Вызов причинно-следственной связи событий

Терапевт ставит под сомнение эпистемологию семьи, вводя представление о более длительном промежутке времени и оформляя индивидуальное поведение как часть более обширного целого. Такое вмешательство редко достигает своей цели — изменения эпистемологии семьи, однако у членов семьи может на мгновение промелькнуть мысль о том, что каждый из них — функциональная и более или менее дифференцированная часть целого.

Индивид может на время изменить свое поведение в семье, не оказывая влияния на организм как целое. Например, во время сеанса-обеда с семьей, где есть страдающий анорексией ребенок, родители могут попеременно то требовать, чтобы он поел, то выступать в его защиту. Однако в результате создается равновесие, в силу которого ребенок остается третьей стороной и по-прежнему не ест.

В семье Келлерманов муж в начале сеанса держится отстраненно и неподатливо, в то время как жена требует большей эмоциональной близости. Когда муж по настоянию терапевта предлагает ей близость, она пугается его прикосновений, сохраняя прежнюю дистанцию. Индивидуальное поведение меняется, однако система остается той же самой.

Традиционный психоанализ, отрицая представление о преднамеренном поведении, пропагандирует иллюзию внутреннего контекста. Интерперсональная школа, теории поля, гештальта и взаимоотношений оставляют контекст вне человека, ограничивая индивидуальную свободу, но не ставя под сомнение индивидуальность. Семейная терапия, вводя понятие "я" как подсистемы, открывает широкие перспективы перед индивидом как частью более обширного организма.

Приемы расширения перспективы обычно носят когнитивный характер. Терапевт может указать членам семьи, что их взаимодействия диктуются правилами: "Вы исполняете все тот же дисфункциональный танец вот уже десять лет. Я помогу вам взглянуть на все по-новому. Может быть, вместе мы сможем найти другие варианты танца".

Подчеркивание изоморфности взаимодействий указывает на то, что поведение семьи подчиняется правилам, которые стоят выше отдельного ее члена. Например, когда в сверхпереплетенной семье ребенок чихает, мать протягивает отцу носовой платок для него, а сестра лезет в сумочку за своим платком. Терапевт говорит: "Боже мой, смотрите, как один чих приводит в движение всех! В этой семье каждый готов броситься на помощь".

В другом случае отец осуждает одну из дочерей через несколько минут после того, как на нее накинулись все остальные дети. "В этой семье любят находить козла отпущения", — говорит терапевт.

Эбботы — супружеская пара, обоим за тридцать, месяц назад они разошлись: муж оставил жену с двумя маленькими детьми и переехал в отдельную квартиру, чтобы "найти себя". Через три минуты после начала сеанса муж реагирует на заступничество терапевта так:

Грегори: Вы, кажется, способны на сочувствие. Я ощущаю вашу теплоту, и мне стало легче. Что касается моих отношений с Пат, то вот что со мной сейчас происходит — я чувствую себя не таким подавленным, когда ушел и не живу дома.

Это высказывание подразумевает следующее: "Я ощущаю вашу теплоту, поэтому мне стало легче. Я чувствую себя не таким подавленным". Муж ставит себя в центр собственной реальности и рассматривает всю вселенную как существующую лишь потому, что он ее наблюдает и на нее реагирует.

Минухин: Вы хотите сказать, что Пат вызывает у вас депрессию?

В реплике терапевта заключается формулировка взаимоотношений супругов. Между этими двумя высказываниями лежит эпистемологическая пропасть. В мире Грегори существует ясная граница между ним самим и окружающим миром: если в лесу упало дерево, а его при этом не было, то дерево не падало. Реальность Грегори состоит из того, что он воспринимает своими органами чувств и переводит в понятия. Вопрос терапевта: "Вы хотите сказать, что Пат вызывает у вас депрессию?" — ставит под сомнению эпистемологию Грегори и сводится, по существу, к следующему: "Вы — не все целое; вы — часть вашего контекста". Высказывание терапевта, по необходимости облеченное в причинно-следственную форму, еще не имеет в виду холон, однако расширяет вселенную Грегори, чтобы включить в нее контекст взаимодействия — Пат.

На протяжении остальной части сеанса терапевт стремится преодолеть ту убежденность, с которой эта супружеская пара воспринимает реальность своих индивидуальных взаимоотношений, вводя представление о взаимодополняющих взаимодействиях между отдельными частями холона.

Грегори: Понимаете, я не возлагаю на нее ответственности за это; я ее не виню. Я чувствую подавленность и некоторое время испытывал настоящую депрессию от этой ситуации.

Минухин: Погодите! Вы сказали, что чувствовали подавленность дома, потом ушли из дома и стали чувствовать себя не таким подавленным. Вы говорите, что это Пат вызывает у вас депрессию.

Грегори: Нет, ответственность за то, что я чувствую депрессию, на самом деле лежит на мне. Я не могу переложить ее на Пат.

Минухин: Минутку, послушайте меня. Вы чувствуете депрессию, и Пат не помогает вам ее преодолеть.

Грегори: Правильно.

Минухин: Почему Пат вам не помогает?

Грегори: Наверное, я чувствую, что многие мои потребности не удовлетворяются. Я чувствую себя очень ущемленным. Я чувствую себя очень обделенным.

Грегори "предъявляет свои права" на депрессию, словно это почетный орден. Будучи женат уже десять лет, он, тем не менее, считает себя не участвующим в семейном контексте; ни жена, ни дети не несут ответственности за его депрессию и непричастны к ней. Терапевт подстраивается к Грегори, принимая его представление о собственной целостности, но высказывает предположение о семейном контексте его депрессии: Пат — не является ее причиной, но так как она не помогает Грегори, отсутствие реакции с ее стороны усугубляет его состояние. Мир Грегори расширяется и теперь включает в себя хотя бы его взаимодействия с женой. Ответ Грегори — блестящий пример высказываний типа "я чувствую", однако он признает тот факт, что реагирует на воздействия извне.

Минухин: Не можете ли вы говорить конкретнее? Я не понимаю, в чем Пат вам не помогает.

Грегори: Мы собирались в декабре поехать в отпуск во Флориду, и у нас было множество проблем — как организовать отпуск и найти няню для детей.

Минухин: Вы хотели уехать в отпуск с Пат — одни, без детей?

Грегори: Да, только с Пат. Мы всего один или два раза уезжали с ней, и не больше, чем на три-четыре дня, а теперь я хотел взять отпуск подлиннее и поехать во Флориду. Примерно на неделю.

Минухин (обращаясь к Пат). Как вы отнеслись к этому плану?

Пат: Прежде всего, я хочу тебя перебить, потому что мы уезжали больше, чем на три-четыре дня, а на этот раз ты хотел уехать на десять дней. Я очень болезненно отношусь к таким мелочам, потому что мне очень жалко оставлять детей в этом возрасте, а может быть, и в более старшем тоже. И я считала, что соглашаюсь ехать, потому что он хочет и мы об этом уже давно говорили. Просто мне было очень трудно их оставить.

Реальность Пат — это реальность ответных действий. Разрываясь между необходимостью учитывать интересы детей, с одной стороны, и мужа, с другой, она чувствует, что муж ее эксплуатирует, выдвигая свои требования. В этой семье налицо конфликт между супружеской подсистемой и родительской подсистемой, в которую не входит отец.

Минухин: Так что вы тоже подавлены?

Пат: Сейчас я очень подавлена. Я очень подавлена с тех пор, как он ушел.

Минухин: А что такого делает Грегори, что вы чувствуете депрессию?

Пат: Он часто говорит о том, чтобы уйти. И я чувствую, что не нужна ему. Он разговаривает со мной как будто издалека: "Я хочу обогатить свою жизнь и получать от нее удовольствие, заботиться о себе, заниматься всякими увлекательными вещами и хорошо проводить время, и если это будет не с тобой, то с кем-нибудь еще".

Минухин: Я хочу заставить вас обоих мыслить конкретно. (Обращается к Пат.) Что такого он делает, отчего у вас появляется чувство, будто вам хочется его ударить? (Обращается к Грегори:) Что такого она делает, отчего у вас появляется чувство, что вы хотите уйти из дома? Поговорите об этом между собой.

Оказавшись в мучительной пустоте после развода, оба супруга в еще большей степени воспринимают мир через собственное "я". Терапевт предлагает каждому рассматривать другого как контекст своего "я" и инициирует взаимодействие между супругами.

Пат (обращаясь к Грегори): Ты разговариваешь со мной так, словно рассказываешь историю какой-то другой семьи, но я совсем не чувствую, что я тебе действительно нужна. А когда тебе чего-то хочется, ты говоришь об этом таким высокомерным, самоуверенным тоном — о том, что с тебя хватит и ты хочешь пожить самостоятельно. А я хочу от тебя услышать: "Ты мне нужна, я хочу быть с тобой", — но этого я не слышу. Я слышу, как ты говоришь: "Давай пройдем вместе какой-нибудь курс лечения", — только это идет от головы, издалека, и тебе лучше и легче оставаться в стороне. Наверное, я хочу, чтобы ты страдал и хотел ко мне вернуться, но я ничего такого не вижу.

Минухин: Ему гораздо легче. Вы остались с детьми. Ему не надо сидеть с детьми. Он уходит из дома, а все проблемы остаются на вас.

В то время как "семья Пат" функционирует как сложная система, включающая в себя индивидуальные, родительский и супружеский холоны, оба супруга согласились предоставить "семье Грегори" функционировать в качестве простой системы, где взаимодействуют лишь индивидуальные холоны.

Пат: Ну, это меня и возмущает. Я хочу, чтобы он так отчаянно ко мне стремился, что смог бы мириться со всеми заботами и делами и со всем, что ему не нравится, лишь бы нам быть вместе, и чтобы это было его единственным желанием.

В своем мире неделимых "я" ни один из супругов не видит "я" Грегори как часть контекста детей, со всеми обязательствами и ответственностью по отношению к ним. Кроме того, согласно представлениям Пат, любовь существует как будто вне контекста отношений между людьми. Это чувство, которое излучает один влюбленный в направлении другого, как солнце излучает тепло, не ожидая ничего взамен. В рамках такого представления о реальности она ничего не может сделать, чтобы вызвать изменения, а может только хотеть, чтобы все стало иным.

Минухин (обращаясь к Грегори): Что в ней могло бы помочь вам чувствовать то, что вы, по ее мнению, должны чувствовать?

Терапевт по-прежнему избегает вмешательств, затрагивающих индивидуальную динамику, предлагая мужу подумать о своей жене как о контексте для изменений в самом себе.

Грегори: Ее страхи, ее беспокойство о детях, когда мы уезжаем, подавляют меня, и это я хотел бы изменить. Почувствовать немного свободы, чтобы, когда мы вместе, мы были действительно вместе, а когда мы с детьми, мы были действительно с ними. Но я не чувствую, что она действительно только со мной, когда мы одни. Как будто дети все равно тут, потому что они у нас в мыслях.

Минухин: Значит, вы, вероятно, делаете что-то такое, что Пат неинтересно, и она вынуждена брать детей с собой, когда она с вами. Ну, что же вы такого делаете?

Грегори: Вы знаете, она…

Минухин: Вы хотите сказать, что почему-то ей с вами скучно, и она предпочитает вам детей. Вы такой скучный человек?

Грегори (смеясь): По-моему, это замечательно. Я никогда об этом не думал с такой точки зрения. Знаете, по-моему, это смешно.

Терапевт интерпретирует возникновение сверхтесной подсистемы мать-дети как "результат" не удавшейся супружеской подсистемы. Этот сдвиг точки зрения оказывает на Грегори раскрепощающее действие. Возможно, он мог бы изменить взаимоотношения Пат с детьми, изменившись сам в рамках супружеского холона.

Минухин: Он очень скучный человек?

Пат: Я не сказала бы "скучный". Но он как будто отсутствует, вот какое у меня чувство. Он эмоционально отсутствует.

Минухин: И тогда у вас появляется желание стукнуть его.

Пат: По-моему, у меня постоянно такое желание, так что трудно сказать, насколько оно от этого.

Минухин: Вам постоянно хочется его стукнуть?

Пат: Да.

Минухин (обращаясь к Грегори): Как это у нее проявляется?

Грегори: Я часто чувствую, что она злится, раздражается, бывает какая-то резкая, суровая и недоступная в сексуальном смысле. Она все больше устает и раньше ложится, никакой нежности, никакого возбуждения, как будто на самом деле меня тут нет. Понимаете, никакого контакта.

Пат: И ты тоже такой.

Грегори: Я это особенно чувствую в сексуальном смысле — я делаю попытки очень часто, очень часто, и не чувствую у тебя никакого интереса. Иногда бывало лучше, но в большинстве случаев я просто как будто к тебе пристаю.

Пат: А я не согласна с тем, что ты говоришь. Я думаю, что у меня бывает по-разному, и у тебя бывает по-разному, но я никак не могу согласиться, что ты был сколько-нибудь доступнее, чем я. Временами я испытывала к тебе сексуальное влечение, но ты напрочь меня отвергал и говорил, что уйдешь из дома.

Грегори: И я помню, что мы говорили об этом — как у меня начало пропадать всякое желание, когда я постоянно чувствовал, что ты меня отвергаешь.

Пат: И у меня пропадало всякое желание, когда я чувствовала, что ты меня отвергаешь.

Минухин: Продолжайте.

Сфокусированность взаимодействия побуждает супругов выдвигать симметричные претензии друг к другу, и равновесие достигается путем поочередного набирания очков. Супруги по-прежнему сосредоточены на самостоятельности двух индивидуальных единиц, реагирующих друг на друга путем поиска причин и следствий. Терапевт воспринимает посылаемый супругами сигнал о том, что они достигли своего обычного порога нерешаемости и готовы переключиться на другую тему. Но он поддерживает их взаимодействие в надежде, что в таком состоянии стресса они могут начать исследовать альтернативы.

Пат: Несколько недель назад казалось, что все начинает проясняться, когда мы стали говорить о том, какая все это нелепость, потому что мы оба хотим одного и того же — чувствовать, что тебя любят. И я в самом деле начала ощущать, что стала ближе к тебе, и меня стало больше к тебе тянуть, и ты был мягче и стал больше мне нравиться, и ты как будто тоже нуждался в теплоте. А потом мы снова поссорились, и ты был уже готов уйти, взял и ушел.

Грегори: Это был особенный день, и я чувствовал, что у тебя действительно есть желание, и настоящая теплота, и тоже раскрылся. А потом произошел какой-то незначительный спор, и я снова почувствовал злость из-за всего, что было раньше, особенно из-за этой истории с Флоридой.

Пат: Грегори, это был не один день. Это было несколько дней, а потом, три недели назад, ты уехал в отпуск один, сам по себе, и вот из-за этого тогда все оборвалось.

Жена вступает в контакт, описывая развитие стереотипа взаимодействия, ведущего к интимной близости. Потом она снова начинает жаловаться, на что Грегори отвечает симметричной эскалацией, на которую жена отвечает тем же, и т. д.

Минухин: Я вел счет, и я бы записал каждому из вас по три очка: у вас все получалось отлично, вы били по его воротам три раза, и вы били по ее воротам три раза. Поскольку результат у вас ничейный, продолжайте и попытайтесь выпутаться из этого положения.

Грегори: Я растерян. Сейчас я очень взволнован, и встревожен, и чувствую, что на меня давят.

Терапевт описывает стереотип взаимодействий этой пары и настаивает на его изменении. Муж в ответ возвращается к представлению о себе как о неделимой единице.

Минухин: Вы не понимаете, о чем я говорю. Знаете, меня поражает, что вы не понимаете самых простых вещей. Я говорю: "Начните же разговаривать друг с другом так, чтобы другому не хотелось дать сдачи".

Грегори: Я чувствую, что хочу, чтобы она примирилась со мной прямо сейчас.

Минухин: Она не может это сделать. Не может, если вы наносите ей удар и тут же говорите только одно — что хотите, чтобы она с вами примирилась. Этого мало. Вы должны сделать это так, чтобы ей этого захотелось.

Грегори: Я хочу, чтобы ты припомнила мою мягкость, мою уязвимость, и мою любовь к тебе, и мою любовь к малышам… И сейчас я совсем растерян. Я понимаю, что делаю тебе больно, и это мне не нравится, и я понимаю, что по-прежнему сохраняю дистанцию, и не хочу, чтобы ты это знала. Я хотел бы это скрыть.

Пат: Я очень боюсь, что ты от меня уйдешь.

Хотя речь супругов все еще пересыпана высказываниями, начинающимися с "я", они примирились с тем фактом, что представляют собой контекст друг для друга и в силу этого каждый из них может влиять на поведение другого, изменив свое поведение по отношению к нему. Настойчивые напоминания терапевта о взаимозависимости поведения супругов и, больше того, о неделимости супружеского хо- лона снимают с каждого из его членов всю полноту ответственности за реальность холона. Оба они как части холона нужны для сохранения или изменения его хореографии. Позже муж рассказывает о том дне, который он провел с двумя детьми в своей квартире.

Минухин: Ну и как он прошел?

Грегори: Это было очень приятно, потому что я понял, что более терпелив и покладист с ними, когда занимаюсь ими сам. И я контролировал ситуацию, и они меня слушались, и я кормил их и менял пеленки. Знаете, это оказалось очень легко.

Минухин: У вас были сразу оба ребенка?

Грегори: Да. И я не чувствовал недовольства. Я чувствовал, что способен ухаживать за ними по-своему, без ее критических замечаний.

Минухин: Когда вы ухаживаете за детьми, ваша жена за вами присматривает?

Грегори: Ну, если я делаю это по-своему, она говорит, что так нельзя, и я отступаю.

Минухин: Я рад, что вы испытали это — провели день один с детьми.

Грегори: И я тоже.

Пат: И я тоже. В тот день я пришла домой и была очень растрогана, когда увидела, что происходит. У меня было такое ощущение, что это нереально и нелепо — то, что мы разошлись, потому что он был очень нежен с ними и очень заботлив, и остался еще на два часа, и мы вместе покормили их обедом, а потом поиграли с ними. Он сказал, что это из-за того, что он ничего от меня не ждал, но он вел себя со мной очень свободно и мягко, и мне было действительно хорошо с ним. Но потом он ушел.

Минухин: Он говорит, что может быть отцом, когда он отец, но не может быть отцом, когда он ваш муж.

Пат: Он сказал, что с тех пор, как мы разошлись, он в большей степени чувствует себя отцом.

Организация этой семьи такова, что супружеский и родительский холоны рассматриваются как находящиеся в конфликте, как ущемляющие друг друга. Из-за этого для Грегори остается только одно "решение" — быть отцом только тогда, когда он не является мужем.

Минухин: А что происходило, когда вы жили вместе?

Пат: Он просто отсутствовал. Я думаю, у него это вошло в привычку. Он просто уходил из комнаты, когда я была там с детьми.

Минухин: В том, что у него это вошло в привычку, участвовали и вы.

Пат: Но он постоянно говорил: "Нет, я не хочу проводить больше времени с детьми". Так что, когда мы были дома с детьми, предполагалось, что с ними должна быть я.

Минухин: И верно также, что, когда вы ощущали отчужденность между ним и вами, вы забирали детей и проводили с ними больше времени, а вы (обращается к мужу) чувствовали, что, когда она сидит с детьми, она ничего вам не дает. Но вы поощряли это, потому что у вас оставалось больше времени для себя.

Взрослым членам этой семьи удалось уберечь свои индивидуальности от помех, вносимых семейной системой, результатом чего стала катастрофа: осознание принадлежности к семье вызывало у них ощущение ущемленности. В семьях, которые оказались в такой или подобной ситуации, полезно поручить мужу уход за детьми в течение одной-двух недель, чтобы он мог испытать ощущение принадлежности к родительскому холону. Полезно также, если в этот период супруги встречаются с терапевтом без детей, чтобы у них выработалось чувство принадлежности к более обширному и богатому холону, чем каждый из них в отдельности.

Эрнест Фредерик Шумахер указывает, что если человек когда-нибудь одержит верх в своей битве с природой, то он окажется побеж- денным7. Точно так же члены семьи должны чувствовать, что если они одержат верх в своей битве с семьей, то утратят ощущение своей принадлежности к ней. Чтобы они осознали это, терапевт должен суметь расширить поле внимания членов семьи, научить их видеть не отдельные фигуры, а весь танец. Они должны внутренне переживать не действие, противодействие и ответное противодействие, а всю картину в целом.

Date: 2015-07-02; view: 282; Нарушение авторских прав