себя, от жизни, от борьбы за выживание.

Отойти подальше от своей разбитой колымаги, упасть в песок мертвого моря, открыть забрало шлема и умереть. Надежды нет.

Что-то мелькнуло в поле зрения, что-то дикое из-за своей неуместности в этом черно-белом мире. Должно быть яркий свет белого карлика, несмотря на светофильтры шлема, все-таки подействовал на зрение. Мои глаза видели то, чего быть не могло – бабочку, машущую радужными крыльями. Крылья переливались всеми цветами, яркими и сочными, вспыхивали сполохами, как северное сияние. Какого она размера? Определить было невозможно, как и расстояние до нее. Вдруг я успокоилась. Это просто галлюцинации переутомленного мозга. На самом деле ничего нет и быть не может. Но продолжала с интересом наблюдать за бабочкой. Она приближалась и становилась все больше и больше. Вот она опустилась на поверхность в сотне шагов от меня и я поняла, что это не бабочка. Крылья исчезли, осталась фигура в скафандре, черном, но с отражающим эффектом. Не человек, у нас нет такой техники, я летала на самых последних моделях звездолетов-разведчиков, а это вообще не звездолет. Но гуманоид – две руки, две ноги и голова – все на месте. Лица не видно, шлем с отражателем. Хотя меня он тоже не увидит, мой шлем тоже отражает слепящий свет местного солнца. Увидит только фигуру в скафандре. Те же две руки, две ноги. А что в голове? Возникло ощущение, что его взгляд задал этот вопрос. Мы стояли и смотрели друг на друга, не зная кто мы, друзья или враги? Наверняка он оценил мой полуразрушенный корабль и понял, что наши цивилизации никогда не встречались.

Я почувствовала странное притяжение, исходящее без сомнений от него. Почему «от него»? Я была уверена, что это «он», а не «она» и не «оно». Меня тянуло к нему и я была не в силах преодолеть эту силу. В конце концов, меня уже не пугала никакая опасность, я дошла до конца своего пути. И я шагнула навстречу. Песок зашуршал. В этом мире без звуков «песок зашуршал». Меня влекло к нему непреодолимой силой. Он тоже сделал шаг навстречу, я это скорее почувствовала, чем увидела, потом еще, и еще. Мы медленно приближались друг к другу. Вот скафандры соприкоснулись. Ничего не произошло, защита не сработала. Он был выше меня, но шлемы касались друг друга и я попыталась заглянуть ему в лицо. Бесполезно, я увидела только отражение слепящего света. Вдруг резко потемнело, карлик зашел за горизонт, защитная пленка стала сползать, и я увидела его лицо. Сначала только глаза – большие и темные, без белков, они выражали внимание, не любопытство, но готовность принять новую информацию, какой бы она не оказалась. Лицо было, конечно, не человеческим. Очень узкое и вытянутое, все коричневое, без бровей и надбровных дуг, с плоским носом, но вполне человеческими губами и подбородком, ушей не видно. Голова пропорциональна телу, волос нет, потому что все лицо и шея покрыты короткой шерстью, за исключением губ. Он улыбнулся, улыбка была до странности белозубой и очень мягкой, успокаивающей.

Должно быть, моя внешность для него была такой же странной, как и его для меня. Но странность не отталкивала, а притягивала, он не был уродлив, он был просто другой. Притяжение было таким сильным, что ощущалось сквозь скафандр. Мне вдруг захотелось погладить его, ощутить пальцами кожу, покрытую шерстью, какая она? Жесткая или мягкая? Мне казалось, что мягкая. Почему?

Должно быть давление на скафандры достигло предела и сработала защита, а может быть это было что-то другое. Яркая вспышка заставила зажмуриться. Ощущения сразу же изменились. Я почувствовала, что скафандр исчез вместе с одеждой. Я открыла глаза. Он тоже был полностью обнажен, и мы находились внутри сферы, золотистой и, казалось, теплой и уютной. Дышалось легко и было приятно тепло. Я рассматривала его с интересом. Все тело, как и лицо, было покрыто короткой шерстью. На груди шерсть редела и вокруг сосков была видна кожа. Даже сквозь шерсть было видно атлетически развитые мышцы груди и живота. Там, где у земных мужчин волос на теле больше всего, у него шерсть редела, и вокруг половых органов совсем исчезала. Хотя, кроме складок кожи, я все равно ничего не увидела. Он тоже с интересом разглядывал мое тело, протянул руку и коснулся груди. Рука была покрыта шерстью только с тыльной стороны, ладонь и пальцы были гладкими, с кожей тонкой и шелковистой. Он погладил мою грудь – ощущение было очень приятным, в нем сквозила нежность и ласка. Я провела пальцами по его руке, действительно шерсть была очень тонкой, гладкой, как шелк. Очень приятные ощущения. Должно быть он почувствовал, что не вызывает у меня отвращения, и облегченно вздохнул. Взял мои ладони и приложил к своим щекам, погладил их, опустил ниже, на шею, плечи, грудь, живот, еще ниже. Там, где ожидаются ощущения мужских достоинств, я почувствовала под кожей какой-то тугой клубок, бугристый и плотный. Возможно, это совсем не то, что я подумала. Но оказалось, именно то. От ласковых прикосновений клубок под моими пальцами начал расслабляться и распался на вполне понятные для земной женщины части. Оказывается, держать себя в кулаке можно в буквальном смысле. И не только морально, но и физически.

Он обнял меня, притянул к себе и нашел мои губы. Поцелуй был долгим. Его губы были нежными, ласковыми, не настойчивыми и требовательными, как можно было бы ожидать, а дающими и ожидающими ответа. Я вздохнула и впустила его внутрь. Время остановилось, мы погрузились друг в друга…

Мы лежали рядом на полу сферы, мягком и упругом, как самый лучший матрац, теплом и приятном. Сколько прошло времени, я не знала, но вдруг обнаружила, что беременна, и не первый месяц. Живот был уже очень заметным. Сфера изменила свой цвет, стала перламутровой, с едва заметным золотистым отливом. Я вздохнула и решила, что все это сон или галлюцинации, но, черт возьми, очень приятные галлюцинации. Пожалуй, я согласна галлюцинировать так и дальше. Он протянул ко мне руку и погладил выпуклый живот. Я почувствовала такую нежность и любовь, что дух захватило, и на глазах выступили слезы. Поцеловав меня он притянул к себе мое тело и накрыл своим. Мы слились воедино и все вокруг снова исчезло.

Я снова пришла в себя оттого, что между нами кто-то шевелился. Не снаружи, а внутри меня. Эти было новым и очень приятным ощущением. Мы любили друг друга и того, кто был нами обоими. Мне казалось, что он ощущает наше дитя не только не хуже меня, но в чем-то даже лучше. Должно быть, это мальчик, потому они и понимают друг друга так хорошо. Интересно, что может получиться, на кого он будет похож? К какой расе он будет принадлежать? Ласки и поцелуи отвлекли меня от этих мыслей и мы опять погрузились в любовь и нежность.

И снова меня отвлек ребенок. Он хотел выбраться наружу, должно быть пришло время. Роды были похожи на зачатие – сплошные сладостные переживания. Он помогал нашему ребенку выбраться наружу, как, не знаю. Но увидев ребенка я удивилась. Он был крупным и по развитию похож на годовалого. Как он помещался внутри моего тела?

Ребенок рос и развивался очень быстро, несмотря на видимое отсутствие питания и полное молчание. Мы понимали друг друга без слов, и он похоже тоже владел этими способностями. Мне казалось, что он видит нас насквозь и понимает не только мысли, но и чувства и ощущения. И читает в памяти, воспринимая все, что там было. Невероятный способ развития. Скоро он стал такого же роста, как и мы, и по развитию, наверное, был уже юношей, вполне самостоятельным. Он взял от нас все, что мы могли ему дать.

В какой-то момент я почувствовала, что нас стало отталкивать друг от друга. Это было не внутреннее неприятие, мы по-прежнему любили друг друга и стремились к близости, но какая-то внешняя сила отталкивала нас, как одноименные электрические заряды. Мы оказались прижатыми к стенкам сферы и сфера сжималась, уменьшаясь в объеме. Нас прижимало друг к другу и одновременно отталкивало друг от друга. Когда давление со всех сторон стало невыносимым, что-то вспыхнуло, меня встряхнуло, сжало и я зажмурила глаза, ослепленная ярким светом…

Мы стояли в скафандрах на поверхности астероида и шлемы медленно заплывали отражающим слоем. В нескольких шагах от нас стоял наш сын, закутанный, как в одежду, в остатки золотистой сферы. На наших глазах она стала впитываться внутрь его тела, тело становилось все прозрачнее, вспыхнуло ослепительно и исчезло. Ребенку не нужен был скафандр, не нужен был звездолет, он был жителем Вселенной. Сколько времени понадобится нашим цивилизациям, чтобы достичь такого уровня развития? И достигнут ли они его? А это дитя двух рас таким родилось. Может быть это и есть Путь? Смешение двух рас?

Мы стояли на том же месте и следов на песке больше не было, как будто мы только что сошлись. Он взял меня за руку и повел к моей разбитой колымаге.

Звездолет сверкал в лучах белого карлика, но я-то знала, что это иллюзия. Ободранный и обожженный, со стершимися от долгого пути слоями защитной оболочки, он стоял под лучами чужого солнца и ждал. Подходя, я начала понимать, что здесь что-то не так. Обшивка продолжала сверкать и переливаться всеми цветами радуги, да еще и зеркалила на всех диапазонах. Это была совершенно новая обшивка, хотя ей и неоткуда было взяться. И свойства ее были неизвестны тем, кто построил этот корабль.

Я встала на первую ступеньку лестницы, тоже новой, и тут же оказалась возле входного люка. Люк открылся бесшумно. Я вошла в переходную камеру, ожидая скрипа люка и хриплых вздохов воздушного насоса. Но было тихо. Люк за мной мгновенно захлопнулся, и через несколько секунд распахнулся противоположный, внутренний. Вот так-так! Работает, как не работало после сборки. Я переступила порог, и сразу же щелкнул и откинулся назад шлем. Опять самодеятельность, я ведь только подумала, что его надо снять. Войдя в отсек уже не удивлялась. Вместо двух лежачих мест с противоперегрузочными амортизаторами и креплениями, было четыре прозрачных саркофага, стоящих вертикально. Не понимая их назначения, провела по ним рукой – и вдруг поняла: это биованны, полная очистка организма, активный отдых с волновым массажем и какими-то неизвестными процедурами, плюс восстановление всех функций организма и возможность анабиоза. Потрясающе. Войдя в рулевой отсек, я уже не удивилась, что пульт увеличился в четыре раза и стал полукруглым, с двумя креслами. В одно я села и подумала: зачем мне второе, если я одна. Второе кресло сложилось и провалилось в пол. Мое передвинулось в центр. Раньше половину пульта занимало управление взлетом и посадкой. Теперь, справа были кнопки: взлет, посадка, старт, финиш. И все. Остальные мне были совершенно незнакомы. Я протянула руку над кнопкой и поняла, для чего она. Провела рукой над пультом – и узнала, как им пользоваться. Впереди обзорный экран, очень большой, панорамный. И я увидела его. Он встал так, чтобы я не могла его не увидеть. Подняв руку к шлему, он протянул ее ко мне и я скорее почувствовала, чем увидела, как он послал мне воздушный поцелуй. Поцелуй, как искра света летел от его руки ко мне, на минуту прилип к экрану его улыбкой, и я ощутила его поцелуй на своих губах.

Как он узнал, что я получила его прощальное послание? Но он узнал, и я почувствовала, как он изменился: движения стали более резкими, собранными, отрешенными. Он поднял руки к голове, дотронулся до макушки шлема, отвел руки в стороны и опустил. За руками потянулись энергетические шнуры, похожие на молнии. Они извивались, меняли цвет, и их становилось все больше, они все время раздваивались. Наконец вся фигура оказалась окруженной разноцветными пульсирующими шнурами, и я вдруг поняла: вот что я увидела, как разноцветную бабочку! Он медленно оторвался от поверхности, завис на небольшой высоте. Затем была яркая вспышка, и он исчез.

До меня стало доходить его прощальное послание, оно разворачивалось в моей голове, как клубок. И я стала видеть и слышать его.

Его звали Оуауэй.

У него был удивительный голос: бархатный, мягкий, я никогда не слышала ничего подобного в своем мире. Речь состояла почти из одних гласных и походила на пение. Однако я поняла, что это скорее стихи:

«В моем мире много прекрасных женщин, но ни одна из них не согрела мою душу, и все они прошли мимо. В моем мире много прекрасных мест, но мне не хотелось побывать ни в одном из них, потому, что не с кем было разделить их красоту. В моем мире много любви, но она не коснулась меня своим благостным крылом. Я побывал во многих прекрасных мирах, но нигде не нашел своей любви. Я ушел из своего мира, ибо без любви мир перестает существовать. Я открывал новые миры, которых никто не знал. Одни из них были прекрасны, другие нет, но они не давали мне любви и я уходил от них. Жизнь потеряла красоту и смысл и я решил умереть. Я хотел упасть на звезду, чтобы стать ею, излучать свет и тепло. Но звезды не хотели принять меня. Я искал свою звезду смерти и наконец нашел. Я стоял на пороге, и готовился переступить черту. И здесь я встретил свою любовь. Она была одинока, как и я, и тоже стояла на пороге. И смерть превратилась в жизнь. Неважно, что мы встретились на перекрестке миров, и каждый пойдет своей дорогой. Теперь мы вместе навсегда, как бы далеко друг от друга мы ни были. Ты навсегда останешься со мной, а я всегда буду с тобой. Я возвращаюсь в свой мир с любовью в сердце и ты увидишь мой мир. А ты вернешься в свой мир, и я увижу его твоими глазами. И оба мира соединятся в нашей любви. Это стоит жизни».

Да, ради этого стоит жить. И теперь, когда я получила новый корабль, мне нужно было возвращаться домой. Но как возвращаться, если не знаешь, где находишься?

Я снова смотрела на экран. Подумала: где находится система этого карлика, по отношению к солнечной системе? На экране возникла точка, она приближалась, разворачивалась, и вот передо мной вращается наша галактика. На одном ее рукаве мерцает точка и рядом схема солнечной системы. На противоположной стороне, тоже в рукаве – другая точка и схема системы белого карлика. Как же меня туда занесло? 180 градусов! Через всю Галактику! А где же миры, в которые возвращается он? Замерцала еще одна точка, между двумя витками спирали, и возникли схемы множества звездных систем с обитаемыми планетами. Далеко, очень далеко…

Как можно попасть отсюда к системе Бартоломео-25, где находилась база, с которой я стартовала? На экране возникло несколько ломаных линий, исходивших из системы карлика и сходившихся в системе Бартоломео.

- Какой путь самый быстрый? – замелькала одна из линий.

- Какой путь самый долгий? – замелькала другая линия.

- Сколько времени занимает быстрый путь, а сколько медленный?

- Три единицы и четыре единицы.

Совершенно незнакомые для меня термины. Что они обозначают? Ладно, потом разберемся.

- Какой путь самый безопасный? – длинный путь засветился ярче.

Оказалось, что быстрый путь самый опасный, потому, что последняя точка попадает в нестабильную фазу, время там пульсирует и есть возможность вернуться раньше, чем я отправилась и встретиться с самой собой или вернуться раньше, чем родилась. Возникающие парадоксы создают непредсказуемые эффекты. Медленный путь дает гарантию возвращения через долгое время после отправления, что гарантирует отсутствие парадоксов и непредсказуемости на выходе. Выбираю путь с гарантией.

Усаживаюсь удобнее и понимаю, что кресло совершенно не приспособлено для перегрузок. Тут же оно меняет форму и становится глубоким, мягким, с подголовником и подножкой, с амортизаторами и плавающей подставкой. Я нажимаю кнопку «Взлет». Корабль медленно поднимается, как воздушный шар, без каких либо ощущений. Поверхность астероида удаляется. Я понимаю, что здесь не нужно специальное кресло, и оно тут же принимает первоначальную форму. На экране высвечивается формула, которую нужно набрать на пульте управления двигателями (хотя какими двигателями, я даже не знаю чем теперь будет двигаться мой корабль). Я набираю нужную последовательность. Старт. Опять ничего не происходит, только вокруг исчезают звезды. Летим или нет?

- Где я?

- Корабль превратился в волновой пакет, набор волновых характеристик, набранных на пульте. Движение происходит, как волны по воде, искажением пространственно-временного континуума. Эти характеристики соответствуют определенному отрезку пути по стандартному каналу перемещения.

- А если мы встретим кого-нибудь, мы столкнемся?

- Мы пройдем друг сквозь друга, не заметив этого. Различный набор волн не взаимодействует.

- Возможно ли совпадение?

- Случайное совпадение исключено.

- Сколько времени до точки смены формулы?

- Пять часов биологического времени.

Понятно, можно спать, есть или смотреть в окно. Кстати, где находится сейчас астероид? Я назову его Надежда.

- Астероид Надежда в системе белого карлика отсутствует.

- Его путь в системе карлика, мой путь и путь «бабочки».

Вижу картинку на экране: астероид входит в систему перпендикулярно ее плоскости, и идет на пересечение с моим вихляющим путем неисправного корабля. Я посадила корабль на астероид, или астероид посадил меня на свою поверхность? Скорее последнее. Резко изменив траекторию полета он полетел к звезде, к тому месту, где в систему вошла «бабочка». Значит и его посадили намеренно. Никаких сомнений больше не было. Астероид управляем. Он выполнил свою задачу и ушел из системы. Надежда. И для меня, и для него.

Должно быть, с тех пор у разведчиков появилась легенда об астероиде Надежда, космическом спасателе, который бродит в космосе и приходит на помощь только в совершенно безвыходных обстоятельствах. Потом легенда распространилась и среди других космолетчиков. Доказательств не было. Если кто и встречался с ним, предпочитал молчать. Но однажды я прочитала рассказ. В космосе летает астероид, на котором можно увидеть пещеру в скале. И под сводом пещеры видны две фигуры – земная женщина и мужчина другой расы, не человек. Обнаженные фигуры настолько реальны, что кажутся живыми, и чувствуется, что они любят друг друга. Хотя как это сделано, совершенно непонятно. Над ними надпись на том языке, который понятен смотрящему. Одно слово. Надежда.