Структуры автономии

Представляется, что те структурные достижения, к которым оптимально стремятся в аналитическом лечении невротических пациентов, хотя они различным образом взаимозависимы, могут быть приблизительно сгруппированы в пять главных категорий: (1) формирование воспоминания (см. главу 4); (2) улучшение структур индивидуализированного Собственного Я; (3) улучшение базисных структур Собственного Я; (4) установление личных норм и идеалов; (5) установление личной истории.

Согласно моему предположению, формирование воспоминания имеет отношение к процессу интернализации, посредством которого переживание репрезентации действительно утраченного индивидуального объекта как существующего вовне или как интроекта будет переходить в представление о прошлом объекте. Подобно любым концепциям интернализации формирование воспоминания имеет отношение как к процессу, так и к результату. Формирование воспоминания составляет сущность работы траура (Freud, 1917) после утраты индивидуального объекта, а также ту часть процессов тщательной аналитической проработки, в которой трансферентные иллюзии о продолжающемся существовании эдипального объекта в настоящем будут разрушаться и заменяться воспоминаниями, которые относят эдипальных родителей к детству пациента. Формирование воспоминания, таким образом, решающим образом содействует восстановлению личной истории во время аналитического лечения невротического пациента.

Индивидуальная структура Собственного Я невротического пациента улучшается различным образом в ходе аналитического лечения. Как неоднократно подчеркивалось выше, важную роль в этом процессе играют фазово‑специ‑фические идентификации пациента с образом аналитика как нового развитийного объекта. В зависимости от степени и природы развитийных нехваток пациента и соответствующих потребностей в запоздалом структурообразовании его идентификации как с диадно, так и с триадно идеализируемыми образами аналитика могут различными путями улучшать и обогащать его способы переживания себя и объектов. Различные формы фазово‑специфических идеализации и возникающие в результате идентификации уже обсуждались ранее. В этой связи достаточно подчеркнуть специфическую важность идентификаций пациента с аналитиком как новым диадным образцом для подражания как содействующих установлению и сохранению терапевтического альянса, а также интернализацию пациентом опыта аналитика в способах сближения с ним в собственное отношение к самому себе и к своим проблемам.

Улучшение базисной структуры Собственного Я невротического пациента через функционально‑селективные идентификации часто затмевается разрешением его бессознательных конфликтов и улучшениями в его индивидуальной идентичности. Однако функционально‑селективные идентификации, как правило, в большом количестве присутствуют в анализах невротических пациентов. Они содействуют уменьшению остатков функциональной зависимости пациента от объектов, таким образом содействуя и улучшая качество автономии, достигнутой в его лечении. Важная причина, почему это наращивание базисной структуры Собственного Я часто остается безмолвным процессом в анализе невротического пациента, по‑видимому, заключается в том, что пациент, достигший индивидуации, может, когда это требуется, использовать конфронтации и прояснения аналитика в качестве эмпатических описаний, обеспечивающих модели для функционально‑селективных идентификаций.

Специфические структурные достижения, чей приход ожидается до того, как анализ пациента можно будет считать завершенным, состоят из установленных им личных норм и идеалов. Переживание внутренней автономии требует, чтобы индивид воспринимал свои представления о правильном и неправильном, а также свои ценности и идеалы как в основном свои собственные, а не как представления и идеалы внешних судей и обра'зцов для подражания. В среднем жизненном цикле человеческого индивида это, как правило, происходит в период и посредством подросткового кризиса как порога между детством и взрослостью, подразумевающим эмансипацию от собственных развитий‑ных объектов.

Когда незавершенный подростковый кризис невротического пациента становится запоздало завершенным в успешном аналитическом лечении, возможно проследить, как постепенный отказ пациента от своих развитийных объектов любви, ненависти и идеализации идет параллельно с его избавлением от тех же самых объектов как интроеци‑рованных и реэкстернализованных носителей моральных принципов и ценностей. Тщательная проработка вытесненных эдипальных конфликтов и их регрессивных выработок включает все большую необязательность использования интроекта суперэго в качестве надзирателя за вытесненными эдипальными репрезентациями. Однако помимо интерпретации и тщательной проработки интроекта суперэго невротического пациента, совместно с другими эдипальными интроектами, по мере того как они будут экстернализова‑ны на образ аналитика, пациент склонен со своей стороны начать наращивание другой нормативной системы, которая основана на диадно и триадно постигаемых отношениях идеализируемого аналитика к пациенту и его внутреннему миру. Представляется, что при окончательном распаде интроекта суперэго отобранные его части будут интернали‑зованы в новую личную нормативную структуру Собственного Я, в которую станут интегрированы также отобранные аспекты аналитико‑дериватных нормативных элементов. Как правило после успешного анализа в новых нормативных структурах автономного Собственного Я пациента можно будет различить элементы, которые отражают терпимое, но не попустительствующее, реалистическое, но не циничное, либеральное, но не продажное, отношения аналитика к пациенту на различных стадиях его анализа (Tahka, 1984).

Помимо установления интернализованных норм, прочно интегрированных с восприятием пациентом самого себя, установление личных идеалов в отношении себя и объекта любви представляет другое важное структурное достижение, требуемое для переживания индивидом относительной автономии. К концу анализа это синтетическое достижение пациента можно видеть по возрастающей у него деидеализации образа аналитика с соответствующим акцентом на текущей природе взаимоотношений. Это часто сопровождается возрастанием чувства собственного достоинства пациента, которое наполняет все его существо и проявляется в его высказываниях о себе и своих объектах.

Его взаимоотношения с близкими людьми, в особенности с его главным объектом любви, склонны приобретать большую значимость, разносторонность и глубину, или, когда это требуется, он может иметь смелость закончить взаимоотношения, которые никогда не смогут выйти за пределы своей преимущественно трансферентной значимости. Поскольку отказ от эдипального объекта любви и новый индивидуальный синтез личного объект‑идеала делают возможным установление неинцестуозных любовных отношений и полное сексуальное наслаждение, продолжает быть уместной в качестве центрального критерия психического здоровья при оценке результатов аналитического лечения пациента старая психоаналитическая концепция «полной генитальности».

Ожидается, что ценности, идеалы и путеводные звезды пациента после завершенного аналитического лечения должны быть в как можно большей степени его собственными. Хотя аналитик крайне заинтересован в развитии системы ценностей и идеалов пациента на всех уровнях психопатологии, как особенно чувствительных индикаторов его уровня психической структурализации, аналитик будет одновременно усердно пытаться избегать активного воздействия на идеационное содержание ценностей и идеалов пациента на всех стадиях его аналитического лечения. Аналитик может следить за развитием чисто нарциссических ценностей пограничного пациента, действующих на функциональном уровне переживания и привязанности, за уровнем предвзятой оценки, на котором невротический пациент разделяет идеи и мнения своих диадных и триадных идеальных объектов как очевидные, и наконец за установлением личных ценностей и идеалов в индивиде, достаточно эмансипированном от внешних образцов для подражания и мнений других людей. Аналитик будет рассматривать продвижение пациента с одного уровня на другой в качестве важных шагов в его возобновленной структурализа‑ции в лечении. Однако с точки зрения аналитика крайне важно, чтобы нормы, ценности и идеалы пациента к концу его анализа достигли столь продвинутого уровня структу‑рализации, какой для него возможен, а не то, что он, покидая анализ, предпочитает левое или правое крыло в политике, верит в бога или является атеистом, или исповедует философию жизни, которая может совпадать или отличаться от философии жизни аналитика.

Тот факт, что пациенты интернализуют функции и характерные черты своего образа аналитика, идеализируемого в качестве нового развитийного объекта, не означает, что они будут интернализировать личные ценности и идеалы аналитика, если он не открывает их пациенту. Хотя пациент может в этом процессе идентифицировать себя с очевидной высокой оценкой аналитиком саморефлексии, честности, храбрости и стойкости в аналитической работе, такие «аналитические ценности» в очень многом совпадают с общими и объективными человеческими ценностями и не будут как таковые внушать пациенту специфическую идеологию или философию жизни.

Последнее процитированное выше структурное достижение как принадлежащее структурам автономии является личной историей пациента, которая становится создана и консолидирована во время его аналитического лечения (Kris, 1956). Личная история является репрезен‑тационной структурой, основанной на организованной воскрешенной памяти и эмпирически расположенной на оси линейного времени. Переживание исторического измерения своей жизни становится надежно возможным после индивидуации, которая позволяет индивиду отражать и вспоминать прошлые переживания по существу идентичным Собственным Я.

Однако достижение невротическим пациентом полной смысла и единообразной личной истории требует, чтобы он в достаточной мере преодолел свои вытеснения и интегрировал диссоциированные репрезентации в непрерывную последовательность воспоминаний. Этому будут способствовать все обсужденные выше структурные развития, которые делают возможными и мотивируют интернализа‑ции и интеграции, ведущие к относительной психологической автономии.

Эмпирическая автономия индивида представляет собой продвинутый уровень идентичности, который одновременно основывается и является предпосылкой для полной смысла личной истории. Развитие идентичности в значительной степени является развитием личной истории индивида (Erikson, 1950,1959), и, лишь когда имеется автономное Собственное Я для оценки этой истории как находящейся в полном владении индивида, оно будет достигать максимальной наполненности смыслом как основы и экрана для его текущего переживания себя и своих объектов.

Хотя Фрейд (1937) считал, что в аналитическом лечении следует стремиться к достижению полной исторической правды и что терапевтическая эффективность аналитического лечения зависит от достижения этой цели, позднее авторы доказывали недостижимость исторической правды о прошлом пациента, а также подчеркивали терапевтическую достаточность установления «нарративной правды», то есть достаточно важной личной истории жизни пациента, которая становится открыта и сконструирована во время его аналитического лечения (Schimek, 1975; Michels, 1985; Wetzler, 1985;Berger, 1987).

В принципе соглашаясь с вышеназваиными авторами, я хочу подчеркнуть, что, строго говоря, психоаналитическая работа может дать пациенту историю его прошлого развития лишь в той степени, в какой такая история может быть реконструирована из его собственных переживаний. Когда нет какой‑либо эволюционной истории, так как большие области психики пациента никогда не развивались, возобновленное развитие в ходе лечения станет представлять существенно значимые области отсутствующей истории пациента. Чем больше вытеснение, тем в большей мере прошлая история пациента может быть реконструирована в ходе его анализа. Чем больше первичный дефицит структур, тем в большей мере его историю приходится конструировать и эмпирически заменять новыми развитийными взаимодействиями с аналитиком.

Даже когда у пациента нет каких‑либо значительных структурных дефицитов, предшествующих константности Собственного Я и объекта, история, предшествующая ин‑дивидуации его Собственного Я, в значительной степени кристаллизовалась в деперсонифицированные структуры его психологической конституции, а также переживалась на функциональных уровнях переживания Собственного Я, что может вспоминаться достигшим индивидуации Собственным Я лишь как фрагменты воспоминаний, у которых отсутствуют исторические размеры. Поэтому история личности до индивидуации может, как правило, быть лишь сконструирована.

Ожидается, что появление и интеграция личной истории невротического пациента, приближающегося к относительной автономии в своем анализе, будет, таким образом, творческим и полным смысла синтезом того, что он вспомнил, что ему рассказывали о его прошлом до начала анализа, из вновь обретенных воспоминаний и тех областей припоминания, которые стали возможны посредством интерпретации и тщательной проработки его бессознательных триадных конфликтов, а также из его воспоминаний вытесненных нарциссических травм посредством разрешения его диадных конфликтов. К этому будет добавлено то, что было сконструировано относительно его прошлого на основании того, что было о нем известно и что смогло быть выявлено из функциональных аспектов его переноса.

Годы, проведенные пациентом в анализе, будут оставаться длительной частью его личной истории. Однако чем лучше в процессе анализа удалось достичь своих целей, тем в большей мере пациент будет использовать и наслаждаться его результатами и тем меньшей будет потребность вспоминать сам аналитический процесс.

Date: 2015-07-17; view: 382; Нарушение авторских прав