Майский

Наш дом в цветах. – Я пробиваюсь в школу на год раньше. – Первое прослушивание: «Во поле береза…». – Черный ужас математики. – Овация в столовой. – Учительница вокала отбивает меня у родителей. – Ученик по классу аккордеона. – Матерый конкурсант-одиночка. – Мода, кроссовки и хип-хоп в актовом зале. – Двухсерийные драки. – Я учу цыган брейк-дансу

Когда мне исполнилось шесть, наша семья переехала в город Майский, что в Кабардино-Балкарии. Там жила бабушка со стороны отца. Городок небольшой – особенно, по сравнению с Набережными Челнами, – но и не деревня. Кстати, традиционных деревень с избами и огородами в Кабардино-Балкарии нет вовсе. Там дома либо из камня, либо из кирпича, ровно оштукатуренные, окруженные цветущими садами.

Мы же очутились в тихом промышленном поселении, почти круглый год заполненном зеленью. Вокруг были удивительно радушные люди, ведущие размеренную жизнь в лучших кавказских традициях.

Папа наконец осуществил свою мечту стать «ближе к земле». Семь соток, огород… Главное, он собственноручно построил на нашем участке большой пятикомнатный дом. Я гордо таскал кирпичи и даже возвел несколько метров кирпичной кладки. Мама разбила перед домом изумительный палисадник. Там был куст роз, ветвистый и колючий, пионы и прочие лютики. Этот цветущий садик можно было описать только словами «ни хрена себе!» - в смысле очень красиво.

…В настоящий момент наш дом в Майском давно продан. Конечно, мне не хотелось отдавать участок, на котором я вырос. Но я это сделал, как же иначе? Родители перебрались в Москву, а дом пустовал и разрушался.

Однажды я приехал в Майский и зашел проведать родные пенаты. В двух шагах от нашего старого жилища неизвестный мне мальчишка закатывал слезную истерику своей матери.

– Я тоже хочу! – кричал он.

Ничего особенного, просто этот случай живо напомнил мне о моей первой взрослой победе над миром. А дело было так.

Сестре Лене исполнилось семь, и ее все лето собирали в школу. Пахнущие свежей бумагой тетрадки, новенькие ручки, карандаши, линейки… Ей досталась вся положенная первокласснику экипировка. А я выпадал из гущи событий на долгое-долгое время – на год. Я собрался с духом и устроил родителям локальный апокалипсис.

- Я ТОЖЕ ПОЙДУ В ШКОЛУ!!!

- Сынок, ты еще…

- Я ТОЖЕ ХОЧУ!!!

- Витя!..

- АААААААА!!!!!

Лену, значит, в первый класс, а меня в сад… Ну уж нет, я не собираюсь там состариться!.. Обычный детский каприз? Кто сказал «обычный»?! Попробуйте объяснить шестилетнему ребенку, что он получит желаемое всего через год, и вы поймете моих родителей. Они сдались.

Меня отвели записывать в школу вместе с Леной. И я был принят по результатам собеседования! И попал в гуманитарный 1-й «А», а сестренка – в математический 1-й «Г».

Вот так я осознал: чтобы добиться успеха, нужно, во-первых, сильно захотеть, во-вторых – так же сильно напрячься. Приложить максимальные усилия.

…1 сентября я вспоминаю как череду ярких впечатлений. Запахи и звуки праздника; вокруг – обалдевшие от происходящего мальчишки и девчонки. Я – нарядный и, как положено, с цветами. Первая линейка. До этого папа долго вез меня на раме велосипеда, а я то и дело зарывался лицом в пахучий букет…

Потом оказалось, что я попал в класс к прекраснейшей из муз – к двадцатидвухлетней Елене Николаевне Сорокиной, которая только что закончила институт. Удивительно! Лениным 1-м «Г» руководила строгая дама, а нами – трогательное и милое создание из другого мира. Я ее восторженно любил – как любят нечто недостижимое. Однажды я ей так и сказал. И мир не рухнул. Что ж, Елена Николаевна вызывала похожие чувства у многих…

* * *

Есть музыка внутри нас и музыка снаружи. Они стремятся друг к другу, а когда сливаются – происходит чудо. Ради этого чуда большая музыка иногда делает шаги навстречу маленькой, которая внутри. Это – Шанс, от него нельзя отворачиваться.

Когда я учился во втором классе, к директору школы пришла Зоя Николаевна Кантор, известный в городе педагог по вокалу. Хрупкая женщина с пушистой прической и большими очками на переносице – за обманчивой внешностью крылся железный характер. Зоя Николаевна устроила среди учеников прослушивание для отбора в музыкальную школу. И я там был. Дождавшись очереди, я исполнил «Во поле береза стояла».

Педагог по вокалу сверкнула глазами из-под очков и сказала со странной интонацией:

– Спой еще разок.

Я повторил куплет. Дослушав, Зоя Николаевна воскликнула:

– Тебе срочно, слышишь, срочно нужно идти к нам! В музыкальную школу!

В моей детской душе случился взрыв счастья. Я был польщен, хотя до этого даже не задумывался, что есть такая профессия, как певец. Родители моего восторга не разделили. Папа и вовсе был категорически против. Он хотел, чтобы сын выбрал в жизни что-нибудь более основательное. Желательно с техническим уклоном.

Но мне отчаянно не давались точные науки. Бесконечными вечерами мы с сестрой сидели на кухне, и папа пытался донести до меня премудрости алгебры и геометрии. Многочисленные иксы и игреки в моем восприятии ничем не отличались от китайской грамоты. Скорость велосипедиста, движущегося из точки «А» навстречу поезду, отправившемуся из точки «В», казалась совершенно бесполезной информацией. В начертательной геометрии было что-то от творчества душевнобольных. И все ближе подступала черная безнадега. Формулы были моим проклятьем, от них не было спасения… Я прекращал барахтаться и тонул в безысходности. Обрыдав тетрадь, я уступал место Лене – в ее отношениях с математикой не было такого трагизма.

Но хватит о грустном, вернемся к музыке и второму классу. Однажды на уроке я что-то увлеченно писал – и сам не заметил, как начал напевать. Вокруг воцарилась непривычная тишина. Я очнулся, умолк и огляделся. Затаивший дыхание класс прорвало гомерическим хохотом! Оказывается, я пел громко, а притихшие было одноклассники только и ждали, когда я это замечу.

Еще одна поворотная точка в моих отношениях с музыкой – импровизированный концерт в школьной столовой. Во время обеда я влез на стул и запел «Прекрасное далёко». Ученики разом перестали греметь ложками и разговаривать. В порыве вдохновения я перебрался на стол, встал в патетическую позу и завершил исполнение, сорвав бурю искренних аплодисментов.

С тех пор я пел везде – дома, на вечеринках, на утренниках… Музыка стала моей жизнью – окончательно и бесповоротно. Я подбирал себе музу среди известных певиц. Одно время грезил Натальей Ветлицкой, потом «увлекся» Юлией Началовой. В эту компанию попала и Наташа Гусева, она же Алиса Селезнева в фильме «Гостья из будущего»…

Черт возьми, я должен был учиться в музыкальной школе! Это было о-че-вид-но!.. Однако время шло, и, если бы не усилия Зои Николаевны Кантор, я мог бы никогда там не оказаться.

Настойчивая педагог по вокалу не раз приезжала к нам на улицу Толстого. Добрая фея в облаке кудряшек проходила во двор через железные ворота, проплывала сквозь цветущий палисадник и поставленным голосом мягко выворачивала моих родителей наизнанку. Те смущались перед лицом представителя большой музыки, но гнули свое: музшкола далеко, возить меня некому, а приобрести фортепиано для занятий им так же просто, как заиметь собственный дирижабль. То есть невозможно.

Папа у меня из Кабардино-Балкарии, мама татарка, ну, в общем, я русский!

Зоя Николаевна кивала, входила в положение и предлагала варианты. Нельзя фортепиано, тогда пусть будет хоть аккордеон. Он дешевле. У него есть и другие достоинства… Раз уж вы такие упорные, купите ему аккордеон на двоих с сестрой! Каждому вашему ребенку по полаккордеона!..

Фея уходила, а я превращал жизнь родителей в сплошное промывание мозгов с редкими перерывами на беспокойный сон. И мы их, наконец, дожали.

Поиски музыкального инструмента в Майском – нудная история. Важен только финал: мы его нашли. Он ждал нас в промторге, этот имевшийся в продаже аккордеон – единственный на весь город. Блестящий и звонкий «Аккорд». Дома, все еще не веря своему счастью, я впервые извлек из него несколько звуков…

Вот так случилось, что в пятом классе средней школы я был зачислен в первый класс музыкалки.

Я занимался с упоением. Да, приходилось ездить за несколько километров, но я просто садился на велосипед и ехал. Правда, не всегда удавалось получать хорошие оценки – все-таки меня связывала с музыкой неистовая любовь к пению, а не к игре на аккордеоне. Но когда в музыкальной школе открыли вокальное отделение, меня перевели туда немедля, и отметки резко улучшились.

И вскоре весь Майский знал меня как солиста детского хора. Я впервые принял участие в конкурсе «Молодые голоса Кавказа» и сразу оправдал надежды учителей – привез в город убедительную победу. Первое место!.. Еще не раз я ездил на конкурсы, снова и снова становился лауреатом — «Молодых голосов Кавказа», «Утренней звезды» в Ставрополье…

Родители наблюдали за моим творчеством со стороны, в вокальную жизнь они не лезли. Я всюду ездил один – причём именно я на этом настаивал, поскольку рано посчитал себя взрослым. И я никогда не любил жалости и сочувствия к себе – это недостойно мужчины и личности. Поэтому в ход шла партизанская тактика: я упорно молчал как о своих проблемах, так и об успехах.

Представьте: конкурс, нервы на пределе, и держать себя руках стоит серьезных усилий. А если к этому подключаются близкие со своей тревогой почти такого же накала… можно не выдержать, ты и без них перегружен. В подобных случаях легче быть одиночкой. Помогало то, что мне передались многие склонности отца – человека молчаливого и вдумчивого. Сегодня я понимаю его гораздо лучше. А в те времена он казался таким далеким…

* * *

Из увлечений той поры стоит упомянуть о шахматах. Папа играл в них виртуозно – и меня научил. Я даже покорил один из турниров…

Однако моя симпатия к шахматам не шла ни в какое сравнение с затмившей все модой танцевать хип-хоп!..

Стоп, раз уж мелькнуло слово «мода», сперва поясню, какая это жуть – мода в школе.

Мы ведь стремились быть современными, поспевать за эпохой. И состязались в этом стремлении, не жалея друг друга.

- Мои предки купили мне двухкассетный магнитофон!

- А мне – видик! Утрись!

- Вы оба кретины! Шнурки достали мне такую вещь – закачаетесь!..

И так до бесконечности. А мне в основном приходилось помалкивать. Зато летом, когда мама отправляла меня на каникулы в Казань, ей удавалось найти там редкие по тем временам вещи. Фирменные и при этом недорогие. Так у меня появлялся то японский спортивный костюм, то высокие кроссовки – их я вспоминаю до сих пор. Потому что шлёпать белыми кроссовками по темному асфальту было настоящим кайфом. Идешь и думаешь: «Йо, вокруг меня земля вертится!»

Своими обновками я красиво вписывался в школьный тренд. Не отставал! И в них мне особенно ловко удавались фигуры хип-хопа. Который для меня начался уже в пятом классе – в школе открылась танцевальная секция, одновременно потребовалось срочно научиться двигаться.

…Актовый зал, пустые по большей части кресла, пацаны толпятся на сцене. Человек сорок. И я – в широких рэперских штанах (мама купила). Из колонок несется Эм-Си Хаммер – задает ритм. Ведущий Василий – крупный парень, влюбленный в хип-хоп, – показывает класс на дощатом полу. Затем объясняет, что и как нужно делать, чтоб получилось похоже. И кто-то из учеников выходит в круг и пытается щегольнуть домашней заготовкой…

В целом расклад был такой: не знаешь модных движений – дискотеки и тусовки для тебя закрыты. Сиди дома и читай учебники, унылый ты нигер.

На школьные дискотеки нас еще не пускали, но мы всё равно приходили. Не просочиться в зал, так хоть в окна попялиться…

* * *

Я вырос на интернациональной улице. В соседнем доме жили цыгане, в доме справа – турки, напротив нас – кабардинцы, правее от них – балкарцы, левее и по диагонали – немцы, а там и до украинцев недалеко… В этом котле народов происходило всякое, хорошее и плохое, но чаще все сводилось к членовредительству. По поводу или без повода, но мы, мальчишки, нередко собирались в группы и дрались, пока не схлынет кураж. Если показалось мало, назначали «вторую серию» - уж завтра после школы мы им точно наваляем! Этим [ вставьте любую нацию из названных выше ] спуску давать нельзя, они у Кольки грузовик стырили! Кто сказал «сам потерял»? А почему он тогда у [ вставьте нацию еще раз ] во дворе нашелся?! Подлые ворюги!

Природным комплектом «руки-ноги-голова» никто из нас не дорожил. А с теми, кто дорожил, мы не водились – трусость вызывала презрение. Но и их точка зрения не лишена смысла: в драке действительно могут что-нибудь сломать, в том числе голову. Впрочем, мы чаще отделывались синяками-ссадинами. А фингал, рассеченная бровь или сломанный нос – это даже красиво, когда не болит… Так что пацанам Майского нечасто предлагали быть лицом изданий или торговых марок. Вернее, за всю историю города это предлагали только мне. И то – гораздо позже…

Гм… Помните, я говорил о размеренной жизни в лучших кавказских традициях? Вот это она и есть.

Конечно, были не только драки. Иными вечерами нам, горячим парням, удавалось договориться и замутить какой-нибудь мирный позитив. Например, ликбез по танцам среди цыган. Потому что секция – в школе, а цыгане в школу не ходили. Зато у них был я. И огромные – по метру – растерзанные колонки тоже были. Зимой и летом я приходил во двор к цыганам в своих незабвенных кроссовках, – которые уже ломались на морозе и трескались на жаре. Приходил и зажигал! Со мной танцевали двенадцати-, пятнадцати- и даже девятнадцатилетние, взрослые!

…Сила музыки – страшная сила. Чтобы лишний раз в этом убедиться я, случалось, брал аккордеон и ходил по городу, играя. Представили? Жаль, не существует роликов с записью этого незабываемого зрелища. Вам бы понравилось.