Ночь праздника Кентавра

^[130]

Грустно поджав губы, будто беззвучно насвистывая песенку, Джованни спускался с холма по черной кипарисовой аллее.

У подножья холма стоял большой фонарь, от которого исходил яркий синий свет. Когда Джованни подошел к нему, тень, длинная и неясная, которая тащилась за ним, словно призрак, стала густой, черной и отчетливой. То, поднимая ноги, то, размахивая руками, она стала обходить его сбоку.

«Я отличный паровоз! Здесь уклон, пойду быстрее. Сейчас проеду мимо фонаря. А моя тень — стрелка компаса. Сделала оборот и снова впереди меня».

Джованни широким шагом прошел мимо фонаря, и тут из темного переулка с противоположной стороны улицы вышел тот самый Дзанэлли в новой рубашке с узким воротником. Он прошел мимо Джованни.

— Дзанэлли! Пойдешь пускать фонарики по реке?

И не успел Джованни договорить, как Дзанэлли бросил в ответ:

— Отец пришлет Джованни бобровую куртку!

В груди у Джованни что-то оборвалось и похолодело до ледяного звона.

— Что ты сказал, Дзанэлли?! — закричал Джованни, но Дзанэлли уже вбежал в дом с кипарисами у входа.

«Зачем Дзанэлли дразнит меня, я ведь ему ничего плохого не сделал. И еще убегает, как крыса. Просто дурак какой-то».

Перескакивая с одной мысли на другую, Джованни шел по улицам, нарядно украшенным фонариками и ветвями деревьев. Перед часовым магазином ярко горел неоновый фонарь, на витрине красные глаза каменной совы мигали каждую секунду, драгоценные камни на стеклянном толстом диске цвета морской волны медленно двигались по кругу, как звезды, а с противоположной стороны медленно выплывал медный кентавр.^[131] Круглая черная карта звездного неба, помещенная в самом центре, была украшена зелеными листьями аспарагуса.

Забыв обо всем, Джованни рассматривал карту.

Она была значительно меньше той, что он видел днем в школе, но, стоило повернуть диск и выставить день и час, как в овальном окошке можно было увидеть небо — именно такое, каким оно бывает в это время суток. По самому центру сверху донизу шла туманная полоска Млечного Пути, похожая на дым после взрыва. За картой на треножнике стоял маленький телескоп, сиявший желтоватым блеском, а на самой дальней стене висела огромная карта с изображением созвездий в виде удивительных зверей, змей, рыб и кувшинов.

Некоторое время Джованни стоял и рассеянно размышлял о том, действительно ли на небе полным-полно разных там скорпионов и отважных стрельцов, и о том, как бы ему хотелось идти и идти среди них, куда глаза глядят.

Вдруг Джованни вспомнил о молоке для мамы и пошел дальше. Несмотря на то, что куртка жала ему в плечах, он нарочно выпячивал грудь и широко размахивал руками.

Воздух был такой прозрачный, что казалось, будто он течет, словно вода, сквозь улицы и магазины. Все уличные фонари были увиты тёмно-синими веточками пихты и дуба, а шесть платанов перед зданием электрической компании были украшены множеством маленьких лампочек, — так что казалось, будто это город русалок. Дети в новеньких отутюженных нарядах насвистывали песенки о звездном хороводе^[132] и с криками: «Кентавр, кентавр, пусть выпадет роса!», поджигали синие бенгальские огни. Но Джованни низко опустил голову, спеша на молочную ферму. Мысли его были далеко-далеко от царящего вокруг веселья.

Джованни дошел до окраины города, где росло много тополей, тянущихся высоко-высоко в звездное небо. Он миновал черные ворота домика молочника, остановился перед темной кухней, из которой доносился запах молока, снял шапку и сказал: «Добрый вечер». Однако в доме было так тихо, что казалось, там нет никого.

— Добрый вечер! Извините! Есть кто-нибудь? — крикнул Джованни еще раз, не двигаясь с места.

Через некоторое время к нему медленно, будто у нее что-то болело, вышла пожилая женщина и спросила, что ему нужно.

— Сегодня нам не принесли молока, поэтому я сам пришел его забрать, — бодро сказал Джованни.

Потерев покрасневшие глаза и посмотрев сверху внизу на Джованни, женщина сказала:

— Сейчас никого нет. Завтра приходите.

— Но мама больна, молоко нужно именно сегодня вечером.

— Тогда зайдите попозже.

Женщина повернулась, чтобы уйти.

— Хорошо. Спасибо.

Джованни поклонился и вышел из кухни.

Когда он поворачивал на перекрестке за угол, он увидел перед бакалейной лавкой на ведущей к мосту улице стайку школьников. Их черные силуэты смутно сливались с белизной рубашек. Насвистывая что-то и пересмеиваясь, они шли к нему навстречу, светя фонариками. И смех, и свист показались Джованни знакомыми. Это были его одноклассники. У Джованни сжалось сердце, и он даже хотел повернуть обратно, но передумал и смело пошел навстречу.

Ему захотелось спросить: «Вы идете на речку?», однако слова застряли в горле.

— Эй, Джованни, тебе пришлют куртку из бобра! — опять крикнул все тот же Дзанэлли.

— Тебе пришлют куртку из бобра! — подхватили все остальные.

Джованни покраснел и поспешил дальше, уже не соображая, куда идет. Среди ребят он заметил Кампанеллу. Тот только с сочувствием посмотрел на Джованни, едва заметно улыбнулся, будто просил за всех прощения.

Джованни отвел глаза в сторону. Как только Кампанелла прошел мимо, вся кампания засвистела каждый на свой лад. Джованни, поворачивая за угол, обернулся и увидел, что Дзанэлли тоже обернулся. А Кампанелла, продолжая громко насвистывать, шел к мосту, смутно маячившему в отдалении. Джованни вдруг стало так грустно, что он бросился бежать. Маленькие ребятишки, с визгом прыгавшие на одной ножке, зажав уши ладошками, радостно завопили, решив, что Джованни бегает для своего удовольствия.

Джованни все бежал и бежал в сторону черного холма.

Date: 2015-07-10; view: 408; Нарушение авторских прав