Отказ от женской роли

Очевидные преимущества, данные мужчинам, привели к таким нарушениям в психическом развитии женщин, что в настоящее время наличествует почти всеобщая неудовлетворенность женской ролью, которую я назвал «мужским протестом». Умственное развитие женщин движется почти по тому же пути и подчиняется почти тем же правилам, что и у тех мужчин, которым их место в жизни внушило сильное чувство собственной неполноценности. Дополнительное, усугубляющее ситуацию осложнение ожидает девочку из-за предрассудка относительно ее якобы неполноценности, обусловленной ее полом.

Если значительное число девочек оказываются в силах как-то компенсировать свой недостаток, это происходит благодаря их характеру и умственным способностям, но порой также вследствие некоторых благоприобретенных привилегий. Это ясно показывает, как одна ошибка может привести к другим. Подобные привилегии — это особые поблажки, освобождение от обязанностей и удовольствия, которые имеют то мнимое преимущество, что они, как представляется, демонстрируют глубину уважения к женщинам. В этом может заключаться некий идеализм, но в своей основе этот идеал всегда создан мужчинами для их собственной выгоды. Жорж Санд однажды очень красноречиво сказала об этом: «Добродетельность женщины — это прекрасная выдумка мужчины».

В общем, мы можем различить три вида реакции женщин на современный стереотип женщины. Один вид уже описывался: девочка, развивающаяся в активном, «мужском» направлении. Она становится чрезвычайно энергичной и честолюбивой и постоянно борется за преуспеяние в жизни. Она стремится превзойти своих братьев и товарищей-мужчин, занимается деятельностью, которой обычно занимаются мужчины, интересуется видами спорта, в которых доминируют мужчины, и так далее. Зачастую она избегает всяческих любовных и брачных связей. Если она вступает в такую связь, ее брак может оказаться под угрозой из-за того, что она стремится отодвинуть мужа в семье на второй план. Такая женщина может испытывать сильную неприязнь ко всякого рода работе по дому. Она может высказывать эту неприязнь прямо или проявлять ее косвенно, говоря, что очень плохо делает эту работу. В последнем случае она станет доказывать свою правоту, постоянно демонстрируя, какая она бестолковая хозяйка.

Женщина этого типа стремится компенсировать зло мужского отношения к женщинам «по-мужски». Она всегда готова к обороне. Ее называют «сорванцом», «бой-бабой», «мужеподобной женщиной» и тому подобное. Эти ярлыки, однако, основаны на ложных представлениях. Немало людей считают, что такие девочки формируются под влиянием врожденной аномалии, некоего «мужского» секрета желез, который и является причиной их «мужской» социальной установки. Однако вся история цивилизации показывает, что угнетенное состояние, в котором находятся женщины, и те ограничения, которым они должны подчиняться даже сегодня, невыносимы ни для одного человеческого существа; они всегда вызывают бунт. Если этот бунт сегодня выражается в так называемой «маскулинизации», причина этого проста — имеются всего лишь две половые роли. Мы должны следовать одной из двух моделей: либо идеальной женщины, либо идеального мужчины. Отказ женщины от своей роли выглядит поэтому как «маскулинизация», и наоборот. Это происходит не по причине какого-то таинственного секрета желез, а из-за того, что альтернативы просто не существует. Нам не следует ни на минуту упускать из виду те трудные условия, в которых происходит психическое развитие девочек. Пока мы не в силах гарантировать каждой женщине абсолютное равенство с мужчиной, мы не можем требовать от нее согласия подчиниться всем предполагаемым стереотипам поведения, существующим в нашем обществе.

Второй тип реакции бывает у тех женщин, которые идут по жизни с социальной установкой покорности, которые проявляют почти невероятную приспособляемость, послушание и безропотность. На первый взгляд такая женщина со всем соглашается и исполняет все, что ей велят, однако при этом выглядит такой неуклюжей и беспомощной, что ей ничего никогда не удается сделать как следует. У нее могут наблюдаться нервные симптомы, которые демонстрируют миру, насколько она слаба и как нуждается в защите. Таким образом она ясно дает понять, насколько неподготовлена к своей роли в жизни. Она просто невинная жертва своих «нервов». «Посмотрите на меня, — будто бы говорит она, — я такая старательная. Если я больна и не справляюсь, это не моя вина». И поскольку она «больна», ей оказывается не под силу удовлетворительно решить ни одной жизненной проблемы. Готовность этой женщины подчиниться, ее покорность, ее самоотречение коренятся в том же бунтарском духе, что и у женщин описанного выше типа, а их бунт ясно дает понять: «Мне такая жизнь не по нраву!»

Женщина, которая никак не восстает против женской роли, но несет в себе мучительное сознание того, что она обречена всю жизнь быть существом низшего порядка и подчиняться другим, представляет собой третий тип. Она твердо убеждена в неполноценности женщин, а также в том, что сделать в жизни что-либо достойное — это судьба одних мужчин. Вследствие этого она соглашается с привилегированным положением мужчин. Ее голос вливается в хор, славящий мужчину — деятеля и вершителя — и требующий предоставить ему особое положение. Она так откровенно демонстрирует, что считает себя слабой, словно стремится вознаградить себя за это дополнительной поддержкой. Но эта социальная установка — не что иное, как начало тщательно спланированной мести. В конечном счете она переложит все свои обязанности на мужа, с легким сердцем бросив в сторону: «Это мужское дело!»

Хотя женщин и считают низшими существами, дело воспитания детей в большой степени возложено на них. Представим себе женщин этих трех типов при исполнении этой важнейшей и труднейшей задачи. Женщины первого типа, имеющие «мужскую» социальную установку, будут проявлять чрезмерную строгость и стараться почаще наказывать своих детей, которые будут расти под сильнейшим давлением — давлением, от которого они, само собой разумеется, будут пытаться избавиться. В лучшем случае подобное воспитание превращается в бессмысленную муштру. Дети обычно считают матерей такого типа очень плохими родителями. Всяческий крик и суматоха не приводят ни к чему хорошему, а кроме того, есть опасность, что дочери таких женщин будут подражать матери, в то время как сыновей подобное воспитание на всю жизнь отвратит от женщин. Среди мужчин, выросших под гнетом подобных матерей, мы встречаем немало таких, которые бегут от женщин как от чумы и неспособны доверять ни одной из них. В результате мы получаем явный конфликт между полами, причину которого легко понять, несмотря на то что некоторые исследователи до сих пор говорят о «неправильном распределении мужских и женских элементов».

Женщины остальных двух типов также оказываются плохими родителями. Они могут быть настолько нерешительны, что дети скоро замечают их неуверенность в себе и становятся неуправляемыми. В этом случае мать с удвоенными усилиями ворчит и ругает и грозит пожаловаться папе. То, что для наведения дисциплины она взывает к мужчине, снова выдает ее и показывает ее неверие в собственное умение воспитывать детей. Она слагает с себя обязанность растить детей, тем самым как бы подтверждая свое убеждение, будто только мужчины способны делать все, в том числе и воспитывать детей. Такие женщины просто избегают любых усилий по воспитанию и безжалостно перекладывают ответственность за это на отцов и учителей, поскольку считают себя неспособными успешно сделать это самостоятельно.

Неудовлетворенность женской ролью еще более очевидна у девушек, которые уходят от жизни по каким-нибудь так называемым «высшим» соображениям. Ярким примером таких случаев могут служить монахини и другие женщины, чей род деятельности требует безбрачия. Этот жест ясно демонстрирует их нежелание согласиться с ролью женщины в обществе. Аналогичным образом многие девушки в раннем возрасте поступают на работу, поскольку им кажется, что полученная ими благодаря этому независимость избавляет их от угрозы брака. Основной причиной этого также является нежелание взять на себя роль женщины.

Как быть, однако, с теми случаями, когда брак заключается и у нас есть основания полагать, что женская роль взята на себя добровольно? Оказывается, что брак не обязательно является признаком того, что девушка примирилась с женской ролью. Типичным в этом отношении можно считать следующий пример. Тридцатишестилетняя женщина пришла к врачу, жалуясь на различные нервные симптомы. Она была старшим ребенком от брака между стареющим мужчиной и очень властной женщиной. То, что мать пациентки, весьма красивая девушка, вышла замуж за старика, внушает подозрения, что в браке родителей пациентки определенную роль сыграло недовольство женской ролью. Брак этот оказался несчастливым. Мать правила в доме как абсолютная властительница, всегда старалась настоять на своем любой ценой и ни в грош не ставила чувства других. При любой возможности она загоняла мужа в угол. Как рассказывала пациентка, ее мать даже не позволяла отцу прилечь на диван отдохнуть. Вся ее деятельность была сосредоточена на соблюдении неких «принципов ведения домашнего хозяйства», которые, как она считала, необходимо насаждать повсюду. Эти принципы были для семьи непреложным законом.

Наша пациентка была очень способным ребенком, в котором отец души не чаял. Однако ее мать никогда не была ею довольна и всегда была настроена против. Позднее, когда в семье появился сын, к которому мать относилась с куда большим пониманием и любовью, атмосфера в доме стала невыносимой. Девочка осознала, что у нее имеете» союзник в лице отца, который, при всей своей скромности и уступчивости в других вопросах, мог заступиться за дочь, если затрагивались ее интересы. Так у нее развилась глубокая ненависть к матери.

В этом конфликте двух упрямцев любимым объектом нападения дочери стала навязчивая страсть матери к чистоте. Мать пациентки была настолько брезглива, что даже заставляла служанку протирать дверную ручку всякий раз после того, как та за нее возьмется. Девочке стало доставлять особое удовольствие ходить как можно более грязной и оборванной и пачкать все в доме всякий раз, когда ей предоставлялась такая возможность.

Черты характера, развившиеся у нее, были прямо противоположны тому, что ожидала от дочери мать. Этот факт однозначно опровергает теорию наследования характера. Если у ребенка развиваются только те черты, которые расстраивают и раздражают мать почти до невыносимости, причиной тому наверняка сознательный или бессознательный умысел. Вражда между матерью и дочерью продолжалась, и трудно представить себе более ожесточенную вражду.

Когда этой девочке исполнилось восемь лет, ситуация была следующей. Отец всегда брал сторону дочери; мать с лицом мрачнее тучи ходила по дому, делала иронические замечания, насаждала свои «правила» и изводила дочь попреками. Та, озлобленная и агрессивная, старалась уязвить мать своим сарказмом. Дополнительным осложняющим фактором был врожденный порок сердца ее младшего брата — любимчика матери и очень избалованного ребенка, который пользовался своей болезнью для того, чтобы еще более завладеть вниманием матери. Было ясно, что ни один из родителей не ладит с обоими детьми. Таковы были условия, в которых выросла эта девочка.

Затем у нее появилось нервное заболевание, причину которого никто не мог объяснить. Главным симптомом болезни были мучившие ее дурные мысли о матери, настолько навязчивые, что они мешали всему, что она пыталась делать. В конце концов девочка внезапно и глубоко, хотя и достаточно безрезультатно заинтересовалась религией. Через некоторое время ее дурные мысли исчезли. Это приписывали действию того или иного лекарства, хотя вероятнее всего мать пациентки просто была вынуждена перестать к ней придираться. Однако остаточные явления болезни сохранились — выражались они в сильнейшем страхе перед громом и молнией.

Девочка верила, что гром и молния — кара за ее нечистую совесть и когда-нибудь она от них погибнет, поскольку у нее появлялись такие дурные мысли. Легко понять, что в это время пациентка пыталась избавиться от ненависти к матери. Девочка делала большие успехи, и ее будущее казалось безоблачным. Особое влияние на нее оказало высказывание учителя: «Эта девочка сможет все, если захочет!» Сами по себе эти слова не имеют большого значения, однако для этой девочки их подлинный смысл был таков: «Мне по силам все, надо только постараться». Стоило ей это понять, и ее конфликт с матерью разгорелся с новой силой.

Наступила юность, и она выросла прекрасной молодой женщиной, у которой было множество поклонников; однако ее отношения с другим полом были сильно затруднены остротой ее язычка. Ее влекло только к одному мужчине — пожилому человеку, жившему по соседству, и все опасались, как бы она когда-нибудь не вышла за него замуж. Но некоторое время спустя этот человек уехал, и наша пациентка не имела женихов до двадцати шести лет. В тех кругах, где она вращалась, это было чем-то из ряда вон выходящим, и никто не мог этого объяснить, так как никто не знал, в каких условиях она росла. Ожесточенная война, которую она вела с матерью с детства, сделала ее необычайно сварливой. Единственным, что доставляло ей удовольствие, была борьба. Поведение матери постоянно раздражало дочь и заставляло жаждать побед над ней. Высшим счастьем для нее были ожесточенные словесные баталии; так она тешила свое самолюбие. Ее «мужская» социальная установка выражалась также в том, что девушка старалась участвовать в спорах лишь с противником, победить которого ей не составляло труда.

В возрасте двадцати шести лет она познакомилась с достойным человеком, которого не устрашил ее воинственный характер и который очень настойчиво ухаживал за ней. При том он был крайне почтителен и покорен. Родственники принуждали ее выйти замуж за этого человека, но девушка отвечала, что не может об этом и думать — так он ей противен. Зная ее характер, это не трудно понять, однако после двух лет сопротивления она наконец приняла его предложение, пребывая в глубокой уверенности, что поработила его и сможет теперь делать с ним все, что захочет. Втайне она надеялась обрести в нем второй экземпляр своего отца для исполнения всех ее желаний.

Вскоре она обнаружила, что заблуждалась. Буквально через несколько дней после свадьбы ее муж превратился в завзятого домоседа, который покуривал трубку и, устроившись поудобнее, почитывал свою газету. Он уходил на работу в контору, пунктуально возвращался домой к обеду и ужину и беззлобно ворчал, если они не были готовы к его возвращению. Он требовал от нее чистоплотности, любви, пунктуальности и прочих качеств, которые она считала неразумными и вовсе не желала их культивировать. Их отношения даже отдаленно не напоминали отношений между ею и ее отцом.

Итак, молодая женщина оказалась у разбитого корыта. Чем большего она требовала, тем менее был склонен муж удовлетворять ее желания. Чем больше он упирал на ее обязанности домохозяйки, тем меньше она занималась домашним хозяйством. Она не упускала ни одной возможности напомнить мужу, что фактически он не вправе ничего от нее требовать, так как до замужества она ясно дала понять, что не любит его. Это не производило на него абсолютно никакого впечатления. Он настаивал на своем с таким упрямством, что будущее стало ее тревожить. Когда этот добродетельный, положительный человек ухаживал за ней, он пребывал в опьянении самоотречения, однако едва он завладел ею, это самоотречение исчезло.

Ситуация не улучшилась, когда она стала матерью и была вынуждена исполнять новые обязанности. Между тем ее взаимоотношения со своей матерью, которая во всем энергично принимала сторону зятя, все ухудшались и ухудшались. Постоянная война, шедшая в ее доме, велась такой тяжелой артиллерией, что не стоит удивляться тому, что муж пациентки порой действовал неправильно и необдуманно, поэтому иногда жалобы жены были вполне справедливы. Поведение мужа было прямым следствием ее неприступности, а та, в свою очередь, была результатом нежелания пациентки примириться со своей женской ролью. Первоначально ей казалось, что она всю жизнь сможет играть в избалованную принцессу и до конца жизни ее будет сопровождать какой-нибудь раб, который станет исполнять все ее желания. Пациентка считала, что жить можно лишь при таких условиях.

Как же она должна была теперь поступить? Могла ли она развестись с мужем, вернуться к своей матери и признать себя побежденной? Она была неспособна самостоятельно зарабатывать на жизнь, потому что к этому ее никогда не готовили. Развод нанес бы жестокий удар по ее гордости и тщеславию. Жизнь была для нее сплошной мукой; с одной стороны — критика мужа, а с другой — тяжелая артиллерия матери, проповедующей чистоплотность и аккуратность.

И вдруг она тоже стала чистоплотной и аккуратной! Целыми днями занималась чисткой и наведением глянца на все в доме. Казалось, она наконец исправилась и приняла к сведению те поучения, которые мать столько лет вбивала ей в голову. Вначале эта внезапная перемена, должно быть, обрадовала мать и мужа пациентки, наблюдавших, как эта молодая женщина делает в доме генеральную уборку. Однако все хорошо в меру. Она мыла и протирала до блеска каждый уголок дома; все ей мешали, и она также мешала всем. Если после того, как она что-нибудь вымоет, кто-либо дотрагивался до этой вещи, ей приходилось перемывать ее заново, причем поручить это она никому не могла. Нервное расстройство, выражающееся в постоянном мытье и наведении чистоты, чрезвычайно распространено у женщин, которые бунтуют против своей женской участи и своей скрупулезной чистоплотностью пытаются возвыситься над теми, кто менее брезглив. Бессознательная цель их усилий одна — устроить во всем доме побольше беспорядка. Мало где можно было видеть такой беспорядок, как в доме этой женщины. Ее целью была не чистота, а дискомфорт всей ее семьи.

Мы могли бы привести много случаев, когда примирение с женской ролью оказывается чисто внешним. То, что у нашей пациентки не было подруг, то, что она ни с кем не ладила и никого не уважала, вполне укладывается в предполагаемую нами картину ее жизни.

В будущем нам необходимо разработать лучшие методы воспитания девочек, чтобы лучше подготовить их к примирению с жизнью. Как показывает описанная выше история болезни, даже при самых благоприятных условиях достичь этого примирения не всегда представляется возможным. Вымысел о неполноценности женщин поддерживается в наше время законом и традицией, хотя все, кто сколько-нибудь разбирается в психологии, его отрицают. Поэтому мы должны быть начеку всякий раз, когда этот вымысел появляется на свет, и исправлять ложные социальные установки, которые его порождают. Мы должны так поступать не из-за какого-то патологически преувеличенного почтения к женщинам, но из-за того, что нынешнее неправильное отношение к ним подрывает логику всей нашей общественной жизни.

Воспользуемся этой возможностью, чтобы обсудить еще одну проблему, которой зачастую пользуются для того, чтобы унизить женщин: так называемый «опасный возраст» — период, через который они проходят примерно в возрасте пятидесяти лет и во время которого некоторые черты характера усиливаются. Для любой женщины, вступившей в климакс, физиологические изменения, претерпеваемые ею, кажутся потерей всех имевшихся у нее ранее оснований претендовать на значимость. В этих условиях она с удвоенными усилиями ищет каких-то способов самоутвердиться, поскольку ее положение стало более шатким, чем когда-либо. Основополагающий принцип нашей цивилизации гласит, что ценность имеет лишь нынешняя деятельность индивидуума; трудности во время старения испытывают все индивидуумы, но стареющие женщины — особенно.

Ущерб, который наносится стареющей женщине ее принижением, испытывают все люди, поскольку в жизни любого человеческого существа имеются непродуктивные периоды. О том, что люди свершили, будучи в расцвете сил, не следует забывать и в их преклонные годы. Нельзя отлучать людей от духовных и материальных благ общества лишь потому, что они стареют. Для женщин такое обращение фактически означает унижение и порабощение. Представьте себе, с каким беспокойством девочка-подросток предчувствует эту пору своей жизни. Женственность не исчезает с прекращением менструаций. Честь и достоинство человеческого существа не зависят от возраста, и надлежащее почтение к нему должно быть гарантировано.

Date: 2015-07-10; view: 289; Нарушение авторских прав