Картина первая

Человек театра зажигает тусклый бронзовый светильник. Высвечивается тюремная камера.

Человек театра

Тюрьма города Эфеса. Каменный мешок. Мрачный подвал. Древние греки умели воздвигать прекрасные дворцы и храмы, но не тюрьмы. Тюрьмы во все времена строились примитивно…

(Ищет, куда бы сесть; не найдя, отходит к краю сцены.)

За кулисами слышится какая‑то возня и брань. Открывается дверь, здоровенный Тюремщик втаскивает в камеру Герострата. У Герострата довольно потрепанный вид: хитон разорван, на лице и руках ссадины. Втащив Герострата в камеру, Тюремщик неожиданно дает ему сильную оплеуху, отчего тот летит на пол.

Герострат

Не смей бить меня!

Тюремщик

Молчи, мерзавец! Прибью! Зачем только воины отняли тебя у толпы?! Там, на площади, могли сразу и прикончить! Так нет, надо соблюдать закон, тащить в тюрьму, марать руки… Тьфу!

Герострат

(поднимаясь с пола)

И все‑таки ты не имеешь права бить меня. Я не раб – я человек!

Тюремщик

Заткнись! Какой ты человек? Взбесившийся пес! Сжег храм! Это что же?! Как можно на такое решиться?! Ну ничего… Завтра утром тебя привяжут ногами к колеснице и твоя башка запрыгает по камням. Уж я‑то полюбуюсь этим зрелищем, будь уверен.

Герострат

Лайся, лайся, тюремщик. Сегодня я слышал слова и покрепче.

(Стонет.)

Ой, мое плечо! Они чуть не сломали мне руку… Ох, как болит. Дай воды!

Тюремщик

Еще чего!

Герострат

Дай воды. У меня пересохло в горле, и надо обмыть раны, иначе они начнут гноиться.

Тюремщик

Э‑э, парень, ты и вправду безумец! Тебя завтра казнят, а ты волнуешься, чтоб не гноились раны…

Герострат

(кричит)

Дай воды! Ты обязан принести воду!

Тюремщик

(подходит к Герострату и вновь дает ему оплеуху)

Вот тебе вода, вино и все остальное!

(Собирается уходить.)

Герострат

Постой, у меня к тебе есть дело.