Интерлюдия. Осень. Квоут жестом остановил Хрониста и, нахмурившись, повернулся к ученику:

Квоут жестом остановил Хрониста и, нахмурившись, повернулся к ученику:

— Перестань так смотреть на меня, Баст.

Тот, казалось, был готов разрыдаться.

— Ох, Реши, — выдавил он. — Я даже не представлял…

Квоут рубанул ладонью воздух.

— И не надо тебе представлять. Не придавай этому большого значения, Баст.

— Но, Реши…

Квоут оборвал ученика свирепым взглядом:

— Что, Баст? Что? Я должен рыдать и рвать на себе волосы? Проклинать Тейлу и всех его ангелов? Бить себя в грудь? Это все театральная дешевка. — Он чуть смягчился. — Я ценю твое участие, но пойми, что это лишь эпизод истории, причем даже не худший. А я рассказываю ее не для того, чтобы вызвать сочувствие.

Квоут отодвинулся от стола и встал.

— Да и случилось все это давно. — Он пренебрежительно махнул рукой. — Время — великий целитель и все такое.

Он потер руки.

— Сейчас я собираюсь принести дров. Если я хоть что-нибудь понимаю в погоде, сегодня ночью будут заморозки. Можешь приготовить пару буханок для выпечки, пока я хожу. И постарайся взять себя в руки. Я не буду рассказывать дальше, пока у тебя глаза на мокром месте.

С этими словами Квоут прошел через кухню к задней двери трактира.

Баст вытер глаза и посмотрел вслед хозяину.

— Все хорошо, пока он чем-нибудь занят, — тихо сказал он.

— Прошу прощения? — рассеянно отозвался Хронист.

Он поерзал на стуле, словно собирался встать, но не мог придумать вежливого объяснения.

Баст тепло улыбнулся, его синие глаза уже приобрели вполне человеческий вид.

— Я так разволновался, когда услышал, кто ты такой и что он собирается рассказать свою историю. В последнее время он был в ужасном настроении, и ничто не могло его оттуда вытряхнуть — просто сидел часами, уйдя в свои мысли. Уверен, что воспоминания о хороших временах будут… — Баст поморщился. — Я не слишком понятно говорю. Извини, что с тобой так получилось. Я не подумал.

— Н-нет, — поспешно пробормотал Хронист. — Это все я… Моя вина. Прости.

Баст покачал головой:

— Ты был ошеломлен, потому и пытался заклясть меня. — По его лицу пробежала тень недавней боли. — Скажу честно, не очень-то приятно. Ощущение такое, будто тебя пнули между ног, только по всему телу. Да еще тошнота, слабость, но это всего лишь боль, даже на настоящую рану не похоже, — Баст смущенно опустил взгляд. — А я собирался не просто ударить тебя. Я мог убить тебя раньше, чем успел бы остановиться и подумать.

Опередив неловкое молчание, Хронист сказал:

— Почему бы нам не принять его версию, что нас обоих вдруг поразила идиотическая слепота, и не забыть это? — Хронист даже умудрился выдавить бледную улыбку, весьма сердечную, несмотря ни на что. — Мир? — Он протянул руку.

— Мир. — Они пожали руки с куда большей теплотой и искренностью, чем прежде.

Когда Баст протянул руку через стол, рукав его задрался, открыв синяк, расцветший на запястье.

Он смущенно одернул рукав:

— Это он так меня схватил. Он сильнее, чем выглядит. Не говори ему про синяк — он огорчится.

Квоут вышел из кухни и закрыл за собой дверь. Огляделся, будто ожидая увидеть весенний лес из своей истории, а не теплый осенний день. Потом поднял за ручки тачку и, шурша опавшими листьями, покатил ее в лес за трактиром.

Неподалеку в лесу хранился запас дров на зиму. Полено на полено, дуб и ясень были сложены в высокие корявые стены между древесных стволов. Квоут бросил два полена в тачку, с глухим барабанным стуком они упали на плоское дно. За ними последовали еще два. Движения Квоута были точными, лицо — спокойным, взгляд — отсутствующим.

По мере того как тачка наполнялась, он двигался все медленнее и медленнее — будто машина, у которой кончается завод. Наконец он совсем остановился и несколько минут простоял неподвижно, словно камень. Только тогда его спокойствие вдруг рухнуло; и хотя никто не мог его увидеть, он спрятал лицо в ладонях, содрогаясь всем телом под тяжкими волнами беззвучных рыданий.

Date: 2015-07-17; view: 276; Нарушение авторских прав