Дума об одежде

Одежда народов — разная, однако почти всю ее можно отнести к двум видам или разделить на две части. Один покрой — восточный, который принят у персов, греков, славян, татар, турок, венгров. Другой покрой — западный, который принят у немцев, французов и иных. Оба эти покроя различным образом изменяются: кое-где к лучшему, кое-где к худшему. Так что нельзя прямо и во всем похвалить одежду ни у одного народа, поскольку своевольные, неразумные люди часто [ее] изменяют. Но скорее следовало бы выбрать и взять из каждого покроя то, что окажется лучшим и более разумным, и скроить такую одежду, которая была бы наиболее пригодной для этой нашей страны.

2. Восточные и западные иноки носят просторное платье. Почему? Потому, что оно прибавляет человеку чести и достоинства. А в тесной одежде человек кажется слабым и незначительным и нагота его плохо прикрыта, так что чересчур видны его члены: толщина или неуклюжесть рук и тела, выпирающие плечи, живот и толстое мясо, и все это — некрасиво.

Если человек, облаченный в тесную одежду, придет на сборище людей, носящих просторное платье, ему станет стыдно и как-то боязно, будто бы он что-то украл, ибо знает [он], что нагота его плохо прикрыта и он кажется нагим среди одетых. Так бывает с венгром, когда он придет к немцам.

А пристойно свободное и нарядное платье прибавляет [людям] красоту и достоинство. Так, если итальянец, немец, испанец окажется среди множества венгров или наших людей, он, как лев, движет всем телом свободно и ловко. А ведь его одежда обходится намного дешевле нашего или венгерского тесного платья, ибо для нее не нужны ни краски, ни отделка, как для нашей.

3. Итак, мужская мирская одежда не должна быть ни слишком длинной, ни слишком короткой, ни слишком широкой, ни слишком узкой, а среднего размера и удобной для употребления. Обличье невозможно описать словами. Однако мы здесь немного поразмыслим о четырех вышеупомянутых качествах одежды, то есть о легкости, долговечности, дешевизне и пригодности.

4. Одежда должна быть легкой, чтобы [она] не мешала и не стесняла движений тела. Немецкие сапоги своей шириной мешают ходьбе. А русские платья и рукава из-за узости [своей] так стягивают руки, что человек с трудом может умыть лицо и с трудом одеться и не может ни бегать, ни удобно сидеть на коне, раздвинув ноги, а торчит, словно пень к седлу привязан.

5. Платье будет долговечным, если будет в меру просторным и нарядно скроенным. У русских, хорватов и венгров ты увидишь новое платье с разодранными рукавами, ибо рукава из-за [их] тесноты легко лопаются на локтях. А у итальянцев просторные рукава держатся так же долго, как и все платье. Там же есть обычай пришивать к платью рукава из другого материала или [другого] цвета, и для их одежды это очень подходит, но для нашей не годилось бы. Крыляки (или крылатые шляпы) и плащи очень удобны: они долговечны и сберегают для дома немало денег. Они очень полезны воинам. Очень выгодно вместо длинных штанов носить короткие штаны и чулки, ибо при одной паре таких штанов могут порваться две или три пары чулок, а не все сразу.

6. Дешевизна тоже зависит от хорошего обличья. На западных платьях более разумного покроя нет ни пуговиц, сделанных из золота и драгоценных камней, ни длинных поперечин с пуговицами, ни золотых твезов, ни шнуров, ни шелковых и золотых кистей, ни жемчужных нашивок, и, однако, ведь [эти платья] очень красивы и нарядны, и мужи в них выглядят достойно.

Испанцы, и итальянцы, и все более почтенные немцы носят одни лишь черные и серые платья. А цветные ткани они используют лишь для церковных нужд, для женских нарядов и для иных надобностей, [но] не для мужской одежды. А наши платья, если не имеют всей упомянутой отделки и расцветок, недостойны благородных людей. На то, что у нас один боярин по необходимости должен тратить на свое платье, оделись бы в указанных странах трое князей. Там бояре, князья и сами короли воздерживаются от этих украшений и носят простое платье не из иноческого уничижения и не из пренебрежения к миру, а из-за того, что обличье их одежды не требует цветных тканей, мехов, жемчуга, драгоценных камней, нашивок, твезов и кистей. Если бы кто-нибудь вырядился в цветное платье (разве что во время свадьбы или на войне), [он] проявил бы легкомыслие и был бы сочтен смешным. А у нас и крестьяне должны свои рубахи расшивать золотом, чего в других местах и короли не делают.

7. Пригодность одежды тоже зависит от разумного обличья или покроя: тесное платье плохо помогает прикрытию наготы и стыда, защите от холода и от зноя, достоинству и важности, устрашению врагов и украшению тела.

Немцы переносят крутые морозы без шуб, а мы, если не будем с головы до пят одеты в шубы, не можем жить. И сами немцы, одев наше платье, не могут переносить мороз без шубы. Почему это так? Несомненно, виновен в этом покрой одежды.

Таким образом, только покрой [одежды] — главная причина, которая делает платье красивым, нарядным, изящным, дешевым, достойным и для всего удобным. А мы из-за негодного, неумелого, уродливого покроя бываем вынуждены во всяких самых дорогих и в совершенно женских украшениях искать красоты и нарядности.

8. Немцы, итальянцы, испанцы живут в более теплых и солнечных странах, нежели мы, и однако их платье разумно скроено для защиты от холода, дождя, грязи и ветра. А мы, живущие в холодных странах, носим одежду, бесполезную в непогоду.

Эти же упомянутые народы имеют в своих странах шелк, шерсть, краски, золото и всякие украшения, кроме жемчуга и драгоценных камней. И [то] чего им не хватает, [они] сами привозят из Индии. А у нас. ничего из этих вещей нет, и привезти их мы не умеем, но приходится считать благом то, что они нам дают, и мы должны платить столько, сколько они у нас запросят. Однако покупаем мы у них всякие наряды и украшения и отдаем за них зеницу ока нашего, и лишь покрою одежды (от которого более всего зависит красота) мы не хотим у них научиться и даром.

А те народы лицом и телом красивее нас и, однако, любят такой строй [одежды], который сам по себе (без искусственных украшений) придает красоту и достоинство. А мы, коим гораздо более нужны добавочные средства для сокрытия грубости нашего облика, любим одежду, которая без искусных и дорогих украшений никуда не годится.

9. Чужеземцы видят все это и считают нас неразумными людьми, поскольку мы носим столь неудобную одежду, и потому пренебрегают нами и ни во что не ставят.

Сердце мое разрывалось от жалости, когда в некоем городе я видел, как послы царского величества ехали к ответу, разукрашенные жемчугом и другими драгоценностями, и, однако, в своих тесных платьях они вовсе не могли иметь величественного вида, и люди смотрели на них не с удивлением, а скорее с сожалением.

10. Венеция и некоторые другие города-республики имеют [особые] законы об одежде, которыми определяется, сколько денег дозволено тратить людям боярского сословия на свою одежду, и запрещается людям низших сословий носить шелк, жемчуг, золото и тому подобное. А в королевствах или в самовладствах такие законы непригодны. Нам не нужны законы об одежде, а гораздо больше нужна хорошая форма [одежды].

У спартанцев был закон, по которому одним только блудницам разрешалось носить цветное платье и золотые украшения (Paedagogi, кн. 2, гл. 10). 11. Итак. по-видимому, это дело насчет одежды ч достойно заботы и высоких дум короля: пусть поразмыслит, кто бы мог придумать покрой одежды, наиболее подходящий для всяких нужд и потребностей. Ибо то, что будет безрассудно придумано ничтожными простолюдинами, портными и своевольными юношами, со временем войдет в обычай у людей, и тогда властели5 сами короли вынуждены будут этому следовать. Это никуда не годится, но, напротив, как в остальных делах, так и в этом низшие люди должны следовать обычаю высших лиц и верховной власти.

12. А это королевское решение можно провести в жизнь так. Пусть новая одежда будет испытана на каком-нибудь из полков государевых стрельцов. И это на свете не новость, что королевские стражники носят платье, отличающееся от общего. У турок янычары носят удивительные шапки. У остальных европейских королей телохранители государя носят платья, отличающиеся от одежды всего народа не столько цветом, сколько покроем. И эта вещь весьма достойна королей, потому что умножает [их] величие, честь и достоинство и сокращает расходы, ибо если покрой одежды [стражников] не отличается от общего, то стражникам приходится пользоваться более дорогими украшениями, а если у них особая форма, то королевское войско распознают и без украшений, и [оно] сохраняет свое достоинство.

Позвать портных из разных стран и велеть им показать все свои покрои.

Кроме уничтожения вредного обычая (по которому наихудшие простолюдины носят жемчуг), хорошо было бы, чтобы жемчуг носили одни лишь царские стражники на платьях, которые им будут выданы из казны, и чтобы сами правители пренебрегали жемчугом и не употребляли ни жемчуга, ни [шитых] воротников, ни драгоценных камней.

13. Пресьян, король болгарский (как о нем говорится в сказании), дважды в год собирал своих бояр на угощение — один раз летом, а другой раз зимой и облачался тогда в платья, в коих не было ничего чужого или иноземного, но были [эти] платья искусно и красиво сделаны из местной шерсти, и из льна, и из кожи, и из других местных материалов. И тем [самым] король убеждал своих бояр, чтобы они не пренебрегали платьем, которое они видели на своем короле. А на большие праздники и для [приемов] чужеземных послов бояре облачались в иноземные платья, но жемчуга и золота не носили.

Царь Август (как о нем пишет Светоний) не носил иного платья, кроме отечественного, сшитого [ему] женой, сестрой и дочерью, и его челядью, и во всей своей остальной одежде соблюдал большую скромность: не было [у него] ничего королевского, а все недорогое и подобное одежде всех граждан.

Литовец Ягайло, король польский, никогда не носил никаких иных мехов, кроме овчин.

Эти примеры я привел скорее для назидания, нежели для подражания. Нам было бы достаточно добиться, чтобы [у нас] дома обрабатывались всяческими способами всякие кожи, и чтобы люди носили платья из них, и чтобы красили овечьи шкуры, и чтобы всякий материал обрабатывался бы дома, как было сказано в I части.

[Шитые] воротники не украшают, а скорее уродуют человека. Жемчуг — женское украшение и непристоен для мужчин.

А в особенности следовало бы запретить простым людям употреблять шелк, золотую пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие различалось от простых людей. Ибо никуда не гоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье со знатным боярином.

14. Если кто скажет: не подобает нарушать старый обычай, то мы ему ответим: не годится сохранять старые заблуждения. А особенно такие заблуждения, из-за которых мы должны нести несметные расходы, и все наше богатство уходит к чужеземцам, а королевство [наше] лишается наилучших земных плодов, и мы сами не можем пользоваться теми плодами, которые земля наша богато родит.

15. Если ничего иного не удастся обновить, то надо по крайней мере попробовать исправить дела в войске и дать воинам такую одежду, коя бы сделала их крепче, проворнее и лучше защищала бы их от холода и от воды. Ибо эта страна — одна из самых чрезмерно холодных, дождливых и болотистых стран, а одежда наша среди [всех] иных, известных нам одежд меньше всего полезна при холоде, дожде и грязи. Или же скажем обо всем [этом] одним словом: если бы кто-нибудь нарочно и намеренно захотел придумать дурную и ни на что не годную, некрасивую, дорогую, непрочную, смешную и ни в коей мере не подходящую для этой нашей страны одежду, не мог бы он придумать ничего иного, нежели то, что носят ныне на Руси.

16. Кто не верит, что эта наша одежда кажется всем иным народам некрасивой, пусть посмотрит на некие листы, на коих напечатаны короли разных народов, верхом и на конях, и сравнит красоту и достоинство русского платья и остальных.

Поистине надо или исправить эту безобразнейшую одежду, или вовеки не отправлять послов к иным европейским правителям, или давать послам из казны одежду иного покроя, если мы хотим сохранить уважение народов. Но об этом скажем побольше в разделе о послах.

17. Александр, завоевав Персидскую и Мидийскую земли и рассмотрев одежду этих народов, мидийскую одежду принять не захотел, а персидскую принял как более дешевую и удобную и из персидского и македонского покроев [одежды] сделал третий, смешанный, покрой. Ибо он как король и политик хотел привлечь [к себе] тех людей, которых победил силой оружия, и добиться их приязни, чтобы они лучше соблюдали верность и к тому же чтобы показать, что не король должен просить у подданных образцы одежды, а подданные у короля. И поскольку он был философом, он хотел оказать людям это благодеяние, чтобы одежда была для них полезной в том отношении, в каком она должна быть полезной.

Люди, которые охотятся на зверей (как пишет Плутарх), облачаются в оленьи шкуры, а те, кто охотятся на птиц, носят платья из перьев. Так же и тот великий король, желая приручить непокоренные народы, ублажал и утешал их с помощью [их] домашней одежды. И безрассудные люди упрекают его за это вместо того, чтобы дивиться [его] мудрости.