Напряженность

У одного фермера был ослик, который делал все, что ему велели. Когда ему приказывали остановиться, он останавливался. Когда ему велели есть, он ел. Однажды фермер продал ослика. В тот же день новый владелец стал жаловаться фермеру: "Этот ослик меня не слушается. Когда вы ему говорите, он садится, останавливается, ест — делает все, что ему велят. А для меня он ничего не делает". Фермер взял палку и отколотил ослика. "Слушаться-то он слушается, — объяснил он. — Только сначала надо, чтобы он обратил на тебя внимание".

Семья — не ослик, а терапевт — не фермер. Однако этот старый анекдот близок сердцу терапевтов. Разыгрывая семейный сценарий и осущесвляя вмешательство, чтобы вызвать изменения, терапевт сталкивается с проблемой: как добиться того, чтобы его слова доходили до сознания людей?

Вмешательство терапевта можно сравнить с арией. Мало взять правильные ноты — нужно, чтобы арию могли слышать не только из первых четырех рядов. В структурной семейной терапии "громкость" измеряется не децибелами, а напряженностью воздействий терапевта.

У членов семьи слух отличается избирательностью: существуют целые зоны "глухоты", которые определяются общей историей семьи. Кроме того, все семьи, даже состоящие из людей с сильной мотивацией, работают лишь в определенном диапазоне. В результате воздействие терапевта может вообще не дойти до их сознания или дойти в приглушенном виде. Терапевт должен заставить семью "слышать", а для этого нужно, чтобы его воздействие превысило семейный порог глухоты. Бывает, что члены семьи слушают терапевта, но его слова не ассимилируются их когнитивными структурами в качестве новой информации. Если новая информация требует признания тех или иных "различий", члены семьи могут услышать в словах терапевта лишь то же самое, что всегда слышат в семье, или нечто близкое к этому. Таким образом, терапевт может завладеть их вниманием, и они могут даже слушать, но не слышать.

Разные семьи требуют разной степени лояльности по отношению к реальности семьи, и напряженность воздействия терапевта должна меняться в зависимости от того, что он ставит под сомнение. Иногда самые простые вмешательства оказываются достаточно напряженными, в то время как в других ситуациях нужно создать крайне напряженный кризис.

Важная переменная величина, имеющая значение для создания напряженности, — личные особенности терапевта. Некоторые терапевты способны вызывать сильнейшие драмы, в то время как другим, чтобы добиться нужной напряженности, необходим высокий уровень вовлеченности. Кроме того, семьи по-разному реагируют на воздействие терапевта. Те из них, которые готовы к трансформации, могут принять предлагаемую терапевтом альтернативу как дополнительный толчок в том направлении, в каком они уже и без того намерены двигаться. Другие семьи могут как будто воспринимать воздействие терапевта, однако в действительности его поглощают, оставаляя неизменными свои прежние структуры, а третьи открыто противодействуют изменениям. Терапевт, привыкший обращать внимание лишь на содержание собственных воздействий, может быть слишком увлечен "истинностью" своей интерпретации и оказывается неспособен осознать, что члены семьи просто уклонились от его воздействия или ассимилировали его, не получив новой информации.

Когнитивные конструкции как таковые редко обладают достаточной силой, чтобы вызвать в семье изменения. Тем не менее терапевты часто считают, что воздействие воспринято, только потому, что оно произведено. Однако терапевтическое воздействие должно быть "признано" членами семьи, то есть воспринято ими так, чтобы подтолкнуть их к новому мироощущению. Терапевту необходимо научиться не ограничиваться истинностью своей интерпретации, а идти дальше, добиваясь ее эффективности. Для этого он должен наблюдать за сигналами обратной связи, исходящими от членов семьи и показывающими, возымело ли его воздействие терапевтический эффект.

Даже в тех случаях, когда терапевты осознают неэффективность своих вмешательств и хотят исправить положение, усиливая их напряженность, им иногда мешают правила вежливости. У терапевтов, как и у их клиентов, с детства воспитана привычка определенным образом реагировать на людей — уважать их индивидуальные особенности и считаться с ними. Кроме того, и терапевты, и члены семьи принадлежат к одной и той же культуре. Они подчиняются неписаным правилам поведения в ситуациях, когда люди взаимодействуют между собой. Поэтому, когда в ходе сеанса видно, что члены семьи достигли предела эмоционально приемлемого и подают сигнал, что следовало бы снизить уровень аффективной напряженности, терапевт должен уметь проигнорировать такую просьбу, хотя именно этому его учили всю жизнь.

После того как терапевт изучил взаимодействия в семье и выяснил ее привычные стереотипы, он должен постараться заставить ее членов прочувствовать характер своих взаимодействий, что послужит исходной точкой процесса, ведущего к изменениям. Вопрос в том, как заставить семью "услышать" его воздействие. Для этого существует немало приемов.

Вмешательства, усиливающие напряженность воздействия, могут быть различными в зависимости от степени вовлеченности терапевта. На самом низком уровне вовлеченности находятся вмешательства, связанные с когнитивными конструкциями. На более высоком уровне вовлеченности — вмешательства, при которых терапевт вступает в борьбу за власть над семьей. В ходе обучения на первый план выступают промежуточные уровни вовлеченности — приемы создания сценариев, усиливающих аффективный компонент взаимодействия. В их число входят повторение воздействия, повторение воздействия в ходе изоморфных взаимодействий, изменение длительности участия людей во взаимодействии, изменение дистанции между участниками взаимодействия и противодействие напору семейного стереотипа взаимодействий.

Date: 2015-07-02; view: 287; Нарушение авторских прав