Куда идти?

Только на Запад, к созреванию, к стандартам Северной Америки. Нужно учить английский: на нем уже пришел Интернет и много чего еще будет. В США утекают умы со всего света. Кроме того, там есть наша диаспора, поможет, не столько долларами, сколько влиянием. На Россию заглядываться не стоит. Будущее ее туманно. Всплеск, что организовал Сталин, во-первых, не был столь велик, как показывали коммунисты, во-вторых, дорога повела в тупик. Все передовые технологии замыкались в ВПК. Но одно важно: нельзя забывать русский язык, он еще долго будет нужен Украине для культуры, для экономики (40 % внешней торговли!), а главное, как проводник к науке, не столько российской, сколько западной, переводной. Не говоря уже о Пушкине, Гоголе, Толстом и Достоевском. Только переживут ли они масс-медиа и Интернет?

К сожалению, реальности экономики пока такие, что те скудные инвестиции, которые перепадают, идут из России: там не боятся наших «порядков», потому что сами такие.

Ну а пока, для нас? Какие идеи по части устройства общества? Да все те же: идти к идеалам созревания! Это значит: разные формы собственности, с акцентом на частную, но при небольшом различии в личных доходах (1:8–9?). Кто очень хочет командовать, пусть заводит свое дело. Кто предпочитает работать «от сих до сих» с приличной зарплатой, пусть идет по найму, лучше в частную фирму — по крайней мере, научат работать. Профсоюз будет бдить права. Государство позаботится о слабых и больных, но не слишком: человек от природы ленив, и его нужно подгонять… Поэтому здесь останется поле для волнообразной «борьбы классов», как говорили раньше. Или для самоорганизации, как я скажу теперь. В распределение власти мы должны двигаться по дороге к парламентской демократии с выборами по партийным спискам. Созревание на этом пути потребует десятка лет и будет зависеть от экономики.

В морали есть одна проблема: индивид или коллектив, в условиях капитализма. На Востоке коллективизм пока выжил. В Японии пожизненный наем на работу, «бригады качества», «честь фирмы». Но устои трещат: эти социальные фокусы сдерживают эффективность производства, потворствуют ленивым. Кооперативное движение на Западе тоже не расширяется, как бы об этом ни мечтали наши сторонники «народного капитализма». Процент кооператоров, больше для торговли, чем для производства, колеблется что-то около десяти, если считать по объему оборотов.

Мы уже вступили на путь индивидуализма. Призывы от церкви к «соборности» — движение не остановят. Надежда только на цивилизованный рынок, он требует честности и труда. Если достигнем, будет и у нас. А пока? Кроме пропаганды заповедей от имени Бога, ничего нет.

Истинные патриоты справедливо тоскуют по объединяющей идее. В ней выражается «дух народа», двигающий его на военные и трудовые подвиги. Нет никакой мистики в этом «духе»! Это идея, представленная набором лозунгов, указывающих на угрозу от врагов (даже мнимых), содержащих призыв и предлагающих пути спасения. Если движение возглавит яркий лидер, если обеспечена пропаганда, если позади агитаторов стоят молодцы в униформе, то убеждения становятся основным мотивом для объединения и напряжения народа. Мотивом, который сильнее биологических тормозов эгоизма, страха и лени. Та самая пассионарность Л.Н. Гумилева, на которой выигрываются войны и строятся пятилетки. Однако ее нужно правильно направить, чтобы в итоге не проиграть, как проиграли социализм и фашизм.

На Украине это не получилось. Национальная идея не сработала, поскольку независимость пришла без хлопот, угрозы для нее не было и героической защиты не потребовалось. Следовательно, не осталось мотивов и для трудовых подвигов. А тут еще подоспело разлагающее влияние частной собственности, подогревшее жадность и эгоизм «номенклатуры». И еще: если учесть 300 лет совместной с Россией истории, из которых последние 70 украинской нации никто не угрожал, приплюсовать к этому ухудшение жизни от перестройки, то можно понять, что многих тянет назад, к Союзу и к социализму. Хорошо, что у молодых нет этой ностальгии.

Но не надо отчаиваться от безыдейности. Кроме национальной, существует еще регионарная идея, тоже основанная на биологии. Суть ее в следующем. Если некое сообщество почему-либо отъединяется от окружения, и отношения между людьми замыкаются внутрь, то тренировка (привычка, самоорганизация!) работает на ослабление внешних и усиление внутренних связей. Из них вырастает «чувство принадлежности», которое со временем превращается в патриотизм, любовь к родине. Особенно это касается молодых, не обремененных памятью о прошлом существовании в другом сообществе. Регионарная идея действует параллельно с другими консолидирующими факторами: общностью языка, профессии, религии. Сильно помогает объединению «образ врага», основанный на чистой биологии, на этике стаи. Об этом хорошо знают политики и придумывают врагов, если их нет. Наблюдая независимую Украину девять лет, можно заметить, как возрастает патриотизм.

Некоторые предварительные прогнозы можно сделать уже сейчас. Например, такой. Коммунисты могут прибавить голосов на следующих выборах. Молодежь голосовать не придет, а старики тоскуют по Советам, они сыты демократией. Впрочем, революции не будет, поскольку коммунисты уже не те, да и молодые воспротивятся. Но созревание общества замедлится, если сохранять существующие отношения в Высших Сферах — все против всех. Нечто подобное пережила недавно Болгария.

Для пользы дела было бы крайне важно усиление роли президента. Нужны трудные решения и его «политическая воля», как теперь говорят. Тем более, что все шесть лет нашего наблюдения за общественным мнением президент пользуется втрое большим доверием, чем парламент, хотя и его рейтинг в абсолютных цифрах невысок. Дело можно бы значительно поправить, если бы президент заставил декларировать доходы и имущество должностных лиц. Эта мера может вообще повлиять на мораль общества и привлечь к управлению молодых идеалистов. Они — очень нужны, поскольку прежняя коммунистическая номенклатура, захватившая все важные места, безнадежно заражена цинизмом и неспособна учиться. К этой же теме: нужна центристская партия из молодых предпринимателей и интеллигентов, способных к научному мышлению.

В 2001 году внутриполитическое положение Украины особенно осложнилось в связи с «делом» пропавшего журналиста Гонгадзе, а потом — с арестом бывшего вице-премьера Юлии Тимошенко. Парламент не выходит из кризиса, отношения его с Президентом напряженные. Премьера отставили. Общественность раздирается противоречиями между молодежью — «западниками» и сторонниками ориентации на Россию. Сейчас наметился сдвиг в эту сторону: Запад нас «обманул» — деньги не вкладывает, только советы выдает, а Россия все-таки делает кое-какие инвестиции, хотя явно «не технологические». Соответственно, меняется расстановка сил: оппозиция смотрит больше на Запад, а Президент вынужден считаться с Россией. Все это не способствует стабилизации страны. Но, тем не менее, полезные сдвиги в экономике видны. И это вселяет надежды.

Способна ли наука помочь Украине в выборе и реализации идеологии? Опыт пока говорит: не помогала. Существуют, правда, политологи и институты, но что-то я не вижу в их деятельности ничего, кроме расчета хитрых шагов для достижения властями их меркантильных целей.

Было бы полезно проведение серьезной работы по моделированию общества и психосоциологическому мониторингу. Хорошо бы создать «информационный центр» — небольшую группу молодых энтузиастов из социологов, психологов, экономистов, политиков. Они должны представлять гипотезы и планировать исследования. Не считаю, что нужно использовать существующие институты. На целостный подход они неспособны. Впрочем, это тоже мечты. Нет энтузиастов.

Если говорить о сути дела, то уверен, что включение биологических представлений поможет политологии стать наукой. Координаты идеологий: собственность, власть, мораль, ценности — должны замыкаться прежде всего на потребности, а потом уже на убеждения от идей. Добавлю к этому несколько фраз «от науки», даже рискуя повториться.

Есть генетические приоритеты в значимости потребностей, они меняются в зависимости от типов: сильные, средние, слабые от «платы», которую дает общество за труд сообразно положению гражданина. Власть осуществляет пропаганду, от нее зависит уровень убежденности граждан «за» или «против» идей. Убеждения формируют «притязания на плату». Сопоставление того, «что получаю», с тем, «что хочу», определит недовольство индивидов и групп. Оно высказывается, тихо или грубо, смотря как власти держат порядок. От условий, платы, потребностей и убеждений, стимулов и тормозов зависит интенсивность труда. Его эффективность — от уровня техники и организации, что опять же связано с идеологией и ее воплощением в государстве. Наконец, все замкнуто на внешний мир, через торговлю, обмен идеями, отношения дружбы или вражды. Если коротко сказать, то для научного управления обществом нужна упрощенная экономическая модель с учетом психологии и социологии, с циркуляцией высказываний в СМИ и поступков социальных групп, а может быть, и лидеров. На ней нужно искать оптимальный сценарий конкретного управления.

Сложно? Да. Но терпимо, если есть гипотеза, модели, статистики и социология. Важно правильно нащупать уровень обобщения: когда уже представительно, но еще обозримо. Что это даст? Не преувеличиваю: неучтенных факторов очень много и самоорганизация велика. Особенно в переходные периоды. Но даст основу, от которой можно исходить в исследованиях социологических и модельных и даже «полевых» (экспериментальные районы). Притом не думаю, что это потребует много денег. Попробовать стоит.

У меня есть друзья предприниматели. Вот что они говорят о нашем капитализме.

Западные инвесторы не идут — боятся бюрократии, произвола и коррупции чиновников, грабителей, переменчивых законов, плохой инфраструктуры, плохой судебной системы, расходов на социальную сферу. Подоходный налог для них (в свое время) снизили, но масса других поборов осталась. Это НДС, отчисления в социальные фонды — 35 % от фонда зарплаты. Еще много местных и внебюджетных поборов. Так и набирается 70–80 %. Запрещены: вывоз прибыли и продукции. Землю под завод купить нельзя — только аренда. (Впрочем, намечаются сдвиги). Свои банки очень слабы, а зарубежные не пускают — кредиты недоступны. Уволить нерадивого работника очень сложно, а социалистическая уравниловка и иждивенчество отучили людей честно работать. Чиновники и рабочие питают к хозяину «пролетарскую ненависть». В целом это называют «плохой инвестиционный климат».

По поводу теневой экономики — «тени». Ее суть: «нал» («наличность»), «двойная бухгалтерия», «давальчество», бартер, взаимозачеты, неплатежи. Завод работает, а по документам — стоит. Значит, налог не из чего платить… Директор может на всем этом нажиться, рабочего без зарплаты — подкормить, чиновнику — взятку дать. Получается, что «.тень» выгодна всем… Может быть, и государству? (Без «тени» как бы можно по году выдерживать трудящихся без зарплаты?)

Очень заметно падение морали. Она и при Советах не была высокой, поскольку не верили в Бога, но все же люди чувствовали ответственность перед товарищами по работе, обществом, даже перед родиной и идеей коммунизма. Теперь идеология поменялась. Говорят: в основе — личность, а коллектив и идеи — вздор. Это значит — делай, что хочется, хватай, где можно… Культ животного эгоизма. Хотя многие объявили, что поверили в Бога, но пока это только декларации, а не тормозы поведения.

Низкая мораль — нет совести, чести, долга, ответственности, качества в труде. А для многих — это уже взятки, мелкие кражи. Еще дальше — грабежи, насилие, вплоть до заказных убийств. Преступность выросла в 2–3 раза. Но не только это. Качество «рабочей силы» тоже очень низкое — социалистическая уравниловка и иждивенчество отучили людей интенсивно и честно работать («они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем»).

Паралич власти. Наша экономика оказалась заложницей демократии: политики не могут принять жесткие законы. Боятся, что в следующие выборы их не изберут. Или вообще свергнут досрочно. Применить силу нельзя из страха показаться недемократичными. Да и силы такой нет у правительства.

Меры оздоровления экономики предлагают во множестве, их можно прочесть в газетах. Назову те из них, которые кажутся мне очевидными. Отлично понимаю, что мои суждения вполне могут быть ошибочными — я же не специалист. Подозреваю, что экономисты надо мной посмеются, скажут: «Детский лепет!» Я не обижусь.

Только ведь и у специалистов пока ничего не вышло: страна десятый год катится вниз.

И еще скажу — к этой же теме — о неудачах. Технократы от науки (и от социализма) уверены, что любые трудности можно разрешить правильным управлением. Я тоже так думал, когда начинал работать над моделями: именно они и представлялись мне тем аппаратом Разума, который позволяет решать проблемы или по науке, или силой. Постижение идей самоорганизации в последние пять лет значительно охладило мой управленческий энтузиазм. Теперь я уверен: «Нет, не все проблемы можно решить!» Самоорганизация на всех трех уровнях — личностном, групповом и государственном — многие сложные проблемы делает «нерешаемыми». В лучшем случае, можно отвести систему от уровня хаоса И добиться компромисса между плохим и посредственным.

В связи с этим, даже само перечисление мер звучит наивно: если все очевидно — то почему не реализовано? Снова виновата самоорганизация: за каждым пунктом стоят противодействующие силы и объективные препятствия. Я попытаюсь их обозначить.

Date: 2015-07-01; view: 299; Нарушение авторских прав